Спасение в музыке

Как просто мне утопить всего себя в мягких звуках скрипки, виолончели, трубы. Все наболевшее, и тоску одиночества, наказания за жизнь никчемную, не получившуюся так как хотелось. За что собственно судьба меня наказала этой тишиной и ответом только за себя, отобрав всех тех кто был так близок и дорог.

Почему я один? И нет никого, ни друзей, ни приятелей, ни общества. Сам и сам всю жизнь, всегда все сам. Никто за меня слова хорошего не скажет. Как волк обрусевший, со всеми взглядами, окаменевшим сердцем, как придорожный ковыль. Посторонний и не стремящийся к людям, ни в ком не нуждающийся, вечно одинаковый и вот теперь совершенно никому не нужный.

Одна доченька, чудом получившаяся и я, больше никого по сути то и нет. Братик далеко со своей семьей, мама старенькая на расстоянии телефонного звонка. Всего то несколько цифр и как рядом, но утешение слабое. Все равно никого рядом нет. И с самого детства больше сам чем с кем то. В школе, в Армии, во всех этих неудачных попытках связать свою жизнь семейными узами, на работе и в делах.

Для чего? Зачем мне это дано, что хотят сказать этим. Что должен понять, узнать. Что душа искупает такой вот ценой?

Особенно сейчас непросто, тогда когда нельзя жить так как привык. Как я истосковался уже, как соскучился. Да нет же, не за женщиной, не за сексом. За грифом штанги металлом дающим блики, и насечками на ней. За холодной прохладной и гладкой поверхностью закаленной стали. За блинами обшитыми резиной. Соскучился за залом моим, на который не жаль никаких денег. Как же не хватает этого сейчас, вот так просто отобранного этим проклятым COVID-19. И когда все это закончится знает только Господь Бог. С залом я не чувствовал себя таким никому не нужным, пойду на тренировку, авось с кем - то да словом перекинусь, все таки там люди, похожие на меня люди. А что происходит сейчас, да ничего не происходит. Не может мне зал никакая TRX- площадка заменить, петля силовая не утеха и не нагрузка. Так - баловство.

Старость в зеркале. Неотвратимо надвигается старость, в количестве и углубленности морщин на лице, особенно в уголках рта, вокруг глаз. Пол дня на диване валяюсь, пока спина не заболит, большую часть ночи сна нет. Мертвый телефон, никакой деятельности, ни одной продажи, все в этом мире остановилось. И время предательски задержалось и движется вперед так медленно, лениво, никто больше никуда не спешит. Большинство сидит дома на карантине.

Да, не стоит сетовать на судьбу, лишь бы не было большего горя и трудностей. Это все чепуха, здоров и ничего не болит. И волнений особо и нет ни за кого. Все как всегда. Приспособимся, выживем, не умрем. Все пройдет и это закончится.

Виолончель Стефана Хаузера, полюбил тебя навсегда. Каким утешением была ты для меня в первые минуты невыносимой боли, когда среди чужих людей, пытался собраться с изодранной в клочья душей. Ты как отдохновение спасала меня в самые трудные минуты. И сейчас слушая Oblivion, Vocalise (Rachmaninoff), Passacaglia (Handel - Halvorsen)вспоминаю те первые минуты, часы, недели, месяцы, когда мы еще часами пропадали на лестничной клетке. Юля с тарелками супа и гарнира, да я вечно голодный, цепляющийся и не отпускающий, не мирящийся с ситуацией. И ты мечущаяся из стороны в сторону еще живая и уязвимая. Не то что сегодня, когда тебя связали внутри себя от себя самой. Я бы точно никогда не решился бы трогать твою волю ради своей же жизни.

И снова музыка, она в действительности не дала погибнуть. Не дала окончательно потерять лицо, исчезнуть, раствориться. Уберегла от действий которыми был вначале одержим. Дала успокоиться, остыть, прийти в себя после потрясения. Всегда эмоциональный Стефан Хаузер, никогда не устающая Лана Тротовшек, Мари Сэмуэльсон, Девид Гаррет с чистотой и красотой исполнения, Крис Ботти и Лючия Микарелли - вообще невероятное исполнение. Слава Богу вы все есть и я с вами, потому как без вас я бы просто все это не вынес.