Вместе весело шагать...

 
Все имена вымышлены,
а совпадения случайны

ВМЕСТЕ
ВЕСЕЛО ШАГАТЬ...

Ты постой, постой немножко, –
Ночь июньская тепла:
До утра поет гармошка
За околицей  села.
Для  кого поет гармошка
За околицей села?
Горяча твоя ладошка -
Не остудит ветерок,
И белеет у окошка
Наспех брошенный платок.
Ты о чем поешь, гармошка,
В этот тихий вечерок?
Заросла травой дорожка,
Что меня к тебе вела,
И давно молчит гармошка
За околицей села…
Ты играй, играй, гармошка,
За околицей села!
            
     Прочитав эти строки о ровесниках из прошлого века, модница Люба  усмехнулась:
           - А что, раньше дискотеку под гармонь  проводили? Без кайфа и стриптиза?          
    - Таких слов, слава Богу, тогда не слышали. Но вечера коротали не менее интересно, чем  вы. И не без пользы для окружающих!
    -  А  это еще зачем?
    -  Вам, сегодняшним, не понять. Просто время было другое.
       И оно  - время далеких семидесятых, спасибо Любе, шевельнулось в душе.  Проснулось, шагнув в реальность и обретая  былые  краски и образы.
                *  *  *
          В то утро на сцене поселкового Дома культуры было сумрачно и тихо.  Однако пустые кресла зрительного зала, казалось, еще хранили вчерашний задор собравшихся зрителей, бурно воспринимавших каждое выступление местной самодеятельности.
          А посмотреть, и вправду, было на что. Концерт открывал сводный хор  молодежи – учительницы и старшеклассницы средней школы, медики поликлиники и бухгалтеры предприятий, колхозные специалисты - в нарядных сарафанах, румяные от волнения и с огоньком задора в глазах - слаженно  и вдохновенно вели под баян народные напевы. Им ладно вторили мужские голоса местных парней.
         Недавно появившейся на селе художественный руководитель Дома культуры Василий, баянист и декламатор, отслуживший свое  в армии, в короткое время сплотил  самодеятельностью и танцами молодежь села и округи. К баянисту тянулись девушки, за ними шли на вечерние репетиции в клуб, как здесь его называли, местные парни. Первое время, проявляя независимость, они  отсиживались по углам зала, но потом втянулись в общее дело - стали участвовать в  сценках, выступлениях хора. Особую активность проявлял фельдшер Виктор Крылов, подружившийся с баянистом. Они на пару, в расшитых рубахах и лихо заломленных картузах с цветками у козырька,  исполняли задорные куплеты, сочиненные накануне на местные темы, срывая смех зала и бурные аплодисменты благодарных зрителей.
          Нового баяниста местные парни встретили настороженно: присматривались к нему на репетициях и танцах, а потом заводила и молодежный авторитет  Юра Дятлов - тракторист, вернувшийся недавно из армии, вызвал  новичка «для разговора».
          Приватная беседа состоялась в один из вечеров за дверьми поселкового клуба,куда Юрий вызвал баяниста.
        Начали, как водится,  задиристо и с напором:
       - Ты что, самый крутой здесь?
       - А ты  из себя кого строишь? Смотри, обломаем  рога быстро…
       -  Испугал ежа голым задом! Видали в Чехословакии и покруче !
       - Ты что, тоже  в Чехословакии служил? – опешил  Юрий .
       -  Входил туда из Закарпатья.
       - А я из Польши! Давай обнимемся, брат! Мы же с тобой, считай, одной крови, из одного котелка щи хлебали! Пусть только кто  против тебя слово скажет – будет иметь дело со мной, Юркой Дятловым!
         Покурили, повспоминали службу, обнялись и  приятелями  вернулись в зал. Так новичок-баянист стал для округи своим.
         Всего полгода назад вернувшись из армии, заглянул он в райком комсомола  для постановки на учет.
       - Какой специальностью на «гражданке» владею? Да никакой, на баяне, правда, играю! – признался Василий. – В газету мечтал устроиться, да вакансий там нет…
       - Вот и славненько! - обрадовались в райкоме.- Худруком Дома культуры в Дворики пойдешь? Там должность как раз освободилась…
       -  Хорошо, пусть будут Дворики, - согласился баянист.
       -  В сельсовете к Анне Степановне обратись, - напутствовали  теперь уже как своего райкомовские коллеги по комсомолу, - мы ей позвоним, она тебя встретит,   поможет устроиться  на квартиру.
         Анна Степановна не  подвела – определила молодого специалиста на постой в деревенский дом к одинокой  старушке. В оплату за жилье предложила обеспечить старушку дровами, а  баба Клава, как просила величать себя хозяйка, радушно обещала  кормить за свой счет постояльца  завтраками. Это могла быть жареная на сале картошка с огурцами собственного засола и квашеной капустой,  в другой раз - блины со сметаной. Или томленая в русской  печи пшенная каша с куском душистого деревенского масла.
          Рабочий день квартиранта начинался поздно – почти с обеда, а заканчивался глубоко за полночь. Он включал в себя  налаживание творческих контактов с молодежью в школе и библиотеке, в больнице и правлении колхоза, на местном льнозаводе, в колхозной мастерской и в аптеке. А потом, вечерами, молодежь сама подтягивалась к Дому культуры. Здесь обговаривались программы концертов, принимались заявки на выступления, проводились репетиции и прослушивания местных талантов. И, конечно, не обходилось без танцев. Под баян, с  прильнувшей к окнам Дома культуры детворой и любопытными старушками на лавках вдоль стен танцевального зала.
       Трудно представить, но  всего месяц назад, прибыв на новое место,    Василий застал  в поселковом Доме культуры совсем иную картину. На сцене, в   сигаретном дыму, азартно  резались в карточного «козла» парни, а  в полупустом зале сиротливо кружились под магнитофон девичьи пары. Главной своей обязанностью прежняя заведующая очагом культуры считала, если нет кинофильма, открыть вечером двери клуба, а поздно ночью, когда все разойдутся, вернуть дверной замок на место. К тем временам относится и событие, всколыхнувшее  округу.
                *  *  * 
     В один из вечеров в клуб ворвался колхозный агроном – рукав у рубахи оторван, под носом  застыла кровь:
     - Братцы, наших бьют!
     Он сбивчиво пояснил, что студенты, присланные на уборку из города и определенные на постой в соседней деревушке, на его замечание не приставать к местным девчатам ответили кулаками.
      Других пояснений не требовалось – парней, отбросивших карты, со сцены как ветром сдуло! Прихватывая по пути колья и наматывая на ладонь брючные ремни пряжкой наружу, они кинулись в соседнюю деревеньку. Там, отлавливая на улице приезжих, от души и без разбора награждали их тумаками. Да так, что троих студентов пришлось отправлять на лечение.
      Началось следствие -  проводились допросы, очные ставки. А двоих деревенских парней осудили. Правда, срок им дали условный, но наглядный урок  молодежью был получен, а в райцентре озаботились  подбором в местный Дом культуры нового руководителя. Им и был назначен Василий.
      Баянист раскрыл ноты молодежного шлягера, который предстояло разучить  к вечерней репетиции, тишину зала нарушили мелодичные переборы  баяна.
        Проводя репетиции очередных концертов, молодой руководитель успел понять главное: его авторитет и притягательность для женского состава самодеятельности держатся на простом нейтралитете. Стоит отдать предпочтение хоть  одной из милых дам, зачастивших на репетиции, как вся самодеятельность тут же рассыплется - рухнет, словно карточный домик. Вот и приходилось проявлять внимание и приветливость ко всем, хотя  прихода в клуб пригожей аптекарши Ани  ждал  Василий, не показывая внешне, с особым волнением. А та, как на грех, чаще сидела в сторонке, от участия в репетициях и  выхода на сцену отказывалась.
       «Сегодня  возьму ее за руку  и  приведу на сцену!», - решил для себя  баянист, опасаясь лишь одного: вдруг вечером Анны не окажется в клубе?
                *  *  *
         А за стеной, в кабинете поселкового  совета, его председатель  Борис Галкин  мучился  похмельем. Он жадно пил воду,  стараясь не дышать в сторону  своего заместителя и одновременно главного бухгалтера поссовета  Анны  Степановны. Та  делала вид, что не замечает мучений  председателя.
         - Ну что, Степановна, как наш новый худрук – в коллектив  вписывается?
         -  Парнишка, вроде, старательный -  вон  как  за стеной гаммы выводит. Да и на концерты вся округа ходить стала, молодежь к нему тянется.
        - Что ж, пригласи его на обед – пора «приливать» парня…
          Галкин расстелил на столе газету, достал из портфеля крупно нарезанное сало, перья зеленого лука, банку  рыбных консервов, черный хлеб, соль, пару вареных яиц. К закуске прилагалась бутылка водки.
        - Спасибо, но  я не хочу, уже пообедал! - отказался от угощения баянист.
       - А мы, думаешь, хотим?  - удивился Галкин.
       - Но я не могу!
       - А мы, блин, можем?
         Против подобных аргументов не поспоришь, пришлось присесть к хозяйскому столу.
        Стопка водки, да  под плотную закусь, молодому организму  заметного вреда не принесла, но теплые отношения  начинающего баяниста с местной властью после  застолья наладились.
         «Ничего, парнишка нормальный, сработаемся!» - высказал  потом Анне Степановне свою оценку новому на селе человеку председатель совета.
         После обеда Галкину полегчало, а потому потянуло на философию:  «Не так  жизнь и плоха, - размышлял он, перебирая бумаги. - У доченьки Тани каникулы - к нам приедет. Вот бы свести ее с баянистом! Парнишка, судя по всему, толковый - после армии, с водкой, в отличие от местных, не  дружит… А то  Кирюха  на что кузнец- золотые руки, а  по весне в луже заснул, так шапка с головы слетела и волосы в лед вмерзли. Не смог, блин, подняться - пришлось прядь выстригать».
        Борис усмехнулся, потом пристально глянул на Анну Степановну - не заметила ли  его  расслабленности?
     -    Так что там у нас, Степановна, по водопроводу? Ты мне смету  достань, надо бы еще глянуть – где и как экономить. Ох, доля наша - долюшка, одни, блин, прорехи!
   -      Ладно прибедняться, Борис! Дров ветеранам завезли? Завезли. Опять же крышу в аптеке починили. Теперь водопровод… Спасибо, колхоз наш крепкий, за него держимся…
   -      Да я так,  к слову! Кому еще, как не тебе, в жилетку  поплакаться? Да, Степановна, про дрова  бабе Клаве  за квартиранта не забыли?
  -     А как же? Ей  первым рейсом вчера доставили, потом уже  другим возить стали.
  -        Ну и ладненько! Хочу вечерком в клуб зайти, на молодежь глянуть. Не все нам, старикам, блин, по лавкам сидеть.
  -   Это мы с тобой старики? Да я, если хочешь знать, сама в самодеятельность пойду – еще дам молодым фору!
  -      А что, Петровна, это мысль! Ты ведь знаешь, я на ложках когда-то играл… Вот приедет на каникулы моя Таня – с ней на пару, блин, и  выступим!
                *  *  *
       Ожидание вечерней репетиции скрашивало последний урок молодой учительнице филологу Валентине Ивановне. Она привычно диктовала классу домашнее задание, а мыслями была уже там - на сцене Дома культуры, где баянист Василий встретит приветливой улыбкой и разученным аккомпанементом заявленной ею песни. А потом будут упоительные минуты отшлифовки то одного, то другого куплета, а главное - ободряющие советы баяниста,  его очередная похвала. Пусть послушает их гордячка Аня, что сама не поет, а на репетиции в клуб ходит. Подумаешь, королевна из аптеки –  нечего на других глазами со стороны зыркать!
      Закрыв классный журнал, Валентина  Ивановна  торопливо прошла в учительскую. Оставалось накинуть пальто, портфель в руки – и можно идти домой, готовиться к репетиции. Валентина уже решила, в каком платье пойдет вечером в клуб – в том самом, с васильками на темном фоне, которое в прошлый раз приглянулось баянисту и тот подчеркнул: «Ну, Валентина Ивановна, Вы сегодня собрали  все  васильки с поля!».
       За окном  в дорожной пыли радостно купались воробьи. Учительница невольно залюбовалась их смелыми нырками в пуховый дорожный покров и дружным встряхиванием перышек. В душе зрело  ожидание праздника, а мысли сами собой уводили в недавнее прошлое.
        Вот, по весне,  раскрасневшиеся от морозца и волнения, веселой гурьбой катят  они вереницей на трех розвальнях в соседнюю деревушку. Там, в сельском клубе, уже собрался деревенский люд, от мала до велика - яблоку упасть негде. Ждут их, молодежь, о концерте которой заранее извещали афиши.
        Бодро бегут лошадки, индевеют от ветра ресницы и брови,  мелькают по обочинам хрустальный кустарник, мохнатые ели, заснеженные поля. А в розвальнях шутки, песни, баянист озябшими пальцами скользит по клавишам инструмента, пытаясь войти в унисон молодых голосов.
        А вот взволнованные артисты уже проходят сквозь строй зрителей за сцену, переодеваются в концертные костюмы и сводный хор выстраивается на сцене.
        В зале  слышны нетерпеливые аплодисменты – пора начинать. Конферансье выходит на авансцену, приветствует собравшихся и раздвигает занавес. Не стало учительницы Валентины, бухгалтера Людмилы или тракториста Алексея -  пред зрителями предстает единый сценический коллектив, от которого собравшиеся по праву ждут маленького чуда, которое должно случиться  в эту минуту и здесь, у всех на глазах.
        И чудо не заставляет себя ждать. Под разливы баяна привольно  наплывают, завораживая душу, знакомые всем напевы, с восторгом воспринимаются частушки на злободневные темы, проникновенно звучат стихи, в сюжетную нить концерта органично вплетаются искрометные пляски. Радует конферанс, сдобренный анекдотом, фокусом,   игрой со зрительным залом. Во втором отделении концерта зрителей ждут сатирические миниатюры- сценки из местной  жизни, классические сюжеты по рассказам Чехова и Зощенко, басни Крылова и Михалкова в сценическом исполнении. И, наконец, на исходе третьего часа, заключительный аккорд вечера – общие танцы под баян в зрительном зале, шуточные лотереи и конкурсы  с  вручением памятных  сувениров.
         Валентине Ивановне непроизвольно взгрустнулось: ну почему не пригласишь на белый танец самого  баяниста?
      - А вас, Валентина Ивановна, прошу задержаться! – вернул к действительности голос директора школы. -  Вечером  вы  свободны?  Надо  бы подежурить в школьном интернате от ужина до отбоя. Уроки у старшеклассников проверить, провести с ними вечер  отдыха.
     -  Мне на репетицию в клуб нужно, мы тоже концерт готовим, - робко возразила учительница, смиряясь в душе с неожиданным поручением.          
     - Ничего, отрепетируете завтра, - был, как и следовало ожидать, непреклонен директор.
      Воробьи за окном все еще купались в пыли, но их беспечные прыжки теперь уже раздражали: и что  расшалились не к месту? Васильковое платье  придется отложить до лучших времен, а самой  настраиваться на предстоящее дежурство.
                *  *  *
       В аптеке привычно пахло лекарством, на витринах и в шкафчиках ждали своего потребителя упаковки таблеток, ампул, настоек и перевязочного материала. Основной наплыв посетителей был с утра - люди приходили в аптеку после визита к доктору. 
        Во второй половине дня, как обычно, посетителей почти не было. Разве  что ближе к вечеру зайдет баба Клава – ей ночью сторожить колхозную ферму, а перед дежурством непременно заглянет в аптеку за аспирином или  попить  чайку за неторопливой беседой.
      Эти беседы в последнее время стали для Анны особенно интересны и прихода  постоянного клиента  в лице бабы Клавы она ожидала с нетерпением. Не хотела признаваться  себе, но визиты  бабы Клавы стали особо  приятны после определения к ней на постой  молодого квартиранта. Нет-нет, да и зайдет о нем речь в ежевечерних беседах за чашкой  чая. В котором часу  вчера вернулся,  чем его кормит, что о работе и о себе рассказывает.
      Баба Клава не таила - постоялец пришелся по душе. Не пьющий, приветливый, по хозяйству что надо – воды или дров - охотно поможет. Да и не вертихвост  какой –  девиц в гости не водит.
      Подобные откровения Анну радовали, а сама все не решалась задать главный вопрос: есть ли у квартиранта на стороне девушка, не поджидает ли она его  на  родине, дома? Да и здесь не завел ли зазнобу? Учительница Валентина Ивановна, к примеру, с парня открыто глаз не сводит…Но как задашь этот вопрос бабе Клаве, да и знает ли она на него ответ?
    - Ну, Аннушка, здравствуй, это опять я! – объявилась в аптеке – легка на помине - баба Клава.
    - Добрый вечер, Клавдия  Ивановна! Опять аспирину или лучше чайку на дорожку?
   -   И того, и другого. В самый раз будет!
    Баба Клава  хозяйски подсела к столу, включила в розетку электрочайник.
   - Я что, Аня, сказать-то хочу - давно собиралась, да неловко было. Теперь  вот решилась: чем ты моему квартиранту не пара?  Погоди, не перебивай, дай все выскажу. Парень он, нужно сказать, ладный. При деле и девки к нему липнут. К тому же не  пьющий.  Возьмет тебя – не прогадает: грибы да ягоды у нас рядом, речка опять же близко. У тебя сад хороший,  смороды кустов сколько…
    - Постой, баба Клава, при  чем здесь смородина? Думала, достоинства мои расписывать станешь, мол, хозяйка приличная или, к примеру, красавица…   
   -   Да что о пустом? Это  и так видно! А я сужу глубже… Гляди, милая, не упусти журавля в небе!
   -  Да ну вас, Клавдия Ивановна, зачем вгонять в краску? Кто я ему и чем могу приглянуться?  В хор не хожу,  с концертами по округе не выезжаю. У него поклонниц и  без меня хватает!
   -  Эх, девонька, разве в концертах  или  поклонницах дело? Ты прости старую, но скажу прямо: вижу из вас пару. А  решать, конечно, тебе… Не запоздай только.
                *  *  *
      «Нет, сегодня или никогда! – размышлял между тем баянист, откладывая ноты очередной отработанной мелодии.- Нужно пригласить на разговор Анну. Пусть рухнет карточный домик, но мириться с ее отчуждением больше не могу!».
      Он понимал, что вечером на репетиции Валя опять будет старательно изображать из себя певицу, а ему придется поддерживать в ней это стремление и ловить на себе мимолетные, но волнующие взгляды  присевшей в уголке зала аптекарши Ани. Ну почему так получается? От одних, пусть даже в чем-то способных, но не вызывающих при встрече волнения в душе - отбоя нет, а других – тех, кто одним свои присутствием поднимает настроение и открывает в окружающем мире новые краски, в самодеятельность не допросишься? Вот Валя и Анна- две стороны медали. Одна – старательна, внимательна и скромна, всегда поддержит и  встанет рядом. Но нужна ли  ее подчеркнутая исполнительность на грани навязчивости, которая шаг за шагом сковывает инициативу, накладывая  незримые  путы и предполагая особые отношения и обязанности по отношению к Вале, по крайней мере с ее точки зрения,  в будущем?
      Иное дело – Анна. Она не проявляет видимой заинтересованности в сближении, тем более Валиной настойчивости. Но  вспыхивает меж нами, незримая со стороны,  некая  искра  при  мимолетных взглядах, обжигающая тем не менее душу. И эта искра придает сил, вдохновения, радости! От нее вырастают крылья, которые позволяют воспарить над действительностью, увидеть себя и окружающих как бы со стороны.
     - Василий, тебе письмо из райцентра,- заглянул на сцену председатель поссовета Галанин.- С утра еще пришло, а я положил в стол и только сейчас вспомнил. Может, срочное что?
     Торопливо вскрыв конверт, Вася  не поверил глазам: прощайте, Дворики! В биографии открывалась новая важная и долгожданная страница. Редактор районной газеты слал официальное приглашение - в газете появилась еще по весне обещанная им  вакансия  корреспондента. А это  опять дороги,  встречи  и  перспективы.
      Так и не случилось у него объяснения с Анной, были отменены  репетиции в клубе. По округе разнеслась весть – новый баянист  уезжает.
      Председатель поссовета Галкин собрал в своем кабинете прощальное застолье. Он сам, Анна Степановна, баянист, да его приятель Витя Крылов, уважаемый на селе фельдшер.  На столе под бутылку водки вновь появилась традиционная закусь – домашнее сало, хлеб, яйца, лук и консервы. Но прежнего оживления застолье не вызывало: у встречи и расставания  иные мотивации для общения.
     -  Прощай, репетиции и концерты - так, что  ли? -  грустно заметил Витя Крылов, обобщая  настрой собравшихся. - А мы опять всяк по себе вечера коротать станем…
     - Ну почему же? – пытался  вселить оптимизм баянист.- Пришлют из района замену - свято место пусто не бывает. Девиз наш, главное, не забывайте: «Вместе весело шагать…».
    - По просторам, по просторам!- дружно подхватили собравшиеся и рассмеялись.  А баянист в такт пению прощально растянул  меха  клубного инструмента.
     - Ну что, Василий, удачи тебе! – от имени всех напутствовал его  Галкин. - Не поминай нас, блин, лихом!    
     А утром, из окна рейсового автобуса,  баянист тщетно вглядывался в лица провожающих:  ни Валентины Ивановны, ни Анны среди них не оказалось.
                * *  *
        На днях, спустя десятилетия,  довелось быть проездом в Двориках.  На месте добротного, красного кирпича старинной кладки, здания поселкового совета и очага культуры, где постоянно кипела жизнь и вечерами находила приют и вдохновение местная молодежь, предстал заброшенный пустырь.
        Закрылись льнозавод,  поселковая аптека, ветеринарный пункт. Забыты   концерты самодеятельности с выездами по округе, ушла  из души  молодость. Где вы сегодня, председатель Галкин, баба Клава, Витя Крылов,  Анна? Объединив на короткий миг общим сюжетом, одарив волнением и радостью, своей дорогой повела каждого жизнь.
         Не без грусти Василий отметил, что не стало и  поселковой столовой, где в те времена так вкусно готовили  поджаристые котлеты с подливой и  макаронами. А в компот не жалели сушеных груш, изюма и сахара.