Гримасы рыночной любви. Вызов на ковёр

   Вызов на ковёр
Люда была уже на втором курсе техникума, а Вадим – на третьем колледжа. Сын учился хорошо, а дочка – на троечки. Стипендию, конечно же, Люда не получала, зато жила в общежитии. Иногда ходила в гости к моей двоюродной тётке. Я особо не интересовался учёбой дочери, видя её очень маленькие успехи. И вдруг, примерно в середине учебного года мне позвонили из техникума и попросили приехать, чтобы посмотреть, как учится моя «мученица». Я, естественно, поехал.
В учебной части я познакомился с её заведующей. Она оказалась милой привлекательной женщиной, не лишённой причерноморского шарма. На вид даме было около сорока лет, и она произвела на меня приятное впечатление. Была не замужем и явно хотела понравиться. Наталья Петровна взяла журнал  и показала мне, как учится моя непутёвая дочь. Впечатление было не из приятных. По многим предметам у Люды были двойки, но это было ещё полбеды. На большинство занятий моя «мученица» вообще не ходила! Не считала нужным. Иногда пропусков было больше, чем посещений. У меня не хватало слов. Вызвали в кабинет Людмилу – она сегодня соизволила прийти на занятия. Дочка только потупила глаза и ничего не могла сказать в своё оправдание.
– Это что получается! – не удержался я. – Так можно учиться во всех вузах Черноморска сразу. Сидеть дома и никуда не ходить. Ты думаешь, что ты делаешь?
Я старался быть спокойным. На Наталью Петровну я произвёл приятное впечатление, как впоследствии мне рассказала Людмила. Завуч привыкла, что родители обычно или робеют, или начинают бить своих великовозрастных оболтусов прямо в кабинете. Я же сказал, что мы с дочерью разберёмся дома. Что толку кричать? Дочь должна понять, что она не права, что выбрасывает мои деньги на ветер.
В общежитие, где жила Люда, я не пошёл. Мне хватило и «экскурсии» по техникуму. Дочь не раз мне рассказывала, как большой город часто портит милых и наивных сельских девчушек. Некоторые из них, чаще те, что из бедных семей начинают торговать своим телом, хвастаясь перед подругами, какое вознаграждение за интим они получили. А рады всегда любому подарку. Даже шоколадке.
В группе Людмилы было вначале три девчонки, но одна из них (подруга дочери и землячка) перевелась в другую группу, вторая ушла, и Люда осталась одна среди надоедливых парней. Те не слишком обременяли себя учёбой, и Люда по их примеру тоже. Недалеко от техникума был ларёк, где продавали пиво и водку на разлив. Ребятки там иногда «отмечались», что не очень способствовало их успехам в учёбе. В такой обстановке, конечно же, дочери было учиться тяжело. А во время выборов, как дальше рассказала Люда, в комнаты общаги водку заносили ящиками и раздавали деньги, чтобы учащаяся молодёжь «правильно» голосовала. Подгонялись и автобусы для выездов на поддержку нужных кандидатов. Такая вот полупьяная демократия.
Преподаватели были не прочь «взять» за хорошую оценку, поэтому уровень знаний у многих студентов был ниже плинтуса.
Пообщавшись дома с дочерью, я её предупредил словами дедушки Горького из автобиографической трилогии писателя: «Ты у меня не медаль на шее висеть. На следующий учебный год переводись на заочное отделение и иди работать. Натри свои белые рученьки, как в сказке «Заработанный рубль». Может быть, тогда начнёшь меня понимать и ценить мой труд. Я лодырей кормить не собираюсь».