Мститель

Ирина Довасе
ЧЕЛОВЕК,  КОТОРЫЙ  ВСЕ  МОГ

Книга  VI

МСТИТЕЛЬ


© Седова Ирина Игоревна

ПЛАНЕТА  ПАРАДОКСОВ
МЯТЕЖ
ЛЕТО  ЖИЗНИ
КОНТРАКТ  НА  ТРИ  ГОДА
БРАК  ПО-ТЬЕРАНСКИ
МСТИТЕЛЬ  -  ОБМАН  -  ЦЕНА  МОЛЧАНИЯ
ЗОЛОТО  ЛАКРО


      Довасе,  Ирина
      Мститель  (фантаст.  повесть) 
Это одна из историй, как Бинка выдавала замуж своих сестер. Да и не только об этом. Еще она о любви и ненависти, И о непростых человеческих судьбах.

;;;;;;
1

- Девушка,  можно  с  тобой  познакомиться? 
Бинка  повернула  голову  и  остановилась.  Парень,  задавший  ей  этот  необыкновенный  вопрос,  был  невероятно,  ослепительно  красив:  черные  с  каштановым  отливом  кудри,  темно-карие  блестящие  глаза,  классически  правильные  черты  мужественного  лица.  И  роста  он  был  идеально  среднего.
Бинка  окинула  взглядом  его  фигуру  -  та  же  точеная  правильность  пропорций.  “Ох!”  -  вымолвила  она  про  себя.  А  вслух  сказала:
- Не  поняла?
- Как  тебя  зовут?  -  прозвучал  вопрос.  -  Меня  -  Сол.
- Я  из  Максимовых,  -  представилась  Бинка.  -  А  ты  кто  будешь?
- Я  просто  Сол,  рабочая  сила.  Но  ведь  у  нас  свободная  планета,  каждый  имеет  право  знакомиться,  с  кем  хочет?

Бинка  еще  раз  окинула  парня  взглядом.  Субъект,  который  шагал  рядом  с  ней,  был  потрясающе,  просто  вызывающе  красив.  Затем  она  мысленно  посмотрела  на  себя:  низенькая,  коренастая,  невзрачная  простушка,  коротко  остриженная,  плохо  одетая  и  неухоженная.  С  парнем  все  было  ясно:  самолюбив,  с  высоким  уровнем  притязаний;  хочет  подбить  клинья  к  девушке  правителей.
- По-моему,  я  старовата  для  тебя,  -  проговорила  она  с  легкой  дозой  насмешки  в  голосе.
- Меня  это  не  пугает,  -  возразил  парень.
- Меня  тоже.  Но  ты  опоздал.  Я  уже  замужем.
- Жаль!  -  воскликнул  парень  тоном  искреннего  разочарования.  -  Ты  мне  понравилась.

Бинка  оторопела.  Разговаривать  так  с  одной  из  правительниц!  Парень  был  нахал,  каких  мало.
- А  почему  ты  не  поищешь  себе  девушку  попроще?  -  поинтересовалась  она  по-прежнему  насмешливо.
- Я  не  собираюсь  пока  жениться.  Я  ищу  себе  подружку.  На  время.
У  Бинки  аж  отняло  дыхание.  Предложить  такое!  И не  одинокой  женщине  средних  лет,  вдове  или  разведенной,  а  особе  брачного  возраста!
- Неужели  я  так  старо  выгляжу?  -  поинтересовалась  она.
- Наоборот,  я  думал,  что  тебе  нет  еще  и  двадцати,  -  нахально  стрельнул  глазами  парень.  -  Но  ваши  мальчики  встречаются  с  нашими  девочками,  почему  бы  и  мне  не  завести  роман  с  одной  из  ваших?  Разве  закон  это  запрещает?

Закон  этого  не  запрещал,  но  ничего  подобного  Бинка  еще  не  слыхивала.
- А  ты  не  боишься,  что  наши  парни  набьют  тебе  морду?  -  засмеялась  она.
- Не-а,  не  боюсь.  Ведь  это  же  было  бы  добровольно,  по  согласию,  -  тряхнул  головой  парень.
- Ты,  однако,  смельчак!  -  снова  засмеялась  Бинка.  -  Ваши  парни  бьют  нашим  морды,  не  спрашивая,  по  согласию  было  дело,  или  нет.
- Я  не  боюсь,  -  повторил  парень.  -  А  придется  отвечать  -  я  отвечу.

Это  было  бесподобно!  Бинка  скосила  глаза  и  вновь  невольно  залюбовалась  парнем.
- Послушай,  -  засмеялась  она  в  третий  раз,  -  ты  так  убедительно  уламываешь,  что  не  будь  я  уже  занята,  я  бы  тебе  сдалась.  Но  у  меня  есть  вариант.  Хочешь,  я  познакомлю  тебя  с  моей  младшей  сестрой? 
Парень  испуганно  замер.  Испуг  его  передался  Бинке,  и  она  тоже  остановилась.
- Я  сказала  что-то  странное?  -  спросила  она,  глянув  на  парня  как  можно  строже.
- Н… нет,  -  выдавил  из  себя  парень.  -  А  она  очень  уродлива?

Это  становилось еще  забавнее,  чем  вначале.  Красавец-парень  был  отнюдь  не  дурак!
- Мне  показалось,  будто  тебе  все  равно,  -  сказала  Бинка  язвительно.
- Я  не  то,  что  ты  подумала,  -  возразил  парень  запальчиво.  -  Я  не  собираюсь  пролезать  наверх.  Мне  нужна  подружка,  а  не  жена.
- Мою  сестру  зовут  Мира.  Ей  двадцать  лет,  она  на  пять  сантиметров  выше  меня,  на  полтора  размера  тоньше  и  очень  на  меня  похожа.  Только  красивее.  Годится?
- Нет,  -  мрачно  сказал  парень.  -  Потому  что  либо  ты  врешь,  либо  это  вовсе  ловушка.

Бинка  посерьезнела.  Она  сняла  с  шеи  цепочку  с  медальоном,  раскрыла  его,  достала  оттуда  диск  и,  положив  диск  на  ладонь,  показала  парню.  Диск  засветился  мягким  зеленоватым  светом.
- Видишь?  -  сказала  она  сурово.  -  Запомни:  обладатель  такого  украшения  не  способен  заманить  человека  в  ловушку,  это  исключено.  Так  как?
- Она  не  согласится.
- Мы  ее  убедим.  Везти  тебя  к  ней?
- А  зачем  тебе  это  надо?

- Моя  сестра  без  пары.  В  нашем  кругу  нет  парня  подходящего  для  нее  возраста.  Ей  все  равно  суждено  остаться  одной.  Связавшись  с  тобой,  она  ничем  не  рискует.
- Вы  странные  люди,  -  задумчиво  проговорил  парень,  вновь  вышагивая  рядом  с  Бинкой  вдоль  по  бульвару  столицы  Второй  Полосы.
- Мы  справедливые  люди,  -  возразила  Бинка.  -  Только  ты  не  боишься  увлечься  и  начать  за  девушкой  бегать,  когда  она  пошлет  тебя  куда  подальше?  Бывает,  в  наших  женщин  влюбляются.
- Мне  это  не  угрожает,  -  молвил  парень  мрачно.  -  Полетели.
Бинка  усмехнулась.  Парень был  наивен  и  совсем  не  знал  жизни!

2

Сол  смотрел  на  Миру  и  в  душе  ликовал.  Он  понравился  одной  из  этих  гордячек!  Полдела  сделано  -  осталось  только  провернуть  все  так,  чтобы  остаться  чистым  и  невинным  по  их  дурацким  законам.  Чтобы  комар  носа  не  подточил!  Девочка,  конечно,  не  блеск,  до  Марин  ей  далеко,  но  вполне  ничего,  с  такой  нестыдно  пройтись  по  улице,  особенно  если  приоденется… 
“А  сестрица  у  нее  -  еще  та  штучка!  Правильно  отец  говорил:  они  все  бесстыжие,  эти  правители.  Никакого  понятия  о  чести.  Уговаривает  сестру  согласиться  на  позор…  ничего,  вы  еще  узнаете  меня!”

- Мира!  -  шептала  между  тем  сестре  Бинка.  -  По-моему,  он  то,  что  тебе  надо.  Посмотри,  какой  красавец.  По-моему,  он  умен.  А  как  он  смел!  В  общем,  смотри  сама,  конечно,  но  я  бы  на  твоем  месте  завела  от  него  ребенка.
- Хорошо,  я  посмотрю,  -  прошептала  Мира,  кося  глазами  на  парня,  смирнехонько  сидевшего  на  краешке  кресла  в  противоположном  углу  комнаты.
Телевизор,  включенный  на  достаточную  звучность,  давал  гарантию,  что  шепот  сестер  парню  не  слышен.
- В  общем,  я  пошла,  -  произнесла  Бинка  громко,  обращаясь  сразу  к  обоим  своим  подопечным.  -  Решайте  между  собой  без  меня.

- Тебе  будет  со  мной  хорошо,  -  сказал  Сол,  когда  за  старшей  из  сестер  закрылась  дверь.
- Посмотрим,  -  сказала  уклончиво  Мира,  давая  этим  понять,  что  первая  часть  дела  действительно  удалась  -  одна  из  дочерей  правителей  Безымянной  согласилась  упасть  в  объятия  одного  из  своих  наемных  скотов  -  рабочей  силе.
- Есть  маленькое  затруднение,  -  сказал  Сол  поздно  вечером, когда  они  вдвоем,  веселые  и  возбужденные  сумасшедшей  беготней  по  окрестным  парковым  аллеям,  вернулись  в  домик  с  изображением  спящей  кошки  на  фронтоне.  В  тот  их  первый  вечер  они  успели  обойти  три  кафе,  несчетное  количество  раз  поцеловаться  и  еще  сходить  в  кино.  Картина  была  про  любовь,  что,  по  мнению  Сола,  облегчало  его  задачу:  сердца  девушек  склонны  размягчаться  под  действием  ахов  и  вздохов  на  экране.

- Какое  затруднение?  -  тревожно  спросила  Мира,  только  что  радостно  улыбавшаяся.  -  Ты  женат?
- Нет,  -  засмеялся  Сол:  девчонка  крепко  зацепилась,  она  уже  надеется,  что  он  сделает  ей  серьезное  предложение.
- Нет,  -  повторил  он,  наслаждаясь  моментом.  -  Но  я  хотел  бы  взять  с  тебя  расписку,  что  все,  чему  предстоит  между  нами  произойти,  случится  по  твоему  согласию,  и  что  на  законный  брак  ты  не  претендуешь.
- Глупости,  -  смущенно  опустила  взоры  Мира.  -  В  нашем  кругу  не  принято  врать.  Пусть  спросят  у  меня,  и  тебе  никто  претензий  не  предъявит.

- Но  ваши  парни  берут  у  наших  девушек  расписки,  -  сказал  Сол.
- С  чего  ты  взял?  -  изумилась  Мира.
- Знаю.  Видел.
- Но  это  у  ваших!  Ваши  девушки  сами  вешаются  на  наших  парней!
- С  чего  ты  взяла?  -  передразнил  ее  Сол.
- Это  известно  всем.  Послушай,  я  не  дура.  Можно  привести  коня  на  водопой,  но  нельзя  заставить  его  пить.  Зачем  и  кто  будет  заставлять  тебя  на  мне  жениться,  если  в  результате  получится  ненависть?  Брак  -  дело  между  двумя.  К  тому  же  ты  ведь  не  обманывал  меня,  мы  с  тобой  обо  всем  сговорились  прямо  и  честно  -  наш  обычай  будет  за  тебя  без  всяких  расписок!

“Прямо  и  честно,”  -  усмехнулся  про  себя  Сол.  А  вслух  произнес:
- Может,  да,  а,  может,  и  нет.  Я  вырос  не  в  вашем  кругу,  откуда  мне  знать  ваш  обычай.  Я  не  хочу  рисковать  своей  головой,  она  у  меня  одна.  Ну  так  как?
- Пусть  будет,  как  ты  хочешь,  -  пожала  плечами  дочь  правителей,  доставая  бумагу  и  ручку.  -  Диктуй,  что  писать.

3.

- Я  думал,  ты  гулящая,  -  сказал  Сол  наутро.   
- Совсем  нет,  -  сказала  Мира,  покраснев.  -  У  нас  это  не  принято.  У  нас  выходят  замуж  один  раз  и  на  всю  жизнь.
- О!  -  сказал  Сол  насмешливо.
- Я  не  о  нас  с  тобой.  Я  вообще.  Ты  будешь  ко  мне  приезжать  или  устроишься  на  работу  в  нашем  городе?
- Я  хочу  жить  в  твоем  доме.  Берешь  квартиранта?
- Почему  бы  и  нет?  -  опустила  вниз  глаза  Мира,  сразу  застеснявшись.
- Я  пошутил,  -  быстро  сказал  Сол.  -  Я  буду  к  тебе  приходить.  Иногда,  пока  не  надоем. 

- Почему  ты  должен  мне  надоесть?  -  взмахнула  ресницами  дочь  правителей.
- Так  говорят.
- Ну  и  зря.  Одна  из  моих  сестер  замужем  за  парнем  из  простых.  Они  живут  уже  два  с  лишним  года  и  еще  не  разбежались.
- Она  тоже  поступила  как  ты?
В  голосе  Сола  была  насмешка.  Он  не  мог  скрыть  радости,  певшей  у  него  внутри.  Второй  раз,  нет,  в  третий  ты,  милашка,  заговариваешь  о  свадьбе!  То  ли  еще  впереди  будет!

Мира  сильно  покраснела  и  испуганно  на  него  воззрилась.
- Я  тебе  не  понравилась,  -  сказала  она  грустно.  -  Ты  больше  не  придешь.
- Приду,  -  сказал  Сол,  наслаждаясь  собой.  -  Жди.
- Чего  ждать-то?  -  гордо  вскинула  голову  дочь  правителей.  -  Ты  ведь  не  по  любви  решил  со  мной  сойтись.  Ты  просто  хотел… хотел…
И  она  заплакала.
“Этого  еще  не  хватало,  -  подумал  Сол  озабоченно.  -  Сейчас,  когда  все  так  чудесно  началось… Надо  ее  успокоить…”

- Ты  мне  очень  понравилась,  -  произнес  он,  целуя  ее  в  лоб.  Волна  неожиданной  нежности  охватила  его,  и  на  мгновение  ему  подумалось,  что  девушка,  сидевшая  рядом  с  ним,  заслуживает  лучшей  участи,  чем  пара  месяцев  кратких  свиданий,  а  потом  бесконечной  вереницы  мук  напрасного  ожидания,  погибшей  репутации  и  всего  прочего,  что  Сол  ей  приготовил.  Чего  перенесла  Марин.
- Ты  мне  нравишься,  -  повторил  он  ласково.  -  Я  собираюсь  поискать  здесь  работу.  Сегодня  вечером  я  опять  приду.  Откроешь  дверь?
- Открою,  -  улыбнулась  сквозь  слезы  дочь  правителей.  -  Я  не  буду  больше  заговаривать  с  тобой  на  семейную  тему. 
- Вот  и  славно.

4.

Он  устроился  санитаром  на  скорой  помощи,  а  потом  еще  поступил  на  вечернее  отделение  в  местный  медицинский  институт.  В  домике  с  изображением  спящей  кошки  на  фронтоне  он  прожил  10  месяцев,  пока  не  пришло  время  родиться  ребенку,  а  затем  исчез,  оставив  на  столе  записку  с  единственным  словом:  «Прощай».  И  появился  вновь  через  год,  все  это  время  подыскивая  и  обустраивая  место  своей  будущей  постоянной  резиденции.
Он  ожидал,  что  его  встретят  упреками  или  слезами,  и  хотел  их,  потому  что  это  облегчило  бы  ему  его  задачу.  Но  Мира,  увидев  его,  лишь  счастливо  ойкнула  и  молча  впустила  в  дом.  Весь  вечер  она  не  сводила  с  него  восторженных  глаз  и  ни  о  чем  не  спрашивала.  И  все  рассказывала,  какая  у  них  чудесная  дочурка.

Девочка  и  впрямь  была  изумительна.  Судя  по  мордашке,  она  должна  была  сформироваться  в  нечто  неотразимое,  и  телосложением  она  тоже  пошла  в  Марин.  Только  цветом  глаз  она  напоминала  мать.
“Цвет  -  это  ерунда,”  -  подумал  Сол,  беря  первый  раз  дочурку  на  руки.
Девочка  доверчиво  обхватила  ручонками  его  шею  и  прижалась  к  щеке  отца  кудрявой  головкой.

- Сбегай  в  магазин,  -  сказал  позже  Сол  матери  ребенка.  -  Мне  нужно…
И  он  назвал  нечто  из  того,  чего  на  кухне  в  данный  момент  не  было.  А  через  пяток  минут  после  того,  как  домик  со  спящей  кошкой  на  фронтоне  покинула  женщина,  его  оставил  и  мужчина,  и  ушел  он  отнюдь  не  с  пустыми  руками.  Впрочем,  он  не  был  столь  бессердечен,  чтобы  исчезнуть  без  объяснений.
«Я  приходил  за  дочерью,»  -  гласил  текст  записки,  начертанной  им  на  листочке,  вырванном  из  блокнота,  подаренного  Солу  Мирой  на  день  рождения.

5

“Что  же  теперь  будет?  -  размышляла  Бинка  по  дороге  к  своим.  -  Что  я  скажу  Мире?  И  без  того  она  вся  извелась  от  одной  мысли,  что  о  нас  говорят  Фоты,  а  теперь  и  вовсе  я  ее  добью.”
Действительно,  сообщить  родной  сестре,  что  парень,  с которым  ее  она  сама  же  и  свела,  ловко  провел  их  обоих,  было  куда  как  нелегко.  А  втолковать  влюбленной  женщине,  что  нежные  слова,  сказанные  ей,  были заранее  состряпанной  фальшивкой,  и  вовсе  не  представлялось  возможным.
- Я  ему  нравлюсь,  -  отметала  Мира  все  намеки  родных  на  то,  что  если  бы  парень  любил  ее,  то  ни  за  что  бы  не  бросил.

- Эти  Фоты  хотели  над  нами  посмеяться,  -  сказала  мать.  -  Они  всегда  считали,  что  мы  задаемся  из-за  своих  способностей  да  и  на  Новой  Земле  кое-что  из  себя  представляем.
- Чего  возьмешь  с  полукровок,  -  зло  буркнул  отец.  -  У  них  очень  слабое  понятие  о  чести.  -  Помните  этого  парня,  Лоса  Палермо?  Они  сплавили  его  к  нам,  на  нашу  территорию.  Прислали  жука  в  муравейник,  как  будто  у  нас  своих  недоумков  не  хватает!
- А,  может,  он  больше  не  будет?  -  Перебесился  и  успокоился?  -  с  сомнением  проговорила  мать.
- Как  же,  не  будет!  Успокоился  -  жди!  Такие  как  он  не  успокаиваются,  поверь  моему  слову!  Не  удивительно,  что  у  них  там  беспорядки  на  Третьей:  если  власти  сами  нарушают  закон,  чего  ждать  от  подчиненных?

Итак,  отец  как  в  воду  глядел.  Эти  Фоты  устроили  им  сюрприз  -  первый  сорт.  Как  громко  они  теперь  могут  посмеяться  над  их  семьей!
“Конечно,  если  мы  поимеем  дурость  высказать  им  претензии.  Нет  уж,  дудки!  Надо  только  своих  предупредить.  Папа-то  претензий  не  предъявит,  он  гордый,  а  вот  дядя  Шура… Надо  немедленно  сообщить  ему  о  расписке.  Лишь  бы  Мирка  выдержала,  не  натворила  глупостей… Как  хорошо,  что  она  снова  беременна!”

«Биночка,  -  вспомнила  она  последний  разговор  с  сестрой.  -  Ты знаешь,  он,  кажется,  оставил  мне  замену… Ну,  помнишь,  когда  он  тогда  приходил?  Мы  с  ним… В  общем,  ты  поняла,  конечно…»
Бинка  вздохнула.  Да,  то,  что  Мира  снова  ждет  ребенка,  было  для  всех  для  них  великим  счастьем.  Пока  она  его  носит,  пока  кормит,  тоска-то  и  пройдет,  забудет  она  своего  обожаемого,  свыкнется  с  очевидностью.  Забудет…

“А  вот  твоя  задача,  голубушка,  ничего  не  забыть.  Где  список?  Спальные  принадлежности,  посуда… посадочный  материал  у  нас  свой,  не  требуется… Так,  надо  еще  будет  спросить,  чего  бы  они  за  это  хотели:  кокосы или  ананасы.  Можно  еще  манго  предложить  и  сойко… И  всех  по  200  штук…”
Цифра  200  касалась  количества  приобретаемых  комплектов.  Комплекты  предназначались  для  выживания  в  диких  условиях,  и  это  кое  о  чем  говорило.
“Интересно,  что  получится  из  этой  дедушкиной  затеи?  Дядя  Шура  говорит,  что  один  пшик.”

И  на  память  Бинке  пришли  последние  слова  главы  клана:
- Я  понимаю  старика,  ему  там  скучно.  Но  ты-то,  Биночка,  зачем  идешь  на  такой  риск?  Нарушители  закона  -  это  очень  опасно,  поверь!
Тогда  Бинка  ничего  не  ответила,  а  сейчас  могла  бы  сказать:
«Опасно  -  зато  интересно!»
И  она  засмеялась,  тряхнув  головой.

;;;
 
Глава  первая
;;;;;;
; ; ;

Коро,  ежась  от  холода,  сидел  на  своем  вещмешке,  прижимаясь  спиной  к  Смоку.  Рядом  сидели  99  таких  же  как  он  «избранников  судьбы»  и,  тщетно  стремясь  сохранить  дистанцию  между  телами,  жались  друг  к  другу.  Восходящее  солнце  грело  плохо,  а  тяжесть,  свинцом  разливавшаяся  по  телу  Коро,  и  вовсе  не  способствовала  поднятию  его  настроения.  Положив  в  рот  очередную  дозу  чунга,  Коро  медленно  двигал  челюстями.  Зелья  оставался  совсем  мизер,  всего  на  два  месяца,  если  расходовать  с  умом.  Без  ума  можно  прикончить  за  пару  недель.  Или  раньше,  если  здесь  окажется  совсем  уж  уныло.

А  что  веселья  особого  не  предвиделось,   было  ясно  и  так.  Вокруг  компании,  жавшейся  возле  Коро,  располагалась  местность,  знакомая  ему  по  кадрам,  обрисовывавшим  места  отчаяния:  камни,  песок  и  небо  с  солнцем.  Где-то  должна  была,  конечно,  плескаться  вода,  но  из  сидячей  позиции  ее  видно  не  было.  Звездолет,  высадивший  их,  благополучно  улетел,  предоставив  публику  самим  себе.  Что  было  делать  -  неясно;  старик,  привезший  их  сюда,  никаких  указаний  не  оставил.
- В  общем,  так,  -  наконец  произнес  один  из  группы,  высокий  негр  по  имени  Джон  и  встал,  чтобы  его  видели  все  остальные.  -  Кто  за  то,  чтобы  позаботиться  о  самом  себе?

- В  смысле?  -  подал  голос  Смок.
- В  смысле  пойти  и  искупаться  хотя  бы.  У  нас  в  запасе  примерно  час.
- В  такой  холод?  -  спросил  кто-то.
- Внизу  море.  Оно  теплое.
- А  ты  откуда  знаешь?
- Я  здесь  был.


- А!  -  многозначительно  проговорил  Смок.  -  То-то  ты  мне  не  совсем  нравился.  Ты  из  хозяев,  верно?
- Тебе  не  в  кайф,  что  я  9  дней  сидел  на  одной  с  тобой  цепочке  и  лопал  одинаковую  с  тобой  шамовку?
- Мне  не  нравятся  подсадные.  И  Коро  тоже.  И  другим.
Все  со  злобным  вниманием  уставились  на  негра.
- Пусть  даже  так,  - произнес  тот,  моментально  принимая  боксерскую  стойку.  -  Что  теперь?  Развесите  мои  кишки  в  виде  бахромы  вдоль  барьера?

- Кишки  -  это  неэстетично.  Верно,  Коро?
- Верно,  -  согласился  Коро.  Чунг  уже  начал  действовать:  холода  он  больше  не  чувствовал.  -  Вот  есть  человек  и  нет  человека  -  совсем  другое  дело.  Море  у  вас  большое?  Рыбки  в  нем  плавают?
- Плавают,  -  оскалил  зубы  негр.  -  Только  живьем  они  не  едят.
- Брезгуют,  значит.  Ничего,  можно  их  и  приучить,  как  ты  думаешь?

- Бросьте,  ребята,  -  сказал  негр,  играя  мускулатурой.  -  Должен  же  я  был  понять,  с  кем  мне  отныне  предстоит  водить  компанию?
- Теперь  понял?  -  лениво  спросил  еще  один  из  новоприбывших,  совсем  молодой  восемнадцатилетний  парень  по  имени  Гор.   
- А  ты  что,  такой  ясный,  что  тебя  можно  зацепить  с  полоборота?
- Мы  все  здесь  ясные,  как  стеклышки  на  солнышке.
- Угу.  Жаль,  что  пылью  припорошены.
- Так  отмой.
- Что  я  и  предлагаю  сделать.  В  общем,  мое  право  -  пригласить,  ваше  -  как  хотите.

И  он  развернулся,  чтобы  пойти  в  ту  сторону,  откуда  протягивало  к  ним  свои  лучи  местное  светило.
Коро  встал  и,  подмигнув  Смоку,  лениво  направился  за  ним.  Смок  тоже  поднялся.  Собственно,  оба  они  ничего  не  имели  против  негра,  но  не  только  хозяевам  бывает  интересно,  кто  у  них  в  рабах  -  то  же  самое  можно  сказать  и  о  противоположной  стороне.  Негр  был  из  хозяев  -  к  нему  присмотреться,  конечно  же  стоило.
Оказалось,  негр  был  не  из  хозяев,  негр  был  всего  лишь  управляющим.  Мало  того,  по  его  собственным  словам,  он  имел  право  на  те  же  «удобства»  при  перевозке,  что  и  они.  Он  тоже  был  каторжно-проданным,  только  малость  пораньше  сюда  прибыл.  Да  и  срок  на  нем  висел  не  слишком  тяжелый:  оставалось  всего  два  года.

- Думаешь,  если  выслужишься,  хозяин  тебя  отпустит?  -  спросил  Смок  с  насмешливым  любопытством:  негр  явно  хотел  убедить  их,  что  бояться  здесь  нечего. 
- Не  думаю,  а  знаю,  -  отвечал  негр,  проглотив  насчет  «выслужиться».  Вы  и  сами  скоро  все  поймете.  Старик  незлой,  да  и  с  остальными  можно  ладить.
«Остальных»  было  всего  двое:  внучка  старика  мадам  Бинка  и  ее  муж  по  имени  Уотер,  рыжий  как  гриб  соответствующего  названия.  Так  сказал  негр.
- И  все?  -  спросил  Гор.  Его  сроком  была  пожизненная  каторга.

- Тебе  мало?  -  усмехнулся  негр.
- А  челяди  у  них  сколько?
- Моя  жена.
- А  еще  кто?
- Больше  никого.
- Значит,  можно  нарезать,  -  сделал  вывод  Смок.
- Нарезай,  -  согласился  негр.  -  Можешь  налево,  можешь  направо.
- А  ты?
- А  я  подожду,  пока  ты  вернешься.

Коро  мрачно  усмехнулся.  Он  понял:  бежать  отсюда  было  невозможно.  Камни  и  песок  охраняли  их  покрепче  решеток  и  цепей.
- Здесь  пустыня,  -  объяснил  негр.  -  Дождь  выпадает  раз в  14  дней.
- Значит,  скоро  станет  тепло,  -  опять  подал  голос  Гор.
- Тепло  станет  завтра.  А  сегодня  погреться  можно  только  приняв  вот  эту  ванну,  -  и  негр  указал  на  море.

Море,  действительно,  оказалось  теплым  на  манер  домашнего  бассейна.  Вылезать  из  воды  на  холодный  промозглый  воздух  не  хотелось.  То  же  самое  ощущала  и  остальная  публика,  постепенно  заполнявшая  пляж.  Один  негр,  казалось,  получал  удовольствие  от  подобного  контраста.  Он  бодро  вышагивал  по  прибрежной  щебенке,  вскидывая  ноги и  делая  забавные  движения  руками.
- Упражняется,  -  лениво  проговорил  кто-то.  -  Ишь  ты,  о  своем  здоровье  заботится.
Коро  о  своем  здоровье  заботиться  было  поздно.

Появилось  нечто  вроде  летающей  тарелки.  Это  возвратился  старик,  и  с  ним  прилетели  те  двое,  о  которых  говорил  Джон:  рыжий  парень  по  имени  Уотер  и  его  мадам,  оба  несколько  моложе  Коро,  по  крайней  мере  на  внешность.  Уотер  выглядел  ничего,  в  отличие  от  своей  мадам.  Та  имела  вид  весьма  потрепанный,  если  не  сказать  «занюханный»:  на  ней  было  нечто  линялое  и  сплошь  покрывающее  тело.  Незамотанными  были  лишь  голова,  кисти  рук  и  ступни  ног.  Ноги  мадам  были  босы,  а  волосы  явно  нуждались  в  услугах  парикмахера;  они  были  коротко  подстрижены,  причем  довольно  неровно  и  торчали  отдельными  прядями.

Старик,  стоявший  рядом  с  молодой  парой,  тоже  приобрел  совершенно  нецивилизованный  вид.  Мало  того,  что  он  был  бос  как  и  его  внучка,  так  еще  и  одет  соответствующе:  в  короткие  кожаные  штаны  до  лодыжек,  кожаную  же  куртку  нараспашку  и  пояс,  на  котором  висело  нечто  вроде  пары  чего-то,  способного  выстрелить. 
Купающаяся  публика,  чьи  одежные  принадлежности  в  большинстве  своем  отдыхали  на  берегу,  с  интересом  уставилась  на  явившуюся  их  взорам  троицу.

- Уот,  раздай  нашим  работникам  все,  что  мы  им  приготовили,  -  скомандовал  старик  рыжему  парню.  И  он  сказал  что-то  своей  внучке  на  непонятном  Коро  языке.  Та,  усмехнувшись,  скрылась  в  самолете,  что  с  ее  стороны  было  весьма  предусмотрительно,  поскольку  процесс  переодевания,  а  именно  он  предстоял  сейчас  вылезающей  из  воды  публике,  отнюдь  не  должен  был  предназначаться  для  ее  нежных  глаз.

Несмотря  на  свежеприобретенный  дикий  вид,  старик  еще  не  успел  окончательно  забыть  о  цивилизации.  Кроме  одежды  каждому  принимавшему  морскую  ванну  были  выданы  мочалка,  мыло  и  полотенце.  Каждому  -  это  обозначало  и  Джона.  Затем,  когда  все  оделись,  мадам  снова  вышла  из  летсредства.  Хотя  она  встала  совсем  рядом  с  дверцей  машины,  но  во  взгляде  ее,  скользившем  по  фигурам,  расположившимся  напротив  нее  на  берегу,  не  было  страха  или  тревоги. Там  было  лишь  любопытство,  точно  такое  же,  какое  читалось  на  лицах  новоприбывшей  публики:  хозяев  было  всего  трое.  Трое  против  сотни.  И,  если  верить  негру,  некому  было  в  случае  чего  явиться  им  на  помощь.

Но  пока  публика  нападать  не  собиралась.  Каждый  молча  жевал  выданный  ему  паек  и  осмысливал  маячившее  перед  ними  видение:  женщина  в  пустыне.  Молодая.  Достаточно  приятная  на  мордочку.  Упитанная,  но  не  до  безобразия.
Внезапно  объект  обозрения,  то  есть  мадам,  насторожился,  залез  в  машину  и  когда  снова  вышел,  на  руках  у  объекта  пребывал  младенец.  Младенец  был  рыжеволос  и  загорел.  Ему  было  месяца  три,  не  больше.
“Святое  семейство,”  -  снова  усмехнулся  про  себя  Коро.

- Боги,  куда  мы  попали?  -  высказал  общее  мнение  Смок.  -  И  зачем  мы  им,  хотел  бы  я  понять?
Оказалось  -  сажать  леса.
Это  было  столь  неожиданно,  что  Коро  не  сразу  вник  в  подробности.  Одно  ему  тотчас  стало  ясно:  надсмотрщиком  над  ними  будет  Джон.  Уотер,  старик  и  мадам  появляться  будут  редко.  И  еще:  хозяин  обещал  прислать  им  девочек.  «Я  предпочитаю  иметь  дело  с  женатыми  людьми,»  -  важно  сказал  он.

Девочки  Коро  давно  не  интересовали,  а  вот  что  такое  по-здешнему  «сажать  леса»  ему  было  любопытно.  Он  предвкушал  массу  удовольствия  от  предстоящей  картины:  Джон,  один,  заставляет  их,  сотню  гавриков,  прилежно  вкалывать.  Ух  и  придется  попотеть  черношкурому!  Или  старик  намеревается  одолжить  ему  пару  бластеров? 

- Мир,  куда  вы  попали,  -  говорил  между  тем  старик,  -  очень  суров.  Тут,  где  вы  сейчас  находитесь,  нет  жизни.  Эту  жизнь  вам  предстоит  создать.  Зато  какой  вы  ее  сделаете,  такой  она  и  будет.  Волшебной  палочки  у  нас  не  имеется,  панькаться  с  вами,  уговаривая  вас сделать  за  папу  и  за  маму,  никто  не  станет.  Единственное  наказание  -  отправка  назад  на  Тьеру.
Он  опять  начал  что-то  говорить  о  прекрасном  будущем,  которое  их  здесь  ожидает  через  пару-тройку десятилетий,  затем  вдруг  спросил:

- Итак,  с  чего  начнем,  господа  поселенцы?
- Ишь  ты,  -  ткнул  Коро  в  бок  Гор.  -  «Господа!»
- Со  жратвы,  -  громко  произнес  Смок.
- Совершенно  верно.  Итак,  вставайте  и  идите  туда,  где  вы  должны  будете  бросить  в  землю  нечто  такое,  что  через  три  -  пять  месяцев  можно  будет  снять  и  запихнуть  себе  в  рот.  Джон,  веди  их  на  стопятидесятую.
- Всех?
- Сегодня  всех.  Покажи  им  то,  что  можно,  пусть  хоть  трактор  поучатся  заводить  и  палатки  ставить.  В  общем,  пусть  понюхают,  чем  она  пахнет,  здешняя  жизнь  и  с  чем  ее  едят.

- А  как  я  пойму,  где  привал?
- Мы  бросим  вам  знак  на  восьмидесятом  и  все  приготовим.  Ну,  счастливо.
Мадам,  рыжий  и  старик  скрылись  в  своей  тарелке  и  улетели.
- Пошли,  -  сказал  Джон,  поднимаясь.
- А  если  я  не  пойду?  -  спросил  Гор.
- Оставайся.  Только  кормежку  тебе  сюда  никто  не  принесет.  Она  нас  будет  ждать  там.
Негр  показал  рукой  куда-то  наверх  и  преспокойно  направился  в  сторону  пандуса,  ведущего  на  соседний  ярус.

Коро  еще  разок  усмехнулся:  негр  знал,  что  делал!  И  дураку  было  ясно:  оставаться  здесь  в  гордом  одиночестве  вряд  ли  кто-то  захочет.  Одного  вида  бесконечной  водяной  глади  по  левую  руку  и  бесконечной  массы  голого  камня  по  правую  было  достаточно,  чтобы  у  самого  бесстрашного  из  сотни  отнять  всякое  желание  искать  потом  дорогу  самостоятельно.

Ох  и  нанюхались  они  той  самой  местной  жизни  в  тот  их  первый  день!  Они  шли  вверх  и  потом  прямо,  вверх  и  прямо,  вверх  и  прямо  -  150  подъемов  и  30  километров  по  горизонтали!  Так  сказал  негр,  и  до  первого  привала  они  плелись  5  часов.  Какое  там  было  на  кого-то  нападать!  Ко  второму  привалу  их  каждого  можно  было  по  очереди  брать  и  нанизывать  на  шампур  на  глазах  у  прочих  -  ни  один  не  в  состоянии  был  бы  сделать  даже  слабую  попытку  защититься!

- В  общем,  так,  -  сказал  негр  после  получасового  отлеживания  впокатку. -  Видите  вот  этот  красный  мешок  наверху?  Там  нас  ждет  настоящий  отдых  и  все  прочее.  Вперед!
«Настоящий  отдых»  обозначал  небольшое  озеро,  солнечные  печки,  сырое  мясо,  котелок  на  каждого  и  еще  кучу  всего,  в  том  числе  ложку,  нож  и  набор  разных  круп  в  придачу  к  пайке  картошки.  Негр  показал  как  устанавливать  такую  печь  и  готовить  на  ней  нехитрый  суп.  Ни  второго,  ни  третьего  на  этот  раз  не  было.  Удобство  предложенного  процесса  приготовления  пищи  состояло  в  том,  что  пока  варилось  мясо,  чистился  картофель  и  разваривалась  крупа,  можно  было  преспокойно  сидеть  или  лежать,  вытянув  ноги,  и  наслаждаться  бездельем,  зная,  что  протянется  оно,  вместе  с  поглощением  варева,  часа  три.

По  истечении  этих  трех  блаженных часов  негр  скомандовал  взяться  за  палатки.  Палаток  была  сотня,  точнее,  их  была  101,  по  одному  на  каждого,  но  ставить  их  проще  было  вдвоем.  Так  сказал  негр,  и  Коро  со  Смоком  усмехнулись,  услышав  ценную  рекомендацию:  публика,  составлявшая  сотню,  воспринять  ее  по  достоинству  явно  была  не  способна.  До  тракторов  они  в  тот  их  первый  день  уже  не  добрались.  Ровно  через  5  минут  после  установки  последней  из  палаток  негр  сказал:
- Складывайте  печи  -  и  отбой.  Все.  Спать.
- А  если  я  не… -  начал  было  Гор.
- Твои  проблемы.  Я  ничье  барахло  караулить  не  буду.

С  этими  словами  негр  взял  подмышки  свою  печь  вместе  с  концентратами  и,  отнесши  все  это  в  собственноручно  поставленное  мини-жилище,  застегнул  изнутри  полотно  дверного  лаза. 
- Подъем  через  8  часов,  - сообщил  он,  высунув  голову  наружу.
Смок  с  Коро  переглянулись,  ухмыльнулись  и  потащились  делать  то  же  самое.  Негр  свое  дело  знал  -  это  надо  было  отметить!

«Утром»  следующего  «дня»  они  разогрели  остатки  своих  супов,  сложили  палатки  и  принялись  за  освоение  стоявшей  тут  же  техники.  Этим  руководил  уже  не  Джон,  а  рыжий  Уотер.  Джон  же,  разбив  их  на  группы  по  10  человек  (против  обмена  не  возражал),  начал  каждую  десятку  отводить  куда-то  наверх.  До  Коро  со  Смоком  и  Гором  очередь  дошла  лишь  «поздно  вечером»,  часов  эдак  через  12.
- Ну  что,  братва,  -  спросил  их  негр,  -  останетесь  здесь  или  пойдете  на  160й  ярус?

Коро  окинул  взглядом  останки  жизнедеятельности  100  человеческих  существ  и  тряхнул  головой:  он  готов  был  подняться  и  на  тысячушестидесятый,  лишь  бы  не  оставаться  здесь. 
- Наверх,  конечно,  -  сказал  Смок.
- Наверх  так  наверх,  -  садистски  оскалился  негр.  -  Забирай  барахло. 

Как  впоследствии  оказалось,  выбор  они  сделали  правильный,  100  метров  выше  обозначало  большую  прохладу  в  полдень  местных  суток.  Тем  более,  что  вели  их  туда  отнюдь  не  развлекаться.  На  160ом  их  ждало  10  единиц  заранее  приготовленной  техники:  пять  для  пахоты  и  пять  для  сева.  Бункер  с  зерном  стоял  там  же. 
- Объединяйтесь  парами,  -  сказал  негр.  -  Один  будет  готовить  землю,  второй  -  бросать  то,  что  должно  расти.
- И  что  у  нас  должно  будет  вырасти?  -  поинтересовался  Гор.
- Сегодня  -  пшеница.  А  завтра  посмотрим.

- Хорошо  бы  «сегодня»,  -  проворчал  кто-то  из десятки,  проявляя  здоровый  юмор  кое-что  смыслящего  в  сельском  хозяйстве  человека.
- Кстати,  сегодня  уже  и  не  получится,  -  снова  оскалил  зубы  негр.  -  Через  три  часа  отбой.  Ставьте  палатки,  ужинайте  и  отдыхайте.  Завтрашний  денек  будет  горячим  -  не  сомлейте  с  непривычки.  Подъем  -  по  сигналу.
На  следующий  «день»  с  утра  негр  снова  явился,  отмерил  каждому  его  норму  и  сказал:
- Постарайтесь  справиться.  Хлеб  -  это  ваша  жизнь.  Не  сумеете  сработаться  -  придется  вас  разделить,  и  будем  общаться  с  каждым  тет-а-тет.

- А  слова-то  какие!  -  обернулся  Смок  к  Коро.  -  Нет  бы  сказать:  «Фас-то-фас»!
Лицо  негра  еще  раз  озарилось улыбкой,  и  он  направился  к  своей  машине.
На  четвертый  «день»  полил  дождь.  Все  10  палаток  к  тому  моменту,  по  совету  многоопытного  негра,  уже  стояли  рядышком  на  самой  высокой  точке  того  сектора  яруса,  где  шла  работа,  и  были  обнесены  хоть  и  не  слишком  глубоким,  но  все-таки  рвом  для  стока  воды.  Края  палаток  негр  порекомендовал  привалить  камнями.
- А  если  я  не…  -  начал  Гор.
- Уплывешь,  - пояснил  негр.  -  Вниз  и  вверхтормашками.

Плавать  вверхтормашками  Коро  не  очень захотелось,  да  и  вниз  сигать  на  10  метров  тоже.  Очевидно,  подобное  настроение  было  и  у  остальных,  потому  что  проверять,  насколько  рекомендация  была  верна,  никто  не  решился.
Затем  были  еще  два  дня,  в  течение  которых  местное  светило  все  заметнее  катилось  к  западу  и  наконец  склонилось  настолько,  что  на  небесном  циферблате  обозначилось  преддверие  его  заката.  Тогда  последовал  приказ  сворачиваться.  Вся  сотня  хозяйской  собственности  снова  была  собрана  вместе,  на  150ом  ярусе.  Остатки  жизнедеятельности  там  были  уже  кем-то  уничтожены,  и  было  натянуто  нечто  вроде  огромного  шатра,  рядом  с  которым  и  было  предложено  возвести  индивидуальные  жилища.

Пала  тьма,  и  вокруг шатра  загорелись  прожекторы.  Если  бы  не  они,  то  можно  было  бы  сбрендить  от  мрака,  сгустившегося  вокруг  этого  крошечного  пятачка  жилого  пространства.  Тьма  была  кромешной,  и  Коро  с  трудом  загонял  себя  на  время  спанья  внутрь  своей  палатки.  Солнечные  печи  не  работали,  но  их  и  не  требовалось,  хозяева  кормили  всех  своих  работников  сами.  Коро  снова  поел,  наконец,  хлеба,  попил  чаю  и  вспомнил,  что  кроме  супа  и  каши  в  природе  существуют  бифштексы  и  гарниры  к  ним.

Хозяева  кормили  не  даром,  конечно:  большой  шатер  оказался  мастерской.  Старик  (на  этот  раз  инструктором  был  он)  учил  криминальную  публику  выделке  и  обработке  кож.  А  на  рассвете,  приказав  Джону  развести  87  голов  по  своим  местам  (Джон  повел  весь табун  сразу),  он  повелел  оставшейся  чертовой  дюжине  свернуть  шатер,  навести  порядок  на  территории  и  сказал:
- Ждите  здесь.  Палатки,  утварь  сдайте  Уотеру  на  хранение.
Действительно,  откуда-то  вновь  возникла  машина,  все  было  на  нее  погружено  и  отправлено.  Старик  тоже  исчез,  чтобы  через  часок  появиться  уже  на  звездолете.

- Добро  пожаловать  на  борт,  -  сказал  он  всем  тринадцати.
- Мы  вам  не  подошли?  -  мрачно  спросил  Коро,  вдруг  похолодев  от  нехорошего  предчувствия.  Потому  что  как  ни  уныло  было  здесь,  но  тьеранская  тюрьма,  откуда  его  имел  неосторожность  извлечь  старик,  была  несравненно  хуже.
То  же  самое, очевидно,  испытали  и  Смок  с  Гором.  Что  же  касается  остальных  10и  человек,  то  их  чувства  до  Коро  не  донеслись,  но  никто  не  заторопился  к  трапу.
- Вы  мне  очень  даже  подошли,  - возразил  старик.  -  Я  просто  намерен  свозить  вас  на  экскурсию.
- С  возвратом,  значит,  -  криво  усмехнулся  Смок.   
- Я  мог  бы  вам  солгать,  но  отвечу  прямо:  с  возвратом.
- На  Тьеру?
- Нет,  поближе.  Итак,  по  одному,  начиная  с  тебя,  -  и  старик  указал  на  Гора.
- А  если  я  не… -  начал  было  Гор.
- Ладно,  чего  там,  поехали,  -  мрачно  сказал  Коро,  решившись.  До  момента,  когда  пробьет  его  час,  ему  оставалось  уже  не  два,  а  полтора  месяца.  Не  все  ли  было  равно,  где  это  произойдет?

В  салоне  им  снова  сковали  руки,  соединив  попарно.  Проделал  это  Джон,  шепнув:  «Не  дрейфь,  братва!»  Было  и  кое-что  новенькое.  Коснувшись  головы  каждого,  негр  прицепил  им  зачем-то  по  маленькой  круглой  штуковине  белого  металла  с  красным  камушком  посередине.
- Это  поможет  вам  вернуться,  -  загадочно  пояснил  он,  и  компания  осталась  предоставленной  самой  себе.
Весь  перелет,  все  четверо  суток  тринадцать  узников,  погруженные  в  уныние,  тихо  валялись,  каждый  на  своей  подстилке  и  молчали.  О чем  тут  было  говорить?  Работнички  они  были,  конечно,  аховые,  старик  мог  найти  и  получше.  Каждый  припомнил,  как  он  халтурил  и  сколько  чего  не  сделал.
- Прилетели!  -  объявил  старик  на  четвертые  сутки.

Весь  перелет  он,  как  и  в  прошлый  раз,  не  заходил  к  ним  в  салон,  подавая  пищу  три  раза  в  день  через  окошко  в  дверях.  Спустя  полчаса  после  приземления  он,  наконец,  отважился  на  такое  движение. 
- Я  привез  вас  сюда,  чтобы  подвергнуть  небольшому  испытанию,  -  сказал  он,  стоя  возле  входа  и  держась  за  дверную  ручку.  -  Того  из  вас,  кто  успешно  его  пройдет,  ждет  более  интересная  работа.  Остальные  вернутся  на  знакомый  им  160ый  ярус.  Вопросов  нет?
Все  молчали.
- Тогда  прошу  по  одному.  Кто  у  нас  без  напарника?  Ты,  Коро?  Значит,  будешь  первым.

Испытание  было  пустяковым.  Старик  предложил  ему,  глядя  на  изображенный  на  экране  дисплея  какой-то  чертеж,  представить  в  уме  рядышком  с  этим  чертежом  точно  такой  же.
- Этот  прибор  улавливает  мозговые  волны,  -  пояснил  он.  -  Все  получится,  если  ты  нажмешь  на  камушек  той  штучки,  которую  Джон  прикрепил  к  твоему  виску  накануне  отлета  с  Безымянной.
- А  что  должно  получиться?
- Два  чертежа.
- Одинаковых?
- Одинаковых. 

Коро  пожал  плечами,  но  протянул  руку  к  виску  и уставился  на  дисплей.  Чертеж  действительно  раздвоился.  Старик  удовлетворенно  хмыкнул  и  сказал:
- Молодец,  пошли.
Он  провел  Коро  уже  не  в  тот  отсек,  где  продолжали  томиться  12  остальных  узников,  а  раздвинул  люк  смежного  помещения  и  показал:
- Тебе  сюда.   

Коро  переступил  порог…  Дверь  за  ним  закрылась,  и  он  очутился  в  компании  двенадцати  прелестниц  разной  масти  и  габаритов.  Его  появление  было  встречено  юными  представительницами  слабой  половины  человеческого  рода  вполне  лояльно,  а  в  течение  часа  компания  пополнилась  еще  девятью  персонажами  мужского  пола.  Смок  и  Гор  были  среди  них.  Спустя  еще  полчаса  в  каюту  заглянул  старик.

- Ну,  леди,  как  вам  понравились  наши  джентльмены?  Не  слишком  надоедливы?  -  спросил  он,  прижмурившись.
- Нет,  -  ответила,  смеясь,  одна  из  девушек  постарше.  -  Они  ведут  себя  вполне  пристойно.
- Ну  вот  и  славно.  А  сейчас  прошу  одолжить  их  мне  на  время.  Ваше  дело  молодое,  у  вас  все  впереди,  а  мне,  старику,  осталось  немного,  так  что  не  обессудьте.
И  старик  широким  жестом  предложил  всем  десятерым  двинуться  за  ним.  На  этот  раз  прогулка  была  в  тот  салон,  где  они  пребывали  во  время  перелета.  Впрочем,  заковывать  их  старик  не  стал.  Вместо  этого  он  произнес:

- Ну  как  вам  понравились  ваши  невесты?
- Невесты?  -  поднял  брови  Смок.  -  Это  были  невесты?
-  А  что,  разве  плохи?  Каждая  способна  составить  счастье  мужчины.  Сам  выбирал!
На  минуту  в  салоне  повисло  неловкое  молчание.
- Значит,  невесты… -  проговорил  кто-то  неодобрительно.
- Да,  -  подтвердил  старик.  -  Мир  должен  быть  населен,  и  нехорошо  таким  молодцам  как  вы  оставаться  без  потомства.
- А если  я  не… -  начал  было  Гор.

- Если  ни  одна  из  них  тебе  не  нравится  -  жди,  я  привезу  еще.
- Но  я  не  хочу  жениться!  -  сказал  кто-то  позади  Коро.
- Жаль,  но  это  обязательное  условие  пребывания  на  нашей  полосе.  Природа  есть  природа,  молодые  люди,  и  не  нам  ее  менять.  И  она  от  нас  чего-то  требует.
- Моя  от  меня  ничего  не  требует,  -  буркнул  Коро.
- Угу.  А  потом  начнется поножовщина  и  прочий  бардак. 

Поймите  меня  верно,  сынки:  у  меня  внучка,  а  у  Джона  жена.   Мы  не  можем  ходить  за  вами  по  пятам  и  ловить  на  ваших  лицах,  в  сторону  которой  из  них  кто  из  вас  посмотрел.
- Вы  хотите,  чтобы  мы  смотрели  на  других,  -  зло  протянул  тот  же  голос  сзади  Коро.
- Да,  -  подтвердил  старик.  -  Каждый  мужчина  на  свою  женщину.  На  каждого  -  по  одной.  Тем,  кому  такая  арифметика  кажется  неостроумной,  я  предлагаю  поискать  другое  местечко  во  Вселенной.  Космос  велик,  они  несомненно  найдут,  чего  хотят.

Коро  горько  усмехнулся.  Старик  был  вовсе  не  дурак.  То-то  он  так  спокойно  демонстрировал  им  свою  внучку.  После  пребывания  в  цветнике,  куда  их  десятка  сегодня  заглянула,  польститься  на  мадам  мог  разве  что  слепой  и  глухой.
- И  для  этого  вы  нас  сюда  привезли,  -  заключил  Смок.

- Вовсе  нет,  -  живо  возразил  старик.  -  Эти  девушки  прилетели  сюда  оттуда  же,  откуда  и  вы.  А  отбирал  я  вас  вот  для  чего.  Все  живое,  чтобы жить,  должно дышать  кислородом.  Кислород  дает  зелень,  а  на  полосе,  где  я  живу,  зелени  почти  нет.  К  сожалению,  народ  моей  планеты  покинул  меня,  перебравшись  в  места,  где  больше  простора.  И  тогда  я  вспомнил:  на  Тьере  много  народу,  и  некоторым  людям  негде  жить.  У  них  нет  работы,  нет  денег,  нет  семей.  У меня  есть  деньги  и  работа  для  них.  Я  могу  помочь  им  создать  семьи.  Я  поехал  на  Тьеру  и  привез  то,  что  хотел.
- Нас,  -  угрюмо  проговорил  тот  же  голос.

- Вас,  -  подтвердил  старик,  -  потому  что  искал  я  таких  как  вы.  Когда-то  давно,  когда  я  был  молод,  я  знавал  подобных  ребят,  они  мне  нравились.  Один  из  них  был  моим  лучшим  другом.  Полгода  назад  он  умер.  Я  искал  ему  равных.
- А  остальные?  -  поинтересовался  Смок.
- Не  могу  же  я  их  отправить  назад  в  тюрьму?  Пусть    живут,  если  прилетели!  Но  признаюсь  честно:  я  не  стремлюсь  к  общению  с  ними.  Мне  они  безразличны,  тут  уж  ничего  не  поделаешь!  В  общем,  я  хочу  чтобы  мир,  куда  я  вас  привез,  был  для  вас.

- То  есть,  чтобы  мы  были  надсмотрщиками,  -  ехидно  проговорил  еще  кто-то,  кого  Коро  не  успел  толком  узнать.
- Властью,  -  поправил  его  мягко  старик.
- А  если  мы  откажемся  быть  властью?  -  спросил  Гор  насмешливо.
- Мне  будет  жаль,  но  воля  ваша.  Если  бы  вы  согласились,  я  бы  привез  еще  людей,  и  через  десять  лет  вся  полоса  покрылась  бы  лесами  и  полянами.  В  ином  случае  мне  придется  вручить  каждому  из  вас  по  вещьминимуму,  по  инструкции,  расселить  каждую  семью  подальше  друг  от  друга,  чтобы  вам  было  нетесно,  и  после  этого  про  вас  забыть.  Вы  будете  жить  как  сможете,  даже  жениться  будет  не  обязательно,   поскольку  ваши  проблемы  будут  касаться  лишь  вас.

- А  если  бы  мы  согласились?  -  поинтересовался  на  всякий  случай  Коро.
- Вы  смогли  бы  обустроить  свою  жизнь  так,  как  положено  цивилизованным  людям  и  не  в  пример  лучше  питаться. 
- За  счет  остальных,  -  ехидно  подсказал  шестой  из  десятки.
- Разве  я  предлагаю  вам  воровать?-  покачал  головой  старик.
- А  разве  нет?

- Ни  в  коем  случае.  Добывать  пищу  и  доставлять  ее  этим  людям  будете  вы  и  никто  иной.  Сколько  вы  им  дадите, столько  они  и  съедят.  Но  у  вас  будет  возможность  добавлять  себе  в  рацион  кое-что  экстра  -  если  лень  не  разберет  о  себе  позаботиться.  Я  бы  выдал  каждому  из  вас  по  летательному аппарату  развозить  посадочный  материал  и  продукты,  научил  бы  вас  кое-чему  полезному.  Я  прожил  на  полосе  почти  30  лет  и,  поверьте,  мне  есть  чего  вам  передать.

Публика  в  салоне  переглянулась.
- Значит,  жениться  обязательно,  -  сказал,  наконец,  Смок.
- Да,  это  в  ваших  же  интересах.
- На  этих?
- Не  обязательно.  Я  могу  привезти  еще.
- А  какая  будет  разница?
- Никакой.
Вновь  наступило  молчание.
- Мы  подумаем,  -  сказал  Коро.
- Подумайте,  сынки.  Я  вас  не  неволю.  Выбор  за  вами.
__________

- «Выбор  за  вами»,  -  передразнил  старика  Гор,  когда  за  тем  закрылась  дверь.  -  Ты  что  решил,  Коро?
- Мне  решать  нечего,  -  отвечал  Коро,  усмехаясь.  -  По  календарю  жизни  мне  осталось  всего  40  дней.
- Почему  такая  точность?
- Чунг.
- А!
И  все  снова  замолчали.

- Так  ты  советуешь  согласиться?  -  спросил  Смок. 
- Да,  я  бы  согласился.  Старик  прав:  непременно  будет  бардак.  Да  вы  и  сами  знаете  нашу  публику.  Конечно,  хотелось  бы  получше  узнать,  что  за  девок  он  нам  припас.  Хорошо,  если  они  не  с  панели,  но  в  крайнем  случае  лучше  такие,  чем  ничего.
- А  насчет  власти?
- Тебе  что,  летательный  аппарат  помешает?  Лично  я  готов  назваться  хоть  царем  небесным,  лишь  бы  никто  не  стоял  надо  мной  и  не  вякал  свои  ЦэУ. 
 
Глава  вторая
;;;;;;
;; ; ;;

Девочки,  как  оказалось,  были  отнюдь  не  с  панели,  просто  из  безработных.  За  время  перелета  через  гиперпространство  все  парни,  кроме  Коро,  успели  присмотреть  себе  пару.  Коро  пара  не  требовалась,  и  его  тактикой  было  как  можно  дольше  скрывать  от  старика  сей  печальный  факт.
Между  тем  степень  доверия,  оказанная  их  компании  по  прибытию  на  Безымянную,  могла  кого  угодно  поразить  своей  роскошностью.  Во-первых,  старик  привез  их  не  на  150ый  ярус,  а  к  опушке  какого-то  леса.  Да-да,  самого  настоящего  леса,  туда,  где  проживали  обе  семьи:  и  хозяев,  и  их  слуг.  Впрочем,  к  моменту  появления  звездолета  из  всех  обитателей  хуторка  в  наличии  была  только  Сара,  очень  красивая  мулатка,  трое  ее  детей  и  рыжеволосый  мальчуган  лет  двух,  ровесник  младшего  негритенка.  Стояла  темная  половина  здешних  суток,  и  остальные  трое  взрослых  следили  за  работами  в  мастерской.

- Итак,  молодые  люди,  - сказал  старик,  вынесши  из дома  толстую  тетрадь,  -  кто  с  кем  будет  жить?  Кто  в  чьей  палатке?  Помогите  леди  возвести  жилище.
Вопрос  был  поставлен  так  ловко,  что  спустя  какую-то  пару  часов  все  прояснилось  само  собой.  Симпатии,  возникшие  в  пути,  тутже  стали  прозрачными  без  всяких  объяснений.  Общий  дом  обозначал  общую  семью  и  вскоре  только  три  девушки  и  Коро  оказались  в  холостяках.
- Ничего,  вам  повезет  в  следующий  раз,  -  сказал  старик,  сердито  блеснув  глазами  на  Коро. 

Весь  этот  день  до  отбоя  старик  их  ничем  не  занимал.  Трапеза  была  общей.  Старик  не  солгал  насчет  жратвы,  за  обедом  на  столе  стояли  сыр,  масло  и  вазы  с  фруктами.  И  суп  был  несколько  другим,  и  вместо  бифштексов  -  сочное  жаркое.
- А  хорошо  живут,  паразиты,  -  высказался  Гор,  когда  до  него  дошло, что  масло  на  хлеб  он  может  намазывать  хоть  сантиметровым  слоем,  да  и  сыр  выставлен  на  стол  отнюдь  не  в  качестве  украшения.  Напитки  были  на  выбор:  молоко  в  трех  видах,  причем  третий  вид,  горячий,  можно  было  добавлять  в  чай  или  кофе  (желающий  мог  приготовить  себе  какао),  соки  полутора  десятков  сортов.  Правда,  все  15  на  столе  не  стояли,  имелся  лишь  список,  но  Гор  из  озорства  заказал  один  наугад,  после  чего  был  препровожден  в  подвал,  где  стояло  15  сифонов  -  бери  и  наливай.

- У  нас  паразитов  нет,  -  отвечал  старик  строго.  -  У  нас  все  трудятся.  Хочешь  всегда  так  питаться  -  тоже  будешь  шевелиться.
- Легко  сказать,  -  заметил  Смок.
- Просто  надо  знать,  как  это  делается,   -  в  голосе  старика  прозвучало  пренебрежение.  -  Эта  земля  -  лакомый  кусок,  она  все  дает,  о  чем  ее  ни  попроси.
- В  том  числе  и  долгую  жизнь,  -  усмехнулся  Коро.
- В  том  числе  и…

Теперь  старик  соглашался,  но  нотка  печали  была  в  этом  согласии,  странно  не  соответствовавшая  смыслу  высказывания. 
- И  сколько  у  нее  чтёте  выпросить  вы?  -  подал  голос  кто-то.
- Да  годков  бы  еще  с  десяток.
- Почему  же  так  мало?
- А  зачем  мне  больше?  Сделать  этот  мир  таким,  каким  хотела  его  видеть  их  пра-прабабка,  -  старик  кивнул  на  рыжеволосое  дитя,  -  и  можно  будет  закрывать  глаза  спокойно.
- С  полным  осознанием  не  зря  прожитой  жизни,  -  усмехнулся  Гор.


\- Моя  жизнь,  молодой  вьюнош,  и  без  того  прожита  не  зря,  -  тоже  усмехнулся  хозяин.  -  Я,  дорогой,  имею  такую  биографию,  что  самому  не  верится,  когда  слышу  ее  из  чужих  уст.
- А  часто  приходится?  -  поинтересовался  Коро.
- Бывает  иногда.
- Зачем  же  тогда  вам  эта  бодяга?  Я  имею  в  виду  нас.
- А  мне  так  захотелось.
- И  всегда  вы  действуете,  как  вам  хочется?
- Почти.
- Сегодня  милуете  -  завтра  казните.

- Вас  10  -  я  один.  У  вас  в  руках  будет  то  же,  что  и  у  меня.
- И  бластеры?  -  спросил  кто-то  из  остальных.
- Бластеров  на  нашей  планете  нет  вообще.
- И  вы  не  боитесь,  что  вас  убьют? 
- Моя  жизнь  не  настолько  ценна  в  моих  глазах, чтобы  ради  ее  сохранения  я  отказал  себе  в  удовольствии  пообщаться  с  интересной  компанией,  -  прозвучал  ответ.
__________

И  снова  старик  не  солгал.  Все  оставшееся  до  рассвета  4  дня  темноты  он  учил  десяток  парней  тому,  что,  как  он  считал,  было  им  необходимо,  чтобы  иметь  шанс  выжить,  если  они  окажутся  в  одиночестве.  Он  показал  им,  как  управлять  летательными  аппаратами,  как  блокировать  дверцы  кабины  и  мотор,  чтобы  никто  кроме  них  не  мог  поднять  аппарат  в  воздух.  Он  объяснял  им  устройство  машин  внутри,  раздал  инструкции  по  устранению  мелких  неполадок  на  случай  ЧП,  рации,  аптечки,  а  также  выдал  по  экземпляру  общей  карты  местности  и  подробного  плана  лесов,  среди  которых  стоял  его хутор,  с  описанием  того,  где  что  растет  и  какого  оно  возраста.  И  машины,  приготовленные  для  них,  как  оказалось,  стояли  здесь  же,  в  ангаре.  В общем,  у  Коро  дух  захватило,  когда  он  понял,  что  это  не  сон,  и  он  не  грезит.  Если  оно  и  не  было  полной  свободой,  то  чем-то  весьма  к  ней  близким! 

Старик  подробно  растолковал  парням  их  обязанности.  Всю  светлую  долю  местных  суток  их  когорта  должна  была  доставлять  на  объекты  то,  что  понадобится  рабочим;  Коро,  например,  выпало  заниматься  развозкой  мясной  пайки.  Двое  парней  разделывали  туши  зверей  и  их  свежевали,  в  чьем-то  ведении  находился  питомник  саженцев.  Женщины  согласились  заняться  скотом:  его  требовалось  два  раза  в  сутки  доить  и  позаботиться  о  приумножении  поголовья.  Кроме  того,  все  члены  двадцатки,  то  есть  оба  пола,  изучали  ремесла  -  как  по  книгам,  так  и  на  практике,  для  темного  времени  суток.

Однако  в  первую  семидневку  показать  ремесла  старик  им  не  успел.  Он  исчез,  расставив  парней  по  местам,  чуть  убедился,  что  свою  задачу  свежеиспеченное  начальство  поняло  правильно.  “За  невестами  полетел,”  -  мелькнуло  у  Коро  нехорошее  подозрение.  Ему  не  хотелось  со  стариком  объясняться,  и  он  искал  выход.  Самым  простым  было  попросить  какую-нибудь  из  трех  девушек  разыграть  роль  его  жены.  Но  каждая  из  них,  как  он  знал,  искренне  мечтала  о замужестве,  и  фикция,  даже  временная,  ее  бы  не  устроила.

О  прочном  и  долгом  замужестве,  как  имел  возможность  убедиться  Коро,  мечтало  все  женское  население  места,  куда  он  попал.  Старик  был  хитер:  ко  времени  их  возвращения  с  «экскурсии»  все  остальные  87  голов  хозяйской  собственности  уже  были  опутаны  узами  Гименея,  и  вместо  девяти  десятков  мужчин,  кучковавшихся  на  девяти  ярусах,  территорию  осваивали  87  молодых  семей,  что-то  бросавших  в  землю  в  87и  различных местах.  Картину  несколько  нарушало  наличие  трех  холостяков,  тех  самых  из  чертовой  дюжины,  кого  старик  счел  не  прошедшими  его  аттестацию.  И  Коро  еще  раз  имел  возможность  оценить  оказанную  ему  честь:  из  троих  забракованных  им  девушек  ни  одну  старик  не  отдал  неудачливым  кандидатам  в  небожители.  Девушки должны  были  дожидаться  таких,  как  Коро,  либо  оставаться   в  старых  девах.

Впрочем,  в  первый  же  свой  самостоятельный  день  Коро  наткнулся  на  еще  одну  стариковскую  причуду:  номером  пятидесятым  в списке  значилась  одна  пайка,  а  не  две  и  не  три.  Подлетев,  Коро  увидел:  и  впрямь,  на  очередном  участке  подведомственной  ему  территории  окрестную  тишину  нарушал  рокот  одной-единственной  машины,  других  не  было  вообще.  Величина  участка  тоже  была  половинной.
“Кто  бы  это  мог  быть?”  -  подумал  Коро  и  приготовился  к  неожиданности. 

Неожиданность  состоялась:  из  кабины  выпрыгнуло  существо  отнюдь  не  мужского,  но  женского  пола!   
- Ты  почему  без  напарника?  -  удивился  Коро,  протягивая  девушке  пакет  с  порцией  мяса,  полагавшегося  на  два  дня.      
- Обойдуся,  -  сказала  девушка,  вздернув  подбородок.
- Тебе  что,  не  хватило  кандидата?
- Хватило.  Я  его  нагнала.
- Нагнала?  И  старик  позволил  тебе  выкинуть  такой  фортель?

- Если  фортелем  ты  кликаешь  моего  благоверного,  то  забери  его  себе,  коли  он  тебе  нравится!
- И  как  же  твоего  невыразимого  зовут,  чтобы  я  его  ни  с  кем  не  спутал?
- Жат.  Увидишь  -  не  вздумай  привет  передавать.  Я  сказала,  што  обойдусь  без  его  величества,  и  пусть  другую  дуру  поищет  на  него  любоваться!
Девушка  говорила  все  это,  подбоченясь.  Она  была  крепко  сложена,  одного  с  Коро  роста  и  с  длинными  косами,  уложенными  на  голове  венком,  а  чудесные  глаза  ее  обрамляли  густые  темные  ресницы.

“Сильна!”  -  подумал  Коро  с  восхищением.
Он  любил  стройных  здоровых  женщин  с  характером,  то  есть  когда-то  они  ему  очень  нравились.  Эта  была  явно  из  таких. 
-  Разве  тебе  больше  не  хочется,  чтобы  кто-то  тебя  обнимал  и  делил  с  тобой  кров  долгими  ночами?
Язык  Коро  шевелился  во  рту  сам,  без  всякого  участия  в  этом  процессе  рассудка.  Девушка  была  «не  та»,  на  «такой»  старик  его  женить  не  будет,  так  почему  бы  было  и  не  поболтать?

- Скажи  проще,  што  я  была  дура  и  не  знала,  што  это  за  штука,  -  пожала  плечами  особа,  стоявшая  перед  ним.
- А  что,  не  понравилось?
- Смеёсся?  День  паши,  как  проклятая,  так  ищо   и  ночью  его  развлекай?  Да  ищо  мяса  нас  лишили,  потому  што  мы  норму  не  выполняли.  А  как  ее  выполнишь,  с  таким-то  чучелом?  Ему  лишь  бы  загорать  на  солнышке  и  спать  в  тенечке,  а  то  блондит  где-то.  А  я  вкалывай  за  двоих!
- Ты  бы  заставила!  -  Коро  засмеялся.
- Заставить?  Его?  Может,  кто-то  способен  на  такой  подвиг,  но  не  я!  Я  вообще  заставлять  не  умею,  не  дано  мне  это.  Нет  уж,  видно  не  судьба  мне  семью  заиметь,  правильно  мама  говорила:  не  с  моим  характером.

Когда  Коро  прилетел  на  этот  участок  еще  через день,  он застал  строптивую  представительницу  второй  половины  человеческого  рода  за  нелегкой  попыткой  отсоединить  от  трактора  плуг,  чтобы  прицепить  сеялку.
- Давай  я  сделаю,  -  предложил  Коро.
-  А  што  в  обмен?
- Накормишь  обедом.
- Угу.  Ты  покушаешь,  а  я  попощусь.
- Так  из  моего  же  продукта,  чудачка.
- А  што  скажет  твоя  жена?
- Ее  здесь  нет.
- Думаешь,  никто  не заметит,  сколько  ты  здесь  проторчал?

- А  у  тебя  что,  ухажер  ревнивый  появился?  Или  ты  с  мужем  своим  мириться  задумала?
- Он  мне  не  муж.  Я  просто  не  хочу,  чтобы  твоя  подруга  полезла  мне  косы  выдирать.
- Она  не  полезет.  У  меня  ее  нет.
- Угу.  Все  мужчины  так  говорят,  когда  дуру  ищут.
- Спроси  у  мадам.
- Значит,  намерения  имеешь?
- А  если?
- Спасибо.  Сыта  семейной  жизнью  по  самую  завязку.

- Здорово  же  он  тебя  напугал,  твой  Жат.
- Угу.  Впечатлений  хватало.
- Ну  тогда  ты  со  мной  ничем  не  рискуешь.  Смотри:  я  работаю  вместо  тебя,  а  ты  вместо  меня  варишь  мне  супчик.  Маленький  чендж.  На!
И  он  протянул  строптивой  представительнице  слабого  пола  заранее  приготовленный  пакет.
- Как  хоть  тебя  зовут?  -  поинтересовался  он  позднее,  уже  за  обедом.
- Тамила,  -  отвечала  та,  вздернув  подбородок.
__________

Девушку  звали  Тамилой.  И,  судя  по всему,  она  действительно  получила  дозу  под  названием  «Жат»  в  излишне  концентрированном  количестве,  если  старик  не  предложил  ее  вниманию  одного  из  трех  оставшихся  без  пары  кавалеров.  И  на  него,  Коро,  она  явно  не  делала  стойку:  все  ее  поведение,  взгляды,  жесты, оттенки  голоса  свидетельствовали:  Коро  наткнулся  на  то,  что  ему  в  данный  момент  было  позарез  необходимо.

- Старик  одержим  брачной  идеей.  -  сказал  он  в  конце  обеда,  доставая  из  мешка  еще  один  пакет,  с  виноградом  и  яблоками.
- Мадам  обещала,  што  меня  не  будут  приневоливать.
- Конечно,  она  обещала.  Но  есть  еще  и  другие. Те,  кто  считает  себя  охотниками  за  легкой  добычей.
- Например,  вы.
- Я  не  охотник.  Я  инвалид.

Сказав  эту,  самую  трудную  часть  заготовки,  Коро  сделал  многозначительную  паузу  и  уставился  прямо  в  лицо  представительнице  противоположного  пола.
Та  хлопнула  ресницами,  покраснела  и  опустила  глаза  -  поняла.
- Естественно,  вопрос  о  браке  для  меня  не  актуален,  но  старик  думает  иначе.  Он  твердо  решил  соединить  всех  попарно.
- А  вы  ему  скажите,  -  пролепетала  представительница,  старательно  отводя  взоры  в  сторону.

- Я  боюсь,  что  он  немедленно  спихнет  меня  на  Тьеру.  В  общем,  избавится.  Послушай,  я  хотел  предложить  тебе  одну  вещь…
- Я  догадалась,  -  быстро  возразила  представительница.
- Нет,  ты  дослушай.  Это будет  временно.  Мне  осталось  жить  совсем  недолго,  еще  три  недели  -  и  кранты.  Я  не  буду  тебя  беспокоить,  я  буду  смирен,  как  ягненок.  Я  буду  всю  работу  за  тебя  выполнять,  если  хочешь,  только  дай  мне  возможность  откинуть  копыта  здесь,  а  не  в  тьеранской  тюрьме.

- Ты  же  инвалид.
- Я  не  в  том  смысле.  Руки-ноги  у  меня  еще  шевелятся  и  будут  в  действии  до  самого  конца.
- У  тебя  есть  свое  задание.
- Так  в  сутках  же   24  часа.
Особа  противоположного  пола  вскинула  на  него  свои  чудесные  зеленые  глаза  и  проговорила: 
- А  ты  не  брешешь  нащщот  трех  недель?
- Нет.  В  последний день  второй  ночи  со  мной  будет  покончено.
- Я  прогоню  тебя,  если  ты  все  сочинил,  -  предупредила  особа,  выражая  тем  самым  согласие  с  предложенным  планом.

Однако,  к  удивлению  Коро,  явившись  на  участок  Тамилы  следующим  вечером,  он  нашел  дневную  норму  полностью  выполненной,  а  сама  девушка  хлопотала  у  печи,  пытаясь  испечь  на  камнях  лепешки.
- Ты  что,  передумала?  -  удивился  он.
- Нет,  зачем  же.  Но  разве  можно  всерьез  полагатца  на  вашего  брата?
- На  меня  -  можно,  -  улыбнулся  Коро  печально.  -  Принимай  подношение.
И  он  выставил  на  землю  контейнер  с  пакетами.  И  добавил:
- У  тебя  на  завтра  какое  задание?

- А  я  чем  буду  заниматца?
- Чем  хочешь.  Можешь  песни  петь,  можешь  банко  танцевать.
- Песни  я  и  так  пою.  А  без  работы  скушно.
- Тогда  постирай  мои  шмотки.  Да  ты  не  бойся,  я  не  переработаюсь.  Так,  покатаюсь  малость  по  территории,  для  разминки.
- Через  час  -  ужин.
- Вот  и  славно.
- И  после  отбоя  -  спать.
- Ты  прямо  как  начальник.
- Иначе  прогоню.
- Хорошо-хорошо,  гражданин  контролер,  я  буду  точен,  как  песочные  часы.  Где  твой  недельный  план?

Через  восемь  тьеранских  суток,  в  конце  ночи,  вернулся  старик  в  сопровождении  группы  девушек.  Их  было  десять,  три  из  них  предназначались  в  жены  трем  оставшимся  без  пары  рабочим,  насчет  остальных  Коро  мог  бы  и  не  интересоваться:  все  семеро  остались  жить  в  поселке  при  хуторе,  поджидая  прибытия  следующей  партии  женихов  соответствующего  ранга.  Старик  не  стал  предлагать  Коро  к  ним  присмотреться  ни  в  день  прибытия,  ни  после,  однако  на  рассвете  вызвал  его  к  себе  и  спросил:

- Так  какие  у  тебя  проблемы  со  здоровьем?
- С  чего  вы  взяли?  -  буркнул  Коро.
- Когда  будешь  в  следующий  раз  выбирать  себе  подружку,  предупреди  ее,  чтобы  держала  твои  тайны  в  секрете.  -  И  добавил:  -  Тамила  сказала  Бинке,  Бинка,  естественно,  передала  мне.  Итак,  к  какому  числу  ямку  копать?  Гроба  не  будет,  гробы  сметой  не  предусмотрены… Нехорошо  вводить  девушек  в  заблуждение!
- Я  не  вводил.

- Значит,  и  впрямь.  Объясни  старику  насчет  точной   даты.
- Чунг.  У  меня  кончается  запас.
- Тогда  почему  не  хочешь  на  Тьеру?
- Так  ведь  там  тоже  доставать  надо.
- Ясно.  Значит,  решил  помереть  здесь?
- Да,  если  позволите.
- А  если  не  помрешь?  Я  слышал,  например,  другое.  Что  когда  кончается  доза,  кое  у  кого  едет  крыша.
Коро  вздрогнул  и  исподлобья  глянул  на  старика.
- Я  сделаю  так,  чтобы  это  случилось  при  ребятах,  - сказал  он  хмуро. -  Они  все  провернут  как  надо.

- Это  точно?
- Да.  Вы  не  беспокойтесь,  они  опытные.
- А  ты  откуда знаешь?
- Видел,  как  это  происходит.
- Опытные  -  это  хорошо,  -  сказал  старик,  помолчав.  -  Но  будет  еще  лучше,  по-моему,  если  свой  опыт  твои  друзья  приберегут  для  кого-нибудь  другого,  не  тебя.  А?  Что, если  бы  мы  обошлись  без  трупов  и  путешествующих  крыш? 

- Это  невозможно,  -  проговорил  Коро  хмуро.  -  Это  всегда  кончается  так.
- Тогда  зачем  же  ты  его  жуешь?
- Я  был  наемником  на  Сатурне.  Впрочем,  вам  этого  не  понять.
- Точно,  меня  судьба  миловала,  в  наемниках  я  не  служил.  Чего  не  было,  того  не  было.  Однако,  насколько  я  понял,  с  военной  карьерой  ты  давно  завязал.  Тогда  зачем  продолжаешь  употреблять?
Коро  внимательно  глянул  на  старика:  не  издевается  ли  тот.  Но  нет,  было  не  похоже.
- Будто  не  знаете,  - буркнул  он.
- Не  знаю.  На  нашей  планете  чунга  нет,  -  напомнил  старик.

- Чунг  нельзя  просто  так  бросить.  Это  затягивает.
- Тяжелый  случай.  Но  не  безнадежный.  Я  знаю  место,  где  избавят  тебя  от  твоего  пристрастия.  Если  ты  не  против,  разумеется.
- Поздно,  -  покачал  головой  Коро.  -  Я  уже  сгорел.
- Ты  имеешь  в  виду  здоровье?
- Не  все  ли  равно?
- Не  все.  Здоровье  тебе  вернут.
- Полностью?
- Полностью.  Прочистят,  заменят  и  поправят. 
- И  мозги  вставят  другие?
- Нет,  мозги,  к  сожалению,  у  нас  вправлять  не  научились.  Так  что  отвыкать  от  твоего  зелья  тебе  придется  самому.
- Зачем  же  тогда  ехать?
- Они  помогут  твоей  крыше  остаться  в  целости  и  сохранности.  Вместе  с  чердаком.
Коро  подумал.
- Ладок,  -  сказал  он.  -  Я  согласен.  Если  со  здоровьем  не  звячки.

- Успех  100%.  Если  эта  штука  при  тебе,  отщипни  мне  малую  толику.
- Зачем?
- Для  анализа.  Иначе  тебе  не смогут  помочь.  И  точную  дозу  скажи,  чтобы  им  стало  ясно,  в  каком  состоянии  твой  обмен  веществ.  Кстати,  ты  один  у  нас  любитель,  или  еще  есть?
- Был  еще  один,  из  начинающих.  Но  он  отмается,  у  него  пройдет.
- А  кто?
- Это  неважно.  Он  неопасен,  а  достать  ему  все  равно  негде.

- Но  кроме  чунга  бывают  еще  некоторые  штучки,  а?  -  старик  внимательно  глянул  на  Коро.
- Возможно,  -  уклонился  Коро  от  прямого  ответа. 
- Ты  пообщайся  с  публикой.  В  компании,  знаешь,  и  дорога  будет  веселее,  и  там  нескучно.  Скажи:  «Хозяин  гарантирует.»
__________

- Я  отправляюсь  на  лечение.  Ты  согласна  меня  ждать?  -  спросил  Коро  Тамилу  накануне  отлета.
- Да,  -  ответила  та,  подумав.  -  Если  ты  вернешься.
- Вернусь.  Не  забудь:  я  хозяйская  собственность,  представляю  из  себя  материальную  ценность.
Тамила  засмеялась:
- Ценность!  Не  потеряйся  там,  случайно,  охотник  за  легкой  добычей!
- Не  забыла,  значит?
- Я  все  запомнила,  инвалид  с  руками  и  ногами.  Ладно,  посмотрим,  што  ты  скажешь,  когда  прилетишь  назад  здоровым!
_________

Коро  вернулся  через  полгода  вместе  с  другими  четверыми,  прошедшими  подобно  ему  курс  лечения  на  планете  под  названием  Новая  Земля.  Говорили  там  на  совершенно  ином  языке,  чем  хингр.  Хотя  некоторые  слова  этого  языка и  были  похожи  на  те  звуки,  которые  привыкла  произносить  привезенная  с  Тьеры  публика,  но  сходство  это  было  не  настолько  велико,  чтобы  за  несколько  месяцев  пребывания  среди  иначе  одетых  и  чуждых  проблемам  Коро  людей  он  научился  свободно  общаться  с  ними  и  перестал  чувствовать  себя  среди  них  кем-то  в  роде  экспоната  на  выставке.

В  этот  его  третий  рейс  на  Безымянную  зрелище  в  виде  камня,  щебенки  и  песка,  являвшие  собой  пейзаж,  показавшийся  когда-то  Коро  местом  отчаяния,  не  способно  было  ввергнуть  его  в  уныние.  За  свою жизнь  Коро  не раз  имел  возможность  убедиться,  что  пейзаж  -  это  не  главное  в  бытии.  Главным  были  люди.  А  те,  с  кем  Коро  свела  судьба,  соединив  его  в  одно  целое  в  трюме  хозяйского  звездолета,  ждали  его  здесь,  в  пределах  этого  самого  пейзажа.  Коро  был  нужен  им,  и  они  тоже  успели  стать  для  него  нужными. 

Да  что  там «нужными»!  Они  ухитрились  пробраться  в  самое  Корово  нутро,  стать  его  частью!  Очутившись  вдруг  без  них,  Коро  все  полгода  беззаботного,  беспечального  и  никакими  особо  неприятными  ощущениями  не  омрачаемого  существования  изнывал  от  тоски.  Его  тянуло.  Тянуло  не  к  жвачке  (процесс  жевания  продолжал,  как  говориться,  иметь  место  до  конца  предпоследнего  месяца,  хотя  состав  выдаваемого  Коро  ежедневного  продукта  тамошней  цивилизации  навсегда  остался  для  него  тайной).  Коро  скучал  по  тем,  чья  судьба  была  и  его  судьбой.  Он  частенько  мысленно  разговаривал  с  приятелями  и,  очутившись  в  хозяйском  звездолете,  от  нетерпения  готов  был  вылезть  из  лобового  иллюминатора,  чтобы  полететь  впереди  корабля.

Прибыв  же  на  полосу,  поразился:  он  оставил  один  мир,  а  вернулся  в  другой.  Нет,  пейзаж  был  тот  же  самый  -  изменилось  иное.  Во-первых,  за  время  отсутствия  Коро  хозяин  успел  привезти  еще  партию  голов  и  снова  отобрал  из  своего  стада  десятку  небожителей.  Во-вторых,  вместо  палаток  плацдарм  из  камня  и  песка  приятно  украшали  фургоны  на  колесах,  и  эта  новость  забивала  все  прочие.  Фургоны  несомненно  были  шагом  вперед  по  сравнению  с  палатками.  Они  были  просторнее,  их  не  надо  было  складывать  и  раскладывать,  и  вместо  крошечных  солнечных  печей  имелись  четырехконфорочные  плиты  с  духовками, которые  работали  от  гелиоэлементов  на  крышах.  Плиты  позволяли  готовить  пищу  даже  в  дождь,  если  жильцы  не  включали  все  конфорки  сразу,  и  переставали  работать,  только  когда  гас  последний  лучик  солнца.

Передвигались  фургончики  вполне  автономно,  и  Коро  это  сначала  весьма  удивило,  но,  узнав  о  том,  что  аккумуляторные  батареи  имелись  только  у  избранной  двадцатки,  удивляться  он  перестал.  Ведь  как  ни  склонен  бывает  отдельный  человек  к  отлыниванию  от  работы,  и  как  ни  силен  в  нем  рефлекс  свободы,  но  нужно  быть  полным  идиотом,  чтобы  ради  удовольствия  побыть недельку  без  начальства  обречь  себя  на  7  суток  прозябания  в  кромешной  тьме  с  жеванием  размоченных  остатков  сэкономленной  пайки  под  аккомпанемент  ворчания  недовольной  сожительницы.  Самый  ленивый  поневоле  рулил  к  объявленному  месту  сбора  и  потом  выползал,  чтобы  брести  в  мастерскую,  которых,  кстати,  было  теперь  несколько,  на  выбор. 

Работа  в  мастерской  была  сдельной,  за  плату,  и  плата  начислялась  помимо  двухразового  питания  в  столовой.  Деньги  можно  было  отоварить  в буфетах,  где  каждый  набирал  себе  продукты  для  ужина  по  своему  вкусу,  и  в  магазинчиках.  Магазинчики  были  особыми:  туда  поступали  на  продажу  те  изделия,  которые  производили  мастерские.  После  бедности  первых  недель  существования  Коровой  партии  ссыльных  ассортимент  в  этих  магазинчиках  мог  бы  приятно  льстить  и  льстил  их  самолюбию:  за  промелькнувшие  полгода  бывший  уголовный  элемент  научился  производить  не  только  фургоны,  но  и  колбасу,  сахар,  карамель,  консервы  и  кучу  всякой  одежды  для  холодного  времени  суток.  Работы  теперь  велись  одновременно  на  ста  семидесяти  ярусах,  и  на  самых  верхних  градусник  по  утрам  показывал  минус,  а  не  плюс.  Были  даже  одеяла  типа  пледов  и  тканые  коврики  на  пол.  Да,  жизнь  двигалась  помаленьку,  и  это  было  бы  совсем  замечательно,  если  бы  изменения  коснулись  только  внешней  стороны  быта  стариковой  собственности. 

Увы,  древняя  мудрость  о  том,  что  ни  в  одну  реку  нельзя  ступить  дважды,  оказалась  справедливой  и  для  данного  случая.  В  поселке  возле  лесного  хутора  Коро  встретил  совершенно  иные  настроения,  чем  те,  какие  носились  среди  ребят  до  его  вояжа  на  лечение.  Парни  были  теперь  абсолютно  всем  довольны.  Каждый  изо  всех  сил  старался  как  можно  лучше  исполнять  свои  обязанности  и  сушил  свою  голову  не  над  проблемой,  как  ловчее  увильнуть  от  работы,  а  над  тем,  как  заставить  закупленные  стариком  человеческие  единицы  тянуть  ярмо  столь  же  добросовестно,  сколь  теперь  тянули  его  они.

Какое  там  отлынивание  или  халтура!  -  избранная  хозяином  джентва  выглядела  запрограммированными  для  работы  автоматами.  Лица  их  жен  светились  счастьем,  и  ни  один  не  скрипел  по  поводу  потери  свободы  холостяцкой  жизни.
Собственно  говоря,  Коро  не  настолько  увлекался  философией,  чтобы  с  ходу  с  бегу  перед  ним  замаячили  излишне  далеко  идущие  выводы.  Размышлять  на  возникшую  тему он  начал  несколько  позже,  спустя  денек,  а  сначала,  потолкавшись  на  полосе  и  перекинувшись  по  паре  словечек  с  приятелями,  он  просто  ощутил  некую  неосязаемую  субстанцию  «не  то!».  Что-то  вроде  эманации:  ребятам  было  хорошо. Слишком  хорошо,  а  откуда  такое  бывает,  Коро  знал  из  собственного  печального  опыта. 

- Как  теперь  насчет  женитьбы?  -  спросил  старик, когда  они  ближе  к  вечеру  встретились  возле  ангаров.  Как  ни  странно,  но  за  все  время  перелета  с  Новой  на  Безымянную  брачной  темой  он  не  заинтересовался  ни  разу.
- Посмотрим,  -  отвечал  Коро  уклончиво.
- Разве  там,  на  Новой, ты  не  опробовал  на  практике  теоретических  посылок  результатов  нашей  науки?
- Опробовал.  Но  надо  бы  кое-что  прояснить.
- А!  Эта  девушка!  Как  ее…
- Тамила.
- Угу, Тамила. Эта  вертихвостка  тебя  еще  не  забыла.  Ждет-с.  Нехорошо  забивать  девушкам  головы  разными  глупостями,  -  в  тоне  старика  звучала  укоризна.

- А если  это  не  глупость?  Если  она  мне  действительно  нравится?
- Ты  же  ее  еще  не  видел.
- Мне  и  смотреть  не  надо.  Я  уже  выбрал.
- А  ты  все  же  слетай,  посмотри.
Коро  пожал  плечами, подхватил  подарок,  привезенный  им  с  Новой  Земли,  и  полетел  на  точку.  Ему  пришлось  бы  искать  участок  Тамилы  довольно  долго,  если  бы  он  не  догадался  воспользоваться  рацоном  и  не  запросил  бы  информацию  у  Джона.  Коро  предвкушал  радостную  встречу,  горячие  объятия  и  представлял  себе,  как  чудесно  засияют  зеленые  глаза,  увидев  набор  заколок  изумительно  тонкой  работы.  Заколки  эти  должны  были  замечательно  подойти  к  великолепным  косам  Тамилы. 

И  что  же?  Ни  объятий,  ни  сияния  глаз,  ни кос!  Девушка,  устало  шагнувшая  ему  навстречу, равнодушно  подняла  зеленые  взоры  и  сказала  насмешливо:
- А,  вернулся,  инвалид  с  руками  и  ногами!  Поздоровел?
“С  чего  я  взял,  будто  она  стройна  и  красива?”  -  растерялся  Коро.
Девушка,  стоявшая  перед  ним,  устало  сутулилась  и  казалась  блеклой,  словно  старая  простыня.  И  вся  одежда  на  ней  казалась  такой  же  блеклой:  застиранная  мятая  рубашка  навыпуск,  широкие  брюки  с  пузырями  на  коленях… А  косы… Куда  же  девались  ее  косы?
- Зачем  ты  обстригла  волосы?  -  спросил  он  недоуменно.
- Штоб  не  мешали.
- Они  тебе  шли…
- Разве?  -  в  голосе  Тамилы  звучало  абсолютное  равнодушие.
__________

“Надо  же,  как  меняет  людей  одежда,  -  думал  Коро,  возвращаясь  в  поселок.  -  Старик  прав:  все  девки  одинаковы,  когда  их  раздеть.  И  из  каждой  можно  сделать  паву, если  ее  соответствующе  оформить…”
“Вот  взять  мадам,  -  мысли  Коро  почему-то  перекинулись  на  внучку  хозяина.  -  Никакого  вкуса!  Но  -  мадам-с,  и  Уотер  с  ней  живет.  Даже  детей  от  нее  имеет  -  и  доволен.”

“Интересно,  какой  мадам  была  до  замужества?”  -  это  Коро  имел  в  голове,  уже  когда  ноги  его  подгребали  к  хозяйскому  дому  для  того,  чтобы  язык  его  мог  выложить  согласие  жениться  на  любой  угодной  господам  представительнице  противоположного  пола.  Он  медленно  плелся, недовольный  собой  и  целым  миром,  и  старался  никуда  не  смотреть,  потому  что  внутри  у  него  было  кисло.  Он  устал.  Напряжение  последних дней,  перелет  через  гиперпространство,  перегрузки  и  то,  что  Коро  здесь  встретил,  сразу  вдруг  навалились  на  него  неподъемным  грузом.  Захотелось  отдыха  -  безразлично  какого.   
До  дома  хозяина  осталось  три  шага.  Затем  два, один…  Коро  поднял  голову  -  на  пороге  стояла  мадам  хозяйская  внучка  и  насмешливо  улыбалась.

Глава  третья
;;;;;;
;;; ; ;;;

Выпрямившись,  Коро  воззрился  на  возникший  перед  ним  объект.  До  этого  мгновения  он  пребывал  в  уверенности,  будто  знает  своих  хозяев,  но  теперь  эта  его  блаженная  уверенность  вдруг  дала  внезапную  трещину.  Впервые  за  все  время  своего  пребывания  в  качестве  раба  он  захотел,  наконец,  повнимательнее  рассмотреть  ту,  в  чье  распоряжение  забросила  его  злодейка-фортуна. 

Мадам  хозяйская  внучка  была  росточком  невелика,  но  очень  подвижна  и  ничуть  не  толста,  если  учесть,  что  она  имела  двоих  детей,  и  младшее  чадо  еще  не  было  отнято  от  груди.  И  черты  лица  у  нее  были  отнюдь  не  безобразны:  высокий  чистый  лоб,  красивая  линия  бровей,  большие  серо-голубые  глаза… И  носик  аккуратный,  и  губки…  “Да  она же  просто конфетка,  если  ее  накрасить,  -  вдруг  осознал  Коро.  -  Но  неужели  ей  безразлично,  как  она  выглядит  в  глазах  слуг?”

- Ты  уже  повидал  свою  красотку?  -  спросила  мадам  хозяйка,  тоже  уставясь  в  лицо  Коро.
- Повидал,  -  хмуро  ответил  тот.
- Одежда  здорово  меняет  женщин,  да?
- Да,  -  растерянно  подтвердил  Коро,  еще  не  постигнув,  над  чем  смеется  мадам.
- Теперь  ты  передумал  на  ней  жениться?
- Какая  вам  разница?
- Дедушка  хочет,  чтобы  ты  выбрал  другую.

Глаза  мадам  просто  хохотали!
- А  вы,  мадам?
- Я  думаю  то  же,  что  и  дедушка. Тамила  тебе  не  пара.  Она  недостаточно  умна.  Ее  коэффициент  интеллекта  едва  дотягивает  до  сотни.
“А  ваш,  мадам?”  -  хотел  спросить  Коро,  но  промолчал,  потому  что  подобный  вопрос  являлся  бы  дерзостью,  а  дерзить  хозяевам  всегда  чревато  неприятностями.

- У  этих,  значит,  побольше,  -  кивнул  он  на  фургончики  рядом  с  хозяйским  домом.
- Да,  у  них  около  150,  -  согласилась  мадам.
- И  приодеты  они  получше,  -  продолжал  Коро,  уже  начавший  кое-что  понимать  в  комедии,  которую  перед  ним  разыграли.
- Совершенно  верно.  У  них,  знаешь  ли,  есть  вкус,  и  если  они  не  хотят,  чтобы  их  мужьям  за  них  было  стыдно,  они  облачаются  соответствующе.

Коро  посмотрел  еще  разок  на  полинялый,  бесформенный  комбинезон  мадам,  и  в  голове  у  него  закружился  целый  рой  разнородных  мыслей.
- Значит,  ваш  дедушка  так  и  не  сумел  никому  всучить  Тамилу?  -  сделал  он  вдруг  неожиданный  для  себя  вывод.
- Как  же  ее  всучишь,  если  мужчина  -  выбирает?  Кто  же  ее  выберет  -  такую?
- А  вы  ее  приоденьте  и  намажьте,  -  ядовито  посоветовал  Коро.

- Ты  думаешь,  это  я  вынудила  ее  нацепить  те  тряпки,  в  которые  она  себя  обернула?  Или  велела  волосы  обстричь?  Девочка  не  хочет,  чтобы  мужчины  ее  замечали  -  и  это  ее  право,  пойми.
- А!  -  произнес  Коро,  внезапно  все  постигнув.  -  Простите,  мадам,  спасибо  за  науку!
“Какого  я  чуть  дурака  не  свалял,”  -  думал  Коро,  вновь  направляя  машину  к  тому  месту,  где  стоял  фургончик  Тамилы.  Теперь  у  него  снова  лежал  в  кабинке  контейнер  с  набором  пищевых  продуктов,  а  заколки  были  засунуты  в  дальний  угол  ящика для  разной  мелочи. 

- Вы  все  же  вернулись!  -  на  этот  раз  Тамила  изволила  улыбнуться.  – Старик,  значит,  позабыл  приготовить  для  вас  невесту,  годящую  для  поздоровевших  инвалидов?
- Зачем  мне  его  невеста,  если  мы  сговорились  с  тобой?  -  возразил  Коро.
- Значит,  не  прошло  ищо,  -  констатировала  насмешница.
- То  есть?
- Мущщины  бывают  очень  настырны.
- Разве  я  из  таких?
- Угу.  Очень.  Послушайте,  хозяин  не  хочет,  чтобы  ты  женился  на  мне,  разве  не  ясно?
- А  ты?

- Он  мой  господин,  а  мне  все  равно.  Он  ведь  и  тебе  господин,  вспомни!
- А  если  мы  его  не  послушаем?
- Мы  в  его  власти.
Коро  подумал.
- Но  обед-то  ты  мне  приготовишь?  -  сказал  он,  наконец,  вовремя  вспомнив  о  продуктах.
- Уже  ужин.
- Это  неважно.  Мне  нравится,  как  ты  готовишь,  а  я  голоден.  Имеем  мы  право  вместе  поесть?
Такое  право  они  имели.

- Я  выбрал  Тамилу,  -  сказал  Коро  старику,  возвратясь  на  хутор.
- Она  не  может  жить  с  нами,  -  возразил  старик  сердито.  -  Она  другая,  чем  наши  женщины.
- Значит,  нам  с  ней  придется  жить  на  ярусах,  -  пожал  плечами  Коро.
- Если  ты  станешь  там  жить,  то  и  работать  будешь  вместе  со  своей  подружкой,  как  рабочий.
Старик  впервые  за  все  время  вышел  из  себя,  что  Коро  несколько  удивило.  Тем  не  менее  он  сказал:
- Значит,  договорились.
И,  развернувшись,  неторопливо  зашагал  к  своей  машине.
__________

- Старик  сказал,  что  если  я  у  тебя  останусь,  он  переведет  меня  в  рабочие,  -  сообщил  он  Тамиле  этим  же  вечером.
- А  ты?
- Я  сказал,  что  ничего  против  не  имею.  Так  что  муж  у  тебя  будет  из  рядовых  и  ползающих.
- Ну  и  велика  печаль!  -  тряхнула  стриженой  головой  Тамила.
- Я  не  смогу  больше  подбрасывать  тебе  еду.
- Пайку  тебе  выдадут.
- И  то  правда.  Тогда  в  чем  загвоздка?  Тебя  смущает,  что  я  больше  не  инвалид?  Не  дрейфь,  другие  же  живут,  не  умирают!
- И  то  правда,  -  засмеялась  Тамила.  -  Ладно,  заходи  в  дом!
__________

- Коро!  -  сказала  Бинка  спустя  девять  дней,  в  первый светлый  день  после  семисуточной  ночи.  -  Мы  не  можем  себе  позволить  делать  только  то,  что  нам  заблагорассудится.
Разговор  этот  произошел  на  21ом  ярусе,  где  должна  была  работать  в  ту  неделю  Тамила,  и  куда  пришлось  специально  лететь  мадам  хозяйке,  чтобы  пообщаться  со  своей  живой  собственностью.

- Это  вы  к  тому,  чтобы  я  снова  взялся  за  снабжение?
- Люблю  догадливых.
- Мадам  забыла,  что  я  теперь  такой  же  как  все.  Рядовой.
- Пустяки,  -  возразила  Бинка.  –  Дедушка  погорячился.
- Я  буду  жить  там,  где  живет  она,  -  Коро  кивнул  головой  в  сторону  Тамилы.
- Разве  тебе  кто-нибудь  запрещает  прилетать  сюда,  как  ты  прилетал  раньше  и  ночевать  в  ее  фургоне?
- Если  моя  жена  не  достойна  жить  там,  где  живут  такие,  как  я,  мое  место  возле  нее.

- Брось,  -  сказала  Бинка,  поморщившись.  -  Разве  речь  идет  о  жизни?  Речь  идет  о  работе.
Коро  покачал  головой.
- Не  кривите  душой,  мадам.  Марк  подробно объяснил  нам,  в  чем  наше  отличие  от  остальной  публики.  Мы  -  власть.  Так?  Наши  жены  должны  быть  достойны  нас.  Так?  Моя  -  не  достойна.  Значит,  я  тоже  не  достоин,  значит,  я  не  власть.  Я  -  рядовой.

Бинка  засмеялась.
- Неужели  ты  не  способен  проявить  великодушие  и  простить  столетнего  старца?
- Ага,  пустяк!  Подумаешь,  принудительный  брак!  Я,  мол,  хочу,  чтобы  вы  свободно  выбирали,  но  тех,  на  кого  укажу  вам  я.  Чепуха,  не  стоит  обращать  внимания!
- Коро,  -  сказала  Бинка,  -  попробуй   встать  на  его  место.  Дедушке  тяжело  общаться  с  людьми,  устроенными  природой  иначе,  чем  он.

- Чего?  -  Коро  был  до  того  изумлен,  что  ему  показалось,  будто  он  ослышался.
- Я  недостаточно  внятно  произнесла  слова?  Или  мне  их  повторить?
- Мадам,  -  сказал  Коро,  присаживаясь  на  корточки.  -  Вы  хорошо  подумали,  прежде  чем  говорить  вашему  рабу  подобные  веши?
- Чудак  ты, Коро!  -  сказала  Бинка,  присаживаясь  напротив  него.  -  Неужели  ты  до  сих  пор  не  понял,  что  вы  все,  все  20  человек,  кого  ты  назвал  властью,  в  принципе  представляете  собой  одну  и  ту  же  людскую  породу?

- А  Уотер?
- И  Уотер.
- А  Джон?
- И  Джон.
- А  вы,  мадам?
- Я  женщина,  -  засмеялась  Бинка.  -  Я  вне  игры.  Ну  так  как?
- Дайте  подумать,  -  Коро  прикрыл  глаза  и  помолчал.
- Вы  солгали,  мадам,  -  сказал  он,  наконец,  вновь  разомкнув  веки.  -  Если  женщины  вне  игры,  почему  Тамила  не  может  жить  вместе  со  всеми?

- А  тебе  не  кажется,  что  для  моего  раба  ты  задаешь  слишком  много  вопросов?  -  уклонилась  от  дискуссии  Бинка.
- Вы  не  ответили,  мадам,  -  возразил  Коро.
- Дедушка  хочет,  чтобы  ваши  дети  были  похожи  на  вас,  -  проговорила  Бинка  опять  же  уклончиво.
- Ага,  я  так  и  понял!  Выводит,  значит,  особую  породу  людей!  Ну  и  фрукт  же  он,  ваш  Марк!  Он  ведь  и  вам  подобрал  мужа  по  собственному  вкусу?
- Нет,  -  засмеялась  Бинка,  -  не  все  так  печально.  Уотера  выбрала  я  сама,  он  только  выразил  согласие.
- Одобрил,  значит.  Ну-ну!

- Коро,  ты  не  совсем  прав. Женщины, которых  дедушка  предлагает  вам  в  жены,  гораздо  лучше,  чем  ты  это  себе  представляешь.  С  любой  из  них  любой  из  вас  способен  прожить  без  горя  и  забот  до  глубокой  старости,  не  зная  обычных  супружеских  неприятностей,  таких  как  бесконечные  ссоры,  измены  и  прочее.
- Ага,  ни  беспокойства,  ни  хлопот:  ровное,  гладенькое  бытие,  без  сучка  и  задоринки.
- Именно.
- Без  любви.  Как  у  роботов.

Он  вспомнил  про  поселок  возле  хозяйского  хутора  и  эту  трудовую  одержимость  буквально  у  всех  из  избранной  стариком  двадцатки…
Бинка  улыбнулась.
- Ну  зачем  же!  -  сказала  она  укоризненно.  -  Тебе  никто  не  мешает  выбрать  из  девушек  ту,  которая  тебе  понравится  и  любить  ее.  Почему  бы  и  нет?
- Но  я  уже  люблю.  Вон  ее,  -  и  Коро  кивнул  в  сторону  Тамилы.
- Разлюбишь.
- О!  -  засмеялся  Коро  коротким  сухим  смешком.

- Ты  меня  не  так  понял,  -  покраснела  Бинка,  правильно  истолковав  его  сарказм.  -  Никто  не  собирается  разбивать  тебя  с  твоей  пассией.  Просто  однажды  наступит  момент,  когда  очарование  ярких  чувств  спадет, и  ты  поймешь,  что  связал  свою  судьбу  не  с  той  женщиной,  которая  была  тебе  нужна.  Ты  будешь  горько  сожалеть,  что  не  послушался  разумного  совета  и  загубил  свою  жизнь.
- Пусть  даже  и  так.  Я  согласен.
- Вернуться  к  прежней  работе?
- Сожалеть.  Я  выбрал  Тамилу  и  разделю  с  ней  свою  судьбу.

Бинка  встала.
- Жаль,  -  проговорила  она.  -  Ты  задал  вопрос.  Что,  если  бы  я  ответила  на  него  «да»? 
Коро  взглянул  на  нее  недоуменно:  до  него  не  сразу  дошло,  о  каком  вопросе  идет  речь… И,  наконец,  он  вспомнил!
- Поэтому  вы  и  не боитесь  шастать  здесь  одна,  без  охраны?  -  проговорил  он  с  сарказмом.   

Бинка  вспыхнула,  надменно  взглянула  на  него  и,  измерив  взглядом  со  ступней  ног  до  самой  макушки,  резко  развернулась,  чтобы  пойти  к  своей  машине.  Она  не  успела  продвинуться  и  на  полшага,  как  внезапный  толчок  в  спину  сбил  ее  с  ног,  и  она  очутилась  на  земле,  больно  ударившись  коленкой  о  выступ  камня.  Мгновение  -  и  она  уже  снова  стояла.
- Вы  не ушиблись,  мадам?  -  безмятежно  говорил  между  тем  Коро,  хотя  в  безмятежности  его  голоса  любой  внимательный  субъект  заметил  бы  хорошо  замаскированную  насмешку.

Бинка  отпрыгнула  от  него  подальше  и  быстро  оглядела  окрестности.  Наверху  никого  не  было,  передний  обзор  загораживало  его  летсредство, а  сзади,  с  той  стороны, откуда  шло  движение  всей  колонны,  стоял  фургон.
- Ты  что,  -  прошипела  она,  -  с  ума  сошел? 
- Я  хотел  продемонстрировать  вам,  что  вы  гораздо  менее  неуязвимы,  чем  вам  кажется,  мадам,  -  на  этот  раз  Коро  постарался  придать  своему  голосу  почтительность.
- Ты  дурак!  -  был  ответ.  -  Ты  знаешь,  что  ты  сейчас  только  что  сделал?  Я  должна  была  бы  тебя  немедленно  убить!

Она  смотрела  на  Коро  расширившимися  от  ужаса  глазами,  лицо  ее  было  бледно,  и  губы  дрожали.  Да  что  там  губы!  Она  дрожала  вся,  с  ног  до  головы!
- Мадам!  -  произнес  Коро  умиротворенно,  как  всегда  говорил  с  рассерженными  женщинами.  -  Мадам,  я  не  хотел сделать  вам  больно.
- Какая  разница,  чего  ты  хотел!  -  прошипела Бинка  в  полном  отчаянии.  -  Разве  ты  не  понимаешь:  я  хозяйка,  я  не  могу  позволить  себе  такую  роскошь,  как  допустить,  чтобы  ко  мне  прикасались  чьи-то  руки!  Неужели  не  ясно:  если  это  можно  одному,  то  почему  бы  не  проделать  то  же  самое  и  остальным!

Ее  трясло,  и  на  мгновение  Коро  показалось,  что  она  сейчас  рухнет.  Мадам  явно  никого  еще  в  своей  жизни  не  убивала  -  это  был  факт!
- Вы  совершенно  правы,  -  проговорил  Коро  опять-таки  мягко,  -  именно  это  я  и  хотел  вам  доказать:  оставаться  здесь  для  вас  опасно.
- Ты  дурак!  -  проговорила  Бинка,  выпрямляясь.  -  Твое  счастье,  что  не  было  свидетелей  твоего  дурацкого  поступка!  Но  если  ты  распустишь  язык  и  хоть  что-то  просочится  наружу  -  можешь  считать  себя  покойником!

- Тамила  видела!  -  произнес  Коро,  закатывая  глаза  в  поднебесье.
- Надеюсь,  она  достаточно  тобой  дорожит,  чтобы  не  захотеть  остаться  вдовой,  -  сказала  Бинка  резко  и  вновь  повернулась,  чтобы  оборвать  неприятный  разговор.
- Минуточку,  -  услышала  она,  и  рука  Коро  легла  ей  на  плечо.
- Ты!  -  вспыхнула  Бинка,  сбрасывая  руку.  На  этот  раз  реакция  ее  была  молниеносной,  она  вновь  стояла  лицом  к  Коро  и  вся  пылала  от  возмущения.  -  Чего  тебе  еще?  Или  тебе  и  впрямь  жизнь  надоела?

- Минутку,  -  повторил  Коро,  изобразив  тревогу.  -  Я  хотел  бы  знать,  кто  у  нас  здесь  палач?  Ваш  муж,  ваш  дедушка,  или  вы  попросите  Джона?
- Дурак!  -  повторила  мадам  в  третий  раз,  уже  гневно.  -  Я  должна  буду  исполнить  приговор  сама,  лично!  Неужели  это  тебе  не  ясно,  кусок  ты  остолопа?
- И  у  вас  не  дрогнет  рука?  Убить  такого  же,  как  вы  сами?  -  выдал  Коро  полный  наив.
- Я  вынуждена  буду  это  сделать,  идиот  несчастный!  Или  ты  вчера  родился  на  свет  и  не  понимаешь,  что  такое  закон?  Не  сидел  в  тюрьме  и  не  знаешь,  что  иногда  приходится  убивать,  хоть  вовсе  этого  не  хочешь?

Коро  знал,  что  такое  закон.  Не  тот, который  пишут  на  бумаге,  а  тот,  который  властвует  в  толпе.  Только  вот  что  знала  о  таком  законе  женщина,  которая  сейчас  здесь  стояла  и  шипела  от  ярости?
- Зачем  же  убивать?  -  ситуация  все  еще  казалась  Коро  презабавной.  -  Вы  должны  были  бы  в  ответ  меня  побить.
- Если  бы  смогла.
- Угу.
- А  потом  передраться  бы  со  всеми.
- Угу.
- А  зачем?
- Вы  бы  этим  сразу  доказали,  что  вы  такая  же,  как  мы.
И  Коро  вновь  придал  своей  физиономии  самое  невинное  выражение.

Мадам  хлопнула  глазами,  сделала  глубокий  вдох,  выдох  и  -  засмеялась.
- Коро!  -  произнесла  она  облегченно.  -  Ты  считаешь  меня  безрассудной?  Маленькой  глупышкой,  не  понимающей,  кто  перед  ней?  Неужели  ты  не  заметил,  что  я  очень  осторожна?  Что  я  никогда  не  поворачиваюсь  спиной  к  здешней  публике  и  всегда  встаю  так,  чтобы  было  куда,  в  случае  чего,  отступить?   
- Сегодня  вы  повернулись,  -  усмехнулся Коро,  кривя  губы.
- Конечно.  Потому  что  ты  -  один  из  наших.  Джон  и  дедушка  считают  тебя  не  способным  на  предательство.  Поэтому  мне  очень  тяжело  было  бы  тебя  убивать.  Умоляю!  не  делай  больше  глупостей!

Глаза  Бинки  вновь  расширились,  и  она  опять  повернулась  к  своей  машине.  И  вновь  ей  не  удалось  улететь.
- Мадам,  -  произнес  голос  Коро;  на  этот  раз  в  его  тоне  прозвучало  раскаяние,  -  я  не  против  вернуться  к  прежней  должности,  но  боюсь  оставлять  здесь  Тамилу  без  защиты.  Этот  Жат,  этот  ее  бывший… Короче,  я  в  опаске,  что  он  ей  отомстит.
- А!  -  сказала  Бинка,  останавливаясь.  -  Так  бы  сразу  и  сказал.  Но,  по-моему,  ты  зря  паникуешь:  его  участок  на  противоположном  конце,  а  это  далековато  отсюда.
- Чего  не  сделаешь,  если  сильно  захочешь!

- Ты  прав!  -  сказала  Бинка,  подумав. -  Жат  -  очень  нехороший  человек.  Но  вот  как  мы  поступим.  Я  вживлю  в  его  туловище  радиомаяк,  а  в  ваш  фургон  помещу  приемник  с  сигналом,  который  сработает,  если  объект  подойдет  к  прибору  ближе,  чем  на  три  километра.  На  время  перекочевок  и  ночи  прибор  придется  отключать,  разумеется,  но  тогда  рядом  с  Тамилой  будешь  ты.   
- И  что  это  даст?  -  пожал  плечами  Коро. 
- Я  раздам  тебе,  мне  и  Джону  специальные  часы.  С  прибора  в  фургон  на  эти  часы  поступит  звук,  и  мы  перехватим  голубчика.
- Если  успеем.

- Можно  сделать  и  похитрее.  Одновременно  с  маяком  человеку   монтируется  ампула  со  специальным  составом.  При  возникновении  сигнала  ампула  вскроется,  и  объект  погрузится  в  сон,  после  чего  попадет  в  полное  наше  распоряжение.  Ну  как?  Годится?
Коро  покачнулся.  До  него,  наконец,  дошло,  что  и  жесты  хозяйки,  и  ее  отчаяние,  и  слова  -  все  было  всерьез.  Он  тотчас  вспомнил  и  странный  энтузиазм,  подмеченный  им  у  избранной  двадцатки  небожителей,  и  эманация  счастья,  буквально  струившаяся  из  голов  их  жен.  Обитателям  лесного  хуторка  было,  безусловно,  хорошо  -  излишне  хорошо,  в  отличие  от  мадам  Бинки.  Ее  эмоциональный  фон  был  в норме  -  то  есть,  по  крайней  мере,  в  данный  конкретный  момент.

Даже  было  странно  -  чунга  Коро  больше  не  жевал,  но  обостренная  восприимчивость  у  него  сохранилась,  и  все  чувства  особы,  задумчиво  морщившей  сейчас  лоб  в  поисках  решения  проблемы,  изобретенной  Коро  исключительно  для  отмазки,  считывались  им,  словно  с  экранчика  виона. 

- У  вас  много  в  арсенале  подобных  штучек?  -  спросил  он  глухо,  пряча  за  отсутствием  оттенков  в  голосе  свое  истинное  отношение  к  тому  печальному  факту,  что  вместо  обещанной  стариком  свободы  его,  как  и  остальных,  ждет  рабская  зависимость  от  некоторого  количества  химического  вещества,  выделяемого  как  награда  в  определенное  время  и  за  определенные  заслуги.
- Хватает,  -  вздохнула  хозяйка,  -  хотя  я  предпочитаю  обходиться  без  них.  Ладно,  не  будем  об  этом,  займемся делом.  Работайте.  Пока  я  не  приготовлю  то,  что  вам  нужно,  вас  никто больше  не  потревожит.  Кстати,  забыла  спросить:  у  вас  все  есть  в  наличии,  или  чего  прислать?
__________

- Брр!  -  проговорила  Тамила,  проводив  взглядом  ракетку  хозяйки.  -  Эта  мадам… У  меня  мурашки  по  коже  побежали,  когда  она  на  меня  посмотрела!   
- Не  дрейфь!  Она  ничего  нам  не  сделает,  -  сказал  Коро  задумчиво.  -  Хотя  могла  бы…
- Коро,  милый,  не  противоречь  ей!  Иначе  она  нас  разлучит!
- А  мы  ее  не  послушаемся.  Или  я  тебе  уже  надоел? 
- Коро,  она  может  нас  разъединить,  я  это  чувствую!  Она  поступит  с  тобой  как  с  Жатом,  ты  и  подойти  ко  мне  не  сумеешь!
- Ничего!  -  засмеялся  Коро.  -  Тогда  ты  будешь  бегать  ко  мне  на  свиданку.  Ладок?
- Ладок,  -  улыбнулась  его  половина.
__________

Естественно, Коро  только  изобразил  перед  Тамилой,  будто его  не  проняло.  На  самом  деле  проняло,  да  еще  как! Чем  больше  он  размышлял  над  ситуацией,  тем  менее  веселой  она  ему  казалась.  Оба:  и  старик,  и  внучка,  явно  обладали  могуществом,  весь  объем  которого  невозможно  было  даже  раскопать.  Причем,  и  это  было  самое  коварное,  могуществом  своим  ни  тот,  ни  другая  перед публикой  не  трясли,  предпочитая  извлекать  его  в  нужный  момент  с  невозмутимостью  факира  на  сцене.

Коро,  например,  много  раз  слышал,  что  против  чунга  ничто  не  устоит,  и  что  бороться  против  него  бесполезно.  Ничтожная  доза  его  удваивала  силу,  быстроту  реакции,  остроту  ума,  и  один  раз  ступив  на  эту  тропу,  человек  уже  не  способен  с  нее  сойти,  пока  не  пробьет  его  час.  Дальше  -  безумие.  Или  смерть,  если  у  тебя  есть  надежные  друзья.  Но  старик  спокойно  сказал:  «Успех  100%»,  и  к  чунгу  Коро  больше  не  тянет.

Его  тянет  на  хутор,  к  Смоку,  Гору  и другим.  Под  начало  Джона.  Значит,  есть  на  свете  штучки  покруче  чунга?  Ведь  Коро  действительно  здоров  и  словно  сбросил  десяток  лет.  И готов  засмеяться  в  лицо  любому,  кто  предложил  бы  ему  отдать  этот  десяток  лет  в  обмен  на  ямку  в  грунте  с  холмиком  наверху.  Потому  что  ему  сейчас  вполне  хорошо  -  хорошо  без  всякой  чертовщины,  просто  потому  что…

Тут  Коро  задумался… Да  нет,  рабочим  в  пайку  хозяева  ничего  не  подбрасывают,  факт,  в этом-то  Коро  обмануть  было  невозможно.  А  если  бы  даже  для  Коро  они  сделали  исключение,  то… Выходит,  зря  он отказался  от  должности  снабженца?  Если  он  станет  добывать  себе  пищу  самостоятельно  - ему  не  придется  есть  из  чужих  рук.  Тогда  и  свободу  свою  он  сохранить  сумеет,  и  Тамилу  от  беды  убережет!  Чуткая  девка,  сразу  поняла,  что  здесь  нельзя  высовываться.  Глаза  вниз,  «да,  мадам»,  но  слабины  не  дала,  отстояла  себя.  На  такую  можно  положиться,  не  подведет.  Да, девка  права:  с  хозяевами  надо  быть  поосторожнее,  особенно  с  этой  мадам  внучкой  с  ее  набором  разных  штучек.  Несомненно,  не  зря  она  такая  храбрая!

«Я  никогда  не  поворачиваюсь  спиной  к  здешней  публике…»  А  лицом,  значит,  можно?  Лицом  для  нее  безопасно?  Хорошо  еще,  что  она  не  убийца  или  не  чувствует  необходимости  убивать.  Но  какая  реакция!  -  и  соображает  четко… Не  хотел  бы  я  быть  на  месте  ее  мужа!
__________

Дойдя  первый  раз  до  этого  пункта  своих  размышлений,  Коро  позволил  себе  задержаться  на  нем  подольше.  Из  того,  что  он  успел  заметить  еще  полгода  тому  назад,  рыжему  Уотеру  от  семейки  отламывалось  не  слишком  много. Всем  хозяйством  на  хуторе  и  в  окрестностях  заправлял  Джон,  и  хозяйский  зять  находился  у  него  в  подчинении  наравне  с  закупленной  рабочей  силой.  Правда,  командовал  им  Джон  мягко,  как  бы  советуясь,  но  главным  мужчиной  на  территории  был  он,  точно  так  же,  как  главной  женщиной  была  мадам  Бинка.
__________

Вернувшись  снова  к  своим  прежним  обязанностям,  Коро  еще  больше  укрепился  во  мнении,  что  хозяева  его  отнюдь  не  столь  просты,  сколь  они  хотели  казаться.  И  пусть  даже  они  ничего  не  подсыпали  в  тарелки  привезенным  сюда  людям  (а  в  том,  что  это  так,  сомнения  у  Коро  отпали,  чуть  он  заметил,  что  каждая  семья  поселка  при  хуторе  варит  себе  суп  самостоятельно),  но  ведь  и  Коро  никто  не  запихивал  в  рот  чунг  насильно,  когда  он  его  жевал!

Каждое  утро,  стоило  Уотеру  куда-то  улететь,  Джон  по-хозяйски  заходил  в  большой  дом  и  преспокойнейше  проводил  там  часик  наедине  с  мадам,  в  то  время  как  ее  детей  нянчила  мулатка.  Потом  мадам  и  Джон  выходили,  опять-таки  вместе,  садились  в  машину  и  отправлялись  в  совместный  рейд  по  территории,  прихватив  с  собой  младенца  поменьше.  Его  мадам  всюду  таскала  с  собой  как  примерная  мать.   

Впрочем,  как  Коро  предполагал,  рыжий  муж  вряд  ли  догадывался  о  похождениях  своей  супруги.  При  его  появлении  мадам  совершенно  менялась  и  изображала  такую  любящую  жену,  что  прямо  шик!  «Да,  дорогой!»,  «Хорошо,  дорогой!»,  «Пусть  будет  как  ты  хочешь,  дорогой!»,  -  вот  что  раздавалось  из  ее  уст.  С  каким  обожанием  смотрела  она  на  своего  простофилю!  Легкий  кивок  -  и  она  бросалась  выполнять  любое  его  пожелание.  Такую  актрису  следовало  бы  поискать!

Всю  предыдущую  неделю  Джон  развозил  мясо  вместо  него,  Коро,  и  мадам  довелось  крутиться  по  ярусам  самой.  А  нынче  старик  снова  отправился  на  Новую,  отвозить  в  клинику  пациентов  из  третьей  сотни  своей  собственности.  Следовательно,  точек  стало  на  80  с  гаком  больше,  и  наша  парочка  не  справилась.

Парочка,  действительно,  не  справлялась.  265  объектов,  каждый  протяженностью  в  12  километров  -  это  была  не  шутка.  Километры  эти  полагалось  еще  разбить  на  12  частей,  потому  что  по  плану  старика  озеленение  территории  производилось  не  сплошным  пластом,  а  как  бы  пунктиром:  100  метров  посадок  -  900  метров  ничем  не  занятой  щебенки.  Щебенка  была  не  материком,  отнюдь  нет  -  ее  создавали  из  скального  основания  камнедробилки,  шедшие  где-то  далеко  впереди  и  работавшие  на  фотоэлементах  автоматом.  Камнедробилок  было  аж  450  штук,  и  следил  за  их  исправностью  один  из  избранной  двадцатки.

- Человек  в  состоянии  преодолеть  900  метров,  если  знает,  что  дальше  его  ждут  пища  и  жизнь,  -  сказал  им  старик  в  первый  день  по  возвращении  с  «экскурсии»,  объясняя  свою  систему.
- Ну,  он  и  90  километров  преодолеет,  если  надо,  -  заявил  тогда  Смок. 
- Преодолеет,  если  будет  точно  знать,  что  впереди  спасение,  -  возразил  старик.  -  Но  растения  не  ждут  в  стадии  боевой  готовности,  когда  их  употребят.  Они  созревают  в  разное  время  и  по-разному  плодоносят.  Наша  задача  -  сделать  так,  чтобы  умереть  с  голоду  на  нашей  территории  стало  невозможно.

- А  зачем  мы  запахиваем  в  землю  всякую  дрянь?  -  поинтересовался  Гор.
- Чтобы  образовался  перегной.  Земля  тоже  должна  жить,  иначе  нам  так  и  придется  стоять  над  ней  с  техникой  и  что-то  загружать  в  грунт  насильно.
__________

Да,  Марк  был  старик  ушлый  и  наверняка  знал,  что  некоторые  из  его  растений  можно  использовать  не  только  для  избавления от  голодной  смерти.  Ведь  сонный  состав,  необходимый  для  отстрела  животных,  из  чего-то  же  изготовлялся?  Может,  это  и  есть  его  снадобье?  Или  ребята  сами  чего-то  раскопали  и  балуются?  Надо  предупредить  новичков,  чтобы  не  совали  в  зубы  все  подряд…
А  вскоре  жизнь  преподнесла  Коро  еще  один  урок…
__________

- Ах,  кого  я  вижу!  -  услышала  Бинка  ровнехонько  через  четыре  календарных  дня  с  того  момента,  когда  она  пообещала  молодой  парочке  помощь  в  защите  слабой  ее  половины  от  посягательств  неприятного  типа  пор  имени  Жат.  Была  ночь,  время  ремесел,  и  хозяйские  обязанности  по  охране  своей  собственности  считались  приостановленными,  что  не  мешало  Бинке  достаточное  количество  часов  пребывать  в  прядильной,  где  работала  Тамила.  В  помещении  стоял  нестройный  гул  от  работавших  станков,  но  прозвучавший  голос  был  достаточно  громок,  чтобы  перебить  звук.
- Ну,  как  тебе  нравится  с  твоим…

Следующее  слово  Бинка  не  разобрала,  но  она  увидела,  как  покраснела  юная  женщина  и,  наконец,  узнала  вошедшего.  Жат,  первый,  он  же  бывший  супруг  Тамилы,  стоял рядом  с  ее  машиной  и  пытался  обнять  отвергнувшую  его,  но  тем  не  менее  не  только   не  впавшую  из-за  этого  в  тоску,  а  и  вполне  довольную  произошедшим  в  ее  жизни  переменам  особу.  Та  испуганно  съежилась  и  попыталась  высвободиться,  но  безуспешно. 

- Позови  Коро,  -  сказала  Бинка  работнице,  рядом  с  которой  в  данный  момент  стояла,  а  сама  спокойно  принялась  наблюдать  за  происходящим.  Она  знала:  если  девушка  не  захочет  дать  отпор  сама,  защитить  ее  не  сможет  никто.
Между  тем  тот,  кого  звали  Жат,  продолжал  что-то  вполголоса  говорить  Тамиле,  и  видно  было,  что  отвращение,  проступившее  на  ее  лице,  его  лишь забавляет,  в  то  время  как  конечности  его  весьма  нагло  продолжали  прижимать  девушку  к  узкому  простенку.  Затем  раздался  злобный  вскрик,  руки  насильника  отдернулись… 
- Тамила!  -  громко  позвала  Бинка.

Девушка  юркнула  в  промежуток  между  ухажером  и  соседским  станком  и  через  мгновение  уже  была  на  свободе.  Но  к  этому  времени  на  сцену  явилось  еще  одно  действующее  лицо.  В  результате  повернувшийся  вслед  ускользающей  от  него  жертве  незадачливый  ухажер  очутился  нос  к  носу  с  тем,  кого  он  меньше  всего  хотел  здесь  встретить.

Что  мужчины  сказали друг  другу,  Бинка  не  поняла.  Нет,  набор  звуков  до  нее  донесся,  но  слов  таких  она  отродясь  не  слыхивала.  Она  видела  только  результат:  Коро  ударил  Жата  кулаком  в  лицо.  Жат  выхватил  нож,  и  точно  такое  же  орудие  очутилось  в  руках  у  его  противника.  Через  мгновение  оба  мужчины  уже  кружили,  пошатываясь,  напротив  друг  друга,  а  публика  с  жадным  вниманием  выжидала,  кто  первый  нанесет  удар.  Станки  позамирали,  лишь  часть  из  них  продолжала  крутить  шпули,  но  уже  без  людского  присмотра. 

“Изобрази  обморок,”  - шепнула  Бинка  той  девушке,  которую  посылала  за  Коро.
- Ах!  -  вскричала  та  на  всю  прядильню  и  плавно  опустилась  на  пол.
Звук  ее  голоса  и  стук  падения  тела  заставили  мужчин  прервать  процесс  кружения  и  обернуться  в  сторону  женской  компании.
- Чудовищно!  -  подала  возмущенный  голос  Бинка.  К  тому  моменту  она  уже  стояла  возле  соперников.  -  Вы  что,  с  ума  посходили,  устраивать  такое?  Тамила,  Нора  - быстрее  воды,  надо  ее  привести  в  чувство!

- Вот  что,  голубчики,  -  сказала  она,  вновь  обращаясь  к  мужчинам,  все  еще  сжимавших  в  руках  ножи  и  свирепо  поглядывавших  друг  на  друга.  -  Немедленно  просите  друг  у  друга  прощения  за  все,  что  вы  сейчас  друг  другу  сказали.
- Это  невозможно, мадам,  -  сказал  Коро  угрюмо.  -  Он  меня  оскорбил.
- А  ты  его?
Коро  смолчал.

- В  общем,  так. Если  ваши  языки  не  в  состоянии  произнести  слово  «извини»,  то  есть  еще  один  вариант.  Насколько  я  поняла,  в  том, что  вы  сейчас  наговорили  друг  другу, не  было  правды.  Это  был  просто  набор  звуков,  выражавших  ваш  гнев.  Ты  согласен  со  мной,  Коро?
Коро  медленно  кивнул.
- А  ты,  Жат?  Не  тяни  резину,  ты  согласен  со  мной?
- Согласен.  -  пробурчал  Жат  неохотно.

- Вот  и  отлично.  Если  вы  оба  согласны,  что  информация,  которая  5  минут  назад  лилась  из  ваших  уст,  не  соответствует  истине,  то  есть  мнение  устроить  взаимозачет:  никто  никому  ничего  не  говорил,  и  никто  ни  от  кого  ничего  не  слышал.  Бросайте  сюда  ваши  резаки… Ну,  живее!  Раз, два,  три!
Ножи  полетели  к  ногам  Бинки.
- А  теперь  -  разойдись.  Коро,  у  тебя,  кажется,  есть  работа?  Ты  свободен.  А  ты,  дорогой,  задержись  на  чуток.  Итак,  ты  какое  выбрал  себе  поприще?  У  обувщиков?  Тогда  как  ты  очутился  в  прядильной,  хотела  бы  я  знать?  Чтобы  больше  я  тебя  здесь  не  видела!  Взяли  моду  шляться  в  рабочее  время!

А  на  заре  следующей  семидневки,  когда  Марк  вернулся  с  Новой,  он  собрал  все  285  голов  своих  подданных  и  произнес  следующее:
- Граждане  бывшие  уголовники!  Вы  находитесь  в  местности,  где  нет  ни  полиции,  ни  судов,  ни  тюрем,  так  что  охранять  вас  друг  от  друга  некому.  Все  вы  по  некоторым  своим  качествам  похожи,  все  люди  горячие,  у  каждого  есть  гордость  и  достаточно  смелости,  чтобы  в  случае  чего  за  себя  постоять.  Я  так  говорю,  Джон?  Есть  среди  этих  людей  хоть  один,  кто  склонен  проглатывать  обиды,  терпеть  оскорбления  и  праздновать  труса?

- Нет,  мистер  Марк,  - отвечал  Джон.  -  таких  мы  сюда  не  брали.
- Правильно,  не  брали.  Поэтому  у  меня  к  вам  огромная  просьба:  прежде  чем  раскрывать  рот  и  что-то  друг  другу  говорить,  подумайте,  а  как  бы  вы  сами  отреагировали  на  собственную  заготовку?  Местность  у  нас  пустынная,  темное  время  долгое,  и  разбирать,  кто  и  почему  превратил  вас  в  труп,  никто  не  станет.  Помните,  главный  и  единственный  закон  безопасности  здесь  «Веди  себя  так,  чтобы  ни  у  кого  не  возникло  жгучего  желания  сократить  тебе  жизнь.»  Усвоили?
__________

“«Веди  себя  так,  чтобы  ни  у  кого  не  возникло  желания  сократить  тебе  жизнь,»  -  думал  Коро,  возвращаясь  к  себе  в  фургон.  -  Легко  сказать!  Этот  Жат  такой  жук,  от  которого  всего  можно  ожидать!”

Глава  четвертая
;;;;;;
;;;; ; ;;;;

Сол  не  очень  долго  раздумывал,  выбирая  место  для  своей  резиденции.  Он  был  хитер,  упрям  и  зол  на  правителей.  Он  добивался  не  повышенного  внимания  к  своей  личности,  то  есть,  чтобы  за  ним  сначала  погонялись,  а  потом  схватили  за  шкирку  и  притянули  к  ответу  -  нет.  Он  хотел  бесследно  кануть  для  того,  чтобы  неожиданно  возникнуть  в  нужную  минуту.  Следовательно,  прятать  свою  драгоценную  добычу  туда,  где  существуют  учет  и  множество  любопытных  глаз,  смысла  не  имело.  Надо  было  подобрать  менее  тривиальный  вариант.

И  Сол  подобрал.  Правители  сами  подсказали  ему,  что  существует  территория,  куда  они  не  суются  -  так  называемая  «Первая  Полоса»,  где  Сол  совсем  недавно  прозябал  в  ссылке,  отправленный  туда  их  высокородиями  в  надежде,  что  он  одумается,  раскается  и  простит  им  все,  что  они  сотворили  с  Марин.

Жестоко  же  они  ошиблись,  однако,  подвергая  его  столь  примитивному  наказанию!  Знай  они,  что  Сол  вместо  того,  чтобы  раскаяться,  лишь  закалится,  они  бы,  несомненно,  приберегли  свою  гуманность  для  кого-нибудь  другого.  А  Сол  не  просто  закалился  -  он  приспособился  и  приспособился  превосходно.  Одиночество  его  больше  не  пугало,  а  необходимость  ежедневно  трудиться  чтобы  выжить  быстро  перестала  казаться  тягостной.  И  самым  замечательным  было  то,  что  на  Первой  Сол  мог  быть  уверен:  сюда  искать  его  никто  не  рванет.  Ну  кому  придет  в  голову,  что  преступник  побежит  прятаться  от  закона  не  куда-нибудь,  а  в собственную  тюрьму?

Первоначально  Сол  даже  и  поселиться  хотел  непосредственно  в  месте  отбывания  наказания,  Однако,  прилетев  туда,  он  передумал.  В  самом  деле,  не  было  никакой  нужды  прозябать  вместо  того,  чтобы  процветать.  Ребенку  требовались  витамины  и  прорва  всяких  ингредиентов,  а  деревцам,  посаженным  Солом,  было  еще  расти  и  расти.  Овощи  же  частично  повыпадали.

В  общем,  имея  летательный  аппарат,  можно  было  присмотреть  местечко  поуютнее.  Что  ни  говори,  но  он,  Сол,  был  аж  никак  не  единственным,  кто  нарушал  нелепые  постановления  правителей  и  их  ублюдочные  законы.  И  хватило  всего  одного  рейса,  чтобы  убедиться:  пятисоткилометровая  полоса  вдоль  экватора  Безымянной  была  просто  землей  обетованной  для  человека,  жаждущего  уединения.  Потаенных  уголков,  предлагавших  усталому  сердцу  роскошный  выбор  плодов,  прохладу  в  зной  и  укрытие  в  холод,  на  территории  была  уйма. 

Заброшенные  поселки  Сол  отмел  сразу  же:  вид  покинутых  домов  наводил  на  него  уныние.  Он  не  собирался  любоваться  пейзажами  Первой  Полосы  вечно.  Добротная  палатка  позволяла  обойтись  без  постоянного  натыкания  на  чужие  стены  и  заборы.  Заброшенные  поселки  были  памятником  хозяевам  планеты,  а  Сол  был  из  мятежников,  и  из  рук  хозяев  он  не  желал  принимать  больше  ничего.
Выбрав  один  из  оазисов, созданных  такими,  как  он  сам,  Сол  весь  отмерянный  им  на  выкармливание  ребенка  период  времени  все  свое  выходные  дни  посвятил  переброске  туда  необходимой  техники  и  обустройству  своего  будущего  быта.  Так,  палатку  он  купил  с солнечными  элементами  на  крыше,  печь  дополнил  аккумулятором. 

Он  даже  провел  в  своей  предполагаемой  резиденции  несколько  выходных,  чтобы  воочию  понять,  чего  ему  там  недостает.  Устроиться  он  хотел  с  максимальным  комфортом:  дочурка  не  должна  была  пострадать  из-за  того,  что  ее  папа  решил  без  чего-то  обойтись.  И  когда  урочный  год  истек,  и  план  Сола  по  нанесению  второго  удара  тем,  кто  не  стеснялся  наносить  удары  другим,  сработал,  Сол  вполне  насладился  плодами  своей  предусмотрительности.  Исчезнув  из  цивилизованного  мира,  он  беспрепятственно  возник  в  диком  и  зажил  без  печали  и  тревог,  довольный  собой  и  своим  бытием. 
__________

- Коро,  у  меня  к  тебе  огромная  просьба,  -  проговорила  Бинка  спустя  полгода  после  их  достопамятной  беседы  на  201ом  ярусе.  Население  территории  пополнилось  еще  тремя  сотнями  закупленных  голов,  и  теперь  на  попечении  хозяев  было  аж  600  пар  двуногих  существ  обоего  пола.  -  Я  сказала  Уоту,  что  это  ты  раздаешь  ежедневные  задания,  когда  нет  Джона.  Подтверди,  если  он  спросит. 
- Вы  хотите,  чтобы  я  солгал,  мадам?

- Можно  подумать,  я  предлагаю  тебе  нечто  такое,  чего  тебе  никогда  прежде  не  приходилось  делать.
- Приходилось.  Но  прежде  мне  приходилось  делать  многое,  чего  я  больше  делать  не  собираюсь,  поэтому  я  хотел  бы  знать,  в  чем  участвую.
- Коро,  ты  невыносим!  -  засмеялась  Бинка. -  можно  подумать,  я  склоняю  тебя  на  криминал.
- А  вдруг?
Бинка  снова  засмеялась:
- Нет,  ты  точно  сведешь  меня  когда-нибудь  с  ума.  Интересно,  какого  сорта  криминал  здесь  возможен?

Коро  подумал.  Теперь,  когда  он  перестал  подозревать  хозяев  в  использовании  психотропных  средств  для  укрощения  когорты  избранных,  и  секрет  хорошего  настроения  обитателей  поселка  при  хуторе  перестал  быть  для  него  секретом,  он  не  боялся  больше  мадам  Бинки.
- Например,  передергивания  карт  в  колоде,  -  произнес  он  уклончиво.
- И  в  чьей  колоде  я  собираюсь  передергивать  карты?
- В  дедушкиной,  естественно.
- Сейчас  его  на  полосе  нет.
- Тогда  в  колоде  Джона.

- Из  каждых  шести  недель  две  Джон  отсутствует.
- Зато  присутствует  ваш  супруг,  мадам.
- Угу.  А  ты  видел,  чтобы  он  когда-нибудь  раздавал  задания?
- Никогда,  -  вынужден  был  признать  Коро.
- Тогда  как  ты  представляешь  себе  ситуацию?
- Ну,  Джон  обдумывает,  что  кому  делать,  старик  дает  добро,  а  вы  до  сих  пор  заменяли  Джона,  пока  он  летает.
- И  что  изменилось  теперь?
- А  теперь  вы  решили  вести  дело  по-своему,  и  вам  нужен  козел  отпущения,  на  кого  можно  было  бы  потом  свалить  грехи.

Бинка  так  и  присела  от  внутреннего  хохота.
- Ты  великий  фантазер,  Коро!  -  выдавила  она,  наконец,  из  себя.  -  Сочинить  такое!  У  тебя  там  в  запасе  нет,  случайно,  внебрачного  негра  от  любимой  негритянки?
- Не  понял,  мадам?  -  нахмурился  Коро.
- Ну,  например,  Джон  -  тайный  обожаемый  внук  дедушки  Марка?
- Я  об  этом  еще  не  думал,  -  засмеялся  и  Коро,  поняв,  какую  глупость  сморозил.  -  Значит,  вы  тоже  выполняете  распоряжения  Марка?

- Еще  хуже,  Корчик.  Уже  скоро  год,  как  никто  мне  никаких  распоряжений  не  дает:  ни  дедушка,  ни,  тем  более,  Джон.  Наоборот,  я  даю  указания  Джону.
- И  он  вас  слушает?
- Я  его  хозяйка,  Коро,  его  будущая  работодательница.  После  смерти  дедушки  все  права  на  имущество  перейдут  ко  мне. 

- Но  пока  ваш  дедушка  еще  жив.
- Естественно. Вот  только  бывает  он  здесь  совсем  чуть.  Да  и  стар  он  уже,  чтобы  держать  голову  сразу  в  двух  проблемах.  Мотаться  туда-сюда  по  Тьерам  -  это  не  шутка.  Джону  тоже  хватает  работы.  Вот  и  выходит,  что  кроме  меня  некому  заниматься  хозяйством.   

- А  Уотер?
- Уот  занят  закупкой  оборудования.
- Когда  на  полосе  Джон.
- Угу.  Ему  все  мерещится,  что  если  я  останусь  здесь  одна,  то  меня  непременно  съедят.
- Он  недалек  от  истины.
- Возможно.  Но  находиться  одновременно  в  шести  сотнях  мест  и  он  не  в  состоянии.
- О!  Вот  в  чем  загвоздка!

- Да.  Боюсь,  он  захочет  запретить  мне  делать  ежедневный  облет  территории. 
- Я  бы  на  его  месте  тоже  запретил.
- Если  бы  я  склонна  была  вашим  запретам  подчиняться.  Видишь ли,  Коро, проблема  не  в  том,  что  он  запретит,  а  в  том,  что  вместо  того,  чтобы  как  обычно  сказать  «да,  дорогой»,  я  вынуждена  буду  заявить:  «Нет.»

- И  што  будет?  -  с  интересом  спросила  Тамила.
- Мы  начнем  ссориться.  А  я  своего  мужа  очень  уважаю  и  поступать  ему  наперекор  никак  бы  не  хотела.
- Поэтому  вы  предпочитаете  его  дурачить,  -  заключил  Коро,  кривя  улыбку.
- Какое  дураченье?  Обычная  предосторожность:  поскольку  я  все  равно  поступлю  по-своему,  зачем  играть  на  нервах  у  мужа?  Пусть  он  спит  спокойно  и  думает,  что  распоряжается  всем  по-прежнему  Джон.

- Ваш  муж  соглашается  подчиняться  негру?  -  ахнула  Тамила.
- А  почему  бы  и  нет?  Джон  -  очень  деловой  человек,  я  всегда  с  ним  советуюсь  в  спорных  случаях.
- Но  он  черный!
- Зато  умный.  И  я  сама  бы  ему  с  удовольствием  подчинялась,  если  бы  он  был  хозяином.   
- Ох,  вы  не  знаете,  што  говорите,  мадам!  -  покраснела  Тамила.

Бинка  засмеялась  снисходительно.
- Коро,  объясни  своей  половине,  что  Джон,  может,  и  негр,  но  прекрасно  разбирается,  где  его  жена,  а  где  жена  его  лучшего  друга.  И  никогда  не  путает  одну  с  другой.
Бинка  произнесла  это  так  надменно,  что  Тамила  стушевалась.
- Извините,  мадам,  -  сказала  она,  опустив  глаза.
Бинка  кивнула.
- Ну  так  как,  Коро,  ты  выручишь  меня?

Коро  подумал.
- Вы  очень  убедительны,  -  сказал  он  наконец,  -  но  вас  бы  не  затруднило  дать  мне  предварительную  возможность  переговорить  на  эту  тему  с  Джоном?  Один  на  один  и  без  свидетелей?
- Разве  для  этого  требуется  мое  разрешение?  -  сделала  большие  глаза  Бинка.  -  Фургон  Джона  -  не  секретный  объект,  и,  в  конце-концов,  у  тебя  имеется  рацел.  Постарайся  провернуть  это  сегодня  же,  чтобы  завтра  я  могла  взять  тебя  в  поездку  и  показать,  как  я  это  делаю.  Возможно,  Уот  начнет  тебя  расспрашивать,  надо  быть  наготове.
__________

Итак,  Джон  не  путает  своей  жены  с женой  мистера  Уотера.  В  этом  Коро  довелось  убедиться  гораздо  быстрее,  чем  он  предполагал.  А  случилось  это,  чуть  только  старик  и  Джон  отправились  в  очередной  рейс  на  Тьеру,  то  есть  спустя  9  дней  после  первого  знакомства  Коро  с  некоторыми  из  сторон  деятельности  своей  хозяйки. 

В  то  утро  он,  как  обычно,  прилетел  с  яруса  в  поселок  к  урочному  часу  и  приготовился  ждать  распоряжений.  Без  Джона  мадам  всегда  отдавала  их  сама,  но  на  сей  раз  порядок  был  иным.  Помахав  мужу  ручкой,  хозяйская  внучка  кивнула  Коро  и  пригласила  его  в  дом.  Там,  разложив  на  столе  кипу  бумаг,  она  принялась  подробно  объяснять  своему  протеже,  что  и  как  запланировано  загнать  в  землю  на  этой  неделе,  и  какое  задание  на  сегодня  должно  быть  у  тех,  кто  занимается  развозкой  посадочного  материала.

- Все  понял?  -  спросила  она  под  конец.
- Да.  Только  не  запомнил.
- Не  беда,  вот  список.  План  тоже  захватишь,  просмотришь  его  на  досуге… Теперь  займемся продуктами  -  это  для  Смока.  Не  перепутай  местами,  когда  будешь  стоять  перед  нашими,  авторитет  частенько  зависит  от  подобных  пустяков…

Когда  Коро,  слегка  запаренный,  вышел  на  площадку  к  публике,  собравшейся  перед  хозяйскими  апартаментами,  он  не  сразу  догадался,  почему  на  физиономиях  приятелей  навешаны  ухмылки.  Он  даже  слегка  занервничал  и  с  большим  трудом  заставил  себя  принять  невозмутимый  вид,  чтобы  провести  как  положено  выдачу  заданий.  Все  помнили,  как  это  делал  Джон,  и  Коро  тоже  не  собирался  давать  слабину.  Однако  ухмылки  не  сползали,  и  в  глазах  публики  читалось  нескрываемое  любопытство.

- Ну  как  мадам?  - поинтересовался  Смок,  скаля  зубы.
- Мадам  как  мадам,  -  пожал  плечами  Коро.  -  А  что  с  ней  должно  быть  не  то?
- Ну  ты  даешь!  -  проговорил  Гор.  -  Смотри,  понаполучаешь  ты  от  Джона  зуботычин!
Только  тут  до  Коро  дошло,  что  значило  откровенное  веселье  его  приятелей.
- Да  вы  что?  Совсем  ошалели?  -  изумился  он.  -  Мадам  нужен  управляющий.  Джона  нет,  так  что  теперь,  умирать?
- Угу,  -  сказал  Смок,  скалясь.  -  Мы  так  и  поняли.

- Мадам,  - сказал  Коро  своей  хозяйке  на  следующий  день.  -  Вы  мало  уважаете  своего  мужа.
- Я?  -  удивилась  Бинка.  -  Я  не  уважаю  Уотера?  Придумай  что-нибудь  позанимательней!
- Вы  его  компрометируете  и  опускаете  перед  всем  поселком.
У  хозяйки  расширились  глаза.
- Чего?  -  воскликнула  она.  -  Я  его  унижаю?  Ты  в  своем  уме?
- Весь  поселок  плохо  думает  про  вас  с  Джоном.  Теперь  то  же  самое  начнут  говорить  и  обо  мне.

Мадам  откинулась  на  спинку  стула  и  жутко  покраснела,  затем  побледнела.
- И  что  ты  предлагаешь  мне  сделать,  чтобы  они  начали думать  про  меня  хорошо?  -  холодно  спросила  она,  глядя  куда-то  мимо  Коро.
- Не  уединяться  ни  с  кем  больше,  чем  на  5  минут.
- А!  -  протянула  мадам.
Она  тяжело  вздохнула,  опустила  глаза  и  приказала:
- Зови  сюда  всех,  кто  там  ждет.  И  Сару  тоже.

- Господа,  -  сказала  она,  когда  все  были  в  сборе.  -  Коро  мне  сообщил,  будто  якобы  у  вас  насчет  меня  упорно  возникают  в  головах  различные  идеи.  Спешу  вам  сообщить,  что  мой  муж  -  Уотер,  и  больше  никого  попрошу  ко  мне  не  приписывать. Я  не  стала  бы  поднимать  этот  вопрос,  но  до  меня  донеслось,  будто  вы  все  думаете,  что  мой  муж  слишком  много  мне  позволяет  в  смысле  моих  симпатий.  Уверяю  вас,  что  он  на  эту  тему  рассуждает  абсолютно  так  же,  как  и  вы.  Просто  он  знает,  в  отличие  от  вас,  что  его  честь  для  меня  прежде  всего.  Ясно?

- Ясно,  -  сказал  Смок.  -  Но  вы  подаете  повод  сплетням,  мадам.
- А  вы  их  пресекайте.  Мои  отношения  с  Джоном  чисто  деловые.  Джон  старше  нас  всех  и  опытнее,  и  я  смотрю  на  него  теми  же  глазами,  что  и  на  каждого  из  вас.  Что  же  касается  Коро,  то… Народу  на  полосе  становится  все  больше,  объем  работы  растет.  Кто-то  должен  держать  все  в  голове,  как  вы  мыслите?  Что,  если  я  или  Джон  выйдем  из  строя?  Дело-то  должно  двигаться!  Надо  иметь  подмену.  Вы  согласны?
- Почему  Коро?  - спросил  кто-то,
- Он  самый  из  вас  старший.  Ему  проще  возиться  с  новичками.
- А!  -  сказал  Гор.  -  Понятно!
__________

Что  такое  «возиться  с  новичками»  понимал  не  только  Гор.  Новички  -  это  был  риск.  Каждый  помнил,  каким  он  был  и  как  он  смотрел  на  того  же  Джона.  Десяток  километров  в  ту  или  в  другую  сторону  не  были  непреодолимым  расстоянием  для  тех,  кто  бы  захотел  объединиться  для  нападения  на  хозяйского  пса.  Пока  все  обходилось,  но  кто  мог  дать  гарантию  на  будущее?
- Веди  себя  так,  чтобы  даже  подозрения  не  возникло, будто  ты  боишься,  -  пояснила  Коро  мадам, посылая  его  к  новичкам  в  первый  раз.

Сама  она  должна  была  оставаться  возле  машины  и  наблюдать  за  ним,  как  он  до  сих  пор  наблюдал  за  ней.
- Становись  так,  чтобы  всегда  контролировать  ситуацию,  -  был  второй  совет.  -  Держи  в  поле  зрения  и  фургон,  и  обоих  супругов.  Не  позволяй  женщине  к  себе  подходить, общайся  только  через  ее  мужа.

Но  это  были  еще  цветочки.  На  ягодки  Коро  поглядел  спустя  полтора  месяца,  когда  старик  привез  восьмую  партию  работников.  Джон  вдруг  заболел,  и  разводить  всю  сотню  по  ярусам  довелось  Коро  с  Уотером. Публика  плохо  слушала  какие-либо  объяснения,  и  враждебность,  исходившая  из  всей  сотни  голов,  заставляла  каждый  раз  нехорошо  екать  сердце  Коро,  чуть  начинался  подъем  на  ярусы  с  очередной  десяткой  «поселенцев».  Поэтому  он  очень  удивился  на  следующий  день,  услышав  от  мадам  во  время  полета  к  объектам  следующую  инструкцию:

- Когда  мы  выйдем  из  машины,  ты  останешься  возле  кабины  и  будешь  следить,  чтобы  никто  не  подошел  к  дверце.  В  случае  нападения  немедленно  ныряй  внутрь  -  и  на  взлет.  Сообщить  нашим  успеешь  и  с  воздуха.  Кроме  того,  у  меня  есть  собственный  рат,  так  что  я,  в  случае  чего,  скажу,  что  тебе  делать  дальше.
- А  если  нападут  на  вас?  -  еще  не  понял  Коро.
- То  же  самое.  Летательный  аппарат  не  должен  попасть  в  руки  данного  контингента,  не  забыл  еще?

- Надеюсь,  вы  шутите?  Вы  что,  думаете,  будто  я  способен  смотреть,  как  они… -  Коро  не  договорил.
- Если  эти  люди  нападут,  то  либо  я  сама  справлюсь,  либо  помочь  мне  ты  не  сумеешь.  Они  позаботятся  о  том,  чтобы  ты  не  смог  этого  сделать,  Коро.  Прикинь  сам,  и  ты  увидишь  это  так  же  ясно,  как  вижу  я.  Прежде  всего  они  постараются  нас  разъединить,  причем  так,  чтобы  информация  о  захвате  машины  просочилась  к  нашим  как  можно  позднее.

- Зачем  же  я  там  нужен? -  хмуро  произнес  Коро.  -  Для  мебели?
- Для  психологической  поддержки.  Видишь  ли,  женщина  с  точки  зрения  этих  людей  -  существо  слабое.  А  тебя  они  будут  воспринимать  как  силу.  Они  же  не  знают,  что  у  тебя  приказ  на  улет.  В  любом  случае  неадекватные  действия  с  твоей  стороны  собьют  их  с  толку  и  дадут  мне  возможность  выкрутиться.

- Мудрите,  мадам!  -  возразил  Коро.
- Ты  ошибаешься.  Здесь  точный  расчет.  Вероятность  нападения  очень  мала,  а  при  соблюдении  всех  правил  предосторожности  вообще  ничтожна.  Особенно  сегодня,  когда  они  еще  не  ожидают  появления  летательного  аппарата  и  меня.
- А  завтра?
- Завтра  посмотрим.  До завтра  еще  надо  дожить.

- Зачем  вам  это  надо,  мадам?  - спросил  Коро  после  облета  следующего  дня.
- Эти  люди  должны  знать,  что  я  их  не  боюсь,  -  объяснила  Бинка  спокойно.
- Зачем?
- Скоро  ночь.  Их  будет  не  по  десяти,  а  вся  сотня  сразу.
- Зато  будут  и  другие,  там  они  не  посмеют  что-либо  предпринять.

- Там  будет  темно,  и  во  все  углы  не  заглянешь.  Ты  не  забыл,  что  сторожей  у  нас  нет?
- Все  равно,  завтра  я  вас  туда  не  пущу.  Я  Уотеру  скажу  и  Джону  с  ребятами.
- А  завтра  ты  полетишь  один.  Не  забудь:  и  мотор,  и  кабину  нужно  будет  заблокировать  сразу  же,  чтобы  они  видели,  что  без  тебя  машина  не  взлетит.  Не  забудь:  им  не  труп  твой  нужен,  а  свобода.
Коро  дико  взглянул  на  хозяйку  и  издал  хриплый  смешок.  Он  был  добит!
__________

В  тишине,  безмятежно  и  безвылазно  Сол  прожил  на  избранном  им  пятачке  пространства  целых  52  сезона,  пока  вдруг  однажды  не  заметил,  что  небо  в  той  части  где  восходит  солнце,  стало  уж  слишком  беспокойным.  Это  было  на  рассвете,  а  на закате  пришло  решение  слетать  на  разведку.  Сказано  -  сделано,  Сол  слетал,  и  результаты  экскурсии  его  не  обрадовали.  На  первой  полосе  широким  фронтом  шли  работы  по  освоению  природы.  И  фронт  этот  стремительно  надвигался  на  убежище  Сола.  Необходимо  было  срочно  перебираться.

Перебираться  -  куда?  Вперед  по  кругу,  чтобы  через  полгодика  вновь  собирать  манатки?  Или  прощай  отшельничество,  здравствуйте  города  и  хаты?  Однако  возвращаться  в  цивилизованный  мир  было  рановато.  Их  наверняка  еще  не  перестали  искать,  и  одинокий  мужчина  с  маленькой  девочкой  сразу  же  привлекли бы  к  себе  внимание.  Что  же  касается  первого  варианта…   

Подумав,  Сол  догадался,  куда  можно  было  двинуть.  Переселяться  следовало  не  превращаясь  в  дичь,  убегающую  от  загонщиков,  а  наоборот,  совершив  прорыв  в  противоположную  сторону,  на  уже  освоенную  территорию.  Нетрудно  была  сообразить,  что  возвращаться  назад  озеленители  не  будут,  и  перелетев  на  какие-то  200-300  км  в  сторону  востока,  можно  было  вновь  обрести  и  безопасный  приют,  и  спокойствие. 

Покидать  обжитое  место  кому  же  хочется  -  и  Сол  не  запылал энтузиазмом.  Но другого  выхода  не  было.  Он  вздохнул,  сжал  зубы  и  сцепил  в  замок  пальцы  рук.  Да,  он  сумел  показать  этим  подонкам,  чего  стоит  парень  из  простых!
“То  ли  еще  будет,  когда  подрастет  ваш  отпадыш,  не  подозревая,  кто  он  на  самом  деле!  Моя  крошка  будет  считать  себя  рабочей  силой,  вот  тогда  и  посмотрим,  чем  ваши  девочки  отличаются  от  наших,  узнаете  ли  вы  свою  кровь!”

“Жаль,  что  наступил  вечер,  -  продолжал  свою  думу  Сол.  Решение  уже  было  принято  и  рубеж  намечен.  -  Целую ночь  теперь  ждать  придется,  пока  появится  возможность  отсюда  отчалить.  Но  с  рассветом,  чуть  забрезжит  -  в  путь.  А  пока  используем  выпавшее  для  безделья  время  на  подготовку.”

Сол  так  и  сделал.  За  7  тьеранских  суток  он  упаковал  все,  что  было  можно  упаковать,  и,  чуть  на  небе  засветилась  тоненькая  черточка,  возвестившая  начало  нового  дня,  он  расчехлил  летательный  аппарат  и  отправился  туда,  где  была  надежда  найти  еще  один  оазис,  способный  предоставить  ему  заслон  от  жизненных  передряг  и  случайных  ударов  слепой  фортуны.

Ах,  если  бы  дано  было  знать  человеку,  насколько  коварна  бывает  судьба!  Сол  бы  всю  ночь  трудился  как  проклятый,  но  убрался  бы  из  ставшего  опасным  места,  не  дожидаясь,  когда  на  ярусах  посветлеет!  Ведь  как  глупо  он  промахнулся  -  вернувшись  из  второй  своей  разведки,  он  обнаружил  клапан  палатки  расстегнутым,  и  главного  сокровища  Сола,  его  дочурки,  в  оазисе  не  было!

Целую  вечность  Сол  как  проклятый  метался  вдоль  ярусов,  страшась  высветить  внизу  покалеченное  тельце  своей  единственной  и  ненаглядной.  Ведь  сколь  ни  прискорбно  было  предположение,  что  девочка  вновь  в  руках  у  его  врагов,  но  гибель  ее  была  бы  несравненно  ужаснее.  Сол  и  свой  ярус  проглядел,  отутюжив  его  вдоль  и  поперек  на  добрый  десяток  километров  в  обе  стороны  от  палатки.  Он  кричал  до  хрипоты,  надеясь,  что  дитя  откликнется  -  напрасно.  В оазисе  было  пусто  и  тихо,  и  ничего  не  маячило  под  обрывом,  кроме  кустарника,  деревьев  и  травы. 

Спустя  еще  полчаса  руки  Сола  сами  направили  его  летательный  аппарат  на  поклон  к  тем,  встречи  с  которыми  он  еще  недавно  так  стремился  избежать  -  к  людям.  Иного  выбора  у  него  теперь  не  оставалось:  либо  девочка  была  у  них,  либо  они  должны  были  помочь  ее  отыскать. 

Пустив   ракетку  бреющим  полетом  вдоль  яруса, Сол  приземлился,  чуть  вдали  заметил  фургоны.  На  его  удачу,  рельеф  в  этом  месте  был  неровным,  и  утренние  сумерки  еще  не  сменились  яркостью  дня,  поэтому  он  смог  подлететь  совсем  близко.  Однако  километра  три  ему  все  же  надо  было  отмерить  ногами.  Он  подкатил  машину  к  самой  стене,  чтоб  меньше  была  опасность  обнаружения,   а  после  пошел.  И  хотя  перемещался  Сол  очень  быстро,  но  последние  30  минут  пути  показались  ему  тремя  часами.

Он  подошел  почти  совсем  вплотную  к  фургонам  прежде,  чем  его  заметили,  и  было  опять  же  несложно  понять,  почему.  Между  фургонами  и  Солом  горел  костерок.  Огонь  отвлекал  внимание  на  себя,  вот  в  чем  была  причина,  почему  люди  не  начали  высматривать  еще  издали,  что  за  фигура  движется  вдоль  стенки,  и  что  оно  за  путешественник,  неизвестно  откуда  возникший  там,  где  теоретически  неоткуда  было  взяться  хомо  сапиенсу.

Подойдя,  Сол  остановился  и  замер  в  нерешительности.  Он  не  знал,  что  делать  дальше.  Ему  вдруг  стало  до  жути  трудно  сделать  еще  шажок  и  переступить  последнюю  черту,  отделявшую  его  от  момента,  когда  придется  выспрашивать,  не  видел  ли  кто его  дитя.  Страшно  было  услышать  «нет»  и  тяжело  «да».
Думать  об  этом  было  чертовски  неприятно,  и  Сол  продолжал  стоять,  глядя  пустыми  глазами  на  публику,  гревшуюся  возле  огня.

Глава  пятая
;;;;;;
;;;;; ; ;;;;;

Сидевших  у  костра  было  четверо.  Они  были  разного возраста,  и  трое  из  них  были  весьма  изысканно  одеты.  Их  куртки,  все  разные,  были  из  хорошей  кожи,  брюки  отутюжены,  а  на  ногах  красовались  сапоги  с  рантами  -  новехонькие,  с  отделкой.  Одному  из  троицы  было  лет  27,  другой  выглядел  ровесником  Сола,  а  третий  казался  еще  мальчишкой,  точно  таким  же,  каким  Сол  вернулся  с  ускорителей.  То  есть,  это  если  было  говорить  о  возрасте,  потому  что  парень  был  худощав  и  достаточно  некрасив  -  опять  же,  по  сравнению  с  Солом.

А  переведя  взгляд на четвертого  из  компании,  Сол  вздрогнул.
Вздрогнул  он  не  от  страха,  а  от  неожиданности.  До  сих  пор  он  думал,  что  и  этот  человек  не  намного  старше  среднего  возраста  рабочих,  которых  правители  считали  подходящими  для  освоения  новых  территорий.  Оказалось,  однако,  что  напротив  с  претензией  на  роскошь  одетых  молодцев  грел  свои  кости  совершенный  старик.  Иллюзию  некоторой  моложавости  создавали  черные  с  легкой  проседью  волосы  до  плеч,  но  худые  жилистые  руки  и  костлявые  лодыжки  босых  ног  подтверждали:  борозды  морщин  на  лице  этого  человека  нарисованы  его  величеством  временем,  а  не  кистью  гримера.  Узкие  короткие  штаны  старика  были  из  какого-то  толстого  мягкого  материала,  а  небрежно  наброшенная  на  плечи  куртка  подбита  мехом.

Старик  кинул  на  Сола  быстрый  взгляд  живых  внимательных  глаз  и,  обратив  лицо  к  самому  молодому  из  сидевших,  что-то  тихо  произнес.
- Мое  имя  Коро,  -  представился  парень.  -  Это  Смок,  это  Гор,  это  Марк.  А  ты  кто  будешь?
- Меня  зовут  Никколо,  -  ответил  Сол.  -  Можно  погреться?
- Присаживайся,  если  не  шутишь.  Мы  люди  негордые,  против  хорошей  компании  ничего  не  имеем… А  вот  и  мадам  идет!
__________

- Настоящие  герои,  Сандро,  не  машут  кулаками  без  причины,  -  прозвучал  нравоучительный  голос,  и  Сол  снова  вздрогнул.
Опять  же,  вздрогнул  он  не  потому,  чтобы  испугался.  Но  фраза  была  произнесена  на  русском  языке,  а  по-русски  объяснялись  между  собой  только  акционеры  либо  правители.  И  те,  и  другие  были  начальством,  то  есть  следовало  приготовиться.
Сол  приготовился,  повернул  голову…

К  костру,  в  окружении  кучки  ребятишек,  приближалась  невысокая  женщина  неопределенного  возраста.  На  женщине  были  брюки  и  бесформенная  куртка  непонятного  цвета.  При  внимательном  рассмотрении  куртка  обернулась  еще  одним  дитятей,  привязанным  к  спине  на  манер  того,  как  носили  малышей  другие  женщины,  замеченные  Солом  во  время  его  коротких  разведок.
Всего  ребятишек  было  пятеро. Двое  из  них:  девочка  лет  девяти  и  мальчик  четырех-пяти  годов  были  черными,  словно  вымазанными  ваксой.  Еще  двое:  рыжеволосый  мальчуган  и  девочка  лет  трех  были  белыми,  как  мать.

- А  зачем  тогда  ты  учишь  нас  драться?  -  деловито  спросил  рыжий  мальчуган.
- Потому  что  простые  люди  не  умеют  уважать  ум  и  честь,  они  уважают  только  грубую  силу,  -  отвечала  женщина  все  так  же  наставительно. 
- Какие  такие  простые?  - спросил  мальчик  с  лицом,  перепачканным  ваксой.
- Те,  которые  живут  за  барьерами,  -  пояснила  женщина,  кивнув  на  двухсоткилометровую  стену,  загораживавшую  от  обзора  северное  полушарие  планеты.

- Не  задавай  глупых  вопросов,  Джика,  - строго  сказала  черная  девочка.  -  Ты  прекрасно  знаешь  нашего  Мака.  Пока  дядя  Лека  его  не  стукнет  -  он  ни  за  что  никого  не  послушается.  Тетя  Неру  совсем  с  ним  замучилась.
- А  Мак  говорит,  что  настоящий  мужчина  не  должен  бояться  боли,  -  упрямо  возразил  черный  малыш.
- Настоящий  мужчина  не  должен  огорчать  маму,  -  снова  деловито  заявил  рыжий.  -  Так  говорит  мой  папа  Уотер.
- А  мой  папа  Джон  иногда  ссорится  с  мамой,  вот!  - гнул  свое  чернолицый.

- Хорошего  вечера,  мадам!  -  приподнимая  шляпу,  произнес  тот,  кого  звали  Коро,  прервав  таким образом  никому,  кроме  Сола,  непонятную  дискуссию.  -  Присаживайтесь  к  костерку!  Погрейтесь!
- Рада  бы,  да  мне  срочно  нужен  Уот.  Не  подскажете,  куда  он  смог  запропаститься?
- Мистера  Уотера  сейчас  в  поселке  нет,  -  почтительно  проговорил  парень.  -  Вот,  Джон  объяснит.

И  он  кивнул  в  сторону  фургонов. Сол  скользнул  взглядом  туда,  куда  указывал  кивок,  и  едва  удержал  возглас  удивления.  Человек,  появившийся  из  ближайшего  из  них,  был  столь  же  черен,  сколь  и  двое  из  детишек.  “Негры,”  -  наконец,  догадался  Сол.  Странно,  он  слышал  про  негров,  видел  их  однажды  в  кинопоказе,  но  в  жизни  -  не  узнал!
- Привет,  Би!  -  сказал  негр,  поднимая  в  знак  приветствия  правую  руку.

- Привет,  Джо!  -  отвечала  женщина,  сделав  ответный  жест.  -  Где  Уот?
- Отправился  на  разведку.  Туда,  на  240й,  где  нашли  ребенка.  Похоже,  ваши  не  всех  отсюда  забрали.
Коро  легонько  ткнул  Сола  в  бок.
- Хорошего  вечера,  господин!  -  подобострастно  проговорил  Сол,  поднимаясь.  Он  старался  не  смотреть  на  женщину,  потому  что  вид  ее  и  голос  смутно  ему  кого-то  напоминали.  -  Это  моя  хижина,  мистер!

Хотя  он  и  знал,  как  мало  в  нем  осталось  от  того  щеголя,  который  три  года  тому  назад  вращался  в  лучших  кругах  Безымянной,  но  ему  все  же  не  хотелось  лишний  раз  подвергать  себя  риску  быть  узнанным.  Девочка  была  его,  она  была  жива,  и  он  имел  на  нее  все  права  -  значит,  была  надежда  заполучить  ее  обратно.  Поэтому  Сол  постарался  придать  своей  позе  такую  покорность,  что  ему  самому  стало  себя  противно. 

- Я  не  господин,  я  просто  Джон,  -  сказал  негр,  насмешливо  сощурясь.  -  А  кто  такой  ты?
- Никколо, господин.  Никколо  Челеста,  -  отвечал  Сол  все  так  же  подобострастно.  -  Я  сосланный,  сосланный  на  Первую  Полосу.  У  меня  пожизненная,  господин.
- И  за  что  ты  сослан,  Никколо  Челеста?  -  усмехнулся  Джон,  сверкнув  белозубой  улыбкой.
- Убийство,  господин.  Всего  лишь маленькое  убийство  при  отягощающих  обстоятельствах.

Все  сидевшие  у  костра  заулыбались. Усмехнулась  и  женщина.
- Не  придуривайся,  -  шепнул  Солу  Коро.  -  Джон  -  один  из  нас.  Садись,  Джон,  отдохни.
- Я  уже  насиделся  за  свои  годы,  хватит,  -  отшутился  негр,  широко  улыбаясь.  -  Как  поступим  с  этим  юмористом,  мадам?
Теперь  он  обращался  к  женщине  подчеркнуто  почтительно,  и  Соло  эта  перемена  чуток  поразила.

- Подумаем,  Джон,  - отвечала  женщина  просто.  -  Надо  к  нему  присмотреться.  Если  он  из  наших  -  оставим,  а  нет  -  сбагрим  тем,  кто  его  здесь  позабыл.  Ты  куда-то  спешишь,  Джон?
- Теперь  нет.  Магда,  прими  у  мадам  Лилу,  пусть  она  с  нами  посидит.  Повествуй,  юморист,  кого  и  за  что  ты  так  грубо  порешил,  что  тебя,  невинного,  даже  не  спохватились  при  переучете.

Негр  сел  так,  чтобы  лицо  Сола  было  ему  хорошо  видно,  затем подвинулся,  уступая  место  женщине,  которая  явно  пожелала  устроиться  так,  чтобы  ничьи  части  тела  с  ее  не  соприкасались.  Она  тоже  поглядела  на  Сола,  потом  отвела  взгляд,  снова  глянула,  словно  оценивая.  Затем  повернулась  к  негру  и  сказала  нарочито  недоуменно:
- Молчит!
- Мне  нечем  вас  поразить,  госпожа,  -  с  прежним  преувеличенным  подобострастием  произнес  Сол.  -  Меня  сослали  сюда  за  убийство  одного  из  правителей.  За  это  полагается  смерть,  госпожа,  но  меня  сослали.  И  обо  мне  позабыли,  потому  что  по  закону  я  мертв.

Улыбки  слиняли  с  лиц  сидевшей  у  костра  публики.  Сол  сел.  Женщина  опустила  глаза,  затем  взглянула  на  Сола  и  перевела  взгляд  на  негра.
- Ты  знал,  кого  убивал?  -  спросил  негр,  помолчав.
- Знал,  -  сказал  Сол,  наслаждаясь  произведенным  впечатлением.  -  Но  этот  тип  заслужил  свою  смерть!
Женщина  снова  кинула  на  него  быстрый  взгляд  и,  на  мгновение  вновь  опустив  глаза,  сказала  задумчиво:

- Ты  уверен,  что  был  прав?
- Госпожа  правительница  сомневается?  -  насмешливо  улыбнулся  Сол,  нагло  уставясь  ей  в  лицо.
- Тогда  поговорим,  -  тряхнула  головой  мадам  хозяйка.  -  Мне  жутко  интересно,  что  ты  знаешь  о  нас,  правителях.
- А  чего  про  вас  знать-то,  -  сказал Сол,  переходя  на  привычную  ему  манеру  произношения.  -  Вы  творите,  что  хотите,  и  никто  вам  не  указ.  И  все  девочки  ваши,  а  мы  -  только  подчиняйся.  Рабочий  скот!
__________

Бинка  пристально  взглянула  на  парня,  и  сердце  у  нее  екнуло.  Он!  Нашелся!  Точно  та  же  правильность  черт  мужественного  лица,  те  же  темные  с  каштановым  отливом  кудри  и  красивая  ровная  смуглость  кожи.  Только  в  глазах  тоска  и  щеки  запали.  Понятно  теперь,  откуда  взялась  в  хижине  девочка  и  чья  она.  Великие  силы!  Наконец-то  Мирка  перестанет  плакать!

- Никто  вас  рабочим  скотом  не  называет,  -  возразила  она  строго.
- Вслух  не  называете.  Но  считаете.
- Ух  ты!  Он  знает,  как  мы  считаем!  Может,  ты  и  в  наши  мысли  заглядывать  умеешь,  а?  Тогда  скажи,  что  я  сейчас  думаю!
Сол  усмехнулся.
- Вы  думаете,  что  вы  лучше  нас  знаете,  чего  нам  надо  и  в  какую  сторону  нас  надо  направлять.  Не  угадал?

Вокруг  костра  пронесся  легкий  шумок,  и  глаза  мужчин заблестели,  уставясь  на  Бинку.  Бинка  аж  поежилась  под  этими  пристальными  ироническими  взглядами.
“А  ведь  выкрутился,  голубчик!  -  подумала  она  восхищенно.  -  Сказанул  и  не  придерешься.  Нарвалась!”
- Скажи  еще,  что  я  думаю,  будто  я  здесь  всех  умнее,  -  проговорила  она,  пряча  за  сарказмом  восхищение.
- А  разве  нет?
Негр  осклабился.

- Голубчик!  -  засмеялась  Бинка.  -  Запомни  на  будущее:  среди  тех,  кто  сидит  сейчас  вокруг  этого  костра  каждый  уверен,  что  набор  извилин  под  его  черепной  крышкой  ничуть  не  уступает  моему.  В  этой  компании  дураков  нет!  А  теперь  послушай.  Ты  меня  сильно  огорчил,  парень,  как  там  тебя…
- Никколо,  -  подсказал  Коро,  усмехнувшись.

- Ага,  Никколо.  Так  вот,  в  нашем  кругу  считают,  будто  вы,  простой  народ,  живете  вполне  свободно  и  по  сравнению  с  нами  ну  прямо  наслаждаетесь  жизнью.
- Да  ну!
- Угу.  Посуди  сам.  В  сутках  24  часа.  8  часов  вы  работаете,  8  часов  спите,  а  остальное  время  никто  вам  не  указ.  А  мы?  Ладно,  8  часов  мы  тоже  спим,  зато  остальные  16  часов  мы  должны  вас  охранять,  о  вас  беспокоиться,  о  вас  заботиться,  вами  управлять,  все  рассчитать,  все  распланировать,  да  еще  никогда  не  забывать  держать  дистанцию,  чтобы  вы  не  вообразили,  будто  и  впрямь  способны  без  нас  обойтись,  и  не  поотправляли  бы  нас  на  тот  свет  по  своей  дурости.  Одна  сплошная  морока  и  никакого  впереди  просвета. 

- Только  без  рыданий,  госпожа:  я  человек  чувствительный  и  тоже  могу  прослезиться,  -  перебил  ее  Сол  насмешливо.
- Постараюсь  удержать  из  глаз потоки  влаги.  Только  вот  ты  спроси  меня,  что  я  здесь  делаю  на  Первой  Полосе,  а?  Как  я  здесь  очутилась?
- И  как?

- Мой  муж  -  тьеранец.  Увидев  наши  милые  обстоятельства,  он  мне  сказал:  «Дорогая,  я  лучше  пойду  под  началом  у  Джона  сажать  леса  на  Первой,  чем  тут  у  вас  крутиться.»  Я  -  послушанная  жена.  Я  сказала:  «Хорошо,  дорогой,  пусть  будет  так,  как  ты  хочешь.»  И  вот  я  здесь,  перед  тобой  и  рядом  с  этими  милыми  людьми.   
Сол  оглядел  публику  вокруг  себя,  и  ответом  ему  была  коллекция  улыбок  самого  разнообразного  фасона,  от  весьма  широкой  до  едва  заметной.

- Пойдем  дальше.  Наша  молодежь  с  детства  проходит  специальную  подготовку,  нас  учат  драться,  и  драться,  если  придется,  насмерть.  И  что  же?  Каждый  наш  парень,  подрастая,  однажды  рискует  оказаться  в  обстоятельствах,  когда  его  очень  просто  и  вполне  безнаказанно  могут  побить,  потому  что  на  этот  особый  случай  имеется  специальный  закон,  а  мы,  как  представители  этого  закона,  обязаны  его  исполнять.  Закон  этот  гласит:  «Личная  жизнь  каждого  человека  -  это  его  личное  дело,  и  общество  не  имеет  права  в  это  дело  вмешиваться.»  И  клан  не  вмешивается.  В  том  особом  случае,  о  котором  я  говорю,  он  не  защищает  своих  ребят.

Бинка  сделала  паузу  и  взглянула  на  Сола.
- Надеюсь,  ты  догадываешься,  что  я  имею  в  виду.
- Угу,  -  подтвердил  тот.
- Но  я  объясню  для  остальных.  Проблема  в  том,  что,  подрастая,  наши  ребята  подвергаются  интенсивному  обстрелу  прекрасных  глаз  так  называемой  нежной  половины  наших  подданных.  Человек  слаб,  господа,  и  наши  парни  тоже  сотворены  из  мяса  и  костей,  а  не  из  особого  эфира.  И  хотя  старики  очень  этого  не  одобряют,  но  молодые  люди  в  глупом  возрасте  частенько  попадают  под  власть  известных  чар  и  совершают,  соответственно,  глупости.  А  глупость  в  том,  что  после  всего  случившегося  наши  парни  практически  никогда  не  женятся  на  девушках  из  простых  семей. 

- Не  очень-то  это  красиво  с  их  стороны,  -  заметил  Джон.
- Их  девушки  отлично  осведомлены  о  данном  факте  взаимоотношений  между  рабочей  силой  и  правителями.  Запретить  такие  связи  невозможно,  потому  как  на  это  существует  другой  закон,  причем  он  относится  к  основным,  и  этот  закон  утверждает  право  любых  двух  граждан  вступать  во  временный  или  постоянный  союз.  Закон  этот  как  будто  прост  и  никаких  двусмысленностей  не  содержит,  но  люди  есть  люди,  и  у  людей  есть  чувства.  Люди,  например,  ревнуют  или  испытывают  обиду.  Вот  тогда  наших  парней  и  бьют.

- Вас  же  учат  драться,  -  сказал  тот,  кого,  насколько  Сол  запомнил,  звали  Смок.
- Так  ведь  один  на  один  на  наших  ребят  никто  ж  не  нападает.  Собирается  группа  голов  из  четырех-пяти,  и  нашему  приходится  тоскно.  Бить-то  на поражение  он  в  этом  случае  права  не  имеет,  клан  этого  не  одобрит!  Конечно,  и  его  молотят  не  насмерть,  но  достается  -  будь  здоров.

- А  если  бы  убили?  -  прищурясь,  спросил  тот,  кого  Сол  посчитал  своим  ровесником.
- Тогда  вступает  в  силу другой  закон.  Я  вам  расскажу  сейчас  одну  историю… Да  вы  располагайтесь  поудобнее,  история  будет  длинной.  Так  вот,  один  наш  парень  попался  на  удочку  одной  девицы  из  простых.  У  нее  был  брат,  который  в  то  время  служил  на  ускорителях  и  ничего  о  неудачном  романе  своей  сестры  не  подозревал.  Когда  он  вернулся,  у  девочки  на  руках  был  ребенок,  а  ее  кавалер  давно  ее  бросил.
- Жестоко,  -  покачал  головой  негр.

- Она  знала,  на  что  шла.  Кроме  того,  заиметь  ребенка  от  правителей  обозначает  обеспечить  себе  безбедную  жизнь  на  пособие,  которое  будет  ей  выплачиваться  аж  до  его  поступления  в  колледж,  не  говоря  уже  о  том,  что  она  вообще  имеет  право  его  не  растить,  а  торжественно  вручить  папочке.  Клан  своих  детей  не  бросает,  ребенок  в  любом  случае  имеет  шанс  получить  хорошее  образование  и  продвинуться  наверх,  это  общеизвестно.  Но  семья  была  строгих правил,  девица-то  надеялась  не  на  пособие,  а  на  то,  что  сумеет  привязать  к  себе  нашего  парня,  и  он  будет  с  ней  жить  постоянно.  Родителям  она  все  преподнесла  в  соответствующем  свете:  я  его  любила,  а  он  меня  обманул.  Ну  и  брату  сплела  ту  же  вязь.

Бинка  говорила  это,  стараясь  не  смотреть  на  окружавших  ее  мужчин.
- Брат  был  оскорблен,  -  продолжала  Бинка.  -  Он  был  не  из  трусов  и  пошел  разбираться,  как  это  принято  у  молодежи  из простых.  Наш  парень  пытался  ему  объяснить,  что  дело  было  по  согласию,  и  напомнил,  что  существует  закон,  и  что  он  не  обязан  поддерживать  отношения  с  его  сестрой.  В  общем,  поговорили  они  крупно.  Наш  парень,  видя,  что  молодого человека  ему  не  убедить,  повернулся,  чтобы  уйти.  И  тогда  тот  мальчишка  всадил  ему  в  спину  нож.

Ясное  дело,  мальчишку  присудили  к  смерти.  Прижитого  от  нашего  парня  ребенка  постановили  у  девицы  отобрать  и  лишить  ее  возможности  иметь  других  детей.  Навсегда.  Было  также  объявлено,  что  суду  абсолютно  точно  известно,  что  она  сама  повесилась  на  шею  своему  якобы  обольстителю,  и  что  только  из  жалости  к  ее  семье  доказательства  эти  не  будут  выставлены  на  всеобщее  обозрение.  Процесс  был  широко  освещен  в  центральных  газетах,  а  фотографии  девицы  напечатаны  четко,  крупным  планом  и  во  всевозможных  ракурсах,  чтобы  ее  лицо  всем  хорошо  запомнилось  и  легко  опознавалось.

- Круто,  -  присвистнул  парень  по  имени  Смок.
- Мы  должны  себя  защищать.  Но  у  этой  истории  было  и  продолжение,  о  котором  простым  смертным  знать  не  полагалось.  Зато  среди  нашей  молодежи  оно  было  размазано  достаточно  подробно,  в  назидание  подрастающим  любителям  допускать  разного  рода  слабости.  Мальчишка  понравился  судьям.  Не  возникало  сомнения,  что  он  свято  верил  сестре  и  думал,  будто  защищает  ее  честь.  Разбираться  с  обидчиком  он,  между  прочим,  отправился  сам,  без  подпевал  и  в  открытую.  Между  собой  наши  называли  его  поступок  очень  смелым:  все  знают,  что  полагается  за  убийство  одного  из  правителей,  и  мальчишка  тоже  не  сомневался  в  приговоре.  Он  встретил  его  достойно.

Короче,  клан  парнем  заинтересовался.  Старики  решили, что  по  отношению  к  нему  смертная  казнь  была  бы  явной  несправедливостью.  И  поскольку  приговор  у  нас  исполняет  тот,  кто  его  выносит,  а  таких  не  нашлось,  то  в  тайне  от  широкой  публики  сразу  после  показательно  суда  дело  было  пересмотрено.  Двоим  ребятам  поручили  отвезти  мальчишку  в  нежилую  зону,  и  там  ему  дали  прочитать  расписку,  собственноручно  написанную  его  сестрой,  с  датой,  подписью  -  все,  как  у  нас  полагается.

Бинка  снова  сделала  паузу  и  посмотрела  в  упор  на  того,  кто  назвал  себя  Никколо.
- Что  же  никто  не  спросит,  какого  сорта  расписку  дали  прочитать  молодому  человеку?  -  спросила  она,  стрельнув  глазами  сначала  в  Джона,  затем  в  Коро. 
- В  получении  денег,  разумеется,  -  пожал  плечами  Коро.
- А  ты  как  думаешь?  -  снова  повернулась  Бинка  к  своему  оппоненту.

- Что  тут  думать?  Наверное,  там  было  написано,  что  все  было  по  согласию.  Так?
- Почти,  только  еще  хуже.  Текст  расписки  прямо  говорил, что  данная  девица  сама  предложила  себя  такому-то  парню.  Там  было  еще  несколько  пунктов,  о  которых  мы  сейчас  говорить  не  будем,  потому  что  в  данном  случае  они  неважны.  Важен  сам  факт:  текст  расписки  намеренно  был  рассчитан  на  то, чтобы  произвести  на  человека,  который  станет  ее  читать,  шоковое  впечатление. 

- Да,  чужих  репутаций  ваши  парни  не  щадят…  -  протянул  Джон.
- Не  надо  слишком  плохо  про  них  думать,  господа.  Расписки  подобного  рода  никогда  никому  не  показываются.  Это  просто  способ  оградить  себя  от  брачных  притязаний  юных  легкомысленных  созданий.  Потому  что  у  правителей  Безымянной  свои  законы.  Не  дай  бог  никому  из  наших  молодых  людей  попасть  под  их  молот,  и  одним  из  самых  тяжких  проступков  считается  обман  в  этих  самых  личных  отношениях.  Доказать  же  «Я  ей  ничего  не  обещал»  очень  трудно.  Человеческий  язык  так  устроен,  что  двое,  говоря  вроде  бы  одно  и  то  же,  подразумевают,  зачастую,  разное.  Кому  же  охота  ломать  свою  жизнь  браком  с  девицей,  которую  ты  к  тому  времени  терпеть  не  можешь?  Конечно, можно  развестись  через  пару  лет,  но  это  же  будут  твои  испорченные  годы,  а  не  чужие!  К  тому  же  жесткий  текст  расписки  продиктован  еще  одним  обстоятельством.  В  клане  считается,  что  если  наш  парень  захочет  уломать  девочку,  он  ее  уговорит.

Все  окружавшие  костер  мужчины  дружно  заухмылялись.  Бинка  же,  сделав  вид,  будто  не замечает  этих  ухмылок,  проговорила  печально: 
- В  общем,  мальчик  был  потрясен.  Сопровождавшие  ему  объяснили,  что  хотя  он  и  убил  хорошего  парня,  но  клан  считает  виновником  происшествия  не  его,  а  девочку,  которая  и  получила  по  заслугам.  Что  же  касается  его  самого,  то,  к  сожалению,  правители  не  имеют  возможности  допустить,  чтобы  людей  клана  убивали  безнаказанно.  Поэтому  такой-то,  имярек,  должен  исчезнуть  с лица  планеты.  Если  он  с  этим  согласен,  ему  дадут  другие  документы,  поселят  там,  где  его  никто  не  знает,  и  он  может  быть  свободен.  Единственное  условие  -  навсегда  забыть  о  своих  родных  и  близких.

Мальчишка  сказал:  «Нет.»  Тогда  ему  оставили,  как  положено  ссыльному,  контейнер  с  вещминимумом,  инструкцию  по  выживанию  и  сказали:  «Если  передумаешь  -  подними  над  палаткой  сигнал,  а  пока  можешь  пребывать  здесь  и  считать  себя  в  бессрочной  ссылке.»

Спустя  год  мальчишка  передумал.  Ему  дали  визу  на  жительство  и  предупредили,  что  в  случае  нарушения  обещания  и  попытки  подать  о  себе  знать  отцу  с  матерью  смертный  приговор  немедленно  вступает  в  силу.  Тогда  еще  никто  не  догадывался,  что  мальчишка  решил  провернуть  кое  с  кем  то,  что,  как  он  считал,  проделали  с  его  сестрой,  то  есть  влюбить в  себя  одну  из  наших  девушек,  взять  с  нее  расписку,  сделать  ей  ребенка  -  ну,  а  там  будет  видно.  В  общем,  мальчик  рвался  отомстить,  и  принялся  за  дело  с  чувством,  с  толком,  с  расстановкой.

Проделать  фокус  ему  было  тем  легче,  что  документы  были  ему  выданы  на  одну  из  наших  фамилий,  и  там,  куда  его  прислали,  ничего  о  его  прошлом  не  ведали.  Мальчик  был  умен,  спортивен,  обаятелен,  играть  он  мог  наверняка  -  в  общем,  без  промаха.  Будущая  жертва  должна  была  быть  из  семьи  правителей  и  не  иметь  возле  себя  поклонников,  а  по  какой  причине  -  было  неважно.  Характер,  внешность  ее  нашего  героя  совершенно  не  интересовали.  Даже  наоборот,  чем  хуже  девушка  была,  тем  лучше  было  бы  для  его  планов.   

В  общем,  жертву  он  нашел.  Была  в  то  время  среди  нашей  молодежи  девушка,  которой  не  светило  выйти  замуж.  Девушка  была  вовсе  не  уродом,  можете  мне  поверить,  но  наших  парней  подходящего  для  нее  возраста  в  клане  на  было,  и  она  была  об  этом  прекрасно  осведомлена.  Она  уже  отчаялась  встретить  свою  пару,  а  тут  вдруг  подворачивается  этот:  красивый,  умный,  смелый…  Вот  только  жениться  пока  не  собирается.  Ни  на  ком.  Вообще.  И  предлагает  вступить  с  ним  во  временные  отношения.

Девочке  было  20  лет,  она  мечтала  иметь  ребенка  от  парня  своей  породы.  Это  был  в  ее  глазах  единственный  шанс,  и  она  согласилась  на  выдвинутые  парнем  условия.  Он  даже  ухитрился  вытянуть  из  нее  точно  такую  же  расписку  стандартного  текста,  какую  когда-то  написала  его  сестра.
- Ух  ты!  -  вылетело  у  Коро  невольное  восклицание.

Сол  ухмыльнулся  и  отвернулся.
- Угу,  -  подтвердила  Бинка.  -  Я  согласна,  вы  все  сейчас  за  него  и  восхищаетесь  его  лихостью.  Я  тоже  была  бы  с  вами  заодно,  если  бы  девочка  не  была  из  таких,  которые  никогда,  ни  при  каких  обстоятельствах  не  бегают  за  лицами  противоположного  пола.
- А  вдруг?  -  подал  ехидную  реплику  парень,  казавшийся  Солу  его  ровесником.  Гор  -  вот  какое  было  у  него  имя.
- В  данном  случае  я  точно  знаю,  как  было  дело.

Сол  снова  усмехнулся.  Хитра  госпожа  правительница  -  он  давно  вспомнил,  кем  приходилась  ему  эта  особа.
- В  общем,  дело  было  сделано.  Будущий  новый  член  клана  успешно  появился  на  свет.  Увы,  без  отца,  но  в данном  случае  это  было  не  трагично.  Девочка  знала,  на  что  шла.  Как  у  нас  говорят,  «это  был  ее  риск.»  Конечно,  она  очень  тосковала  по  своему  обольстителю,  но  у  нее  еще  оставался  ребенок.  Тот  самый  ребенок,  которого  она  очень  хотела  и  ради  которого  написала  ту  проклятую  расписку.  Девушки  бывают  в  этом  вопросе  очень  недальновидны,  и  вы  сейчас  поймете,  почему. 

Наш  мститель,  между  тем,  готовился  нанести  своей  жертве  еще  один  визит  -  естественно,  с  сюрпризом.  Когда  ребенку  исполняется  год,  он,  в  полном  согласии  с  протоколом  приговора,  является,  выкрадывает  дитя  и  исчезает  в  неизвестном  направлении.  Вот  тогда-то  бедняжка,  наконец,  вспомнила  о  злосчастной  расписке,  которую  она  имела  неосторожность  написать.  Она  освежила  в  памяти  ее  текст…
Сол  усмехнулся  -

- …И  поняла:  стребовать  ребенка  официальным  путем  совершенно  невозможно.  Она  даже  обратиться  за  помощью  к  клану  не  могла:  узнай  наши  о  ее  неосторожном  поступке,  осудили  бы  ее,  а  не  его.
- Почему?  -  спросил  Сол  с  интересом.

- Потому  что  у  нас  очень  строгие  законы.  И  первый  из  них,  между  прочим,  гласит:  «Думай  о  последствиях.»  Она  не  подумала,  и  не  подумала  не  только  о  себе,  но  и  о  том,  какое  пятно  ляжет  на  всю  нашу  семью,  если  этот  мститель-одиночка  начнет  распространяться  о  том,  что  между  ними  было,  и  чего  в  упор  не  было.  Она,  бедная,  совершенно  забыла  о  том,  что  на  свете  существует  такая  милая  штучка,  как  оговор,  и  ее  бы  за  это  здорово  взгрели,  можешь  мне  поверить.
- Зато  помогли  бы,  нашли  того  парня,  -  насмешливо  сказал  Сол.

- Не-а,  и  искать  бы  не  стали.  Наши  законы,  голубчик,  просто  драконовские  на  некоторые  вещи.  У  нас  действует  суд  справедливости.  С  точки  зрения  этого  суда  парень  не  был  членом  клана,  и  наши  обычаи  к  нему  неприложимы.  Конечно,  он  нанес  нашей  девочке  вред,  но  кто  в  этом  виноват?  Те,  кто  вместо  того,  чтобы  его  убить,  как  того  требует  действующий  уголовный  кодекс,  отпустили  нашего  мстителя  гулять  на  свободе.  И  если  у  кого-то  не  поднялась  рука  -  так  что  они  там  за  размазня  у  вас  на  Третьей  Полосе,  что  они  не  в  состоянии  позаботиться  о  безопасности  мирного  населения,  как  того  требуют  их  должности?  Поэтому  у  вас  там  и  бардак  на  Третьей,  что  Фоты  и  Таировы  -  размазня,  а  не  правители.  Их  жалость  разобрала,  а  кто  теперь  нашу  девочку  пожалеет?  Они  свою  территорию  очистили,  сплавили  опасного  зверя  к  нам  -  и  пасите  его,  как  знаете. 

- Можете  и  не  пасти,  -  усмехнулся  Сол,  с  интересом  наблюдая  за  сменой  выражения  на  лице  той,  благодаря  которой,  собственно,  и  стал  возможен  его  успех  в  запудривании  мозгов  одной  из  представительниц  правящего  клана. 
- Так  приходится  же!  -  пожала  плечами  рассказчица.  -  По  нашим  драконовским  обычаям  исполнить приговор  может только  тот,  кто  его  вынес.  Чтобы  прикончить  этого  мстителя,  надо,  чтобы  он  нарушил  что-нибудь  здесь,  причем  по-крупному.

- А  просто  так  нельзя?  -  поинтересовался  Коро.
- Невозможно.  Этого  даже  я  не  имею  права  сделать,  хотя  абсолютно  точно  знаю,  кто  этот  субчик,  как  его  нынче  зовут,  и  где  он  ошивается.  Закон,  которому  я  подчиняюсь,  не  допускает  произвола  с  моей  стороны.  Даже  если  бы  девочка  померла  на  моих  руках  от  скоротечной  чахотки,  как  это  едва  не  случилось,  наши  драконовские  законы  повелевали  бы  забросать  ее  могилку  камнями  покрупнее  и  на  памятнике  написать:  «Так  поступать  нельзя».  И  потом  склонять  ее  имя  в  назидание  другим  чересчур  увлекающимся  девицам. 

- И  чем  вся  история  закончилась?  -  спросил  тот,  кого  звали  Смок.
- А  ничем.  Ребенка  нашли,  конечно,  но  это  все,  что  можно  было  предпринять.  Дело  это  навсегда  останется  похороненным  в  семейном  кругу,  и  парень  этот  совершенно  свободно  может  блондить  по  нашей  территории,  изображая  народного  мстителя.  Конечно,  клан  теперь  предупрежден  насчет  него,  и  разбивать  сердца  наших  девушек  ему  постараются  больше  не  позволить,  но  над  той  несчастной  он  по-прежнему  имеет  возможность  изгаляться  на  полную  катушку.  Та  проклятая  расписка  -  просто  индульгенция  на  отпущение  всех  его  грехов  по  отношению  к  ней,  как  прошлых,  так  и  будущих.

- А  если  отобрать  у  него  расписку?  -  спросила  Магда,  прилежно  слушавшая  разговор  взрослых.  -  Схватить  его, обыскать  и  отобрать?
- Милая,  у  него  есть  еще  и  язык,  причем  достаточно  хорошо  подвешенный.  В  нашей  среде  действует  такая  подлая  штучка  как  моральное  право,  и это  самое  моральное  право  полностью  на  его  стороне.  Поэтому  что  бы  ни  случилось,  девочка  будет  молчать,  а  если  уж  очень  припечет  -  покончит  с  собой.  Молча.

- Жуть!  -  проговорил  Коро  хмуро.
- Угу.  Я  еще  не  сказала,  что  у  правителей  есть  некоторые  обязанности,  о  которых  прочее  население  предпочитает  не  вспоминать,  пока  их  жареный  петух  в  одно  место  не  клюнет.
- Например?  -  с  вызовом  проговорил  Сол.

- Например  подвергать  себя  риску  там,  где  возникает  опасность  для  жизней  других  людей.  Если  где  какая  авария  -  наши  подданные  всего  лишь  нажимают  на  кнопочку  и  имеют  полное  право  спокойнейшее  отстраниться.  Дальше  не  их забота.  А  наш  долг  прибыть  и  полезть  эту  самую  аварию  разгрести  и  опасность  устранить.  Мы  обязаны  так  поступать,  это  даже  не  обсуждается.  И  неважно,  если  при  этом  можно  погибнуть.  Даже  если  риск  100%  -  ты  обязан  умереть,  но  спасти  людей.

- Я  думал,  что  хозяева  -  это  те,  кто  приказывает,  -  сказал  Коро.
- Как  бы  не  так!  Хозяева  -  это  те,  кто  за  все  отвечает.  Мы  привезли  сюда  этих  людей,  пообещав  им  работу  и  сытую,  спокойную  жизнь.  Мы  должны  ее  обеспечить  -  вот  и  все,  отсюда  и  остальное…  Ну  как,  тебе  по-прежнему  хочется  быть  одним  из  правителей?

- Я  никогда  к  этому  не  рвался,  -  буркнул  Сол  угрюмо.
- А  ты,  Магда?  -  повернулась  Бинка  к  девочке.  -  Ты  хотела  бы  выйти  замуж  за  такого  парня  как  Мади  Кенсоли  или  Дак  Смит?
- За  такого  как  они?  -  лицо  девочки  зарделось,  глаза  блеснули.  -  Конечно!  Каждая  женщина  мечтает  быть  женой  героя!
Простодушный  ответ  ребенка  разрядил  напряжение.  Мужчины  снова  заулыбались.

- Вот  и  славно,  -  сказала  Бинка.  -  Когда  ты  подрастешь,  я  непременно  познакомлю  тебя  с  одним  из  таких  ребят.  Только  вот  что  скажет  папа  Джон?  Ведь  среди  моих  племянников  нет  ни  одного  негра!
- Если  это  будет  твой  племянник,  Бинок,  то  я  согласен  отдать  за  него  Магду,  даже  если  он  будет  в  полосочку  с  крапинкой.
- Значит,  заметано.  Все,  дорогие,  не  знаю,  как  вам,  а  нам  пора  ужинать.  Иди  ко  мне,  Лила.  Сандро,  сбегай-ка  за  Рози,  чего-то  ее  не  туда  понесло. 

Глава  шестая
;;;;;;
;;;;;; ; ;;;;;;

- Нехорошо  позорить  девушку,  -  внезапно  проговорил  старик,  до  этого  молча  и  неподвижно  глядевший  в  пламя  костра.  Казалось,  он  продолжал  думать  вслух  одному  ему  понятную  думу.
- А  им  наших  девушек  позорить  можно?
- Я  говорю  о  расписке.
На  секунду  вновь  повисло  молчание.  Затем  негр  сказал:
- Его  можно  оставить  у  нас.
- Его  нельзя  оставлять  на  полосе,  Джон.  Он  не  станет  подчиняться  Бинке.

- Вы  так  думаете,  мистер?  -  в  голосе негра  звучало  сомнение.
- Он  слишком  презирает  женщин.
- Ну,  это  не  причина.  Мадам  не  безрассудна.  Она  не  станет  нарываться.
- Зато  станет  он.
- Мы  ему  подскажем.

- Это  не  тот  случай.  Бинка  рассказала  вам  одну  историю,  теперь  я  расскажу  другую.  Уйму  лет  тому  назад  один  парень  очень  увлекся  одной  девушкой.  Когда  она  не  согласилась  с  ним  остаться,  он  полез  кончать  жизнь  самоубийством.  По  совершенно  счастливому  стечению  обстоятельств  он  остался  жив  и  решил  во  что  бы  то  ни  стало  добиться  любви  той,  о  которой  столь  сильно  мечтал.  Он  получил,  чего  хотел,  они  поженились,  а  через  год  он  уехал,  скажем,  на  войну,  оставив  краткую  записку  о  том,  в  какую  точку  Вселенной  отправился.  Он  был  глуп  и  думал,  что  если  жена  его  любит,  она  непременно  за  ним  побежит.  Но  она  не  побежала.  И  когда  он  вернулся  лет  эдак  через  семь,  то  узнал,  что  она  успела  сменить  трех  мужчин  и  была  замужем  за  четвертым.

Кто-то  из  сидевших  у  костра  сочувственно  присвистнул.
- Тому парню  надо  было  бы  с  ней  поговорить,  -  продолжал  старик,  -  но  он  был  самолюбив  и  выяснять  ничего  не  пожелал.  Он  просто  предпочел  уйти.  А  между  тем  самым  худшим  в  этой  истории  было  то,  что  его  жена-таки  прилетала  туда,  где  он  находился.  Она  искала  его  не  для  того,  чтобы  упасть  в  его  объятия  (она  была  не  из  таких),  а  для  того,  чтобы  выяснить,  свободна  ли  она  по  отношению  к  нему  от  каких-либо  обязательств,  или  у  нее  все  же  есть  хотя  и  непутевый,  но-таки  законный  муж.  Женщина  прилетела  на  планету,  охваченную  мятежом,  где  была  уйма  коварных  ловушек,  в  одну  из  которых  она  прямехонько и  угодила.  Она  прилетела  туда,  где  была  бы  непременно  убита,  узнай  о  ее  появлении  мятежники.  Но  ей  крупно  повезло:  она  не  попала  в  руки  тех,  кто  тогда  был  у  власти,  она  всего  лишь  напоролась  на  банду.

Тебе  этого,  конечно,  не  понять,  что  значит  напороться  на  банду,  на  Безымянной  банд  нет.  Но  вот  эти  люди,  возможно,  согласятся  объяснить  тебе,  насколько  опасно  для  молодой  и  привлекательной  женщины  наткнуться  на  группу  вооруженных  молодых  мужчин,  привыкших  добывать  свой  хлеб  грабежами  и  разбоем.  Женщина  побывала  на  волосок  от  смерти,  а  потом  год  провалялась  в  больнице,  где  ее  потихонечку  выходили  и  привели  в  более  или  менее  нормальное  состояние.

Обо  всем  этом  тот  парень  узнал  еще  лет  эдак  через  восемь.  Его  бывшая  жена  за  это  время  сменила  еще  двоих  мужчин,  зато  была  свободна,  и  он  немедленно  кинулся  наперехват.  Женщина  его  простила,  они  снова  стали  жить  вместе.  Но  никто  из  нас  не  вечен,  и  однажды  она  отправилась  туда,  откуда  не  возвращаются.  Она  умерла.  С  горя  тот  чудак  снова  захотел  покончить  с  собой…

Старик  сделал  паузу  и  посмотрел  на  Сола.
- Но  не  покончил,  -  усмехнулся  тот  вслух.
- Его  откачали,  -  равнодушно  возразил  старик.  -  Ну  как?  Что  ты  об  этом  парне  думаешь?
- Размазня  он,  -  Сол  употребил  слово,  недавно  использованное  Бинкой.  -  Слабак  и  размазня.  Бегать  всю  жизнь  за  какой-то  юбкой  и  дважды  из-за  нее  вешаться!  Да  еще  прощения  у  нее  просить  -  стал  бы  я,  как  же!  Да  настоящий  мужчина  разукрасил  бы  ей  физиономию  за  все  ее  гульки,  небось  бы  позабыла,  как  по  кобелям  шляться!

- Благодарю  за  информацию,  -  улыбнулся  старик.  -  Может,  ты  и  прав,  да  вот  только  все,  что  тот  парень  совершил  в  своей  жизни,  и  за  что  его  называют  героем  на  двух  планетах  Великого  Космоса,  он  сделал  из-за  женщины,  которую  любил.
- Героем?!  -  зло  рассмеялся  Сол.  -  Это  -  герой?
- Угу.  Так  о  нем  отзываются  все,  кого  я  ни  спрашивал.  Я  рассказал  тебе  об  Эльмаре,  юноша.  На  одной  из  планет  я  даже  видел  ему  памятник.  Клянусь!

- Это  правда,  -  подтвердил  Коро.  -  Я  тоже  видел  ему  памятник на  Новой  Земле.  Но  мне  преподносили  его  биографию  несколько  иначе.
- Еще  бы!  -  фыркнул  старик.  -  Когда  мужик  бегает  за  бабой,  что  же  тут  поучительного  для  молодежи?  Другое  дело  война,  мятеж,  спаситель!  Красивая  любовь  и  верность  до  гроба!  А  только  большая  часть  потомков  Эльмара  на  Безымянной  носит  другую  фамилию,  потому  что  его старшего  сына  растил  другой  дяденька.  И  все  потому,  что  папочка  был  горд,  самоуверен  и  не  захотел  слушать,  когда  ему  кто-то  что-то  пытался  объяснить. 

Сол  подумал.
- Насколько  я  понял,  на  войну  ваш  Эльмар  отправился  не  из-за  женщины.
- Естественно,  нет.  Но,  видишь  ли,  когда  на  его  родине  поднялся  мятеж,  таких  слабаков,  как  он,  постарались  уничтожить,  причем  подчистую.  Всех,  про  кого  знали,  убили  за  одну  ночь  вместе  с  грудными  младенцами,  потому  что  даже  их  новые  правители  посчитали  опасными  для  осуществления  своих  планов.  Если  бы  Эльмар  находился  в  тот  момент  не  у  жены,  а  дома,  он  был  бы  убит  вместе  с  остальными.  А,  значит,  некому  было  бы  отправляться  на  войну  и  спасать  планету.

- Я  понял,  ты  тоже  из  Максимовых,  -  сказал  Сол  насмешливо.
- Нет,  я  Кенсоли,  -  возразил  старик.
- А  это  без  разницы.  Только  я  не  понял,  зачем  ты  мне  все  это  выдал?  Я  и  до  того  знал,  что  все  правители  -  бесстыжие.  Я  теперь  смогу  такого  об  этом  вашем  герое  Эльмаре  сказануть,  чего  нам,  простым  и обычным,  и  подозревать-то  не  положено.

Глаза  старика  странно  блеснули.  По  его  лицу  пробежала  тень,  на  шее  вздулась  и  запульсировала  жилка.  Затем  лицо  его  приняло  прежнее  выражение,  и  он  сказал:
- У любого  человека  в  жизни  бывают  ошибки.  Посмотри  вокруг  себя.  Каждый  из  этих  людей,  если  его  повернуть  к  прошлому,  имеет  в  своей  жизни  моменты,  которые  он  хотел  бы  изменить.  Ты  молод,  горяч  и  наивен.  Ты  горд  и  самоуверен,  как  самоуверен  был  когда-то  я.  Мне  тебя  жаль.

- Поберегите  свою  жалость  для  других.
- Если  ты  о  девочке,  то  я  ее  не  знаю.  Я  живу  здесь,  а  не  там,  я  вижу  сейчас  тебя,  а  ее  нет.  Ты  мужчина  и  я  мужчина,  хотя  и  стою  уже  одной  ногой  в  могиле.
- Разве  вы  не  из  правителей?
- Никогда  им  не  был.
- А  кто  тогда? 

- Я  25  лет  сажал  здесь  леса,  пока  мне  не  стало  скучно  и  я  не  решил  пригласить сюда  веселую  компанию.  Теперь  мы  сажаем  леса  вместе.
- А  Эльмар?
- А,  Эльмар!  Он  тоже  никогда  не  был  правителем  и  очень  меня  одобрял.  Он  оставил  нам  свою  кредитную  карточку  в  один  из  тьеранских  банков и  разрешил  ей  пользоваться.
Все  вокруг  засмеялись.

Сол  перевел  взгляд  на  угли,  по  которым  еще  перебегали  крошечные  язычки  пламени  и  поразмышлял  чуток.
- Значит,  правительница  здесь  - Бинка,  -  сделал  он  вывод.
Старик  цепко  глянул  на  Джона.
- Именно  так,  -  подтвердил  негр,  ухмыльнувшись.
- А  ее  муж?
- Всего  лишь  ее  муж.
- Она  прямая  наследница,  -  объяснил  старик.  -  Эльмар  оставил  завещание  на  нее. 
Сол  усмехнулся.  Он  принял  шутку.

- А  почему  на  нее?  -  спросил  он,  расслабляясь.
- Потому  что  посчитал  ее  единственным  человеком,  кто  способен  потянуть  сей  груз.  Сдюжит  наша  Биночка?  -  обернулся  он  к  негру.
- Мадам  справится,  -  снова  ухмыльнулся  тот.  -  У  мадам  крепкая  голова,  что  и  говорить.
Сол  скривился.  У  этого негра  с  наследницей  Эльмара  явно  были  излишне  теплые  отношения. 

- Биночка  всего  лишь  женщина,  -  произнес  он,  нагло  уставясь  в  зрачки  негра.
- Нам  показалось,  будто  она  объяснила  тебе,  что  бить  тебя  никто  не  собирается,  -  меланхолично  отпарировал  старик. 
Теперь  заухмылялась  вся  компания.  А  старик  продолжал,  сделав  паузу:
- Я  бы  на  месте  кое-кого  прежде  чем  делать  быстрые  выводы  попытался  влезть  в  шкуру  одного  из  тех,  кого  ты  называешь  правителями,  и  разузнать  все  подноготную.
__________

- Джон!  -  раздался  голос  Бинки.
Правительница  Первой  Полосы  вновь  стояла  рядом  с  костром,  и  вокруг  нее  не  было больше  ни  черных,  ни  рыжих  детей.  Зато  теперь  она  держала  на  руках  добавочный  экземпляр  от  человеческого  подроста.  Это  была  темноволосая  девочка  лет  трех.  Девочка  спала.
Негр  поднялся.
- Нет-нет,  не  беспокойся.  Просто  передай  Уотеру,  что  мы  выяснили,  кто  родители  ребенка,  и  я  повезла  его  к  матери.  Вернусь  утром.

И  Бинка  в  упор  посмотрела  на  Сола.
- Я  бы  рада  стереть  тебя  в  порошок,  но  закон,  которому  я  подчиняюсь,  не  позволяет  мне  вмешиваться  в  личные  отношения,  -  проговорила  она  тихо.
- Ребенок  мой,  а  не  твой,  -  сказал  Сол,  кривя  губы.
- Обратись  в  суд,  и  пусть  его  тебе  отдадут.
- В  суд?  -  насмешливо  переспросил  Сол.  -  Вряд  ли  ваша  Мира  захочет  со  мной  судиться!

У  Бинки  задрожали  руки.  Ребенок  зашевелился,  и  Бинка  слегка  качнула  его,  успокаивая.
- Не  захочет,  -  подтвердила  она.  -  Но  ты  не  имел  права  просто взять  и  увезти.  Ты  должен  был  сделать  это  при  Мире.
- Я  что,  изувер?
- Ага,  ты  просто  шкодник.  В  глаза  сделать  не  способен,  только  за  спиной.  Дай  слово,  что  не  будешь  красть  Мириных  детей  без  ее  согласия.

- Она  не  отдаст.  Я  знаю.
- Пригласишь  меня.  Имей  в  виду,  у  нас  тоже  есть  места,  куда  можно  спрятаться.  Поищешь  ты  тогда  свою  потерю!
- Если  Мира  захочет  от  меня  прятаться.
- Я  скажу  ей,  кто  ты  на самом  деле.  В  приговоре  были  некоторые  пункты… Ее  сразу  проймет,  она  от  тебя  как  от  чумы  побежит,  гарантирую!
- Ну  так  скажи.
- Ты  очень  этого  жаждешь?

Сол  побледнел  и  закусил  губу.
- А  если  я  дам  слово?  -  сказал  он  в  раздумьи.
- Я  не  хочу  разбивать  ее  сердце.  Она  думает,  что  ты  ее  все  же  немножко  любил,  ей  очень  тяжело  будет  узнать  правду.  Ну  так  как?
- Я  обещаю.
- Что  обещаешь?
- Не  забирать  Мари,  не  поговорив  об  этом  сначала  с  Мирой.
- Неверно,  Сол.  «Не  заполучив  предварительно  согласия  Миры.»

- Не  заполучив  предварительно  согласия  Миры,  -  повторил  Сол  хмуро  и  прикусил  губу,  чтобы  не  разрыдаться  от  разочарования.
Бинка  внимательно  на  него  глянула  и  сразу  сменила  тон.
- Тебя  отвезти  куда-нибудь  или  у  тебя  другие  планы?  -  спросила  она  мягко.
- У  меня  есть  собственная  лодка.
- Да,  конечно.  В  случае  чего… Впрочем,  ты  все  равно  поступишь  по-своему.  Ладно,  бывай.
__________

После  ухода  хозяйки  компания  у  костра  помолчала.  Затем  кто-то  сказал:
- Смотри,  как она  тебе  верит!
- Они  все  такие,  -  буркнул  Сол.  -  Считают,  что  если  дал  слово  -  это  все  равно  что  роспись  поставил.
- А  ты  думаешь  иначе?
- Думай  не  думай,  а  только  ведь  и  судят  они  согласно  своим  обычаям.  -  ответил  за  Сола  старик.
- Что,  побьют?  -  с  интересом  спросил  Джон.
- Хуже.
- Неужели  в  тюрьму  посадят?

- Еще  хуже.  Они  изгонят  его  из  своего  круга  и  запрезирают.  Девочка  сразу  перестанет  по  нему  сохнуть  и  начнет  смотреть  на  него  сверху  вниз.  Все  тутже  будут  ее  жалеть  и  считать  жертвой  обмана.  Тогда  и  расписка  не  поможет.  Угу  ж?
Глаза  старика  смеялись.
- Не  надо  меня  учить,  -  буркнул  Сол.  -  Я  сам  не  люблю  нечестной  игры.

- Ты  хочешь  честно  выиграть  нечестное  сражение?  Сильный  против  слабого?
- Один  против  всех.
- Народный  мститель!  -  засмеялся  Коро.
- Ну,  если  ты  честно  переиграешь  целых  400  человек!
- Я  хочу  переиграть  ваши   законы.
Компания  уже  едва  сдерживала  смех.

- Я  же  говорил,  что  он  наш,  -  сказал  негр,  скаля  свои  32 зуба.
- Поживем  -  увидим,  -  хлопнул  себя  по  колену  старик  и  встал.  -  Айда  по  домам,  ребята.  Через  час  -  отбой.
__________

Оставшись  в  одиночестве  возле  погасшего  костра,  Сол  долго  размышлял  о  том,  что  ему  делать  дальше.  Переиграть  законы  -  легко  было  сказать!  А  что?  Это  была  неплохая  идея,  и  первая  попытка  удалась  Солу  вполне.  Жаль,  конечно,  что  ему  не  повезло  довести  задуманное  до  конца,  и  теперь  предстоит  начинать  все  заново.  Ну  да  это  не  трагедия  -  трагедией  было  то,  что  произошло  с  Марин.  Он  отомстил  за  нее  -  наполовину,  и  останавливаться  не  намерен.  «Ты,  скотина!»  -  сказал  ему  тип,  обманувший  Марин.  Однако  этой  скотине  вы  пожимали  руку  и  не  моргнув  глазом  проглотили  ее  связь с  вашей  девочкой.  Потому  что  скотина  эта  оказалась  вас  похитрее,  она  очень  ловко  и  быстро  стала  среди  вас  своей,  и  все  ваши  тайны  для  нее  теперь  не  секрет.

Сол  вздохнул.  Всех  тайн  правителей  он,  разумеется,  узнать  не  успел,  хотя  кое-что  и  постиг.  Верно  старик  сказал:  надо  прикинуться  одним  из  них  и  поиграть  по  их  законам.  Только  так  можно  найти  лазейку,  чтобы  начать  второй  раунд.  И  лазейка  такая  наверняка  отыщется,  потому  как  более  нелепых  законов,  чем  действуют  внутри  клана,  невозможно  себе  даже  представить.

Взять,  например,  его,  Сола.  Он  -  убийца,  приговоренный  к  смерти  их  же  уголовным  кодексом.  Но  из-за  того,  что  его  не  казнили  на  Третьей  Полосе  Фоты  и  Таировы,  его  жизнь  для  Максимовых  и  Кенсоли  неприкосновенна.  Внутренние  законы  правителей  его  защищают!  Как  сказала  Бинка:  «Я  бы  рада  стереть  тебя  в  порошок,  но…»  Получается,  что  какую  бы  пакость  он  ни  сделал  хоть  ей,  хоть  их  Мирке,  они  не  имеют  права   даже  отомстить!  Что  может  быть  абсурднее?  Любой  простой  парень  может  побить  ихнего  за  сестру  или  за  свою  девочку,  они  же  за  ихнюю  не  заступаются.  Даже  ай-ай-ай  никто  не  скажет.  Ее  личное  дело!

“Ладняк,  посмотрим,  как  вы  не  будете  вмешиваться!  Только  лететь  надо  в  другое  место,  не  в  столицу  и  не  в  северные  поселки.  Лететь  надо  к  Смидтам.  Те  -  другое  семейство  и  про  меня  еще  не знают.  А  если  потом  что-нибудь  и  просочится  -  тоже  не  беда.  Документы  у  меня  от  Фотов,  настоящие;  скажу,  что  я  просто  не  хотел  признаваться,  они  поверят.  Если  исходить  из  слов  Бинки,  никто  кроме  нее  не  в  курсе,  кто  я  на  самом  деле,  а  она  промолчит,  чтобы  не  позорить  сестру.  Прикидываться  я  уже  умею:  лодку  мне  дали  и  доказательств  не  спросили.”

“Напомню  о  себе  в  «медине»  и  переведусь  на  заочный,  два  курса  у  меня  уже  пройдено.  Если  снова  оформиться  на  работу  в  больницу,  то  и  практика  будет.  Примут.”
“Что  же  Мирка  рассказывала  про  Смидтов?... Ага,  Литейный  -  вот  где  их  резиденция…”
__________

- Этот  парень  улетел,  мадам,  -  сказал  Коро  Бинке  утром  следующего  дня,  когда  она  вернулась  на  Первую  Полосу.
- Все  нормально,  -  ответила  Бинка.  -  Не  беспокойся,  он  поступил  как  следовало.
- Он  играет  в  опасную игру,  эге  ж?
- В  более  чем  опасную.  Он…
И Бинка  замолкла.
- Но  вы  же  его  не  убьете,  нет?

Бинка  улыбнулась.
- Он  тебе  понравился?  -  спросила  она  лукаво.
- По  правде  говоря,  да.
- Он  всем  нравится,  и  в  этом  причина,  почему  он  до  сих  пор  жив.
- И  вам  он  тоже  в  симпатию,  эге  ж?
- Ты  слишком  много  хочешь  знать,  Коро,  -  молвила  Бинка  по-прежнему  уклончиво.  -  Но  вот  что  я  тебе  скажу.  Девушка,  с  которой  он  вроде  бы  нехорошо  поступил,  не  хочет  его  смерти.  Поэтому  и  волос  не  упадет  с  его  головы  по  моей  вине.  Пока  он  не  натворит  чего-нибудь  еще,  разумеется.

- Странно,  правда?  -  сказал  Коро, подумав.
- Вовсе  нет.  Их  взаимоотношения  -  это  их  взаимоотношения.  Какое  я  имею  право  лезть?
- А  если  он  и  впрямь  начнет  над  ней  издеваться?  Вам  ее  не  жаль?
Бинка  засмеялась:

- Коро,  я  ценю  твою  озабоченность  нашими  проблемами,  но  право  же,  свою жалость  ты  можешь  приберечь  для  этого  парня.  Она  ему  очень  даже  пригодится,  если  он  и  впрямь  намеревается  осуществить  свой  замысел  до  конца.  Уверяю  тебя,  наши  девушки  несколько  менее  хрупкие  существа,  чем  это  тебе  представляется,  и  Мира  гораздо  больше  похожа  на  меня,  чем  кое-кому  того  бы  хотелось. 

- Ему  вы  сказали  другое.
- Конечно.  Я  же  не  хотела,  чтобы  он  начал  ее  бояться.  Видишь  ли,  вся  тонкость  ситуации  в  том,  что  Мира  мечтает,  чтобы  Сол  к  ней  вернулся.  Зачем  же  я  буду  портить  ей  игру?  Нет-нет,  наоборот,  я  лучше  распишу  ему,  какая  она  беззащитная  и  несчастная,  как  она  страдает  и  плачет,  и  подожду,  как  он  поведет  себя  дальше.

- Значит  это  неправда  про  ее  страдания?
- Почему  же?  Очень  даже  правда!  Она  чуть  не  помешалась  от  горя,  когда  он  забрал  ребенка,  и  до  сих  пор  сильно  тоскует  по  парню.  Она  его  любит,  Коро  -  понимаешь  ли  ты,  что  это  такое? 
- Я-то  понимаю,  мадам,  -  грустно  усмехнулся  Коро.  -  Только  я  все  же  на  месте  ваших  парней  отполировал  бы  ему  вывеску.  Честное  слово,  не  помешало  бы!

- За  что?  За  то,  что  девушка  вместо  того,  чтобы  сказать  «Фи!»  сказала  «Ах!»?  Наши  смотрят  на  это  иначе.  В  наших  глазах  этот  парень  просто  образчик  феномена.  За  один  раз  закрутить  девушке  голову  так,  что  она  согласилась  пустить  его  к  себе  на  квартиру!  И  подумать  только,  вместо  того,  чтобы  через  месяцок  выкинуть  его  за  дверь  и  тутже  позабыть  о  его  существовании,  она  до  сих  пор  о  нем  тоскует  и  прощает  ему  даже  киднеппинг!  И  он  действовал  строго  в  рамках  наших  собственных  законов  и  обычаев.  Постигаешь  нюанс?  Он  смог  вести  себя  в  нашем  обществе  так,  что  ни  разу  не  показался  там  лишним.  А  это,  я  скажу  тебе,  до  сих  пор  считалось  невозможным.

- Парень  умеет  говорить  «да»,  когда  думает  «нет». 
- Как  и  ты,  дорогой,  ровно  настолько  же.   
- Ну,  я…  -  Коро  стрельнул  глазами  в  сторону  и  усмехнулся.  -  Ласковый  теленок  двух  маток  сосет!
- Угу,  если  бы  я  была  похожа  на  дойную  корову.  Брось,  дорогой,  любителей  вилять  хвостиком  и  здесь  предостаточно,  а  только  много  ли  ты  их  вокруг  меня  видишь?  Нет,  чтобы  стать  среди  нас  своим,  надо  вести себя  подобно  нашим,  Коро.  Надо  мыслить  как  мыслим  мы  и  уметь  ставить  себя  на  наше  место.  Этому  Солу  оно  настолько  хорошо  удалось,  что… В  общем,  самое  забавное  начнется  тогда,  когда  он  полностью  созреет.  Это  будет  спектакль,  к  финишу  которого  я  бы  очень  хотела  явиться  тик  в  так!

Коро  кинул  на  Бинку  испытующий  взгляд  и  увидел,  что  она  все  еще  смеется.
- Вам  эта  история  кажется  забавной?  -  произнес  он,  совершенно  сбитый  с  толку.
- А  тебе  нет?  Представь  себе,  этот  дурень  воображает,  что  он  и  впрямь  великий  злодей!
- А  на  самом  деле?

- На  самом  деле  никому  не  возбраняется  мечтать,  чтобы  его  девушка  за  ним  побегала.  Представь!  этот  парень  захотел  обмануть  наши  законы,  но  однажды  он  на  эти  законы  начнет  смотреть  нашими  глазами.  Понимаешь,  каждый  из  нас  всегда  знает,  как  тот  или  иной  его  поступок  оценивает  клан!
- Ну  и?
- Так  ведь  и  парень  этот  скоро  начнет  оценивать  себя  с  точки  зрения  законов  клана!  Коро,  я  хотела  бы  взглянуть  на  его  физиономию,  когда  он  поймет,  чего  именно  он  так  упорно  добивается!
И  Бинка  звонко  расхохоталась.

- Коро,  извини  меня,  но  я  не  хотела  бы  быть  на  его  месте,  если,  втершись  в  наш  круг,  он  начнет  поступать  вопреки  обычаю!  Этот  парень  просто  не  знает  еще,  во  что  влип.  Коро,  миленький,  ну  что  ты  на  меня  так  смотришь?  Наши  законы  очень  суровы,  поверь,  и   лучше  не  попадать  под  их  жернова!
Коро  помрачнел  и,  подумав,  спросил:
- Этот  Марк… он  в  самом  деле  был  под  судом?
- Дедушка?  Да,  был,  целых  два  раза.  А  что?
- Ничего.  Я  просто  не  могу  ухватить… Вы  говорили,  что  за  убийство  правителя  полагается  казнь.  Почему  же…

- Коро,  тот  наш  парень,  которого  убил  Сол,  был  сам  виноват  в  своей  смерти.  Очевидно,  он  повел  себя  так,  что  стерпеть  было  совершенно  невозможно.  Разве  ты  не  видел:  Сол  до  сих  пор  уверен,  что  поступил  правильно.  А  ведь  на  Миру  он  ни  разу  даже  не  замахнулся!  Она  от  него  слова  горбатого  не  слышала!  И  все  наши  о  Соле  превосходного  мнения.  Так  это  же  надо  было  довести  человека  до  такого  состояния,  чтобы  он  полез  отдавать  свою  жизнь ради  удовольствия  укоротить  твою!

- А  закон?
- Закон,  закон… Этот  закон  для  простых.  В  общем,  для  простонародья.   Рабочей  силы.
Коро  понимающе  кивнул,  и  рот  его  скривился  в  насмешке.  Бинка  нахмурилась.
- Мы  иначе  относимся  к  смерти,  чем  вы,  -  сказала  она,  помолчав.  -  Нас  с  детства  приучают  спокойно  смотреть  на  возможность  безвременной  кончины.  Ведь  для  любого  из  нас  может  однажды  пробить  час  истины,  когда  придется  поставить  на  карту  свое  пребывание  в  этом  мире,  и  мы  не  делаем  из  этого  трагедии.  Тот  наш  парень  погиб  по  своей дурости  -  пусть  будет  наука  другим,  вот  и  вся  была  его  эпитафия.  А  еще  одного  человека  убивать  -  зачем?  Пусть  живет,  нам  не  жалко!

- А  эта  девушка?  Мира?
- Он  дал  ей  то,  о  чем  она  пламенно  мечтала  -  детей.  Разве  лучше  было  бы,  если  бы  она  плевалась  от  отвращения,  вспоминая  их  отца?  А  всякие  там  страдания  -  кто  из  нас  застрахован  от  них  в  этой  жизни?
 
Глава  седьмая
;;;;;;
;;;;;;; ; ;;;;;;;

Сол  приехал  в  Литейный,  зашел  в  гостиницу  и  предъявил  документы.  Как  и  в  других  местах,  никто  из  персонала даже не  спросил,  кто  он  такой  и  откуда  -  фамилия  Фот  сразу  позволяла  брать  быка  за  рога.  Солу  предоставили  лучший  номер  и  обслужили  по  высшему  разряду,  а  на  другой  день  он  уже  ночевал  не  в  гостинице.  Ему  повезло:  в  Литейном  тоже  был  свой  мединститут,  хотя  и  несколько  другого  профиля,  и  вполне  естественно  было  перебраться  туда,  в  общежитие.  Сол  подал  заявление  на  дневное  отделение,  предложив  сделать  запрос  о  прохождении  им  первого  и  второго  курсов  в  предыдущее  учебное  учереждение.  Запрос  был  сделан,  документы  высланы,  но  еще  до  их  получения  Сол  был  зачислен,  и  стипендия  ему  была  оформлена.  И  остальное  тоже  было  сделано  строго  по  его  желанию.

Но  работать  Сол  все  равно  пошел:  на  студенческое  пособие  было  особо  не  размахнуться,  а  урезать  себя  в  тратах  кому  же  охота.  К  тому  же  должность  медбрата  в  реанимации,  на  полставки,  позволяла  применять  на  практике  получаемые  знания.  График  дежурств  Солу  был  подобран  идеально  -  быть  одним  из  избранных  имело  свою  приятную  сторону  во  всем.   

Но  работа  и  учеба  были  только  началом,  только  преддверием  к  осуществлению  плана  Сола  по  внедрению  в  круг местной  элиты.  Следующим  пунктом  шло  знакомство.  По этикету,  принятому  в  клане,  любой  член  одиннадцати  семейств  имел  право  зайти  в  любой  дом  одного из  клансменов  и  представиться,  но  в  случае  с  Солом  этот  путь  совершенно  не  годился.  До  сих  пор  Сол  ни  разу  никогда  и  никому  лицом  правящих  кровей  не  представлялся,  он  просто принимал  то,  что  ему  давали,  не  отказываясь  и  не  делая  попыток  опровергнуть  возникавшую  в  связи  с  его  фамилией  иллюзию.  Это  было  тем  проще  делать,  что  вопросов  на  тему  происхождения  и  родословной  ему  не  задавали.  И  чем  дольше  Солу  удалось  бы  придерживаться  подобной  тактики,  тем  для  него  было  бы  лучше.   

Бинка  недаром  говорила  о  моральном  праве,  действовавшем  в  клане.  Если  бы  местная  публика  сама  признала  в  Соле  своего,  то  при  раскрытии  обмана  виновным  бы  его  никто  не  посчитал.  Мало  того,  владыки  Безымянной  и  слова  бы  не  сумели  сказать  против  тех  привилегий, которыми  Сол  успел  бы  воспользоваться  к  моменту  разоблачения.  Это  он  уже  знал  абсолютно  точно:  его  знакомство  с  Мирой  вызвало  их  уважение  -  необходимо  было  и  дальше  вести  себя  так,  чтобы  не  дать  повода  за  что-либо  зацепиться. 

План  Сола  сработал  на  славу.  Внешность  новичка,  его  независимая  манера  держаться,  свободная  и  ненаглая,  его  эрудиция  и  трудолюбие  скоро  выделили  его  из  всего  третьего курса.  Дальше  сработала  его  фамилия,  о  нем  зашептались.  И  настал  день,  когда  к  Солу  подошли  те,  кого  он  давно  и  упорно  поджидал.  Элита.  Правители.  На  то,  чтобы  стать  своим  в  их  кругу  много  времени  ему  уже  не  понадобилось. 

Вскоре  Сол  открыл  для  себя  еще  одну  лазейку  как,  не  объявляясь  рабочей  силой,  обойтись  без  лжи,  если  требовалось  себя  назвать  при  знакомстве.  Существовала  формула  «Я  из»,  которая  включала  в  себя  не  только  родственников  по  крови,  но  и  вновь  принятых,  вошедших  в  семейный  круг,  например,  посредством  брака.  Формула  эта  как  нельзя  более  подходили  к  случаю  Сола:  документы  у  него  были  никак  не  фальшивые,  и  в  случае  раскрытия  тайны  обвинить  его  становилось  невозможно  вообще  -  он  не  солгал!

Этот  нехитрый  закон:  говорить  так,  чтобы  в  любом  случае  оставаться  правым,  Сол  усвоил  еще  за  время  проживания  с  Мирой.  И  Бинка,  насколько  он  успел  заметить,  придерживалась  той  же  линии.  Она  не  наводила  тень  на  плетень  ни  в  первую,  ни  во  вторую  их  встречу.  Это  обозначало,  что  Сол  тоже  должен  был  выглядеть  искренним.  Конечно,  если  он  хотел,  чтобы  его  уважали.

А  Сол  хотел.  Поэтому  когда  первый  же  клансмен,  приглашая  его  к  себе  в  дом,  сказал  «Познакомлю  тебя  с  нашими  девочками,»  -  он  ответил:
- Я  женат.
И  очень  удивился  прозвучавшей  реплике.
- Они  будут  это  знать,  -  сказал  парень,  ни  на  секунду  не  переменившись  в  лице.
“И  только?”  - подумал  Сол.  Но  вслух  произнес:
- А  твои  предки?

- Я  женат  и  живу  отдельно.  К  нам  можно  без  церемоний.  По  воскресеньям  же  собираются  все,  так  что  не  стеснишь,  проблемы  не  возникнет.  Наш  дом  -  с  черным  солнцем  на  фасаде.  Найти  легко.
- Я  приду,  -  сказал  Сол.
И,  действительно,  пришел.  Ему,  кстати,  было  любопытно,  чем  общество  у  Смидтов  отличается  от  компании,  которая  собиралась  у  них  с  Мирой. 

Оказалось  -  ничем,  разве  что  девушки, пришедшие  туда,  не  были  Мириными  сестрами.  Их  было  пятеро,  и  все  они  были  студентками,  подобно  хозяйке  дома.  Две  из  них,  постарше,  уже  имели  поклонников,  три  остальных  были  совсем  юными,  первый-второй  курс.  Несмотря  на  столь  глупый  возраст  ни  одна  из  них  за  целый  вечер  не  попыталась  сделать  закидон  на  Сола,  они  общались  с  ним  так,  как  общаются  с  братом  или  старым  знакомым.

Это  вовсе  не  значило,  будто  девушки  не  испытывали  к  нему  интереса.  В  тот  первый  вечер  Сола  у  Смидтов  интерес  к  нему  испытывали  все.  Фоты  жили  от  них  через  два  барьера,  Фотов  они  никогда  до  этого  не  видели.  Так  что  он  был  в  центре  внимания.  К тому  же  в  собравшейся  компании  он  был  самым  старшим:  хозяин  дома,  которому  недавно  стукнуло  22,  был  на  целых  три  года  Сола  моложе. Кстати,  Смидтами  была  только  эта  семейная  пара  и  одна  из  девушек,  остальной  молодняк  был  других  фамилий. 

И  Сол  старался  не  подкачать!  Весь  вечер  он  был  остроумен  и  галантен.  Он  выступал  от  имени  Фотов,  и  надо  было,  чтобы  никто  не  смог  потом  сказать,  будто  он  их  опозорил.  О  нет  -  «Фот»  должно  было  остаться  в  глазах  здешней  публики  маркой  высшего  класса.  Лосу  Палермо  было,  конечно,  наплевать  на  честь  одной  из  семей  правителей,  зато  она  много  значила  для  того,  кого  он  изображал.  И  Сол  старался  не  ударить  лицом  в грязь.

“Вот  они  бы  были  бы  поражены,  если  бы  узнали,  кто  я  на  самом  деле,  -  думал  он.  -  Интересно,  как  бы  они  отреагировали?  Ведь  они  говорят  мне  «брат»,  и  никто  не  предложил  предъявить  браслет  и  не  спросил,  куда  я  его  дел.  Словно  и  не  подозревают,  что  кроме  них  есть  еще  акционеры  с  точно  такой  же  фамилией.  До  чего  доверчивый  народ  -  жуть!”
А  возвращаясь  с  вечеринки  по  пути  в  общежитие  он  сказал  сам  себе:

“Итак,  один  экзамен  я  выдержал,  пригласили  бывать  еще.  Остается  второй  и  главный:  что  будет,  когда  всплывет  история  с  ихней  Мирой?  Они  ведь  все  родня,  и  стоит  им  съехаться  вместе… Ничего,  обойдется.  Главное  -  сохранить  спокойствие  и  помнить:  в  любом  случае  ты  прав.”

В  самом  деле,  обошлось,  выдержал  Сол  и  третье  испытание.  Да  еще  как  выдержал-то,  с  каким  блеском!  Случилось  это  на  дне  рождения  одной  из  студенток.  Ей  исполнилось  20  стандартных  лет  и  одновременно  они  с  ее  поклонником  объявляли  о  своей  помолвке.  Это  была  не  свадьба,  нет,  но  нечто  очень  на  нее  похожее.  Сол  подозревал  даже,  что  эта  парочка  давно  живет  так,  как  он  жил  с  Мирой;  по  крайней  мере  он  ни  разу  не  замечал,  чтобы  тот  парень  реагировал  на  заигрывания  девушек  из  простых  студенток.

Итак,  на  этом  достопримечательном  дне  рождения  были  гости  не  только  из  Литейного  и  не  только  Смидты.  Их  было  не  настолько  много,  чтобы  говорить  о  нашествии,  но все  же  и  от  Максимовых  кое-кто  прибыл.  И  среди  тех  кое-кого  оказались  две  Мирины  сестрицы:  Гита  и  Зара.
__________

В  первое  мгновение,  увидев  среди  приехавшей  молодежи  два  знакомых лица,  Сол  вздрогнул,  однако  затем  он  взял  себя  в  руки.  Он  был  «один  из»,  и  в  этом  был  его  главный  козырь.  Тем  временем  Зара  направилась  к  хозяйке  торжества  и  что-то  произнесла,  кивнув  в  его  сторону.  Та  в  ответ тоже  кивнула,  глянув  на  Сола,  и  ей  ответила.
«Мы  знаем.  Он  сказал,»  -  прочел  Сол  по  ее  губам.  У  него  был  такой  дар, понимать  сказанное  по  едва  уловимым  движениям  губ,  он  постарался  развить его  еще  в  школе.
И  Сол  улыбнулся:  этот  ход  он  предвидел.

- Я  всегда  подозревала,  что  ты  из  клана,  -  услышал  он  голос  Гиты,  которая  стояла  теперь  возле  него.
Сол  спрятал  улыбку  и  обернулся.
- Ты  знаешь,  что  ты  натворил?  -  продолжала  Гита  строго.  -  Мира  вся  из-за  тебя  извелась.  Сидит  и  плачет  целыми  днями.
- Прекрати  сейчас  же!  -  дернула  сестру  за  рукав  Зара,  незаметно  очутившись  рядом.  -  Отойди  от  человека! 

- По-моему,  не  ты  меня,  а  я тебя  старше,  чтобы  ты  указывала,  что  мне  делать  и  чего  не  делать. Если  вы  все  не  решаетесь  рта  раскрыть,  то  значит,  это  сделаю  я.
- Ты  хочешь,  чтобы  Фоты  начали  о  нас  говорить,  будто  девочки  у  Максимовых  столь  назойливы,  что  пристают  к  мужчинам  с  разговорами,  когда  те  их  об  этом  совсем  не  просят?

Сол  и  бровью  не  повел,  но  внутренне  усмехнулся.  Он  уже  давно  знал,  что  имела  в  виду  Зара,  употребляя  формулу  «Ты  хочешь,  чтобы  Фоты…».  Фоты  здесь  были  не  при  чем,  «Фоты»  прозвучало  лишь  в  качестве  аргумента.  Но  по  обычаю,  принятому  в  клане,  девушка  не  могла  сама  подходить  к  парню,  чтобы  с  ним  поболтать,  она  имела  право  обращаться  к  нему  только  по  делу.
- У  нас  равноправие!  -  вспыхнула  Гита.

Сол  понял  и  ее:  женщины  правителей  пользовались  гораздо большей  свободой.  В  клане  действительно  было  полное  равноправие.  То,  что  Мира,  не  имея  надежды  выйти замуж,  решила  завести  внебрачного  ребенка,  позором  там,  например,  не  считалось.  Наоборот,  все  ее  одобряли:  детей  в  клане  любили,  по  крайней  мере,  своих.  Позором  было  бы,  если  б  Мира  сама  напросилась  на  связь  -  только  это  и  ничто  другое. 

Солу  поначалу  такое  казалось  диким:  говорить  о  равенстве,  а  на  деле… Но  узнав  причину  такого  расклада,  он  долго  не  мог  постичь,  смеяться  ему  или  восхищаться  мудростью  стариков,  введших  данное  правило  этикета.  Причина  оказалась  проста  как  дважды  два  четыре:  старшие  не хотели  заниматься  бесплодными  поисками  правых  и  виноватых.  За  парнями  клана  прочно  удерживалась  репутация  лихих  и  совершенно  неотразимых  кавалеров  -  инициативу  должны  были  проявлять  они,  иначе  как  бы  они  сумели  свою  лихость  показать?  Обычай  гласил:  если  ты  столь  робок,  что  не  смеешь  подойти  к  девушке  и  ей  понравиться  -  какой  же  ты  мужчина?

С  другой  стороны,  девушка  должна  была  продемонстрировать  выдержку  и  терпенье  -  качества,  которые  при  частых  изменах  мужа  отнюдь  не  были  излишними  в  ее  жизненном  багаже.  Подойти  просто  так  обозначало  набиваться  на  внимание,  но  про  замужних  никто  бы  не  подумал  подобное,  поэтому  они  могли  позволить  себе  полную  свободу  действий. 

И  опять  же,  причина,  почему  замужнюю  женщину  в  заигрывании  с  противоположным  полом  никто  не  подозревал, лежала  на  поверхности.  Так  было  потому,  что  хотя  среди  простонародья  и  гуляли  легенды,  будто  женщины  правителей  похотливы  и  ветрены,  (Сол  тоже  думал  подобным  образом  до  знакомства  с  Мирой  и  даже  некоторое  время  после),  но  на  деле  было  как  раз  наоборот:  они  были  исключительно  скромны  и  постоянны  в  своих  симпатиях.  Как  ни  странно,  но  в  противоположность  своим  мужьям,  не  было  более  верных  и  преданных  подруг.  Такими  уж  девушек  и  женщин  клана  создавала  природа:  в  них  почему-то  не  была  заложена  потребность  кушать  из  двух  тарелок  сразу.  Завоевав  сердце  девушки,  парень  получал  ее  всю  целиком,  навечно,  и  мог  не  оглядываясь  идти  по  жизни.  Его  подруга  добросовестно  шагала  рядышком  и  смотрела  только  в  одну  сторону  -  на  него.  И  нужно  было  очень  постараться,  чтобы  суметь  этот  драгоценный  настрой  нарушить. 

В  клане  это  отлично  знали  и  говорили:  «Если  сердце  занято  -  в  него  бесполезно  стучаться.»  Поэтому  на  девушку,  «сделавшую  свой  выбор»,  смотрели  как  на  чужую жену,  то  есть  никто  не  видел  в  ней  своей  будущей.  Согласившись  на  связь  с  Солом,  Мира  одним  махом  вычеркивала  себя  из  списка  невест,  и  ее  уделом  отныне  становилось  либо  одиночество,  либо  кратковременные  связи  с  холостяками  из  простонародья  или  акционеров,  в  лучшем  случае  -  брак  с  одним  из  них,  если  наткнется  на  подходящего.

Мужчины  клана,  уважая  в  одиноких  женщинах  личность,  равную  себе,  позорных  предложений  им  никогда  не  делали.  Внутри  клана  должна  была  сохраняться  чистота  отношений,  и  она  сохранялась:  нашкодить  обозначало  потерять  уважение.  Если  парень  склонял  девушку  к  добрачной  связи,  то  он  автоматически  признавался  ее  мужем  независимо  от  того,  собиралась  парочка  когда-либо  регистрироваться  или  нет.

Некоторое  отличие,  правда,  имелось.  Если  брак  был  не  оформлен,  то  девушка  обычно  по-прежнему  старалась  не  подвергать  себя  опасности  быть  неверно  понятой,  то  есть  первой  к  холостякам  она  не  подходила.  Однако  сейчас  ситуация  была  иной:  и  Сол  считался  женатым,  и  замужество  Гиты  никаких  сомнений  не  вызывало.  Следовательно,  Гита  имела  моральное  право  к  Солу  подруливать  и  вещать  ему  все,  что  было  угодно  ее  персоне.  Но  Зара,  очевидно,  рассуждала  по-другому.

- Скажи  это  Бинке,  -  резко  произнесла  она.  -  Постигни:  этот  человек  больше  не  интересуется  нашей  сестрой.  Если  бы  интересовался,  он  бы  подошел  и  спросил  тебя  о  ней  сам.  Или  ты  хочешь,  чтобы  он  подумал,  будто  это  она  тебя  к  нему  подослала?
- Как  будто  у  меня  своих  мозгов  нет!
- Вот  и  пошевели  ими.  Извини  мою  сестру,  -  обратилась  младшая  Максимова  к  Солу.  -  У  нее  муж  из  простых,  и  она  набралась  от  него  плохих  манер.

Гита  побледнела  и,  развернувшись,  устремилась  туда,  где  играла  музыка  и  где  за  маленьким  столиком  на  четверых  сидел  элегантно  одетый  парень  лет  двадцати  восьми.  Она  демонстративно  взяла  его  за  руку  и  повела  танцевать.  Зара  поглядела  вслед  сестре  печальным  взглядом  и  медленно  пошла  к  опустевшему  столику.

Сол  усмехнулся:  удар  предназначался  ему.  Но  самолюбие  его,  весьма,  между  прочим,  чувствительное,  сейчас  не  было  задето.  Гита  сообщила  ему  две  приятные  новости.  Во-первых,  семья  Миры  проглотила  версию  о  том,  что  он  из  клана.  И  во-вторых,  Мира  продолжала  страдать  несмотря  на  то,  что  ей  вернули  девочку.  Сол  помедлил  и  двинулся  вслед  за  Зарой.
- Ты  неправа,  -  сказал  он  мягко.  -  Я  как  раз  намеревался  сделать  то,  что  предвосхитила  Гита:  заговорить  о  Мире.  Поскольку  Гита  теперь  обижена,  придется  тебе,  Зарочка,  ее  заменить.

- И  чего  ты  хочешь  о  Мире  знать?
- Ну,  как  она  живет,  здорова  ли  наша  малышка.  Как-никак,  я  ей  отец.
- Ах,  отец!  Так  вот,  все  твои  здоровы,  бодры,  полны  сил  и  пребывают  в  полнейшем  благополучии.  Все?
- А  Мира  и  вправду  плачет?
Зара  зло  рассмеялась:

- Плакать  или  не  плакать  -  дело  добровольное.  Кто  ей  велит  слякоть-то  разводить?  Утерла  бы  слезы,  нацепила  на  уши  сережки  и  попыталась  кому-нибудь  понравиться.  Вон  Бинка  с  полной  гарантией  предлагала  найти  ей  утешителя,  и  в  два  счета.  Не  хочет!  Так  кто  ей  виноват?  Давно  была  бы  замужем,  как  положено!
- У  вас  же  нет  парней  подходящего  возраста?  -  прищурился  Сол.

- А  и  не  надо!  Безымянная  -  не  единственная  планета  во  Вселенной,  есть  еще  Тьера.  В  любой  момент  оттуда  можно  привезти  требуемое  количество  кандидатов  -  только  выбирай.  Ради  того,  чтобы  снова  попасть  в  цивилизованный  мир  любой  из  них  готов  жениться  хоть  на  столетней  ведьме  с  целым  выводком  дьяволят.  А  Мире  сто  лет  еще  не  скоро  стукнет.  Так  что  адью,  папаша! 
- Постой!  - схватил  ее  за  руку  Сол.

Зара  так  на  него  взглянула,  что  он  тутже  убрал  жест  и  сказал:
- Извини,  мои  манеры  тоже  иногда  оставляют  желать  лучшего.  Набрался  где-то,  просто  зараза  какая-то!
Зара  улыбнулась  и  внезапно  подобрела.
- Это  ты  меня  извини,  я  не  хотела  тебя  оскорбить.  Ты  хочешь  еще  что-нибудь  спросить?  - сказала  она.
- Да,  может  посидим  рядышком  где-нибудь  в  сторонке?
- Давай  за  наш  столик.  Нас  сегодня  трое,  будешь  четвертым.

Сол  сел. 
- А  ты  замужем?  -  спросил  он,  помолчав.
- Представь  себе  -  да.
- Тогда  почему  я  никогда  не  видел  твоего  мужа?
- Потому  что  он  не  из  клана.
- А  я  понял,  что  из  простых  -  муж  Гиты.
Зара  грустно  засмеялась:

- Сол,  мой  муж  не  хочет  общаться  с  моими  родственниками.  У  него  свой  круг  друзей,  которые  ни  сном,  ни  духом  не  ведают,  что  его  вторая  жена  -  из  Максимовых.
- Ты  -  вторая  жена?
- А  почему  это  тебя  так  удивляет?  В  жизни бывает  разное.  Морей  боится,  что  его  родные  узнают  о  его  взаимоотношениях  с  кланом.

- Клан  его  не  одобряет?
- Клан  его  очень  даже  одобряет,  можешь  мне  поверить.  Все  двери  были  бы  перед  ним  раскрыты,  только  он  захоти.  Но  у  него  свой  заскок  на  эту  тему.
- А  ты?
- Морей  меня  любит.  Ты  не  думай,  там  все  нормально,  просто  официальный  брак  у  него  с  другой  женщиной.
- А  почему  он  ее  не  бросит?

- Чудак,  у  нее  же  от  него  дети.  Да  и  жаль  ему  ее,  она  же  не  виновата,  бедная,  что  он  женился  на  ней,  чтобы  насолить  мне.  А  с  Мирой  решай  быстрее.  Если  ты  не  намерен  к  ней  возвращаться,  напиши  ей  письмо,  я  передам.  «Так  мол  и  так,  я  тебя  не  люблю,  извини.  Я  слышал,  что  у  тебя  появилась  возможность  устроить  свою  личную  жизнь  -  знай,  что  ты  свободна.»  Ну  и  так  далее,  придумай  что-нибудь.  Только  не  хами,  будь  человеком.  Знаешь,  вежливо-вежливо  так  и  абсолютно  бесстрастно.  А  то  эта  дуреха  до  сих  пор  ждет  тебя.  Все  знают,  что  ты  уже  не  вернешься,  она  одна  сомневается.  Напиши!

- Ты  хочешь  нас  развести?  -  спросил  Сол  насмешливо.
- Я  хочу,  чтобы  ты  перестал  изображать  собаку  на  сене.  Или  съешь  или  отдай  другому!  -  сказала  Зара  сердито.
Сол  откинулся  на  спинку  стула  и  взглянул  на  сестру  Миры  оценивающим  взглядом.  Высокий  чистый  лоб,  тонкие  темные  брови  и  длиннющие  ресницы  над  светлыми  глазами… Светло-русые,  чуть  подкрашенные  спецшампунем  с  эффектом  солнечного  отлива  волосы…

- А  ты  очень  красивая,  Зара,  -  сказал  он,  стараясь  придать  своему  голосу  проникновенность.
- А!  -  засмеялась  та  саркастически.  -  Вот  оно  что!  Сол,  я  обожаю  своего  мужа,  запомни!  Иначе  я  давно  уже  была  бы  у  Бинки,  она  меня  туда  приглашала  в  свое  время.

Сол  тоже  засмеялся.  То, что  Зара  назвала  Морея  своим  мужем,  сказало  ему о  многом.  Потому  что  при  всей  своей  уступчивой  ненавязчивости  женщины  клана  были  особами  весьма  независимыми.  Существовал  один-единственный  мужчина  во  Вселенной,  кому  эти  строптивицы  безоговорочно  подчинялись,  и  таким  мужчиной  был  их  собственный  супруг.  Заявив,  например,  о  том,  что  он  женат,  Сол  объявил  этим,  что  является  главой  над  некоей  представительницей  слабой  половины  тех,  кто  управляет  Безымянной.  Но  чтобы  постичь  это,  недостаточно  было  у  одной  из  них  побывать  в  сожителях,  для  этого  необходимо  было  в  клане  родиться  и  там  повариться.  Или  очень  захотеть  понять  этих  людей,  как  захотел  понять  их  Сол.

- За  что  вы  не  уважаете  Гитиного  мужа?  -  произнес  он  вслух.  -  По-моему,  он  вполне  нормальный  парень.
- Показать?
- Покажи.
Зара  кивнула.
- Гита,  -  обратилась  она  к  сестре,  когда  все  четверо  собрались  за  столиком.  -  Ты  какой  сок  любишь:  грейпфрутовый  или  ананасный?
- Ни  тот,  ни  другой.  Я   всем  предпочитаю  грушевый.
- А  я  лимонный.  Но  и  апельсиновый  тоже  ничего.

Сестры  еще  минут  пять  обсуждали  разные  напитки.  Затем  Зара,  глянув  на  стоящую  посреди  стола  пустую  граненую  бутыль,  произнесла:
- Ой,  у  нас  никакого  нет!
- Я  принесу!  -  сказал  Сол.
- Сиди,  -  схватила  его  за  руку  Зара.  -  Ты  мне  сейчас  нужен.  У  нас  еще  один  кавалер  есть. 
И  она  с  лукавой  улыбкой  подняла  голубые  взоры  на  Гитиного  мужа.

Тот  усмехнулся,  встал  и  лениво  направился  к  буфету.  Когда  он  вернулся,  в  руках  у  него  было  два  стаканчика.  В  одном  был  грейпфрутовый  сок,  в  другом  -  ананасный. 
Мило  улыбнувшись,  Зара  глянула  на  Сола, потом  перевела  взгляд  на  стаканы.  Сол  едва  не  рассмеялся:  почему  Гитиного  мужа  в  клане  только  терпят,  ему  больше  объяснять  не  требовалось.  Через  несколько  минут  он  встал  и  прошелся  туда,  где  стояли  напитки;  празднование  проходило  в  помещении  кафе  при  медине,  и  выбор  в  баре  был  по-прежнему  широк.  Взяв  три  бутылки  с  различным  ситро  и  одну  с  пивом  для  мужа  Гиты,  Сол  вернулся  к  столику.

- О!  -  воскликнула  Гита,  глянув  на  этикетки.  -  У  тебя  отличная  память,  братик!  Я  понимаю  теперь,  почему  Мирка  не  в  силах  тебя  забыть!   
Гитиного  мужа  аж  перекосило  от  досады.
- Пустяки,  - проговорил  Сол,  шевельнув  бровью.  -  Как  говорила  моя  мама:  «Жизнь  слишком  коротка,  чтобы  мы  себе  ее  сокращали,  отравляя друг  другу  дни.»
- Твоя  мама  -  мудрая  женщина,  -  кивнула  головой  Зара.  -  Наверное,  ей  трудно  приходится  с  твоим  отцом,  ведь  он  совсем  иного  воспитания?  И  иногда  бывает  с  ней  жесток?

Ее  глаза  уже  больше  не  смеялись  -  без  сомнения,  она  знала,  кто  такой  был  Сол!
- Женщина  должна  знать  свое  место,  -  отвечал  он,  тоже  посерьезнев.
- А  Мира  свое  знает?  -  теперь  в  голосе  Зары  была  жесткость.
- У  меня  не  было  к  ней  претензий,  -  сказал  Сол  осторожно.

- Тогда  в  чем  дело?  Ты  сказал,  что  ты  женат.  Может,  есть  что-то,  чего  мы  не  знаем,  и  там,  на  Третьей,  осталась   плакать  другая  девушка?
- Осталась,  -  согласился  Сол  хмуро.  -  Но  она  мне  не  жена,  а  сестра.
- А!  Поэтому  ты  и  не  хочешь  отпустить  Миру?
- Вы  что-то  от  меня скрываете!  -  весело  проговорила  Гита,  взглянув  на  них  обоих.
- Пустяки,  - ответила  Зара  небрежно.  -  Мне  просто  любопытно,  какое  количество  сердец  в  коллекции  у  нашего  зятя,  и  что  говорить  Мирэлле.
- Ничего,  -  быстро  сказал  Сол,  искоса  глянув  на  мужа Гиты,  который  слушал  их  разговор  с  весьма  хмурой  миной.  -  Женой  я  называю  ее.  Пока.  А  там  будет  видно.

Глава  восьмая
;;;;;;
;;;;;;;; ; ;;;;;;;;

Когда  через  три  месяца  в  реанимацию  привезли Зару,  Сол  ее  едва  узнал.  Из  всего  лица  остались  одни  голубые  глаза.  Тогда  же  Сол  впервые  увидел  Морея,  но  не  особенно  его  запомнил  -  не  до  того  было.  Он  только  обратил  внимание  на  браслет  клансмена  на  руке  мужа  Зары.  Еще  его  поразило,  что  тот  был  в  рабочей  спецовке,  хотя  и  относительно  чистой,  но  аж  никак  не  новой  и  имевшей  четкие  следы  того,  что  одевали  ее  не  на  парад  и  тем  более  не  для  форса.

Во  второй  раз  они  встретились  уже  на  процессе,  когда  судили  ту  женщину,  которая  решила,  что  самый  лучший способ  избавить  свою  дочь  от  соперницы  -  это  соперницу  изувечить.  «Встретились»,  конечно  же,  было  сказано  слишком  сильно:  Морей  вряд  ли  узнал  в  Соле  того,  кому  передал  право  позаботиться  о  сохранении  жизни  дорогого  ему  существа,  да  и  Сол  едва  различил  Морея  среди  простого  люда,  битком  набившего  зал.  На  этот  раз  муж  Зары  был  без  браслета  и  одет  нормально,  а  не  в  рабочую  спецодежду.  Суд,  кстати,  происходил  в  Литейном.

- В  Рудном  нет  наших,  -  пояснили  Солу.
- А  Морей?
- Он  не  в  клане.
Это  было  не  очень  вразумительно,  но  Сол  кивнул.
Суд  был  громким,  открытым  и  снимался  на  видео,  для  телевидения.  Когда  Сол  вошел  в  зал,  пустых  мест  уже  не  было.  Впрочем,  для  членов  клана  были  поставлены  скамьи  вдоль  стен,  и  можно  было  также  устроиться  на  подоконнике,  что  многие  и  сделали.  Сол  тоже  взобрался  на  ближайший  к  столу  заседателей;  отсюда,  сверху,  было  отлично  видно  все происходящее,  в  том  числе  и  кое-кого  из  семейства  Миры.  Ни  ее  самой,  ни  Бинки  не  было,  зато  присутствовали  Гита,  три  другие  сестры,  помладше,  и  Вит,  их  отец.

Всего,  что  говорилось  на  суде,  Сол  не  запомнил.  Он  сидел,  словно  оглушенный.  Ощущение  у  него  было  такое,  что  судили  не  тещу  Морея,  а  его,  Сола.  Судили  за  то  же  самое,  за  вмешательство  в  отношения  между  двумя,  за  принуждение  к  сожительству.  Эта  женщина  тоже  считала,  что  совершает  благородное  дело,  мстит  за  родственницу.  И  точно  так  же  объект  нападения  не  ожидал  покушения  на  свою  жизнь.

Ведь  и  Лос  Палермо  не  хотел  бить  насмерть,  он  всего  лишь  хотел  сделать  больно,  очень  больно  тому,  кто  причинил  страдания  его  сестре.  И  душа  Сола  сейчас  горела,  как  и  тогда.  «Ты,  скотина!»  -  снова  вспомнил  он… Никогда,  никогда  ему  этого  не  забыть!
И  суд… Неужели  все суды  похожи?  Точно  так  же  шел  допрос  свидетелей,  и  лица  заседателей  были  столь  же  каменно-суровы…

- Я  не  знала!  -  стонала  пожилая  женщина,  заламывая  руки.  -  Я  не  догадалась,  что  она  из  одиннадцати  семейств!  Я  бы  никогда  не  посмела  пойти  против  воли  правителей!
Сол  поморщился:  Лос  Палермо  не  стонал,  нет!
- А  если  бы  жертва  была  не  из  правителей,  значит,  можно  было  бы  брать кислоту  и  поливать  ей  человека?  -  голос  судьи  доносился  до  Сола  как  сквозь  сон.
- Я  не  хотела!  Не  хотела!  -  выла  женщина.

“Чего  сейчас  выть-то!  -  подумал  Сол,  нет  Лос  Палермо  с  внезапной  неприязнью.  -  Все  равно  ведь  засудят,  чего  ж  комедию-то  ломать?”
Голова  у  него  слегка  кружилась,  и  ему  было  странно,  что  никто  кроме  него  словно  не  замечает  нереальности  происходящего:  каждый  из  сидевших  в зале  знал,  каков  будет  приговор,  в  том  числе  и  участники  процесса,  но  все  добросовестно  делали  вид,  будто  спектакль  всерьез,  и  их  показания  способны  что-то  изменить.

Сол  очнулся  только  тогда,  когда  добрались  до  Морея.  Муж  Зары  его  заинтересовал,  клансмен  среди  рабочей  силы  -  это  было  подобно  затмению  светила  в  ясный  полдень.
__________

- Свидетель  Бонев  Морей,  расскажите  суду,  какие  отношения  связывают  вас  с  Зарницей  Максимовой.
- Зара  была  моей  первой  женой.  Мы  прожили  с  ней  почти  два  года  и  разошлись.
- Развод  был  взят  официально?
- Да,  точно  так  же,  как  и  брак.
- Вы  можете  назвать  причину  развода?
- Пустая  ссора,  какие  нередки  между  влюбленными.
- Но  тогда  вам  не  показалось,  что  ссора  пустяковая?

- Да,  я  даже  решил,  будто  смогу  забыть  Зару,  если  женюсь  на  другой.
(Из  зала  раздались  звуки  рыданий).
- Но  вы  не  смогли?
- Это  было  невозможно.  Таких,  как  она,  не  забывают.
- И  что  вы  сделали?
- Я  к  ней  вернулся,  и  она  меня  простила.
- Но  развод  со  своей  второй  женой  вы  не  взяли?
- Нет,  Зара  его  не  требовала.  Она  жалела  эту  женщину,  только  вот  та  не  пожалела  ее.

- Вы  никому  не  сказали,  кто  такая  Зара.  Почему?
- Поползли  бы  слухи,  будто  я  ищу  привилегий.  Понимаете,  я  -  потомственный  рабочий,  у  нас  династия.  Я  слесарь-инструментальщик  очень  высокой  квалификации.  Все  бы  сразу  заговорили,  будто  мне  дают  лучшую  работу,  потому  что  я  заискиваю  перед  правителями.  Я  этого  не  хотел.
- И  поэтому  Зара  приехала  к  вам  под  вашей  фамилией?
- Не  только  поэтому.  Как  я  уже  сказал,  наш  брак  с  ней  был  вполне  официальным,  и  после  развода  Зара  не  стала  брать  назад  свою  прежнюю  фамилию.  Она  посчитала,  что  «Бонева»  звучит  не  хуже,  чем  «Максимова».    

- А  что  вы  сказали  своей  второй  жене?
- Я  сказал  ей,  что  у  Зары  на  меня  те  же  права,  что  и  у  нее,  и  что  ее  дети  -  это  мои  дети.
- Может,  вы  ее  обижали?
- Нет,  не  обижал.  Я  старался  делить  свое  время  между  ними  поровну  и  никогда  не  хвалил  одну  с  целью  унизить  другую.
- Но,  наверное,  вы  стали  приносить  домой  меньше  монов?

- Я  приносил  домой  полностью  всю  зарплату,  которую  получал  на  заводе.
- Это  было  много?
- У  меня  десятый  разряд.  Мне  поручали  вещи  особой  сложности.
- А  Зара?  Она  не  протестовала,  что  вы  приходите  к  ней  с  пустыми  руками?
- Нет,  наоборот.  Она  говорила,  что  не  торгует  своей  любовью.

- Вас  это  устраивало?
- Нет,  я  хотел  делить  свою  зарплату  пополам.  Только  Зара  не  брала  такие  моны,  она  говорила,  что  законная  жена  не  должна  быть  ущемлена  из-за  того,  что  я  завел  кого-то  на  стороне. 
- Но  вы  ведь  ели  у  нее  пищу,  которую  она  готовила?
- Да,  и  это  было  нехорошо,  пока  я  не  нашел  дополнительного  заработка.  Как  я  уже  сказал,  я  могу  сделать  все,  что  угодно,  да  и  на  заводе  мне  иногда  поручали  работу  на  дом,  когда  заказ  был  срочным.  Зара  и  этого  бы  не  брала,  но  я  сказал  ей,  что  не  хочу,  чтобы  мои  дети  были  одеты  хуже  других,  и  она  согласилась.

- Суммы  были  очень  велики?
- Нет,  не  слишком.  В  среднем  раза  в  четыре  меньше,  чем  имела  та,  но  Зара  смеялась  и  говорила,  что  это  только  справедливо.
- Ваша  супруга  по  закону  знала  об  этих  заработках?
- Да,  естественно,  ведь  кое-что  я  делал  при  ней.  Ее  бесило,  что  она  не  может  наложить  лапу  и  на  эти  моны.  Ей  всегда  всего  было  мало.

- Вы  и  раньше  брали  работу  на  дом?
- Естественно,  нет.  Я  ведь  не  ломовая  лошадь,  чтобы  вкалывать  без  продыху.  Если  бы  Зары  не  было,  я  жил  бы  так,  как  живут  другие:  ходил  бы  по  пивнушкам,  время  от  времени  ударялся  бы  в  загул.  Она  имела  бы  меньше,  факт.
- А  как  вы  собираетесь  распределять  свой  бюджет  теперь?
- Свой  заработок  я  буду  приносить  Заре,  а  эта  будет  иметь  только  алименты,  какие  полагаются  на  детей.  Квитанции  я  буду  собирать  и  хранить  -  на  всякий  случай.

- Вы  собираетесь  уехать  из  Рудного?
- Нет,  подать  на  развод.  Теперь  у  меня  не  будет  двух  жен,  будет  только  одна  -  Зара.
(Снова  рыдания  в  зале.)
- Вы  видели,  какой  она  стала?
- Да,  видел.
- Прежним  ее  лицо  уже  не  будет  никогда.
- Мне  это  безразлично.  Я  любил  ее  не  за  лицо,  а  за  душу.  Душа  Зары  по-прежнему  прекрасна.
(Рыдания  в  зале.)

Сол  вздрогнул,  услышав  последние  слова  Морея:  нет,  не  существовало  ни  одного  мужчины  в  мире,  которому  было  бы  безразлично,  каково  лицо  у  его  жены!  Морей,  конечно  же,  солгал,  да  и  в  остальном  вовсе  не  резал  правду-матку.  Это  наивные  клансмены  могли  верить  каждому  его  слову,  а  Солу  понятно  было  не  только  то,  что  Морей  счел  нужным  сказать,  но  и  то,  о  чем  он  умолчал.   

А  умолчал  он  о  многом!  Сол  даже  усмехнулся  в  душе:  надо  же,  сколько  парней,  оказывается,  мечтает  проделать  с  девочкой  правителей  то  же  самое,  что  их  парни  проделывают  с  нашими!  И  нужно  быть  последним  идиотом,  чтобы  проглотить,  будто  Морей  из  одной  жалости  не  захотел  развестись  со  своей  женой  из  рабочей  силы.  Как  пить  дать,  Зару  он  мечтал  держать  именно  на  роли  любовницы,  а  не  жены,  это  ему  льстило.  И  ведь  добился-таки  своего,  побежала  за  ним  Зарочка,  никуда  не  делась.  А  теперь  он  стоит  и  хвастает  на  всю  страну  своей  победой,  да  еще  выглядит  героем.  Как  же,  он  будет  жить  с  той,  которую  любит  -  с  тем,  что  от  нее  осталось… 

Подумав  так,  Сол  вздохнул:  его  Мира  за  ним  не  побежала  и  уже  не  побежит  никогда.  Потому  что  не  того  он,  Сол,  от  нее  добивался,  не  любви  ее  он  искал,  а  ее  позора.  И,  между  прочим,  тоже  мог  бы  без  всякого  труда  иметь  искомое.  Ничто  ведь  не  мешает  ему,  как  и  Морею,  выйти  из  клана,  чтобы  затем  поступить  так,  как  подобает  свободному  от  предрассудков  человеку.   

Вот  оно,  «свидетельство  о»  в  его  кармане,  документ-расписочка,  собственноручный  Мирин  автограф.  Размножь  ее  -  и  говорить  ничего  не  надо,  достаточно  расклеить  бумажки  вместо  афиш  по  столице,  а  здесь,  в  Литейном,  разбросать  несколько  экземпляров  по  институту. 
Правда,  девочка  после  этого  покончит  с  собой,  это  не  ходи  к  гадалке,  а  его,  Сола,  постараются  из-под  земли  достать,  чтобы  вновь  туда  закопать.  Но  можно  ведь  и  спрятаться…

Морей  был,  безусловно,  не  дурак:  вон  как  расписал  свою  Зару.  И  умница-то  она  у  него,  и  красавица,  и  предел  всего…  Хотя  и  Мира  была,  если  вспомнить,  тоже  каких  поискать…
“Все  они,  девочки  клана,  одинаковые,  только  доверчивы  чересчур,  обмануть  их  ничего  не  стоит.  Недаром  правители  их  так  оберегают  от  соприкосновения  с  парнями  из  простых…”
“А  вот  и  приговор…”
__________

- Итак,  у  суда  не  имеется  больше  вопросов  к  свидетелям  и  обвиняемой.  Есть  кто-нибудь,  кто  желает  смерти  этой  женщины?
- Я  хочу  ее  смерти!  -  поднялся  со  своего  места  Вит  и  сделал  шаг  вперед.
- Подтвердите  свои  полномочия.
Вит  снял  с  шеи  цепочку  с  медальоном,  достал  оттуда  плоский  диск  диаметром  в  3  сантиметра  и  показал  его  публике.  Диск  засветился  в  его  пальцах  мягким  зеленоватым  светом.
- Я,  Максимов  Витольд,  сын  Ждана  сына  Мирэла  приговариваю  эту  женщину  к  смерти.  Клянусь  диском  справедливости,  что  это  не  акт  личной  мести,  а  исполнение  закона.

Он  убрал  диск  в  медальон,  повесил  цепочку  обратно  себе  на  шею  и  засунул  руки  в  карманы  жилетки.  Подойдя  к  женщине,  он  вынул  обе  руки  из  карманов  и,  положив  одну  из  них  ей  на  плечо,  сдавил  его  так,  что  женщина  вскрикнула.  Затем,  не  отнимая  от  ее  плеча  руки,  Вит  размахнулся  другой  и  резко  ударил  казнимую  по  щеке  ладонью.  Должно  быть,  в  пальцах  его  было  зажато  нечто  острое,  потому  что  когда  руки  его  отпустили  женщину,  щека  ее  оказалась  рассечена  до  крови.  Вит  отошел  на  свое  место  и  снова  засунул  кулаки  в  карманы.  Больше  он  не  садился.  Во  все  время  процедуры  он  сохранял  ледяное  спокойствие.

- А!  -  вдруг  страшно  закричала  женщина,  схватившись  за  лицо.  -  Нет!  Нет!  Я  не  хочу!  Спасите!
Затем  она  оторвала  от  щеки  окровавленные  пальцы  и,  схватившись  за  ворот  рубашки,  рухнула  на  пол.  Тело  ее  содрогалось  от  конвульсий,  она  билась  головой  о  паркет  и  каталась  по  нему.  Видно  было,  что  ей  очень  больно  -  и  все  это  время  она  продолжала  вопить.  Зрелище  было  страшное.  Оно  продолжалось  всего  минуту,  может,  две,  но Солу  казалось,  что  это  тянется  вечность.

Наконец  женщина  перестала  вопить.  На  губах  у  нее  выступила  пена,  тело  дернулось  последний  раз  и  замерло.  Казнь  состоялась.  Судьи  поднялись  из-за  стола  и  вышли.  Представители  клана  тоже  оторвались  от  своих  мест  и  покинули  помещение.  Зал  постепенно  пустел.
Сол  сидел  на  подоконнике  и  не  мог  отвести  взгляда  от  тела,  распростертого  на  полу.  Бывшая  жена  Морея  и  еще  кто-то  бросились  к  той,  что  всего  несколько  минут  назад  была  живым  человеком,  и  принялись  рыдать.  Тогда  только  Сол  очнулся.  Он  спрыгнул  с  подоконника  и  тоже  пошел  к  выходу.  Увиденное  потрясло  его.  Сегодня  впервые  с  тех  пор,  как  он  вернулся  с  ускорителей,  Сол  испытал  страх.
__________

“Вот,  значит,  как  это  делается,  -  думал  он,  машинально  передвигаясь  в  сторону  от  здания  суда.  Раз,  удар  -  и  нет  человека… Один  удар  -  чтобы  исполнился  закон.  А  вот  по  отношению  к  Лосу  Палермо  закон  не  был  исполнен.  То  есть,  в  глазах  общества  он  мертв,  но  это  «де-юре».  А  вот  «де-факто»… И  все  потому,  что  там,  на  Третьей,  не  нашлось  на  него  исполнителя… Здесь  исполнителей  достаточно.  Неужели  же  для  того прислали  Сола  на  Вторую,  чтобы  он  сам  поискал  себе  палача?  Поискал  среди  Смидтов,  Кенсоли,  Максимовых?  И  документы  дали  соответствующие,  чтобы  ему  легче  было  влипнуть.  Чем  он  и  занимался  старательно  все  5  лет…”

Да  нет,  чепуха!  А  только  какая  ирония  судьбы!  Сол  5  лет  ищет,  на  чем  бы  подловить  правителей,  чтобы  заставить  их  махнуть  рукой  на  всякие  законы,  а  сам  жив  лишь  потому,  что  по  отношению  к  нему  закон  давно  нарушен!  ЗАКОН  НАРУШЕН…
У  Сола  застучало  в  висках.  С  точки  зрения  закона  он  давно  уже  покойник.  Кто  предъявил  бы  кому  претензии,  если  бы  однажды  нашли  его  труп?  Одного  только  имени  Лос  Палермо  достаточно,  чтобы  никто  не  стал  допытываться,  в  чем  этот  тип  провинился.  Его  жизнь  охраняют  только  внутренние  обычаи  клана.  Как  красиво  выразилась  Бинка,  «Закон,  которому  я  подчиняюсь,  не  допускает  произвола…»

Но  если  для  них  не  святы  законы,  кто  поручится,  что  и  обычаи  свои  эти  люди  не  способны  нарушать  с  такой  же  легкостью? 
“Их  там  жалость  разобрала,  а  кто  теперь  нашу  девочку  пожалеет?...”
“Что  они  за  размазня  у  вас  на  Третьей  Полосе,  что  они  не  в  состоянии…”  Вит  оказался  в  состоянии.  И  Биночка  тоже  наверняка  не  дала  бы  слабину…

Когда  Сол  дошагал  до  дома  с  черным  солнцем  на  фасаде,  который  еще  недавно  он  так  любил  посещать,  ему  уже,  в  общем-то,  все  было  ясно. 
- Что  с  тобой?  -  спросил  его  хозяин  дома,  открыв  дверь.  -  На  тебе  лица  нет!
- Этот  суд…  -  вымолвил  Сол,  заходя  в  прихожую.  -  Это  было…
Он  смолк.

- Ты  разве  никогда  не  видел,  как  убивают?  -  сочувственно  сказал  хозяин.  -  Признаться,  я  тоже.  Хорошо,  что  смертную  казнь  обычно  берут  на  себя  старики.  По-моему,  зрелище  было  отвратительное.
- Я  вспомнил  этого  парня,  которого  тоже  приговорили…  6  лет  назад,  -  проговорил  Сол,  запинаясь.  -  Лоса  Палермо… Почему  приговор  не  был  приведен  в  исполнение?
- Ты  бы  лучше  у  вашего  дяди  Слава  спросил,  почему  они  сбросили  эту  заботу  на  нас,  -  прозвучал  ответ,  заставивший  Сола  внутренне  содрогнуться.
Впрочем…

- И  что  мне  делать,  если  я  его  встречу?  -  спросил  он  внешне  спокойно.
- Дядю  Слава?
- Лоса  Палермо.  Как  с  ним  поступить?
- Да  как  захочешь.  Не  понравится  -  можешь  вручить  билет  на  тот  свет.
- У  меня  нет  диска,  -  об  отсутствии  браслета  Сол  благоразумно  промолчал.

- А  здесь  диск  и  не  нужен.  Этот  Лос  Палермо  вне  закона.  Чувствуешь  нюанс?  Мы  имеем  право  себя  защищать,  когда  на  нас  нападают?  Имеем,  а  он  напал.  Что  же,  ждать,  пока  он  еще  кого-нибудь  укокошит?
- Значит,  мне  ничего  не  будет?  -  проговорил  Сол  в  раздумьи.
- Только  спасибо  скажем.  Не  знаю,  как  тебе,  а  мне  черезвычайно  неприятно  знать  за  своей  спиной  нож.

- Интересно,  почему  они  не  выслали  вам  его  внешность?  -  метнул  Сол  следующую  пробу.
- Холера  их  знает!  Наверное,  хотели,  чтобы  мы  ходили  и  оглядывались.  Старикам  ведь  не  нравятся  все  эти  табуны  девок  вокруг  нас,  сам  знаешь.
- Знаю,  сказал Сол,  притворяясь  бесстрастным.  -  Мне  кажется,  я  видел  этого  Лоса  Палермо.  Здесь,  в  Литейном.
- А  ты  не  ошибся?  -  тревожно  спросила  хозяйка  дома,  прикрывая  рукой  живот.  Она  была  на  пятом  месяце  -  молодожены,  наконец,  решили  обзавестись  продолжателем  рода.

- Похожих  лиц  много,  -  ответил  Сол  как  можно  равнодушнее.
- Увидишь  в  следующий  раз  -  выясни,  кто  такой.  Мы  пошлем  запрос  вашим,  и  они  обязаны  будут  ответить,  он  или  не  он.  -  сказал  хозяин  дома.  -  Хотя… Отец  говорил,  что  очень  трудно  ударить  человека,  если  знаешь,  что  твой  удар  смертелен.
- Когда  в  тебе  злость,  рука  сама  поднимается,  -  возразил  Сол.

- Я  согласна!  -  тряхнула  головой  хозяйка.  -  Когда  я  слушала,  как  распинается  эта  старая  ведьма,  я  готова  была  ее  задушить  прямо  сквозь  телевизор!
- Не  знал  я,  что  ты  у  меня  такая  кровожадная!  -  засмеялся  хозяин.
- Теперь  будешь  знать.  Послушай,  Сол,  где  справедливость?  Разве  мы  обливали  кислотой  хоть  одну  их  вешалку? 
- Боюсь,  слишком  много  понадобилось  бы  кислоты  на  них  на  всех,  -  снова  засмеялся  хозяин.

- Ничего,  мы  бы  открыли  специальный  фонд,  «Для  защиты  от»,  -  снова  качнула  прической  хозяйка.  -  Но  мы  же этого  не  делаем!  Потому  что  мы  их  всех  чохом  презираем!  До  одной! 
Хозяин  лукаво  взглянул  на  супругу и  отвернулся,  пряча  улыбку.
- Зара  не  вешалка,  -  возразил  Сол  хмуро.  -  Это  Морей  ее  завлек.
- Она  сама  так  говорит?
- Я  ее  знаю.

- Морей  наш  парень,  хоть  и  не  в  клане.  Он  не  мог  поступить  подло!  -  возразил  хозяин. 
- Он  вырос  среди  простых.
- Ну  и  что?
- Когда  к  вашей  девушке  подходит  мужчина,  она  ожидает,  что  из  его  уст  польется  одна  правда.  Но  когда  мужчина  из  простых  подходит  к  девушке,  он  думает,  что  она  не  должна  быть  такой  дурой,  чтобы  верить  каждому  его  слову.  И  когда  он  ее  обманывает,  он  считает,  что  очень  ловко  провел  номер.

- Значит,  по-твоему,  Морей  «провел  номер»?
- Угу.
- Почему  ты  так  уверен?
- Потому  что  он  солгал.  Что  мешало  ему  развестись  с  этой,  в  зале?  Только  не  говорите  мне,  что  он  ее  пожалел,  Зару-то  он  не  пожалел,  бросил.  И  чего  жалеть-то?  Развелась  с  одним  -  найдет  завтра  другого.  Не  понравится  -  сойдется  с  третьим.  Среди  рабочей  силы  это  просто  делается.  Баба,  особенно  бойкая,  сидеть  и  куковать  в  гордом  одиночестве  не  станет.  А  вот  у  Зары  никого  не  было,  поэтому  Морей  и  крутанул  весь  трюк,  сделав  ее  второй  женой.

- Никто  не  знал  же,  кто  она.
- Зато  знал  он.
- Но  она  его  любила!  -  проговорила  хозяйка  возмущенно.
- И  я  про  то  же.  Сегодня  Морею  завидовала  целая  планета.
Все  трое  помолчали.
- Ну,  мы-то  говорим  их  девочкам  правду,  -  наконец  сказал  хозяин.
- Возможно.  Только  они  своих  родных  уверяют в  обратном.

- А  ты  откуда  знаешь?  -  спросила  недоверчиво  хозяйка.
- Потому  что  я  тоже  вырос  не  в  клане.
Хозяева  дома  с  черным  солнцем  на  фасаде  растерянно  переглянулись.
- Никогда  бы  не  подумала!  -  молвила  хозяйка  с  сомнением.
- Сожалею,  но  это  так.
- Разве  ты  не  из  Фотов?
- Из.  Но  на  эту  честь  я  не  напрашивался.

Хозяева  снова  переглянулись  и  помолчали.
- Ты  женат  на  одной  из  дочерей  Вита?  -  осторожно  повел  разговор  хозяин.
- Да.  На  Мирэлле.
- Разве  ты  не  скучаешь  по  ней?
- Я  скучаю  по  своей  дочери.
- У  твоего тестя  крепкие  нервы,  тебе  не  кажется?
С  этим  Сол  немедленно  согласился:  нервы  у  Вита  были  высший  сорт.

Глава  девятая
;;;;;;
;;;;;;;;; ; ;;;;;;;;;

ВНЕ  ЗАКОНА!  -  эти  слова  торчали  теперь  в  мозгу  Сола  как  гвоздь. 
Бинка  беспардонно  лгала,  уверяя, будто  она  бессильна  что-либо  против  Сола  предпринять.  Она  вообще  могла  сотворить  с  ним  все,  что  ей  было  угодно,  если  вспомнить  про  диск  у  нее  на  шее.  Понятно  теперь,  откуда  ей  стало  известно  настоящее  имя  Сола:  Биночка  делала  запрос  на  третью  полосу,  и  ей  сказали,  кто  отец  ребенка  Миры… И  если  бы  не  расписка…

“Какая,  к  черту,  расписка?”  -  засмеялся  Сол  над  самим  собой.  Помогла  бы  ему  та  расписка,  как  мертвому  припарки!  Эта  Бинка  из  исполнителей.  Захоти  она  -  и  не  было  бы  у  Сола  не  только  расписки,  а  и  вообще  ничего,  да  и  от  него  самого  давным-давно  остались  бы  лишь  воспоминания. 
Не  захотела.  Из-за  Миры.  Ради  Миры.
«Их  там  жалость  разобрала,  а  кто  теперь  нашу  девочку  пожалеет?»…

Но  неужели  их  Мира  так  жутко  по  Солу  плачет,  что  ради  призрачной  надежды  когда-нибудь  осушить  ее  слезы,  то  есть  ради  пустого,  ничего  не  значащего  колебания  ее  нервов  Бинка  решила  подвергнуть  опасности  честь  семьи?
Сол  так  и  замер  при  этой  мысли.  Всевышний  боже!  Каким  же  дураком  он  до  сих  пор  был!  Разве  не  слышал  он  миллион  раз,  что  для  Исполняющего  Закон  чьи-то  слезы  -  мелочь,  не  стоящая  внимания?  Что  эти  люди  умеют,  если  необходимо,  класть  свои  чувства  в  карман  и  застегивать  их  на  все  пуговицы?  Да  и  настолько  ли  бурны  рыдания  Миры,  чтобы  прошибить  барьер  мощностью  в  200  километров  и  лишить  покоя  женщину,  способную  убедить  воспитанную  в  пренебрежении  к  простонародью  девочку-гордячку  пасть  в  объятия  «рабочей  скотины»?  О  нет,  излишней  щепетильностью  в  брачных  делах  Биночка  аж  никак  не  отличалась!  И  вряд  ли  она  не  знает,  что  найти  замену  мертвому  легче,  чем  живому.  Упоминала  же  Зара,  что  утешитель  для  Миры  -  не  проблема.  Не  хочет  Предпочитает  плакать.

Представив  себе  Миру  плачущей,  Сол  снова  засмеялся,  и  опять  же,  над  собой.  Он  посчитал  правителей  чересчур  доверчивыми  -  но  сам-то  он  их  чем  хитрей?  Часто  ли  он  видел,  чтобы  женщины  правителей  лили  слезы?  Бинка  же  четко  сказала:  Мира  знала,  на  что  шла,  связываясь  с  рабсилой.  Имя  ее  роману  с  самого  начала  было  «Одиночество».  Следовательно,  она  была  к  нему  готова.  Следовательно,  слезы  ее  лишь  эфмеизм,  прикрывающий  тот  тонкий  фактик,  что  Сола  до  сих  пор  ждут.  Кое-кто  не  может  никак  его  забыть.  То  есть  не  хочет  забывать,  потому  что  из  всех  мужчин  Вселенной  Мирэлле  Максимовой  по-прежнему  нужен  только  парень  из  рабсилы.  Настолько  нужен,  что  Бинка  готова…

Неужели  Мира  настолько  крепко  по  Солу  тоскует?
Он  снова  засмеялся:  тьфу  ты,  опять  он  туда  же!  Да  знает  Биночка,  что  по  правилам,  которые  Сол  сам  себе  определил,  играть  он  должен  в  пределах  законов  клана.  И  пока  он  останется  в  этих  самых  пределах,  он  бессилен,  как…  как…
Сол  даже  не  смог  подобрать  сравнения.  Единственным  человеком,  которого  он  имел  право  убить,  был  Лос  Палермо,  и  единственной  женщиной  правителей,  к  которой  он  мог  прикоснуться,  была  та,  которую  он  сам  же,  и  вполне  добровольно,  называл  своей  женой…

Так  рассуждал Сол,  а  туловище  его  вместе  с  головой  и  остальными  частями  тела стремительно  перемещалось  в  пространстве  по  направлению  к  окраине  маленького  городка,  к  домику  со  спящей  кошкой  на  фронтоне.  Он  мчал  туда,  где  пролетели  десять  самых  счастливых  месяцев  его  жизни,  где  по  уверению  двух  авторитетных  особ  его  терпеливо  и  преданно  поджидала  сероглазая  фея  -  нет,  две  феи:  молодая  и  совсем  юная,  жена  и  дочь.  Потому  как  если  бы  ни  одна  из  них  не  владела  чарами,  почему  бы  Сола  и  до  сих  пор,  спустя  уйму  дней,  часов  и  минут  после  разлуки  туда  тянуло?  Дочь  его  врагов  и  внучка  его  врагов  -  какие  иные  чувства  кроме  ненависти  полагалось  бы  Солу  к  ним  испытывать?

Увы,  такова,  видно,  была  незавидная  участь  Сола  -  всюду  опаздывать!  Заветный  домик  встретил  его  замком  на  двери  и  тяжелыми  ставнями  на  окнах.
Что  это  значило,  до  Сола  дошло  не  сразу.  Он  помнил:  у  Миры  была  куча  родственников,  к  тому  же  она  вполне  имела  право  переехать.  Лучше  всего  было  бы  расспросить  о  данной  конкретности  Бинку,  но  до  Бинки  достать  можно  было  не  вдруг.  Гораздо  ближе  находилась  столица.  Ведь  в  столице  также  имелось  некоторое  количество  фасадов,  украшенных  силуэтами  кошек  над  парадными  окнами,  и один  из  таких  фасадов  был  знаком  Солу  не  только  снаружи.  Надо  было  лишь  постучаться  в  определенную  дверь…

И  Сол  постучался.
- А,  зятек!  -  с  места  в  карьер  произнес  Вит,  возникнув  перед  носом  у  гостя,  чуть  тот  успел  ступить  на  крыльцо  и  коснуться  двери.  – С  чем  пожаловал?
- Я  ищу  Миру,  -  отвечал  Сол.
Но  если  он  думал  этим  ответом  порадовать  Мириного  отца,  то  опять  жестоко  ошибся!

- Миру,  говоришь?  -  рука  Вита  сжала  плечо  Сола,  и  он  вздрогнул  непонятно  почему,  такие  странные  были  в  это  время  у  Вита  глаза.  -  А  ты,  случайно,  не  слышал  такого  имени  -  «Лос  Палермо»?  Говорят,  с  его  сестрой  нехорошо  поступили.  Что  она  пошла  по  рукам,  и  у  нее  нелады  со  здоровьем.
- Я  не… -  начал  было  Сол.
- Я  в  курсе.  Ты  из  Фотов,  тебя  зовут  Сол.  Но,  может,  ты  друг  этого  Лоса  или  его  дальний  родственник?  Мы  любим  свою  девочку.  Мы  ее  очень  любим.  Мы  не хотим,  чтобы  с  ней  произошло  несчастье.  Все.  Ты  свободен.
Вит  снял  с  плеча  Сола  руку  и  закрыл  за  собой  дверь. 
__________

“Они  знают,  -  с  тоской  думал  Сол,  сидя  на  каменных  плитах  возле  городского  фонтана.  -  Они  давно  все  про  меня  знают… А  если  нет?  Если  Бинка  рассказала  отцу  правду  только  теперь?  Что  со  мной  будет  дальше?  Что  будет,  если  до  ребят  из  медицинского  дойдет,  кто  я  такой?  Ну  давай,  пораскинь  мозгами,  примерь  варианты!”

“Итак,  предположим,  Смидты  не  притворяются,  и  им  в  самом  деле  до  сих  пор  ничего  не  было  известно.  Как  они  поступят,  если  после  моих  сегодняшних  намеков  ребята  сделают  запрос  Фотам,  и  им  назовут  мое  подлинное  имя?  Убивать  меня  они  не  будут,  факт,  Сол  для  них  не  мистер  Икс,  а  хорошо  известный  гражданин,  и  пока  он  не  совершит,  по  их  понятиям,  серьезного  проступка,  ни  у  кого  из  них  рука  на  него  не  поднимется.  Они  просто  изгонят  его  из  своего  круга,  перестанут  со  мной  общаться.”

“Перестанут  общаться…”
В  висках  у  Сола  застучало,  и  в  голове  возникла  резкая  давящая  боль.  Перестанут  общаться!  Никогда  больше  он  не  будет  своим  в  доме  под  черным  солнцем,  и  те,  кто  еще  совсем  недавно  говорил  ему:  «Привет,  Сол!»,  начнут  смотреть  сквозь  него,  как  бы  не  видя.  И  девушки,  их  девушки,  перестанут  ему  улыбаться  и  перекидываться  с  ним  утонченными  шутками.  Конец  жарким  дискуссиям  о  возможных  путях  развития  медицины,  конец  вернисажам  и  вечеринкам  со  странными  томно-захватывающими  танцами,  когда  ты  пьян  без  вина  и  весел  без  причины.  Никто  больше  не  подойдет  к  нему  в  перерыве  между  парами  и  не  скажет:  «Послушай,  Сол,  я  такое  придумал!  Что,  если…»

Ничего,  ничего  этого  уже  у  него  в  жизни  не  будет.  Никогда…
Сол  застонал… Так  вот  она  какая,  месть  правителей!  Дать  ему  фамилию,  ввести  в  свой  круг  для  того,  чтобы  затем  с  позором  из  него  выкинуть!  Не  суйся,  мол,  с  кувшинным  рылом  в  калашный  ряд!
А,  может,  они  все-таки  давно  все  знают?  Может,  терпеливо  ждут,  пока  он  оступится,  и  его  можно  будет… Или,  опять  же,  вытолкать  взашей.  С  позором! 

Сол  снова  застонал,  схватившись  руками  за  голову.  Как  ни  крути,  результат  один:  либо  убьют,  либо  изгонят!  Так  что  же,  он  теперь  до  конца  своих  дней  должен  ждать  исполнения  приговора?  Вся  жизнь  трястись  и  изображать  из  себя  не  то,  что  он  есть  на  самом деле? 
”Ай  да  Бинка,  чума  ее  забери!  Ну  нет,  голубушка,  ты  надо  мной  не  посмеешься!”

Сол  оторвался  от  созерцания  сверкающих  алмазными  переливами  брызг  и  направился  к  своей  машине.  Пойдя,  он  оглянулся.  Каменный  букет  над  родником  издалека  казался  живым,  настоящим,  но  каждый  знал:  цветы,  перевитые  лентой  -  всего  лишь  память  о  тех,  кто  когда-то  жил  на  этой  земле.  Жил,  боролся  и…

Сол  сел  в  машину  и  направился  к  окраине  города,  к  ангарам,  где  стояли,  ожидая,  пока  они  не  понадобятся  правителям,  машины  клана.  Сдав  средство  передвижения,  позволявшее  независимо  от  общественного  транспорта  мотаться  по  Второй  Полосе,  Сол  снова  взял  вакуумную  лодку.
- Ты  куда?  -  спросил  его  хранитель, открывая  книгу  записей. 
- На  Третью,  -  рассеянно  ответил  Сол.
- Домой,  значит?
- Да,  домой.  Когда  вернусь  -  не  знаю.
“Если  вообще  вернусь…”  - подумал  он  про  себя.
__________

- Эй!  Есть здесь  кто-нибудь?  -  произнесши  это,  Сол  огляделся.  Комната,  на  пороге  которой  он  стоял,  была  ему  до  боли  знакома.
Он  старался  придать  своему  голосу  побольше  бодрости,, хотя  руки  и  ноги  его,  да  и  все  тело,  как  ему  показалось,  предательски  вздрагивали  в  такт  ударам  сердца.  Пожилая дородная  женщина,  чью  спину  Сол  с  таким  волнением  созерцал,  оторвалась  от  подоконника,  с которого  она  как  раз  смахивала  пыль,  повернулась  к  гостю  всем  корпусом  да  так  и  замерла,  не  выпуская  из  рук  тряпку. 

- Мама!  -  сказал  Сол  нежно.  -  Это  я,  твой  Лоси.  Ну  же,  обними  меня!
Мать  медленно  опустилась  на  табурет  возле  плиты, и  руки  ее  бессильно  повисли.  На  глаза  ее  навернулись  слезы. 
- Ну  что  ты!  Не  плачь!  -  улыбнулся  Сол  грустно.  -  Разве  ты  не  оплакала  меня  давным-давно?  А  где  Марин?  Как  отец?  Опять  в  своем  клубе?
- Сейчас  придет,  - ответила  женщина  механически.  -  А  Марин  пошла  за  Тони.
__________

- Ну,  рассказывай,  -  сказал  отец.  -  Как  тебе  удалось  от  них  удрать?  Где  прятался?
- Как  удалось,  я  сказать  не  могу,  чтобы  не  подводить  хороших  людей,  -  уклончиво  отвечал  Сол.  -  А  вот  где  прятался  -  это  шик!  Папа!  Я  был  среди  них!  Я  крутился  в  клане!
- Ты  им  прислуживал!  -  скривился  Тони.
- Да  нет  же!  Я  выдавал  себя  за  одного  из  них!  На,  читай,  сестренка!  -  и  Сол  достал  из  внутреннего  кармана  куртки  расписку,  написанную  Мирой. 

«Я,  Максимова  Мирэлла,  дочь  Вита  сына  Ждана…»  -  начала  она  вслух.
И  вдруг  зарделась.
- Значит,  они  тоже…  -  прошептала  она  злорадно.
- Она  была  влюблена  в  меня  как  кошка!  -  сказал  Сол  гордо.
- А  кто  она  такая?  -  спросила  мать  тревожно.
- Она  из  ихней  суперэлиты,  -  объяснял  Сол,  пока  расписка  гуляла  по  рукам  его  семьи.  -  Чистых  кровей,  двойная  правнучка  самого  Эльмара!

- А  разве  они  между  собой  различаются?  -  удивился  Тони.
- Еще  как!  Она  жутко  гордится  своими  предками  и  тем,  что  она  чистой  линии.  И  ее  отец  из  исполнителей.  Жуть!
- Ох!  - сказала  мать.
- И  ты  не  побоялся?!  -  ахнула  Марин.
- Наоборот,  я  к  этому  стремился.  Это  было  захватывающее  приключение,  больше  такого  не  будет!  Верни-ка  мне  документик,  сестренка,  -  повернулся  он  к  девушке,  которая  совсем  уже  было  собралась  засунуть  вчетверо  сложенный  листок  в  свой  бювар.

- Зачем  он  тебе?  -  полюбопытствовал  брат.
- Когда  буду  умирать,  пусть  лежит  против  сердца.
- О!  -  сказала  Марин.
- Ну  и  как  она?  -  спросил  брат.
- Просто  бесподобна!  Это  не  с  чем  сравнить!  Представляешь,  за  все  время  мы  с  ней  ни  разу  не  поссорились!  И  она  называла  себя  моей  женой  -  представляешь?
- А  ты? -  спросил  отец.
- А  я  ее  бросил.  Взял  и  ушел,  оставив  ей  ребенка.

- Ты  нехорошо  поступил,  -  проговорила  мать  укоризненно.
- Много  ты  понимаешь  в  этом!  -  пылко  возразил  Тони.  -  Почему  они  могут  бросать  наших  девушек,  а  мы  ихних  не  должны?  Правда,  отец?
- Не  знаю,  -  проговорил  отец  с  сомнением,  -  Бесчестный  поступок  есть  бесчестный  поступок.  Я  не  хотел  бы,  чтобы  моего  сына  называли  подлецом.

- Ты  не  понял,  папа!  -  гордо  сказал  Сол.  -  Там  не  было  обмана.  Она  хотела  заполучить  от  меня  ребенка  и  согласилась  на  все,  что  я  ей  предложил!
- Ох!  -  снова  проговорила  мать,  хватаясь  за  грудь. 
- Так  и  скажи,  что  она  тебя  нагнала!  -  засмеялся  Тони.
- А  вот  и  не  нагнала!

В  голосе  Сола  звучало  настоящее  искреннее  ликование.  Это  был  его  звездный  час,  и  он  хотел  насладиться  им  вволю.  Так  пьяница  пьет  последний  стакан  вина  в  своей  жизни,  зная,  что  собственноручно  положил  туда  яд.
- Именем  правительства!  -  прозвучало  из-за  дверей.
- Это  за  мной!  -  пояснил  Сол  с  печальным  торжеством.  -  Открывайте,  чего  там  тянуть!
__________

- Кто  ты  такой?  -  спросил  вошедший  строго.
- Я?  - тутже  встал  в  соответствующую  позу  Сол.  -  Я  из  Фотов,  мое  имя  Сол.  Об  остальном  спроси  у  дяди  Слава.  А  ты  кто?
- Мы  все  про  тебя  знаем,  -  возразил  вошедший,  демонстрируя  этим  полнейшее  пренебрежение  к  логике.  -  Ты  помнишь,  что  тебе  сказали  пять  лет  назад?
- Брат,  -  сказал  Сол,  переходя  на  русский  язык.  -  Я  все  помню,  я  за  этим  сюда  и  приехал.  Я  убил  вашего  парня  и  едва  не  убил  очень  хорошую  девушку.  Я  устал.  Я  принимаю  приговор.  Только  не  надо  об  этом  при  них. 
И  он  кивнул  в  сторону  матери.

- Мы  слышали,  ты  всем  говоришь,  будто  женат,  -  отвечал  вошедший  на  хингре.  -  Мы  следили  за  тобой.  Мы  не  заметили,  когда  была  твоя  свадьба. 
- Брак  был  неофициальным,  -  объяснил  Сол,  тоже  возвращаясь  на  всем  понятный  язык.  -  Мы  жили  почти  год,  и  все  окружающие  считали  меня  ее  мужем.
- И  кто  эта  девушка?  С  которой  ты  жил?  -  поднял  брови  вошедший,  вновь  демонстрируя  пренебрежение  к  элементарной  логике,  потому  что  получалось,  что  несмотря  на  интенсивную  слежку,  целых  10  месяцев  жизни  Сола  выпало  из-под  его  строгого  контроля. 

- Она  из  Максимовых,  -  мрачно  буркнул  Сол.
- Ты  выдавал  себя  за  одного  из  наших?  -  усмехнулся  представитель  тех,  кто  правил.
- Нет,  я  сразу  сказал,  что  я  из  рабочей  силы.
- И  девочка  Максимовых  посмотрела  в  твою  сторону?  -  в  голосе  клансмена  просквозило  изумление.
- У  девушек  бывают  разные  фантазии,  - отвечал  Сол  уклончиво.  -  Наверное,  я  ей  немножко  понравился.

- А  почему  вы  разошлись?  Она  тебе  надоела?  Ты  от  нее  устал?  -  теперь  в  тоне  вопрошавшего  не  было  ни  усмешки,  ни  снисходительности,  одно  крайнее  любопытство.  -  Она  была  плохая?
- Нет,  я  просто  ушел,  без  объяснений. Она  была  хорошей,  очень  хорошей.
- Почему  же  ты  утверждаешь,  что  женат?  Ты  свободный  человек,  ничем  не  связан.  Документов  нет,  слова  не  давал.

Мать  тревожно  глянула  на  сына,  а  Марин  вздернула  точеный  носик  и  выжидающе  уставилась  на  брата.
- Документ  -  это  только  бумажка,  он  ничего  не  решает,  -  возразил  Сол,  отводя  глаза  в  сторону,  чтобы  не  смотреть  в  лицо  собеседнику.  -  Я  сказал  ей:  «Прощай»,  и  она  теперь  свободная  девушка,  но  Максимовы  по-прежнему  называют  ее  моей  женой.  Поэтому  и  я  имею  право  использовать  это  слово.
- Сколько  вы  в  размолвке?
- Почти  четыре  года.
- И  Максимовы  до  сих  пор  считают  тебя  своим  зятем?

Сол  кивнул.
- Так  было  до  недавнего  времени,  - сказал  он,  помолчав.
- А  теперь?
- Мира  исчезла,  забрав  ребенка,  а  куда  -  мне  не  говорят.  Послушай,  брат,  -  он  снова  перешел  на  русский,  -  я  же  сказал,  что  все  осознал  и  раскаялся.  Я  ее  напугал,  она  меня  теперь  боится,  семья  мне  не  доверяет  и  ожидает  от  меня  всяческих  каверз.  Я  устал.  Приводи  в  исполнение  свой  приговор,  и  кончим  на  этом.

- Я  не  палач,  братишка,  -  отвечал  ему  пришедший  тоже  на  русском.  -  У  нас  приговор  исполняет  тот,  кто  его  выносит.  Не  я  был  твоим  судьей,  меня  прислали  только  спросить.  А  если  ты  сказал  сейчас  правду,  то  это  вообще  все  меняет.
- «Бип!  Бип!»  -  донеслось  откуда-то.
Пришедший  слегка  засучил  рукав,  повернул  ободок  вокруг  циферблата  часов  на  браслете  и  выдвинул  один  из  шпеньков.
- Слушаю,  дядя  Слав!  -  сказал  он.

- Максимовы  подтверждают  брак  между  Мирэллой,  дочерью  Вита  и  этим  человеком,  -  раздалось  из  динамика  прибора.  Затем  прозвучало  еще  несколько  слов,  которые  Сол  уже  не  воспринял.  Все  у него  перед  глазами  поплыло…
- Ты  что!  -  услышал  он  удивленный  голос  парня  из  клана.  -  Максимовы  же  тебя  признают!  Поздравляю,  везунчик!
- Да  на  кой  край  мне  их  признание!  -  процедил  Сол  сквозь  зубы,  готовый  разреветься.  -  У  меня  было  все,  и  я  все  потерял!  Была  жена, был  ребенок!  Теперь  у  меня  их  больше  нет!  Ничего  нет!  Все  кончено  по  моей  дурости!  Ну  зачем  мне  жить,  скажи!  Чего  вы  меня  мыторите?

Сол  вдруг  вспыхнул,  и  прежняя  злость  охватила  его.
- Послушай,  не  надо  считать  меня  дураком!  -  резко  произнес  он.  -  Я  что,  не  в  состоянии  сложить  два  и  два?  Разобраться,  что  к  чему?  Им  спецпалач  для  меня  нужен,  ах!  Я  тебя  как  человека  прошу:  кончайте  со  мной  эту  волынку,  иначе  я  еще  что-нибудь  натворю!  Или  надо,  чтобы  я  оскорбил  тебя  или  ударил,  и  тогда  твоя  рука  поднимется?

- Братишка,  ты  ничего  не  понял,  -  торопливо  проговорил  тот,  от  кого  Сол  совсем  еще  вот  только  что  ожидал  освобождения  от  всех  своих  земных  хлопот.  -  Разве  ты  не  слышал?  Твоя  женка  на  Первой  Полосе,  у своей  старшей  сестры.
- У  Бинки!  -  воскликнул  Сол,  снова  переходя  на  хингр.  -  У  этой  сводни?  Дядя  Слав,  ты  меня  слышишь?
- Слышу,  -  раздалось  из  динамика.
- Пусть  передадут  этой  Бинке,  что  если  только  она  уже  начала  сосватывать  мою  Миру  с  кем-нибудь  из  тамошней публики,  я  ей  уши  поотрываю,  а  ее  кандидата  утоплю  в  ближайшем  ручье.

- Непременно  передам!  -  засмеялись  часы  на  руке  представителя  клана  голосом  главы  правительства  Третьей  Полосы.
- Ну,  я  отчаливаю,  -  сказал  парень  из  клана,  задвигая  шпенек  и  поворачивая  на  место  ободок  прибора.  -  Надеюсь,  все  будет  в  порядке.  Удачи  тебе,  братишка!

И  ушел.  Сол  повернулся  к  своим  -  и  увидел  ужас  в  глазах  у  матери.  Страх  был  и  на  лицах  у  отца  с  братом.  Только  Марин  смотрела  зло и  насмешливо.
- В  чем  дело?  - спросил  Сол  удивленно.  -  Почему  вы  испугались?
- Ты  и  вправду  мой  сын?  -  проговорила  мать  печально.  -  Ты  не  подменыш,  не  насмешка  над  горем  старой  женщины?

- Что  ты  мама!  -  обнял  ее  Сол.  -  Вот  он  я,  твой  Лоси,  потрогай  меня,  если  хочешь.  Разве  я  так  сильно  изменился  за  6  лет  и  стал  сам  на  себя  не  похож?  Тони,  Марин,  да  вы  что  из  меня  воду  варите?
- Мы  видели  сейчас  человека  правителей,  -  сказал  отец  хмуро.  -  Нет,  мы  видели  сейчас  двоих  из  правителей,  болтавших  между  собой  о  своих  делах  в  присутствии  своих  слуг.
- Какие  еще  слуги!  Вы  что!  - возмутился  Сол.

- Ты  говоришь  на  их  языке!  -  прошептала  мать  все  с  той  же  печалью.
- Но  я  его  выучил!
- Ты  называл  его братом,  а  он  тебя  братишкой,  -  проговорил  отец  сурово.
- Но  он  меня  старше!
- Ты  называл  Фота  «Дядей  Славом,»  -  язвительно  заметила  Марин.
- Но  они  все  его  так  зовут!

Недоумение  Сола  росло  с  каждым  мгновением.
- И  у  тебя  были  точно  такие  же  манеры.
- Я  примерил  костюмчик  на  себя,  и  он  оказался  мне  впору.  Я  же  сказал  вам:  я  целый  год  выдавал  себя  за  ихнего,  и  никто  не  заподозрил  обмана.  Чему  вы  удивляетесь?  Пока  я  жил  с  Мирой,  я  вращался  в  их  кругу  и  изучил  все  эти  тонкости.

- Ты  назвал  какую-то  их  Бинку  «сводней»,  -  мстительно  сказала  Марин.
- Она  сводня  и  есть.
- И  обещал  оторвать  ей  уши.
- Она  не  обидится.  Уверяю  вас,  все  меня  поняли  правильно.

- Сынок!  -  заплакала  мать,  наконец  поверив,  что  перед  ней  действительно  ее  кровинка,  ее  любимец,  а  не  обман  зрения.  -  Ты  только  не  дерись  там  больше  ни  с  кем!  Пожалуйста,  умоляю:  стреноживай  себя,  не  горячись!
- Мама!  -  виновато  улыбнулся  Сол,  нежно  беря  кисти  ее  рук  в  свои  ладони.  – Не  беспокойся,  в  клане  никто  ни  с  кем  не  дерется.
- Пф!  -  недоверчиво  фыркнул  Тони.
- Мужчины  клана  между  собой  не  дерутся,  -  повторил  Сол  торжественно,  повернув  голову  к  брату.

- Даже  из-за  женщин?  -  сказал  тот  насмешливо.
- Тем  более  из-за  женщин.  В  сомнительных  случаях  они  спрашивают  у  девушки,  с  кем  из  двоих  она  хочет  остаться  и  подчиняются  ее  решению.
- Подчиняются  женщине?  -  снова  фыркнул  Тони.  -  Какой  позор!
- Если  моя  Мира  скажет  мне  «нет»,  перебей  я  хоть  половину  Безымянной,  какая  мне  от  того  будет  польза?  Зачем  же  зря  кулаками  махать?  А  женщины  у  них  очень  умные,  и  они  их  очень  уважают.
- Тебе  бы  надо  было  показать  тому  типу  расписку  твоей  Миры.  Вот  бы  он  ее  зауважал!

Сол  мельком  глянул  на  Марин  -  щеки  сестры  залились  румянцем.
- Зачем  же  позорить  девушку  -  это  не  красит  мужчину,  -  возразил  он  спокойно.  -  Тем  более,  что  в  расписке  нет  и  слова  правды.  Мира  написала  ее  ради  меня,  потому  что  я  наплел,  будто  опасаюсь  мести  ее  родственников.  Ей  и  в  голову  не  пришло,  что  я  собираюсь  ее  ославить.
- А  вместо  этого  ты  всюду  таскался  за  ней,  выдавая  себя  за  ее  мужа,  -  обиженно  надула  губки  Марин.
- Не-а,  вся  ее  родня  знала,  что  у  нас  временные  отношения,  и  что  идти  с  ней  под  ручку  в  ихний  ЗАГС  я  не  намерен.

- Но  ты  у  нее  жил!  - воскликнула  Марин  с  досадой.
- Конечно.  Что  же  я  за  кретин  был  бы  отказываться  от  удачи,  которая  сама  приплыла  мне  в  руки.  Конечно,  признаюсь:  я  намеревался  устроиться  жить  в  общежитии,  а  к  ней  только  приходить  и  иногда  оставаться  ночевать,  чтобы  все  видели,  кто  я  и  что  с  ней.  И  в  общежитие  собирался  ее  приводить,  чтобы  в  тамошней  компании  ее  показать.  Короче,  потешил  бы  свое  самолюбие  всласть.

- Но  ты  этого  не  сделал!  -  то  ли  с  одобрением,  то  ли  наоборот  заметил  отец.
- Не  смог,  папа!  И  без  того  я  чувствовал  себя  последним  подонком,  когда  вспоминал,  что  собираюсь  ее  бросить,  чуть  она  забеременеет.  К  тому  же  мне  было  у  нее  слишком  хорошо.  Черезвычайно  приятно  было  приходить  в  ее  дом  как  в  свой  и  видеть,  что  одна  из  этих  недоступных  для  простых  смертных  особ  без  памяти  в  тебя  втюрилась.  Приятно  было  принимать  уважение  ее  друзей  и  иметь  в  их  глазах  вес,  а  не  быть  пустым  местом.

- Я  всегда  говорил,  что  они  против  нас  слабаки,  -  сказал  Тони.  -  Тоже  мне,  хозяева!  Закрути  роман  с  ихней  девкой  -  они  перед  тобой  на  цыпочках  пойдут,  чтобы  ты  их  шалаву  не  бросил. 
- Ты  что!  -  засмеялся  Сол.  -  Они  все  люди  очень  высокой  чести!  Папа,  ты  не  думай,  у  них  очень  строгие  обычаи.  Бумажка  для  них  лишь  пустая  формальность,  там  все  друг  другу  верят  на  слово.  Видят,  что  мы  с  Мирой  живем  -  значит,  муж  и  жена.

- Вот-вот,  я  же  говорю:  они  все  бесстыжие,  -  проворчал  отец.
- Но  они  со  своими  женщинами  живут  всю  жизнь  с  одной,  а  не  меняют  их  между  собой,  как  это  делают  некоторые  наши  мужчины!
- Конечно.  Зачем  им  менять  между  собой  своих  женщин,  если  можно  гулять  с  нашими. 
И  отец  сурово  взглянул  на  Марин.

- Папа,  но  наши  девочки  сами  в  том  виноваты!
- Ложь!
- Мне  ли этого  не  знать?  Да  они  вьются  вокруг  парней  из  клана  как  мухи,  в  очередь  выстраиваются  и  хороводы  водят.  Бери  любую  на  выбор,  хочешь  меняй  каждую  ночь,  хочешь  -  заводи  гарем. 
И  Сол  тоже  в  свою  очередь  посмотрел  на  сестру.  Та  зло  прищурилась  и  промолчала.  Но  оба:  и  отец,  и  мать  заметили,  куда  он  метнул  взгляд.

- Не  все  ведь  такие,  сынок!  -  проговорила  мать  с  укоризной.  -  Разве  ты  забыл?
- Я  ничего  не  забыл,  и  не  будем  об  этом.  Только  мужчины  клана  на  наших  скромных  девочек  не  кидаются,  ими  не  интересуются  и  в  упор  их  не  замечают.  Нужно  быть  очень  настырной  и  назойливой,  чтобы  попасть  им  на  зуб.
- Ну  уж!  -  буркнула  Марин.

- Обожаемая  сестренка!  -  У  клана  есть  свои  девочки,  и  я  тебя  уверяю,  любая  из  них  даст  тебе  сто  очков  вперед  по  всем статьям.
- Ну  уж!  -  повторила  Марин  и  прикусила  губу.
- Знаешь,  чем  они  отличаются  от  вас?  Они  никогда,  ни  при  каких  обстоятельствах  не  вешаются  на  шею  мужчине,  даже  если  умирают  от  любви  к  нему.
- Как  твоя  Мирочка.
- Угу.  С  тех  пор,  как  я  написал  ей:  «Прощай»,  я  ее  возле  себя  не  видел.

- Значит,  она  мало  тебя  любила!  -  прошипела  Марин,  в  бешенстве  комкая  платок.
- Ты  так  думаешь,  сестричка?  -  насмешливо  осклабился  Сол,  вспомнив  про  нервы  Вита  и  про  сомнительное  удовольствие  знать  за  своей  спиной  нож.  -  Ну,  мне  пора.  Помчусь  наперехват  своей  нелюбящей  супруги,  пока  ее  не  увели  у  меня  из-под  носа.

- Этот  человек… Он  приходил… Тебя  теперь  убьют?  -  мать  с  усилием  приподняла  веки,  и  тревожные  зрачки  ее  забегали  по  лицу  сына, стараясь  уловить,  угрожает  ли  ему  опасность.  Сол  взглянул  на  нее,  и  душа  его  преисполнилась  нежности:  мать  одна  из  всей  семьи  сумела  заметить,  какого  напряжения  потребовалось  от  него,  чтобы  с  видимой  легкостью  переступить  грань,  отделяющую  низы  от  тех,  кто  стоит  наверху.

Потому  что  одно  дело  изображать  своего  там,  где  тебя  не  знают,  и  совсем  другое  -  обращаясь  к  человеку,  которому  о  тебе  известно  все.  Ведь  парень,  присланный  по  шкуру  Сола,  во-первых,  являлся  исполнителем,  а  во-вторых,  был  из  тех  двоих,  кто  во  время  оно  отвозил  его  сначала  на  Первую,  а  затем  на  Вторую  Полосу. 
Сол  сегодня  кинул  жребий:  если  бы  Фоты  дали  ему  свою  фамилию  для  того,  чтобы  посмеяться  над  мальчишкой  из  рабочей  силы,  они  бы  никогда  не  допустили  даже  слабой  попытки  с  его  стороны  претендовать  на  равенство.  Но  они  не  только  допустили  -  они  проглотили,  не  поперхнувшись,  и  даже  Бинкины  уши  восприняли  как  должное.

Сол  встал  на  колени  и,  обняв  мать,  склонил  голову  ей  на  грудь.
- Какая  ты  у  меня  умница!  -  произнес  он  с  нежной  гордостью  и  обернулся  к  отцу.
- Папа,  береги  маму,  она  у  нас  редкостная  женщина.  А  за  меня  не  беспокойтесь,  родные.  Здешние  не  станут  из-за  моей  скромной  персоны  ссориться  с  семейством  Максимовых.
- Конечно.  Ведь  ты  теперь  -  один  из  них,  важная  птица!  -  скривился  Тони.

- Да,  я  теперь  -  человек  клана,  -  согласился  Сол,  еще  немного  подумав.  -  Поэтому  прошу  не  распространяться,  что  я  жив.  Иначе  я  никогда  больше  не  смогу  здесь  появиться.
- Зачем  же  тебе  до  нас  опускаться,  господин  правитель?  -  с  горечью  сказал  отец,  разом  постарев.
- Хотя  бы  для  того,  папа,  чтобы  познакомить  вас  с  вашей  младшей  невесткой,  -  улыбнулся  Сол,  вставая  с  колен.
- Если  твоя  краля  тебе  еще  не  изменила,  -  ехидно  прошипела  Марин.

- Да,  если  она  мне  еще  не  изменила.  Но  уж  внучку-то  я  смогу  показать  папе  с  мамой  непременно.
- Ты  лучше  попроси  у  вашей  сводни  Бинки,  чтобы  она тебе  другую  кошечку  подыскала.
- Лучше  я  попрошу  ее,  чтобы  она  нашла  тебе  подходящего  муженька.
- Да  кто  теперь  на  ней  женится,  с  ее  прошлым  и  настоящим?  -  с  досадой  произнес  Тони.
- Не  беспокойся,  Тон,  Бинка  кого  хочешь  оженит.  Если понадобится,  она  и  черта  тебе  сосватает,  и  самого  господа  бога  окрутит  вместе  со  всеми  его  ангелами.  Целую  твои  руки,  мама!  Пока!

;
;  ;
;