Гримасы рыночной любви. Шаткое перемирие

              Шаткое перемирие
Оказалось, что за время моего отпуска Адамыч взял в контору ещё двух человек. И это при том, что он постоянно твердил, что денег на зарплату даже нам нет. Это были парень лет восемнадцати и девушка 22 лет, которая, к тому же, одновременно училась в двух институтах на заочных отделениях. С парнем я так близко и не познакомился, а Вероника вскоре успела себя проявить, правда, без особого блеска.
К моему удивлению, ко мне пан Микульский был настроен, вроде бы, миролюбиво. Мне это показалось подозрительным, ибо я не верил в его искренность и доброту. Это было как затишье перед бурей. Пьянки продолжались, как и раньше, но уже без меня. Однажды, в очередной раз напившись, но уже с бывшим шефом, забежавшим на огонёк, Адамыч вызвал меня и предложил сбегать за «маленькой» для примирения. Я сбегал. Мы посидели. Вскоре выпроводив бывшего шефа, Адамыч миролюбиво заговорил, шамкая слюнявыми губами:
– Ну, что ты взбеленился как затравленный волк? Я же так, по-дружески, хотел тебя поучить. А ты сразу в атаку.
Я молчал, изредка поддакивая, и старался не спорить. Конечно, не надо было взрываться, но не умею я быть лизоблюдом. И не хочу. Не получается это у меня. И опять же: судьба человека – это его характер.
Петровна отыскала какой-то закон, по которому мне и ещё некоторым сотрудникам можно было увеличить зарплату вдвое. Шеф «пошли» нам навстречу. Теперь я получал уже не триста гривень, а семьсот. Это было весомо. Я сделал вид, что всё забыл и раскаялся, и зашёл в кабинет к Адамычу, чтобы поблагодарить. Он опять был сама невинность и любезность:
– Но ты же понимаешь, что кроме тебя ставить некого. Потерпи, я скоро уйду.
Периодически Адамыч занимал у меня деньги, как будто их у него, получавшего и пенсию, и зарплату, и «пощипывавшего» контору, не было. После ссоры он сразу со мной рассчитался. Не было ни войны, ни мира. Адамыч словно затаился и что-то обдумывал. Я тоже старался не высовываться. Каюсь, но во время нашей ссоры, я сказал, что от него пахнет …мочой. Но ведь это действительно было так! Меня всегда удивляло, как это шеф часто оказывался раньше всех на работе? А всё было очень просто: он с неё и не уходил. Очень часто после очередного алковозлияния он оставался спать в кабинете на стульях и во сне …мочился под себя. Не удивительно, что его мятый и засаленный костюм имел стойкий неприятный запах, который я не раз имел честь почувствовать. Правда, иногда босс, если успевал, мочился в пластмассовую бутылку. Утром он выливал мочу из окна второго этажа. Об этом мне рассказал один очевидец. Мокрый же костюм ни просушить, ни выкрутить он не мог и щёголял в нём без стеснения.   
Вскоре шеф «легли» в больницу на лечение. Из-за пьянки и постоянного курения у него произошло сужение сосудов и отказывали ноги. Все бегали на поклон к боссу, спеша лишний раз лизнуть заднее место. Я предпочитал оставаться в тени. Меня не «возбуждал» этот коллективный садомазохизм, хотя пан начальник и пролежал около месяца. Я пришёл к нему только раз и то в составе «делегации трудящихся».
Прошло полгода. На носу был Новый год. Адамыч, как и раньше, регулярно напивался, закрывшись в кабинете. Меня он уже не приглашал, да я и не настаивал. Вскоре босс перешёл в наступление, чего я, успокоившись, уже не ожидал.