Укуса миг

Он что-то добавлял в еду
и ждал, что я сойду с ума,
быть может даже, что умру,
чихал гриппозно на меня.

Он знал, как можно добивать,
когда от боли чуть живая
ни пить ни есть я не могла,
плевки в тарелках замечая.

Он криком взять никак не мог,
на унижения решился,
живучести моей дивился,
но ждал, что я лизну сапог.

Он в разъярённой обстановке
за нож хватался, представлял,
что я подсказкой в потасовке
себя в психушку так отдам.

Он издевался ради мести,
старался честь мою продать,
раз, не его, чужой невесте
всю грязь души своей придать.

Он осквернял мой храм богатством
нижайших верой подлецов,
заставил мебелью, чтоб в чаще,
что в Чёрном лесе, был мой дом.

Он приводил своих подружек,
нет слов чтоб всех их описать,
на кружевах моих подушек
светилась грязная печать.

Он так мечтал на мне жениться,
что дух садистский в ход пускал,
всю невозможность мной напиться
в ответ на «нет» обожествлял.

Он выстроил систему связи,
подачками из слов тоски
и обещаний - позже, сразу 
вернуть забытые долги.

Он заковал мою надежду
на мир свободный и живой
в обременительную слежку,
считая, вольную, женой.

Он для себя решил, что можно
распоряжаться мной всегда,
как только мир мой улыбнётся
в ответ на чуточку добра.

Он понимал, что близость едко
блуждает лишь в его главе,
и злился, передернув веком,
что не его я и в беде.

Он убивал меня ночами
издёвками «поговорить»,
как будто дней и небывало,
не дать поспать и насолить.

Он от любви такой далёкий,
что только о любви и речь,
и в требованиях жестокий,
и спину гнёт его совет.

Он выходец из тени, хламом
давно испорченных частей,
которые валились валом
на кучу юности соплей.

Он не простился с прошлым эго,
обидчивый за блеск в глазах,
за радость, покрывая пеплом,
что не примерил его пах.

Он, и нахал и лжец, а подлость
пожизненный кулак в ребро,
то трубный, а то скользкий голос,
являет беса из него.

Он - наказание за нежность,
за совесть, дружбу, за любовь,
чем больше правды в бесконечность,
тем чаще грубость дарит он.

Oн мучается белым светом
и Бога проклинает он,
за то, что не бывает эхом,
или, хотя б Его рукой.

Он ненавидит всех и всюду,
кто краше святостью ума,
желает смерти жизни люду,
но только б сохранить себя.

Он не приемлет дел зеркальных,
где мерзость вся его видна,
уроков совести незванных,
не любит мне в себе врага.

Он странствует по миру пеклом
чертям для кровного родства,
стараясь завладеть успехом
в ком видит ангела добра.

Он бедный призрак, одинокий,
всё в мире от него болит,
и каждый носит след глубокий
знакомства с ним - укуса миг.