За хлебом

Юля посмотрела на залитый утренним солнцем подоконник. Весна в полном разгаре. Птицы устраивают замысловатые небесные парные танцы, - загляденье!  Смелые воробьишки поспешили открыть новый купальный сезон. Воскресенье. Выходной. Настроение повышается. Хочется радоваться жизни, строить чудесные планы на будущее…

Когда сидишь дома за интересной книжкой, смотришь кино или слушаешь музыку, то испытываешь только негу, радость и внутренний покой. И даже как-то забываешь о том, что творится в мире, о той неопределенности, которая нас ждет впереди.

Какой по счету нынешний кризис, Юля, пожалуй уже и не сможет сосчитать. Их было много, и каждый подкрадывался неожиданно, и бил плашмя обухом по голове, напрочь ломая все планы и надежды.

Больше всего ей врезался в память самый первый, начала девяностых, когда развалилась целая великая страна, диктовавшая свои законы и мировоззрение, доброй половине мира. Она помнила жизнь по карточкам, пустые полки магазинов. Пустые от слова «совсем»…  В обычном сельском магазине, в ту пору, можно было увидеть только озадаченную продавщицу, да дальневосточный салат из морской капусты в жестяных банках. Видимо, это было последнее, на что люди были готовы потратить свои тающие советские сбережения. Но ближе к вечеру, народу в магазине заметно прибавлялось, пенсионеры же занимали очередь уже с обеда. Это была очередь за хлебом. Хлеб же привозили с задержкой, за час до закрытия магазина. Вот тогда магазин был набит людьми «под завязку». Юлю часто отправляли в магазин, занимать очередь. Потом же подходили мама, папа, брат…  Ведь хлеб выдавали строго: по одной буханке и батону в руки. Иногда привезенного хлеба было так мало, что выделенная доля урезалась вдвое.

Почему Юля, так отчетливо, все это помнила? В то время у девушки было пониженное давление. Ей было невыносимо находиться в толпе, тем более в закрытом пространстве. Юле не хватало воздуха, кружилась голова, начинало подташнивать. Одним таким вечером, девушка почти потеряла сознание. К ней подбежали люди. Одна женщина, расстегивая верхнюю пуговицу Юлиной кофты, деловито спросила:
- А ты, часом не беременна?
Девушка замотала головой.
«Какое глупое предположение», - подумала Юля, «И ведь главное, так ехидно на меня посмотрела».

Прошло тридцать лет. За эти годы, в жизни страны и Юли, было много потрясений. Но ей запомнился именно этот поход за хлебом.