Пронзая время

Герою Советского Союза
Ларисе Степановне Ратушной
посвящается.

  Ночь. Глухая мартовская ночь. Улицы старого города пустынны. Чёрными безжизненными глыбами высятся тут и там мрачные, обшарпанные дома с тёмными зловещими окнами. Ни огонька, ни звука. Лишь где-то вдали, надрываясь до хрипоты, заливается лаем собака. И изредка по мокрой брусчатке, по щербатым кирпичным стенам, скользит дрожащий луч мощного прожектора. Подобно осколкам разлетаются от него в разные тёмные углы яркие отблески луж, оконных стёкол. Свет льётся откуда-то издалека, с площади, где расположилась немецкая комендатура.
  Патрулей не было уже давно. В такую промозглую сырую ночь с пробирающим до костей ветром солдатам не больно-то хотелось наворачивать круги по безлюдным улицам. К тому же, в городе активизировалось большевистское подполье, и немцы откровенно побаивались нарваться на засаду. Страх и нервозность усиливали и далёкие разрывы артиллерийских снарядов, сливающиеся в некий пока ещё тихий, но при этом грозный рокот. Ничего хорошего оккупантам он не сулил. Гарнизону, всем тыловым частям, неминуемо придётся оборонять этот чужой во всех смыслах город. Отступать запрещено, очередной приказ из Берлина предельно ясен: за бегство с позиций – смерть. Но и в случае выполнения всех приказов шансов остаться в живых ничтожно мало. Наступающая Красная Армия неумолимо приближалась. Советские разведчики накануне уже были в городе, обстреляли немецкий патруль в Замостье. До освобождения Винницы оставались считанные дни. Вернее уже, часы.
  Солдаты ходили по улицам большими группами, с полицией и собаками. Нарушителям комендантского часа стало проще: не заметить патруль уже практически невозможно. Всегда можно успеть изменить маршрут или спрятаться.
  И вот, осторожно выглянув из-за угла сарая, на улицу выскочил молодой мужчина во всём чёрном. Боязливо озираясь, с испугом глядя по сторонам, Вова Карпук трусцой устремился вдоль домов, то и дело сворачивая в подворотни, прячась от невидимых преследователей. Но парня никто не догонял.
  Уже позади кривобокие, перекошенные домишки, бывший еврейский квартал. Внутри темно и пусто. Окна местами выбиты, в стенах зияют страшные чёрные дыры. Хозяев давно нет в живых. Они там, во рву, за Литинским шоссе...
  Вовке было страшно, озябшие руки дрожали, глаза хаотично бегали. Но пугали парня отнюдь не призраки расстрелянных евреев. Был у него иной страх...
  Наконец, вдали показался нужный дом. Приземистое одноэтажное здание библиотеки медицинского университета притаилось под раскидистыми клёнами за невысокой кованой оградой. В больших окнах – колючая тьма. Внутри как будто бы ни души. Но Карпук знал, что люди там есть. Ему было прекрасно известно, кто ночует в читальном зале старой библиотеки. Шмыгнув за калитку, он резко распрямился и уже уверенно зашагал к двери.
  Громкий стук эхом разнёсся по погруженным в гробовую тишину помещениям. Никто не ответил. Тогда Вовка постучался ещё раз, уже более настойчиво. Наконец, из коридора донеслись шаркающие звуки шагов. С глухим металлическим лязгом открылась массивная щеколда, и одна створка высокой дубовой двери со скрипом распахнулась наружу.
  На пороге показалась девчонка лет пятнадцати со всклокоченными волосами, замотанная в рваное клетчатое одеяло. На её тонких голых ножках надеты явно не по размеру старые солдатские сапоги.
  – Вы кто, что вам нужно? – спросила она нежным звенящим голосочком.
  – Ты Надюша, уборщица? – ответил парень вопросом на вопрос.
  – Да, – как-то растерянно произнесла девочка.
  – А Ляля с тобой?
  – Она там, воду кипятит.
  – Буде ласка, позови её.
  И тонкие ножки-спички в огромных безразмерных сапогах с шарканьем заспешили обратно, вглубь помещений. Звонкий девичий голосок отдавался эхом внутри старинного особняка. Затем в коридоре послышались более громкие шаги. И из холла в прихожую вышла девушка постарше, с короткой стрижкой, закутанная в тёплую шерстяную шаль, накинутую поверх тёмно-серого жакета и широкой юбки такого же цвета. На ногах в заштопанных чулочках надеты старые потёртые туфли на невысоких деревянных каблуках.
  – Вы?.. – удивилась Ляля, буквально остолбенев.
  – Что, не ждала, подстилка большевистская? – торжествующим голосом произнёс Карпук, выхватывая из кармана своей потрёпанной кожанки воронёный наган и уверенно наводя ствол девушке прямо в лицо.
  Медлить убийца не стал и сразу же нажал на спусковой крючок. Однако, за доли секунды до этого он с удивлением и ужасом заметил, как его жертва буквально растворилась в воздухе. Громом посреди ночной тишины грянул выстрел. Пуля угодила в стену, отбив увесистый кусок штукатурки и подняв облако пыли.
  Вовка заметался, его выпученные глаза бешено забегали. Заглянув за дверь, он увидел только пустое пространство. Девушки нигде нет. А оттуда, из коридора, сюда уже бежит встревоженная уборщица Надя.
  – Ляля! Что случилось? – звенит испуганный голосок.
  – Чёрт! Будь ты проклята! – выругался Карпук, бросившись наутёк и зачем-то пригнувшись.
  С грохотом налетев на калитку, он едва не упал. Чертыхаясь и сыпля проклятьями, Вовка растворился во тьме жутких переулков.

  На смену тьме пришёл яркий свет. Мощная диодная люстра прожектором освещала невысокую фигурку девушки. Светло-русая, с забавными серыми глазками, носиком-кнопочкой, немного чумазая, она взволнованно глядела на Николая. А тот крепко держал её рукой за запястье.
  – Что такое, что произошло? – опомнилась Лариса, резко вырвавшись. – Вы кто такой? Куда я попала? Это гестапо?
  Честно сказать, такой реакции парень никак не ожидал! Испуг мгновенно растаял в глазах спасённой подпольщицы, и по всему ощущалось, что бесстрашная девчонка была готова надавать своему спасителю по морде.
  – Тебя хотели убить... – сказал Николай.
  – Я это только что видела, – перебила его Ратушная, продолжая напирать как танк Т-34 на немецкий дот. – А ты кто такой? Как я здесь очутилась? Где Надя?
  – Ну кто я... Тот, кто не дал тому бандиту тебя убить...
  – И где мы сейчас? – уже немного другим тоном, не так напористо спросила Ляля.
  – В Саратове...
  – Ты издеваешься? – просто вскричала девушка. – В каком Саратове? Мы секунду назад были в Виннице!
  – Я удивлю тебя ещё сильнее, если скажу, какой сейчас год... – с каким-то виноватым видом продолжал Николай.
  – Одна тысяча девятьсот сорок четвёртый! – с негодованием произнесла Ратушная. – Где мы, куда ты меня притащил?
  – Пошли... Сейчас покажу... – произнёс парень, направляясь в кухню. – Не бойся, здесь безопасно.
  Так уж сложилось, что настенных календарей в квартире Николая нет. Стиль минимализм, всё только самое необходимое. А вот в кухне висел отрывной календарь, по которому легко установить сегодняшнюю дату – 18 марта 2020 года. Нет, конечно, можно было показать спасённой девушке и смартфон, там ведь тоже отображается число. Но по понятным причинам делать этого Николай не стал. Всему своё время.
  Громко топая по ламинату башмаками из 1944 года, Лариса неуверенно вышла вслед за парнем из зала в коридорчик. Удивлённо глядя по сторонам, она никак не могла понять, куда попала. Вся мебель и вещи вокруг какие-то необычные. Ещё пара шагов, и вот уже кухня. Стандартная маленькая кухня брежневской девятиэтажки.
  – Вот, смотри! – оторвал Николай страничку календаря и протянул девушке.
  Не говоря ни слова, она с невероятным изумлением глядела на надпись «2020 год», силясь понять, как такое вообще возможно.
  – Будущее? – с подозрением спросила Ратушная, прищурив один глаз. – Ты учёный?
  – Да, будущее. А я... Ну скажем так, историк...
  И тут впервые на лице Ляли проявилась робкая, нерешительная улыбка.
  – Наши победили? – спросила она, внимательно глядя парню прямо в глаза.
  – Конечно! – воскликнул Николай. – А у тебя были сомнения?!
  – Нет! Я знала, что мы Гитлера побьём. Ещё в сорок первом знала.
  – 9 Мая 1945 года – День Победы!
  – У-у, как ещё долго... А чего так долго-то? – недовольно спросила Лариса.
  – Силён был немец... Наши за каждый метр дрались. Пол-Европы освободили, пока до Берлина дошли...
  – А с Гитлером чего? Поймали?
  – Он застрелился. Не успели эту гадину повесить на перекладину...
  – Вот это жаль... – произнесла девушка, осматриваясь вокруг, глядя на современную бытовую технику, на вазу с печеньем и буханку хлеба. – А тебя как зовут?
  – Николай Родионов... – ответил парень. – А ты Ляля, Лариса Степановна Ратушная, подпольщица по прозвищу Звёздочка! Я про тебя всё знаю!
  Девушка смущённо улыбнулась; её щёчки едва заметно покраснели. Сведя вместе носки своих старых стоптанных туфель, она нерешительно поправила рукою шаль и подняла глаза на парня.
  – Как же у тебя это всё получилось? Попасть из будущего к нам, в войну? Или у вас все так путешествуют, в две тысячи двадцатом? – прищурив один глаз, с некой хитрецой в голосе спросила Ратушная.
  – Да нет, конечно, не все! – улыбнулся Николай. – Сейчас я всё расскажу! Но сначала предлагаю тебе принять душ, переодеться. И будем пить чай!
  Ляля смущённо взглянула на край своей длинной широкой юбки, испачканной чем-то белым, затем на грязные руки. Помыться и постирать одежду действительно было бы не лишним.
  Знакомство с современной ванной комнатой оказалось для Ларисы особенно интересным. В её время такие удобства в городских квартирах ещё только начинали появляться. И сама девушка ни разу не имела удовольствия купаться в ванне. Эту процедуру ей заменяла баня. Но в последние месяцы и даже годы о бане приходилось только мечтать. Мылись кое-как, если подворачивалась возможность. А возможность эта была далеко не всегда...
  – Вот здесь кран, – показал парень, – поднимаешь его вверх – и начинает течь вода. Повернёшь рычажок вправо – пойдёт горячая. Влево – холодная. Посередине, соответственно, тёплая.
  – Ух-ты, и греть ничего не надо! Здорово! – восхищённо воскликнула Ратушная, подставляя ладошки под струю.
  – Полотенце на вешалке, шампуни на полочке, а мыло вот, – сказал Николай. – Наденешь этот халатик, тапочки. Женской одежды у меня нет. А свои вещи сложи в таз, мы их постираем в специальной машинке, и до утра они высохнут.
  – В сказку попала, не иначе! – восторгалась девушка, забавно улыбаясь и с интересом осматриваясь вокруг.
  Закрыв дверь, Николай пошёл на кухню, ставить чайник. Они и сам уже успел порядком проголодаться. Ещё бы, ведь почти весь день ему пришлось провести в прошлом, в далёком украинском городе Винница, прячась в разрушенном доме напротив библиотеки. Ведь парень не знал, да и не мог знать заранее, во сколько за Ларисой придёт убийца. А перескакивать во времени туда-сюда рискованно – мудрёный аппарат у Витьки итак работал на пределе своих возможностей и в любой момент мог сгореть от перегрузки. Тогда пришлось бы остаться в прошлом навсегда...
  «– Слава всем богам, что эта штука сработала! – с удовлетворением подумал Николай, глядя на извлечённую из кармана обыкновенную кнопку от дверного звонка. – А поначалу я не верил, что такая простецкая вещица способна переносить людей во времени!».
  Конечно, кнопка была лишь частью большой системы. Даже огромной системы. И как точно она устроена, Коле с его гуманитарным складом ума понять было практически нереально. Его товарищ, инженер-радиофизик Виктор не раз пытался объяснить другу устройство своей хитрой машины... Но увы. Тот понял лишь то, создавалась она не для путешествий во времени, а для перемещений на большие расстояния. Скажем, надо тебе попасть в Нью-Йорк – нажал на кнопочку, и вот ты уже стоишь на Пятой авеню! В недалёкое прошлое, лет на 5-10, тоже можно перенестись без особых проблем. Мощность преобразователя времени это позволяла. А вот чем дальше в древность, тем сложнее. Как объяснял Витёк, для отправки на много лет назад необходимо в буквальном смысле пронзить временные пласты, пробиться радиосигналом вглубь Земли, найти в особом хранилище, этаком глобальном жёстком диске планеты нужную эпоху, подобрать кодировку и посредством числового кода перенести человека в желаемую дату... Звучит просто фантастически! Но проблема даже не в этом. С перечисленным набором действий у Виктора сложностей нет. Сложность заключается в относительно малой мощности аппаратуры. Самодельная машина времени запитана от высоковольтной ЛЭП напряжением 110кВ и снабжена целой системой повышающих трансформаторов. Но даже этого недостаточно. Преобразователь «хочет» ещё больше тока, трансформаторы и вся электроника блока питания работают на пределе, сильно греются, угрожая расплавить всю станцию вместе с оператором...
  – В последний раз! – грозя пальцем, говорил Виктор. – А то застрянешь там, и своего времени не увидишь больше никогда!
  Но Николай его не слушал и уговаривал на очередное путешествие. Поначалу эти попадания были безобидными, чисто экскурсионными. И «турист» смотрел старый Саратов, фотографировал достопримечательности, которые к сегодняшнему дню не сохранились. Пару раз приходилось экстренно смываться, когда у нашего путешественника пытались проверить документы сотрудники милиции. Одно нажатие на кнопку – и удивлённый милиционер видит лишь пустое место! Но дальше градус остроты приключений во времени только нарастал. Коля наблюдал за парадом на Красной площади 7 Ноября 1941 года, сидя на крыше собора Василия Блаженного. Фотографировал всё на свою «мыльницу». Наблюдал за штурмом Рейхстага в Берлине и чуть было сам не попал под обстрел, еле успел телепортироваться обратно. Поснимать там ему так и не удалось... Однако, просто созерцать исторические события Николаю надоело, и он придумал интересный план. Раз уж есть возможность попадать в любое место и время, то почему бы не изменить там что-нибудь, не вмешаться в естественный ход истории? Предотвратить войну или хотя бы способствовать её сокращению было, конечно, заманчиво, но физически невыполнимо. Там, в прошлом, никто не поверит подозрительному человеку из будущего. Его просто сочтут за сумасшедшего или шпиона... И парень решил начать с малого. Например, спасти кого-нибудь от гибели. Почему выбор пал именно на Ларису Ратушную, он и сам не знал точно... Видимо, очень сильное впечатление осталось у Николая после прочтения книги Дмитрия Медведева «На берегах Южного Буга», основанной на реальных событиях. Крепко запали Коле в душу герои-подпольщики из оккупированной фашистами Винницы, сопротивлявшиеся врагу в условиях жесточайшего террора. Но особенно жалко было именно Лялю, не дожившую всего двух дней до полного освобождения родного города... Победа, весна, светит яркое солнце, а бедная девушка ничего этого уже не видит. По сияющим, солнечным, свободным от фашистов улицам друзья несут её на руках – хоронить... Этот момент, наиболее ярко описанный в книге, растрогал парня буквально до слёз...
  И вот, перед ним за столом сидит румяная, весёлая девчонка с намотанным на голову полотенцем. С наслаждением хлебая из большого бокала горячий чай с лимоном, она смотрит на Колю широко раскрытыми серыми глазами. Обстановка вокруг царит уютная, дружественная. Словно парень и девушка давным-давно знакомы. За приятным общением они и сами не заметили, как съели целую тарелку пирожков и уже доедали последние бутерброды с маслом и сыром. Николай рассказал Ляле всё, начиная от подготовки операции и кончая непосредственно самим перемещением в будущее.
  – Невероятно! – каким-то восторженным шёпотом, словно боясь, что её кто-то услышит, говорила Лариса. – Только полчаса назад мы с Надькой варили похлёбку из картофельных очистков без соли, а теперь я сижу тут и трескаю пирожки с мясом, сыр, пью чай! Здорово!
  – Но главное, что ты живая! – поддержал Николай Лялю. – Тот парень ведь должен был тебя застрелить... Кстати, кто он такой? Нигде, ни в каких архивных источниках, я этого не нашёл. Убийцу потом так и не поймали. И версий было много. В том числе и одна очень смешная! Что якобы у тебя был роман с немецким офицером, а потом ты отказалась уезжать с ним в Германию, и он тебя за это убил.
  Ратушная аж прыснула, едва не подавившись чаем. Забавное личико девушки расплылось в озорной улыбке.
  – И кто же такое придумал? – спросила она. – Неужто кто-то из наших?
  – Это уже современные «историки»... – произнёс Коля с некой ноткой брезгливости в голосе и тут же осёкся.
  О том, что произошло с нашей страной в 1991 году, он ей ещё не говорил. И Ляля не знает, что её родная Украина отделилась от России и вновь встала на путь русофобии и национализма. А тех, с кем девушка самоотверженно боролась, теперь официально признали героями-освободителями...
  – Фантазёры, однако! – усмехнулась Лариса. – Мне этих гансов и фрицев даром не надо! Пусть со своими немками романы крутят, петухи напыщенные!
  – А кто был тот парень в кожанке и с наганом? Предатель?
  – Это Володька Карпук, подручный Мефедовского... Предателя-националиста из «криминальной полиции», который меня допрашивал. Потом, когда немцы уже начали тикать, он пытался примазаться к подполью. Видать, хозяева с собой не взяли... Каким-то образом он вышел на тётю Катю Крыжевую, представился другом Игоря Войцеховского, знакомым Бевза. Они-то ведь погибли, и, понятное дело, ничего опровергнуть уже не могли... Назвался он, значит, участником того нашего «старого» подполья, разгромленного гестапо летом сорок второго... А я его узнала! Я единственная видела этого подонка тогда в «криминалке». Он не просто помощником был, он лично участвовал в избиении и пытках арестованных!
  – А что же ты сразу его не разоблачила? Твои друзья тебя защитили бы.
  – Я не подумала, что он посмеет... Он выглядел таким жалким, похожим на цыплёнка... Да и не до него было. Мы карту немецких позиций составляем, чтобы нашим передать. Чтобы легче им было город освобождать... Пробегала, просуетилась, забыла о безопасности... Сама виновата...
  – Да, конечно, понимаю, все предвкушали такую радость! Наши уже близко, вот-вот будут в городе! Дух скорой победы витал в воздухе... Читал я про это...
  – Значит, и в книге про меня написали? – с недоверием спросила Ляля.
  – Написали. Про всех вас, – ответил Коля.
  – Да ну? А что мы такого сделали? Надо было про партизан писать, про отряд имени Ленина. Вот где борьба-то была! А мы что, сплошная конспирация, друг друга боимся, никому не верим. Листовки клеили только... Нет, ну были там, конечно, серьёзные акции...
  – Под боком у ставки Гитлера! Это всё равно, что в Берлине! Нет, Лариса, не каждый бы на такое отважился... Звание Героя Советского Союза кому попало не дают...
  – Что? – удивилась Ратушная. – А кому дали звание Героя?
  – Тебе, Бевзу, ещё некоторым вашим... Посмертно только.
  – Не может быть! – взвилась Ляля. – Да мы ничего такого не делали... Я понимаю там, с гранатами под танк, или грудью на пулемёт...
  – Идём, я тебе что покажу!
  И Николай с Ларисой, встав из-за стола, наевшиеся досыта, отправились в маленькую комнату, так называемый рабочий кабинет. В крошечном помещении все стены были в полках, заставленных книгами. И в углу, у окна, притаился под одной из таких полок компьютер. Вокруг – творческий беспорядок, лежат раскрытые книги, журналы, тетради с различными записями. Перед монитором бокал с недопитым кофе. Именно здесь рождалась и планировалась вся эта спасательная операция.
  Вдруг внезапно в кармане у парня зазвонил телефон. Ратушная очень удивилась, услышав знакомую мелодию песенки молодых бойцов из далёких тридцатых. Ещё больше её поразил сам вид этой «непонятной штуковины», современного смартфона, когда Николай достал его и приложил к уху. Звонил Виктор.
  «– Целая рация в такой маленькой коробочке!» – восхитилась про себя Ляля.
  – Коля, здорово, что там у тебя, почему не звонишь? – послышался в динамике торопливый взволнованный голос. – Ты чуть станцию мне не сжёг, почему нагрузка удвоилась?
  Дело в том, что Виктор не знал о реальных планах друга. Николай должен был «слетать» туда и обратно один. Просто посмотреть, как делал и раньше. Но что-то пошло не так. Вернее, парень просто не смог поступить иначе, оставить девушку на верную смерть... А спасти её, не забирая в будущее, было невероятно сложно и опасно. Для этого пришлось бы самому, не имея совершенно никакой подготовки, нейтрализовать вооружённого предателя. К этому Коля был не готов.
  – Я кое-кого взял с собой. Да, оттуда. Что? Витя, ты понимаешь, её бы убили! Всё, давай. Потом поговорим. Главное, что всё кончилось благополучно.
  – Это тот самый друг-учёный? – спросила Ляля как бы между прочим, рассматривая на полках книги.
  – Да. Ругается на нас. Чуть не сломали мы его машину времени! Перемещаться вдвоём было очень рискованно.
  – Но ведь получилось же! – улыбнулась Ратушная. – Ты уж меня прости, Коля, что я так резко на тебя набросилась. Сам понимаешь, всё было очень неожиданно...
  – Да ладно! – произнёс с доброй улыбкой Николай. – Бывает! Идём сюда, сейчас я покажу тебе кое-что интересное!
  Тихо загудел системный блок компьютера, зажёгся монитор. Промелькнуло окно приветствия, затем отобразился рабочий стол. В качестве обоев на него была установлена разукрашенная фотография военного корреспондента Е.А. Халдея «Красное Знамя над Рейхстагом». Изображение, известное, пожалуй, каждому. Кроме Ларисы. Она видела этот снимок впервые.
  – Берлин? – шёпотом спросила Ляля.
  – Да, – ответил Николай. – Рейхстаг. Его взяли 30 апреля 1945 года...
  – Здорово! – в восхищении произнесла девушка. – Это именно то, что я мечтала увидеть с самого первого дня войны!
  – Погоди, это ещё не всё! – улыбнулся Николай, ловко щёлкая мышкой по ярлыкам.
  В открывшейся папке он выбрал файл с изображением и дважды по нему кликнул. И на мониторе отобразилось фото памятника Ляли Ратушной в Виннице. Бюст на высокой стеле.
  – Это я? – удивлённо прошептала девушка, всматриваясь в фотографию изумлёнными глазами.
  – А вот ещё, – невозмутимо сказал Коля, листая изображения, – «твоя» улица!
  – Не может быть! – продолжала Лариса говорить каким-то взволнованным шёпотом, разглядывая современную табличку на одном из домов, читая там своё имя на украинском языке.
  – Это из приятного. А теперь послушай отрывок из книги. Её написал командир одного из партизанских отрядов уже после войны...
  И Николай зачитал девушке финальные страницы повести «На берегах Южного Буга». В том числе и про похороны юной подпольщицы...
  – Какой ужас... – прошептала Ратушная, поднеся руки к лицу. – И вот это меня ждало? Погибнуть, когда до освобождения осталось совсем чуть-чуть?.. Непросто всё это осознать... У меня ведь столько планов... Перевестись на астрономический факультет, доучиться, поехать на работу в какую-нибудь обсерваторию, наблюдать за звёздами...
  – Но мы изменили историю! – торжествующим голосом произнёс Николай. – И теперь ты здесь!
  В ответ Ляля лишь загадочно улыбнулась, как-то устало наклонив голову на бочок. Дальше разговоры потихоньку смолкли – девушке ужасно хотелось спать. Там у себя, в своём времени, бедняжка спала урывками, возможности полноценно отдохнуть просто не было. Постоянно нависала угроза раскрытия, ареста, нападения. И сейчас, только увидев приготовленную специально для неё чистую свежую постель, Лариса просто просияла лицом. Как же давно она не спала в нормальных условиях!
  Уложив девушку на диванчике в маленькой комнате, в своём кабинете, Коля отправился в зал. Ему и самому сейчас ещё не до конца верилось в реальность происходящего.
  «– Что дальше? – думал он. – Как сделать ей документы? В наше время это очень непросто... Как вообще объяснить людям её появление? Но главное даже не это. Как объяснить самой Ларисе всё то, что случилось с нашей страной за последние 30 лет? Для неё это будет настоящим ударом...».
  И в самом деле, невозможно представить, как отреагирует советский человек из 40-х годов на творящейся ныне беспредел в разделённой и разграбленной стране. Нет, конечно, понять можно всё. Но вот принять, смириться... Не так были воспитаны люди первой половины ХХ века... Гостью из прошлого ждало жестокое разочарование, осознание того факта, что всё было напрасно: весь риск, вся борьба, всё самопожертвование. Победа их поколения лишь отсрочила неизбежное... Именно так будет выглядеть картина действительности в глазах Ларисы...
  «– Ситуация и впрямь вырисовывается какая-то унылая... – размышлял Николай. – Поначалу была бурная радость, восторг, восхищение. А потом пришло осознание реальности. И с ним многочисленные вопросы... Правильно ли я поступил? Имел ли право вмешиваться в естественный ход истории? Едва ли здесь ей будет лучше, когда вокруг всё чужое. Как воспримет Ляля новые порядки, всё это засилье иностранщины в нашей жизни, всю ту низость и безнравственность современного общества, считающиеся сейчас нормой? Это не её мир. И получается, что я заменил девушке быструю смерть на длительные мучения...».
  Чувство внезапно нахлынувшего разочарования у парня усилилось в разы после посещения Интернета. Коля открыл в смартфоне сайт, посвящённый героям Великой Отечественной войны. Страницы, на которой раньше содержалась информация о подпольщице Ляле Ратушной, не существовало. А поисковик на запрос имени героини выдавал лишь страницы однофамильцев из социальных сетей... Ни одного упоминания о Ларисе не осталось...
  «– Она оказалась забытой, – с ужасом подумал Николай. – Удивительно... Ведь все дела Ляли остались неизменны, её подвиг ничуть не приуменьшился. Выходит, именно гибель героини нужна была для того, чтобы о ней сохранилась память. А я вмешался, и девушка просто пропала... Позже не было ни посмертного присвоения Золотой Звезды, ни установки памятника, ничего... Я спас ей жизнь, но лишил славы и памяти...».
  Такого смятения чувств у Коли ещё не случалось. Раньше он всегда уверенно делил свои дела и поступки на белое и чёрное, на положительное и отрицательное. Теперь же было невозможно понять, хорошо он поступил или плохо. Мысли в голове путались, думалось с трудом. Но Николай сумел взять себя в руки и из хаоса в своей голове вывел главное:
  «– Она жива. Сладко спит в соседней комнате с умиротворённым личиком. Лежит не в земле, пробитая пулями, как ей было суждено, а в чистой тёплой постели, укрытая одеялом. Продолжается молодость, продолжается жизнь. А жизнь – это высшая ценность. Значит, всё сделано правильно».
  Немного успокоившись, парень принял душ, лёг в свою постель в зале. Мысли в голове тоже улеглись, и думать стало как-то проще, легче. Вопрос правильности выбора, необходимости осуществлённой операции больше не стоял. Коля твёрдо склонился к варианту своей правоты. И теперь всплывали в голове новые мысли, уже не такие сложные и противоречивые.
  «– Завтра надо пойти с Ларисой в магазин, купить ей современной одежды, обуви. Ну и заодно показать город, наш мир, наше время... – Николай задумался. Из всего этого неизбежно вытекала необходимость рассказать девушке о распаде страны, о той трагедии, случившейся в 1991 году и её последствиях. А это будет непросто, очень непросто... – Как она отреагирует, что скажет? Сможет ли она стать современным человеком после всего того, что с ней было? Отказаться от убеждений, вернее, от борьбы за них, и жить серой, незаметной жизнью обывателя? Исходя из биографии Ларисы, это видится чем-то нереальным. Она всегда была на переднем крае, в авангарде... Но с другой стороны, сейчас куда больше возможностей для развития. Новые технологии, новые открытия. А увлечений у девушки много. Может, у неё получится жить только ими, радоваться, как и мы, каждому прожитому дню? По-видимому, так оно и случится».
  Оценивать современный мир можно по-разному. Одни от него в восторге, другим всё равно, а третьи отчаянно его ненавидят и мечтают перекроить по-своему. Как говорится, хорошо лишь тем, кто хорошо живёт. Но и эта истина не всегда верна. Даже сытые люди с достатком, не лишённые возможности мыслить и философствовать, зачастую недовольны и разочарованы. Никакая сытость, никакие ломящиеся полки магазинов и широкий выбор автомобилей, бытовых приборов и одежды не заменят людям гордости за свою страну, уверенности в будущем, маяка некоей великой идеи, к которой все дружно стремятся. Пустая жизнь только ради того, чтобы вкусно поесть и заиметь модные вещи, выделиться из толпы и получить удовольствие, устраивает лишь единицы. Большинству людей такая примитивная модель существования глубоко омерзительна. Но далеко не каждый скажет об этом открыто, сам себе в этом признается. Скрытое недовольство жизнью выливается в депрессии, психозы, нервные срывы, самоубийства. И за всем видимым благополучием, за всем современным изобилием и достатком скрывается страшная картина реальной действительности. Каждый в глубине души понимает: дальше будет только хуже. Бездуховность и расчеловечивание только набирают обороты. Страна, да что там, и весь мир, как отцепленный вагон катится в пропасть... То ли эта грандиозная катастрофа человечества распланирована кем-то заранее, какими-то загадочными всемогущими заговорщиками, тайными мировыми правителями, то ли имеет место естественная массовая деградация общества. Для нас разницы, по сути, нет. Ничего изменить нельзя, это не в наших силах. Всё меньше и меньше веры в справедливость, в перемены к лучшему. Спасает и помогает забыться только искусственно созданный свой маленький мирок, с милыми душе увлечениями, фильмами, песнями, книгами...
  Адаптироваться в таких условиях человеку из прошлого будет крайне тяжело. Его ждёт шок. Мы прошли этот путь плавно: от высоких идей и высокой морали общество постепенно переходило к индивидуализму, безыдейности, животным инстинктам и примитивному существованию. Резко окунуться в наш мир равнозначно прыжку в колодец с кипятком...
  «– А что поделать? – думал Коля. – Привыкнет. Не всё так ужасно. Живём же мы как-то. Кто хочет, тот находит себе и патриотизм, и духовность. И вроде нормально, если не обращать внимание на то, что перед нами суррогат. Важную роль играет и круг общения. Ляля ведь со мной будет, а не с какими-нибудь алкашами, гадящими в лифте. А я человек нормальный».
  Тут внезапно электрической дугой промелькнула в голове ещё одна мысль, о более близких взаимоотношениях со спасённой девушкой.
  «– А может, у нас с ней что-нибудь получится, – размышлял парень. – Она довольно симпатичная! Ей двадцать три, на два года младше меня. Не сказать, чтобы я прямо влюбился, нет. Но Лариса мне нравится... Интересно, а что она думает про меня? Могу ли я рассчитывать на взаимные чувства?..».
  Но на этом мысли прервались. Глаза закрывались сами собой, усталость одолевала. И тяжёлая пелена сна окончательно накрыла Николая. Снились какие-то обрывки виденных сегодня событий: тёмные мрачные улицы оккупированной Винницы, немецкие патрули, зловещая фигура убийцы с пистолетом и жуткое беззвёздное небо над старым зданием библиотеки...
  Утро наступило быстро. Яркое мартовское солнце нетерпеливо заглядывало в окна, скользя своими проворными лучиками по стенам, по мебели, переливаясь и словно играя в стёклах шкафа с посудой. На улице весело чирикают птицы, шумят машины, скрежещут на кольце трамваи. Наступил новый день, привычный, такой же, какой был вчера, позавчера, неделю назад.
  Лариса, накинув на себя халатик, уже больше часа стояла у окна, любуясь современной улицей. Она рассматривала машины, людей, соседние здания. Ей было очень интересно услышать, о чём же там разговаривают, чем живут все эти люди. Но отсюда, с пятого этажа, почти ничего не слышно. Ляля довольно легко сумела открыть стеклопакет; высунулась, жадно вдыхая не очень чистый, наполненный выхлопными газами и выбросами химических заводов воздух.
  – Как здорово! – прошептала она. – Почти как в Москве!
  Наконец, к девушке заглянул проснувшийся Коля. Осторожно приоткрыв дверь комнаты, он глянул на диванчик и увидел, что тот пуст. И только затем Николай увидел Лялю, стоящую возле окна.
  – С добрым утром! – сказал он, улыбнувшись.
  – Доброе утро! – ответила Ратушная, поправляя халатик.
  – Как спалось? Что приснилось?
  – Ты не поверишь, впервые за много месяцев я по-настоящему выспалась! – весело защебетала Ляля. – А во сне видела нашу Победу! Как в Берлин въезжают советские танки, и Гитлер, высунувшись в окно Рейхстага, стреляет себе в висок!
  – Хороший сон! – по-доброму усмехнулся Николай. – Иди умывайся, сейчас будем завтракать!
  Парень быстренько поставил чайник, вскипятил в кастрюльке молоко и заварил им кашу быстрого приготовления из пакетика. Лариса тем временем хорошенько умылась холодной водой и вышла из ванной с большим вафельным полотенцем, энергично вытирая им своё румяное личико.
  – Ну что, вещи твои высохли, можешь одеваться! – сказал Коля, снимая с батареи юбку Ларисы.
  – Чудесно! – воскликнула Ратушная, взмахнув руками. – В чистеньком буду! Вот наши диву дадутся, где я успела постираться! Ты ведь меня назад отправишь в то же время, в тот же день?
  – Как... назад? – удивился Николай, едва не выронив тарелку с кашей. – Ты не хочешь остаться здесь?..
  – Коля... – Потупив взгляд, произнесла Лариса. – Я не имею на это права. Моё место там. Как ты не понимаешь... И потом, там у меня товарищи, там мама...
  – Я всё понимаю, – бессильно опустил руки парень, – но всё равно как-то неожиданно. Я ждал, что ты останешься.
  – У вас будущее. Наверное, коммунизм уже. Очень заманчиво. Но я не могу. Меня ждут там... – Ратушная подошла поближе, положила Николаю руку на плечо.
  – Коммунизм... Ещё не настал, – замявшись, ответил Коля. – Но у нас хотя бы мир. Продуктов всяких в достатке. И опять же, технологии современные... Нет, я не уговариваю, ни в коем случае. Просто как-то печально... Жалко тебя снова в этот ад возвращать...
  «– И как же я об этом раньше не подумал! – гвоздём вонзилась Николаю в голову мысль. – Я ведь знал, какая это девушка! Она комсомолка, патриот своей страны. И тогда, в сорок первом, она ведь легко могла остаться в Москве, пересидеть, переждать. Но у Ларисы и в мыслях этого не было! Не осталась. И теперь не останется...».
  – Коля, если мы всех оттуда перетаскаем в благополучное будущее, кто же воевать будет? Кто страну защитит? – сказала девушка. – Так, чего доброго, и будущее это у нас исчезнет. Оно ведь на прошлом стоит. На том прошлом, которое защищает и строит моё поколение.
  – Ладно, не будем предаваться излишней лирике. Ты права. И я знал о том, что ты не сможешь поступить иначе. Советский человек и не должен поступать иначе...
  – Вот видишь, ты всё понимаешь... Я тебе очень благодарна, Коленька. Как ловко ты всё это придумал, выдернул меня из-под пули в последний момент! И здесь, в будущем, накормил, обогрел. Я хоть выспалась по-человечески! Ты настоящий друг! – тут Ляля легонько приобняла парня, прижалась к нему головой. – Но мне надо возвращаться. Я нужнее там... Мне бы хотелось и в своём времени иметь рядом такого товарища, как ты. Но с собой не зову... Кто где родился, тот там и пригодился.
  – Слушай, а может, правда, мне с тобой отправиться? – воодушевился Николай. – Останусь в том времени. Я всегда мечтал жить в послевоенные годы!
  – Лучше не надо. Человек, никогда не видевший войны, сойдёт там с ума... Да и до победы у нас остаётся больше года. Убьют ведь. Зачем тебе это? Это не твоя война, не твоего поколения. И никакой трусости здесь нет, если ты не захочешь туда отправляться. К чему менять сказку на кошмар?
  – Нет, Лариса, ты о нашей «сказке» ничего не знаешь, я тебе не успел рассказать. Не так уж всё и прекрасно у нас в современности. Ничто меня здесь не держит. И потом... – Николай взял паузу, тщательно подбирая нужные слова, желая сказать девушке о своих внезапно возникших чувствах. – И потом... Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я хочу быть рядом и помочь, если возникнет угроза...
  Сказать что-то большее, признаться в своих симпатиях, парень не смог. Он решил оставить этот разговор на потом. Слишком рано ещё говорить о влюблённости, слишком коротко личное знакомство...
  – Ты решительный и бесстрашный. Я вижу, что ты с лёгкостью сможешь уехать со мной, насовсем... Но всё же, подумай ещё раз. Ты родился здесь, в мирное время, в мирной стране. Зачем тебе в войну?..
  – Я всё решил. Мы отправляемся вместе. Только вместе и никак иначе. Убьют – так убьют. И я хоть одного фашиста – но убью. Принесу пользу Родине.
  – Не понимаю тебя... В своём времени ты сможешь принести больше пользы, и сделать это тебе будет проще...
  – Как-нибудь потом я расскажу тебе про наше время. Про всё то, что случилось со страной дальше...
  – А что случилось? Потом была ещё война?
  – Нет, войны не было. Другое было... Ещё успеем обсудить. А сейчас садись давай, ешь. Каша остывает!
  И после завтрака Николай с Ларисой стали собираться. Вернее, девушка была готова. Никаких вещей у неё нет. Всё имущество при себе, то есть, на себе. Парень же наряжался довольно долго. Он выбирал одежду попроще: старые поношенные брюки, рубашку, вязаный свитер. Надевать что-то новое, необычное для тех лет нельзя. Неизвестно, как отреагируют на это там. Могут принять за шпиона.
  Накинув старый отцовский ватник, Николай отодрал с рукава нашивку строительного треста. На ноги надел свои обычные ботинки – под брюками их не особо видно.
  – Ну, в добрый путь! – сказала Ляля.
  – Сейчас ещё кое-что возьму... Парочку любимых книг. И из еды не мешало бы что-нибудь. Но у меня всё закончилось... Вот что, сейчас заскочим в магазин!
  Девушке такая перспектива понравилась, можно будет поближе посмотреть на людей будущего, на то, какие теперь магазины.
  – Идём! – сказала она с каким-то залихватским задором, взмахнув рукой.
  Николай отключил в квартире электричество, перекрыл водопроводные краны и, схватив пакет с книгами, открыл входную дверь. С интересом глядя по сторонам, рассматривая подъезд, Лариса вышла из квартиры. Вот заскрежетал замок железной двери, загудел где-то наверху лифтовой мотор. Старенькая кабина приехала быстро, распахнув скрипучие дверцы.
  – Лифт! – воскликнула Ляля. – Здорово! Я в Москве видела такой, только двери вручную открывались.
  – А новые лифты ещё красивее, – сказал Коля. – В новых домах.
  – А твой дом когда построен?
  – В 1975 году.
  – Ух ты! Через тридцать лет после войны!
  Ни в подъезде, ни возле него на улице людей не встретилось. Довольно чистенький уютный дворик, дорожки все асфальтированные, грязи нет. Но больше всего Ратушную удивило не это. В глаза девушке бросилось огромное количество припаркованных машин.
  – Это автомобили такие? – спросила она. – Теперь они у всех есть? И у тебя тоже?
  – Да, почти у всех, – ответил Николай. – Но у меня нет. Как-то не сложилось. Да и зачем мне машина? Работал я раньше рядом с домом. А в последнее время – вообще не выходя из дома.
  – А это как?
  – Удалённо, по Интернету... Ну, то есть, с помощью современных технологий связи. Потом как-нибудь расскажу тебе обо всём подробно. Интернет – это такая сеть, по которой можно связаться с любым человеком, в любой точке планеты.
  – Как здорово! – аж подпрыгнула Ляля, хлопнув в ладоши. – А как же общаться с людьми из других стран? Ты много языков знаешь?
  – Нет, есть автоматический переводчик.
  – Это очень интересно! Я бы с удовольствием пообщалась с рабочими из Америки или из Англии. Скажи, а этот Интернет когда изобретут? Долго ждать после войны?
  – К сожалению, долго. Он появится в широком доступе в конце 90-х годов.
  – Ладно, не беда! Ты мне расскажешь про всё это!
  – Хорошо!
  Пройдя по дорожке к соседнему дому, Николай и Лариса вошли в местный универсам «Магнит».
  – А почему «Магнит»? – спросила Ляля, крутя головой и с живым интересом разглядывая всё вокруг себя. – Здесь железки продают?
  – Да шут его знает, почему... Так назвали. Видимо, по задумке, он должен примагничивать покупателей низкими ценами... Это не один магазин, а целая сеть по всей стране.
  – Красота! – восхищалась Ратушная. – А как ярко-то внутри! Как на сцене театра!
  – А в ваши времена в магазинах темно что ли было? – удивился Коля.
  – Ну не совсем, конечно. Просто лампочка. А тут прям прожекторы горят!
  Николай взял корзинку и повёл свою спутницу меж рядов стеллажей.
  – Вот это да! – продолжала сыпать восторженные реплики Лариса. – Сколько всего много! Всякие баночки, коробочки! А ты говоришь, коммунизм не настал! Что же это тогда такое?
  – А за это деньги надо платить. И немалые. Всё подряд не купишь.
  – И денег у людей мало?
  – Представь себе, мало. У большинства зарплаты маленькие. Нет, конечно, сейчас уже никто не голодает. Но всякие вкусности и изыски позволить себе могут лишь немногие.
  На странную парочку с такими разговорами люди смотрели как на сумасшедших. Ляля тоже глядела на покупателей как на каких-то инопланетян. В её глазах читалось некое восхищение. Мол, вот вы какие, люди будущего!
  Долго задерживаться в магазине нужды не было, и Николай, взяв четыре буханки хлеба в пакетах, пять банок консервов и пакет гречки, направился к кассе. Полненькая кассирша в красном фартуке живо принялась хватать продукты, сканировать их штрих-коды. Лариса с интересом наблюдала за её действиями. Затем Коля расплатился банковской картой, просто поднеся её к бесконтактному считывающему устройству. Устройство запищало зуммером. Всё, оплата прошла.
  – А где же деньги? – громко спросила Ратушная, притянув к себе любопытные взгляды людей из очереди.
  – Деньги электронные, – ответил парень, – вот в этой карточке. В банке они туда зачисляются, а потом можно расходовать.
  – Ничего себе! Даже деньги стали электронными!
  – Ты так громко говоришь, что на нас все смотрят, – с лёгким негодованием произнёс Коля. – Давай потише.
  – Ну и что! Они же не знают, что я попала сюда из сорок четвёртого года! – заулыбалась Ляля.
  Наконец, магазин позади. Теперь путь лежал к дому Виктора, изобретателя машины времени. Но жил тот недалеко, в паре кварталов отсюда. Дворами Николай с Ларисой быстренько миновали плотную девятиэтажную застройку и вышли к частному сектору.
  – Вон его домик, почти под самыми проводами ЛЭП! – показал парень на видневшееся вдали белое кирпичное строение.
  ЛЭП здесь отнюдь не случайна – именно от её проводов и питается самодельная чудо-машина. Даже само устройство присоединения сделано гениально! Чтобы никакие проверки не заподозрили неладного, Витёк придумал съёмные штанги, как у троллейбуса. Телега с мотором, управляемая с пульта, сама выезжает из сарая на край участка, поднимает свои «рога» и запитывается от проводов. И дальше по толстым кабелям напряжение течёт в помещение лаборатории, в кирпичный сарайчик, напичканный сложной электроникой.
  – Виктор, здорово! – выкрикнул Коля, дёргая запертую калитку. – Открывай, мы к тебе!
  На пороге домика показался невысокого роста паренёк с интеллигентской бородкой, в очках и в свитере с оленями. Заприметив друга, Витя улыбнулся, махнул рукой. Нажав на кнопочку, он, не сходя с крыльца, открыл замок.
  – Проходите!
  И Николай со своей спутницей прошли в небольшое не очень ухоженное жилище одинокого безумного учёного. В маленькой гостиной всё завалено разобранными корпусами системных блоков, какими-то платами, микросхемами, деталями компьютеров. На стенах, поверх простеньких обоев в цветочек висят на гвоздиках какие-то схемы, чертежи. Одним словом, наблюдается творческий беспорядок.
  Беседа с другом сразу как-то не заладилась. Тот наотрез отказался осуществлять телепортацию в прошлое.
  – Коля, ты мне чуть станцию не спалил! – ершился Витёк. – Почему не предупредил заранее? Я хоть что-то бы придумал! Два человека вместо одного, двойная нагрузка на систему питания!
  – Ты хотел, чтобы я тебе из 1944 года позвонил, да? – не уступал своему оппоненту Николай. – Извини, там телефонов не было!
  – Из третьего трансформатора вытекло масло. Он чуть не взлетел на воздух!
  – Ну так, в чём проблема? Замажь радиатор поксиполом! Он сохнет десять минут!
  – Уже все запаяно! Но включать его нельзя. Ты представляешь, что будет, если он не выдержит? Последствия сложно просчитать.
  – А если без него? Ты же как-то на трёх трансформаторах станцию запускал.
  – На трёх я тебя только на прошлую неделю перебросить могу! Но это тебе не нужно, как я понимаю.
  – Не нужно. Я хочу 18 марта 1944 года. Откуда мы вчера вернулись, – настаивал Коля.
  – Нет, это невозможно! – взвился Виктор. – Тем более, сразу двоих!.. Тебе-то зачем туда опять?
  – А я там останусь. Решил уже. Мы с Ларисой решили...
  – Коль, – подала тут голос Ратушная, стоявшая всё это время в сторонке и теребившая в руках пакет с провизией, – может и правда не надо? Оставайся в своём времени. А потом машину почините, и прилетишь ко мне в гости! Уже после войны. Я в Москву поеду, доучиваться, в МГУ. Погуляем с тобой по Москве, на ВДНХ сходим!
  – Я не могу тебя бросить... – прошептал Николай, глядя на девушку с какой-то детской наивностью.
  – А я бы рекомендовал вам обоим обождать, – назидательно сказал Витя. – Сейчас рискованно станцию запускать. Надо перебрать всю систему питания, заменить трансформатор. И тогда, быть может, всё получится.
  – Сколько ждать? – громко выкрикнула Ляля. – Там со дня на день город освободят, мне нужно быть в Виннице, с нашими ребятами! Как вы не понимаете?
  – Ладно... – Виктор махнул рукой. – Попробуем. Не люблю спорить с женщинами.
  – Вот и чудесно! – сказал Коля. – Запускай!
  – А ты чего обрадовался? Ты остаёшься. Двоих станция не выдержит точно, сто процентов. Ты сгореть вместе с ней хочешь?
  – Хорошо... – с явным недовольством произнёс Николай. – Я перемещусь позже. Но в то же время. И мы там встретимся!
  – Ну вот, видишь, всё можно решить! – улыбнулась Ратушная.
  Витя передал ей кнопку, а сам пошёл в сарай, выставлять «троллейбус» под ЛЭП. Тем временем Коля объяснял девушке, что и как надо делать. Они прошли в лабораторию, где и размещалась так называемая машина времени. По сути, никакая это не машина, а просто нагромождение разнообразных приборов в небольшой комнатке. Сверху, на ящиках, под самым потолком, стоит преобразователь времени – мощная тяжёлая плита-подставка с торчащей вверх рогаткой. Оба кончика этой рогатки имеют наплавления в виде небольших шишечек и разведены друг от друга на расстояние около 300 миллиметров. И напротив закреплено нечто, напоминающее лупу с насечками, как у оптического прицела. Лупа смотрит точно на кресло, в котором должен сидеть перемещаемый человек.
  – Ничего сложного, сядешь в кресло и будешь смотреть на табло. Там загорятся цифры. Отсчёт с десяти до нуля. И как только увидишь ноль – сразу жми кнопку.
  – Я поняла... Ещё раз хочу тебя поблагодарить, Коленька, – сказала Лариса, заглянув парню в глаза. – Ты очень хороший товарищ! С тобой так интересно и здорово... И если мы больше не увидимся...
  – Как, не увидимся? Лариса, Лялечка, что же ты такое говоришь? – просто вскричал Николай. – Я не брошу тебя! Мы починим этот чёртов агрегат, и я перемещусь следом!
  – Подожди, Коля. Всякое случиться может. Если не суждено нам больше увидеться, знай, что я буду о тебе помнить... – Ратушная на мгновенье замерла, щёчки её стали пунцовыми. – И ты меня не забывай!
  – Я тебя не забуду! У нас всё получится, мы обязательно встретимся! – Коля резко наклонился, поцеловал девушку в щёку. –  Погоди, сейчас я кое-что тебе принесу...
  И Николай бросился из лаборатории в дом Виктора, к компьютеру. Быстро открыв там страницу социальной сети, он сохранил на рабочий стол свою фотографию и тут же пустил её в печать. Через минуту парень уже мчался обратно.
  – На, возьми. На всякий случай... – сказал он, протягивая Ляле лист с цветным фото.
  Та взглянула на снимок с нескрываемым удивлением, вытаращив свои забавные серенькие глазки, но ничего не сказала. Проворно сложила тонкими пальчиками лист и убрала его во внутренний карман жакета.
  И тут раздался громкий щелчок. Собралась цепь питания. На киловольтметрах ожили стрелки, уверенно отклоняясь почти до упора вправо. Установив свой «троллейбус», в лабораторию вернулся Витя.
  – Не передумали? – строго спросил он. – За безопасность я не ручаюсь.
  – Нет! – воскликнула Лариса. – Отправляй!
  – Как знаете...
  И Виктор уселся за свой пульт, проворно зашлёпав быстрыми пальцами по клавиатуре, настраивая все необходимые параметры. На мониторе высветились многочисленные цифры, какие-то таблицы, графики. Изменив там что-то, подкрутив разнообразные настройки, Витя звонко стукнул по клавише «Ввод». Монитор на мгновенье погас, затем включился снова. Но на нём были уже не цифры, а электронная карта.
  – Туда же?
  – Да, во двор библиотеки, – сказал Коля. – Но на пару минут позже нашей вчерашней отправки. И лучше чуть сместиться, к заброшенному дому. Вдруг после выстрела там окажется немецкий патруль...
  – Понял, принял, – уверенно произнёс Витёк. – Готово. Теперь в сторонку отойди, чтобы под луч не попасть.
  – Сейчас... – тихо ответил Николай.
  Взглянув на Лялю, уже сидевшую в кресле, он подмигнул ей и махнул рукой. Но затем, не выдержав, подбежал к девушке и поцеловал её в щёку. Ратушная обняла друга и тоже чмокнула его в щёчку.
  – Давай, удачи! Встретимся там! – сказал Коля.
  – Не переживай, всё будет хорошо! Мы обязательно ещё увидимся! – прошептала Лариса.
  – Всё готово, торопитесь! – крикнул Виктор, поворачивая ручки силовых выключателей. – Все заняли свои позиции, включаю преобразователь!
  Николай отбежал к выходу, встал у двери, не сводя глаз с Ляли. И тут послышался мощный гул трансформаторов. Чудовищный по силе и напряжению ток потёк на ту самую «рогатку». Кончики её быстро покраснели, буквально раскаляясь. И затем между ними стали щёлкать искры. Их становилось всё больше и больше. Вскоре эти искры заполнили собою всё пространство между «рогов» преобразователя. Получилось ярко-белое, шевелящееся поле, которое вдруг стало желтеть, превращаясь в некий объёмный сгусток плазмы. Слепящий свет разливался по всему помещению, но сильнее всего концентрировался через лупу на кресле с девушкой. Ратушная находилась словно под сотнями прожекторов. Её изящную маленькую фигурку уже почти не было видно, как вдруг внезапно грохнуло с такой силой, будто взорвалась мощная бомба.
  Всё содрогнулось, сверху посыпалась штукатурка, упали на пол некоторые приборы. Но страшнее всего повёл себя преобразователь времени. Облако шевелящейся плазмы резко увеличилось, вышло за пределы «рогов» и стало поглощать аппаратуру. Отовсюду в разные стороны буквально хлынули белые снопы искр.
  В последний момент Коля успел схватить своего друга за воротник и оттащить от горящей станции. С каким-то диким неистовством он выволок Виктора на улицу и бросил, бешеными глазами глядя туда, в ярко светящийся дверной проём лаборатории.
  – Лариса! – кричал парень исступлённо. – Лариса...
  – Надо обесточить, скорее... – поднялся с земли Витя, кидаясь к «троллейбусу».
  Но было уже слишком поздно. За считанные секунды помещение выгорело полностью. Более того, плазма прожгла пол, и раскалённый расплав в виде лавы ушёл вниз, в подвал. А может, и ещё глубже, в землю.
  Свечение прекратилось. Из лаборатории повалил дым. Горели обломки дверей, оконных рам. Больше ничего не осталось...
  – Ну я же говорил! Говорил ведь... – сокрушался Виктор.
  – Что с ней, она погибла, да? – схватил его за воротник Коля. – Отвечай!
  – Не знаю... Теоретически, она могла успеть переместиться, – произнёс тот. – Но больше вероятно, что она застряла во времени. В межвременье, то есть...
  – Как её оттуда достать? – продолжал кричать парень. – Давай, делай же что-нибудь!
  – Чем я тебе её достану? Чем? Голыми руками?! – просто взорвался Витя, вырываясь. – Всё сгорело, всё уничтожено! Все мои труды! Я всю жизнь эту станцию собирал...
  – Какой кошмар... – обречённым голосом проговорил Николай, садясь прямо в грязь и закрывая лицо руками. – Вот так спас девушку... И сам же потом убил её с особой жестокостью, сжёг в этом чёртовом агрегате...
  Повалившись на землю, он стал по ней кататься, рыча что-то нечленораздельное. То, что парень испытывал в тот момент, не передать никакими словами. Горький ком подкатил к горлу и душил, душил...
  – Может, не всё так ужасно? Может, она успела? – подошёл к другу Витя, склонившись над Николаем и пытаясь его остановить. – Зачем так убиваться? Вставай. Она ведь сама этот выбор сделала, могла бы остаться здесь...
  – Это я, дурак, не смог найти слов, чтобы её отговорить... – сквозь слёзы бормотал Коля. – Надо было сразу сказать, что вернуться обратно нельзя. Что машина времени сломалась... Что же я наделал, идиот такой...
  – По естественному ходу истории она должна была погибнуть. Видимо, судьбу не обманешь. Ты ничего не смог поделать...
  – Я поделал, Витя, поделал! Ты не представляешь, какую гадость я сотворил! Её ведь нет нигде в Интернете! Не сохранилось ничего! Её забыли! А всё потому, что она пропала. Я её оттуда забрал! И всё! До моего вмешательства она была Героем Советского Союза, её именем назвали улицу, ей поставили памятник. А после того, как я её притащил сюда, всё исчезло! Подвиги остались, а память исчезла! Ты понимаешь, что я натворил?..
  – Да погоди ты убиваться! – вдруг оживился Виктор. – Ты иди домой. Открой Интернет, почитай. Может, всё снова появилось? У меня-то сегодня уже не получится включить, дом обесточен. Теперь здесь ремонту не на одну неделю...
  Николай, весь грязный, вымазавшийся в жирном чернозёме, резко приподнялся. Это действительно была последняя надежда. Спасительное «а что, если» вдруг согрело душу. Ни слова не говоря, парень подскочил как ужаленный и бегом кинулся к своему дому, не обращая внимания на прохожих, удивлённых его внешним видом.
  Пулей он залетел в свой подъезд, поднялся на пятый этаж. На ходу скинул ботинки, грязный ватник и брюки. Включив пробки, скорее бросился к компьютеру.
  «– Ну же, ну...» – торопил Коля загружающийся аппарат.
  Наконец, на мониторе высветился рабочий стол с фотографией покорённого Рейхстага. Ещё совсем недавно Николай показывал это изображение Ларисе. Живой, здоровой, весёлой... И вот, всё на месте, вся мебель, все вещи, а её нет...
  Кликнув кнопку браузера, парень в нетерпении ожидал загрузки. Расхаживая туда-сюда по комнате, как лев в клетке, он вдруг метнул взгляд на диванчик, на котором этой ночью спала его гостья из прошлого, и увидел забытую Лялей шаль. Горький ком снова подкатил к горлу, из глаз непроизвольно брызнули слёзы...
  – Ну почему я такой дурак? Почему я её не остановил?.. – вслух говорил Коля, вытирая грязными руками мокрые глаза.
  Тем временем браузер загрузился, выведя на монитор домашнюю страницу. Николай в один прыжок подскочил к компьютеру и тут же вошёл в закладки, выискивая нужную. Клик – и сайт стал загружаться... Мгновения казались вечностью.
  – Ура! – просто вскричал парень на все девять этажей. – Есть! Она успела!
  На вновь появившейся после пропажи странице, посвящённой Герою Советского Союза Л.С. Ратушной, помимо Золотой Звезды обнаружились ещё три награды: орден Боевого Красного Знамени, орден Отечественной войны первой степени и орден Знак Почёта! Значит, бесстрашная подпольщица, вернувшись в своё время, совершила ещё немало героических поступков!
  Буквально рухнув в кресло, Николай вздохнул с облегчением. Так эмоционально он ещё ни за кого не переживал! Поднявшись, собрав грязные вещи в таз, приведя себя в порядок, Коля вернулся к компьютеру и стал читать обновлённую биографию героини. До того самого дня, до 18 марта 1944 года, всё осталось без изменений. А вот дальше... Во-первых, был пойман и разоблачён предатель Карпук, пытавшийся убить Ларису. По законам военного времени негодяя расстреляли на месте. И, во-вторых, девушка с ещё большим рвением продолжила свою борьбу против немецко-фашистских захватчиков.
  – ... вместе с партизанским соединением имени Ленина Л.С. Ратушная прошла большой и славный путь. – читал Коля с нескрываемым восторгом. – В тылах отступающих немецких войск на временно оккупированных территориях Советской Украины партизанские части неустанно вели подрывную работу против врага. Благодаря проявленному личному мужеству и героизму, 23-летняя подпольщица-партизанка Лариса Ратушная 26 марта 1944 года собственноручно пустила под откос эшелон с солдатами и техникой, спешащий к линии фронта на подмогу разбитым дивизиям Вермахта. Изначально это задание было поручено диверсионной группе из трёх человек, однако, советские диверсанты были раскрыты и пойманы фельджандармерией при активном участии предателей и отщепенцев из числа националистических формирований. И Лариса решилась пойти на задание в одиночку. Рискуя жизнью, девушка заложила под железнодорожным полотном шесть взрывных устройств, которые сработали в момент прохождения состава...
  Читая дальнейшие описания подвигов своей подруги, Николай не скрывал эмоций! Периодически он вскакивал с кресла и бегал по комнате, хлопал в ладоши и подпрыгивал, доставая руками потолок. Буквально ликуя, парень выкрикивал знаменитое русское «ура», визжал и топал ногами. Соседи, наверное, подумали в тот момент, что он сошёл с ума.
  А история Ляли Ратушной продолжалась дальше. За поезд она получила орден Боевого Красного Знамени. А вот у ордена Отечественной войны история поинтереснее. Уже на территории Восточной Пруссии, снова действуя в одиночку, Лариса умудрилась попасть в крупный фашистский штаб. Благодаря отличному знанию немецкого языка, она легко притворилась немкой, сотрудницей абвера, якобы попавшей в плен к русским и бежавшей от них с ценными сведениями. Но вместо советских военных секретов девушка принесла фрицам коробку с гранатами. В результате этой наглой, сумасшедшей авантюры убито 18 офицеров, с полсотни врагов ранено. А бесстрашной винницкой Звёздочке чудом удалось ускользнуть от преследования.
  Больше подобных рискованных операций у Ратушной не было. До Берлина она дошла простой санитаркой. Вероятно, боевые друзья сумели как-то остудить не в меру горячую девушку, заставили её поберечь себя. И после войны Лариса, как и мечтала, снова отправилась в Москву, восстановилась в Университете и продолжила учёбу. На этот раз уже на астрономическом факультете. И в 1949 году, с отличием окончив МГУ, девушка вернулась в свою родную Винницу. Вернулась не одна, а с полуторагодовалым сынишкой Колей! В честь кого он был назван, Николай Родионов понял сразу!
  Сидя за компьютером и читая дальше жизнеописание спасённой им Ляли, парень снова прослезился. Конечно, было не совсем понятно, от кого ребёнок, и почему отец не поехал вместе с ним. Но, видать, эта история в биографии Ларисы оказалась непредвиденной случайностью. Может быть, даже ошибкой.
  А жизнь Ратушной, тем не менее, продолжалась дальше. Новая, мирная, интересная жизнь в расцветающей послевоенной стране, в отстроенном и возрождённом из руин городе. С самых первых своих дней в Виннице, Лариса устроилась на педагогическую работу. Всё начиналось просто и обыденно, с кружка астрономии во Дворце пионеров. Молодая девушка-звездочёт всю себя отдавала любимому делу, учила детей, прививала им любовь к своему предмету... В 1951 году Ляля вступила в Коммунистическую партию. Вскоре помимо ведения кружков и факультативов, Ратушная начала преподавать астрономию в школе. Взяла в нагрузку ещё и спортивную секцию, по своим любимым лыжам! А в 1965 году, когда 8 мая по Указу Президиума Верховного Совета СССР ей присвоили звание Героя Советского Союза, Лариса была назначена директором своей школы.
  Много ещё интересного и славного было в биографии бывшей подпольщицы, винницкой Звёздочки! Участие в различных конкурсах и олимпиадах, в том числе и международных, создание в городе первого собственного планетария, помощь краеведческому музею в организации экспозиций, посвящённых Великой Отечественной войне и борьбе с захватчиками в родном краю. Лариса Степановна, как и прежде, всегда была в авангарде, в первых рядах гражданских активистов, комсомольских и партийных работников. Её неоднократно избирали депутатом сначала районного, а потом и городского Совета. А в 1977 году за выдающиеся заслуги в педагогической деятельности наградили орденом Знак Почёта.
  Сын Ларисы, Коля, тоже пошёл по стопам матери. С золотой медалью окончил он школу, а затем поступил в Педагогический институт имени Коцюбинского. И с 1972 года Николай Ратушный работал учителем русского языка и литературы в одной из сельских школ Винницкой области.
  Сама же Лариса Степановна на должности директора школы долго не задержалась и вскоре пошла на повышение. С начала 70-х годов и вплоть до своей смерти, работала она заведующей городским отделом народного образования.
  Умерла Л.С. Ратушная в 1987 году. Как указано в биографии, от продолжительной болезни. После чего в Виннице, в новом микрорайоне Вишенка появилась улица, названная в её честь, а также два памятника: в полный рост напротив Дворца пионеров и бюст во дворе школы, в которой работала Лариса Степановна.
  – Да... – вслух рассуждал Николай, откинувшись на спинку кресла. – Как же здорово, что всё так получилось! Сколько же добра и пользы людям смогла принести эта заводная жизнерадостная девчонка! А если бы не я... была бы просто безмолвная могилка в скверике под белой мраморной плитой...
  На фотографиях, которые позже нашёл Родионов, Ларису было почти не узнать. Суровая такая, строгая тётенька с пышной причёской и большой брошью на жакете. И лишь глаза – живые, яркие, озорные, выдавали в серьёзной директрисе ту самую Лялю, винницкую Звёздочку!
  «– А ведь она так и не увидела нашего «будущего», – с некоей грустью вдруг подумал Коля. – Умерла до «перестройки» и развала страны. Но может, оно и к лучшему...».
  Внезапно раздался звонок в дверь. Родионов удивился, кто это к нему пожаловал? Обычно в его квартире гости появлялись крайне редко. Если не сказать, что не появлялись совсем.
  «– Да поди Витька, нотации свои читать пришёл и слёзы лить по сгоревшему агрегату, – подумал он. – Или хочет узнать, нашёл ли я информацию по Ларисе...».
  Выскочив в коридор, парень, не глядя, распахнул входную дверь.
  – Витёк, ты очень вовремя! Я как раз тут нашёл... – выпалил Коля и тут же осёкся.
  На пороге стояла незнакомая женщина в тёмно-синем пальто, беретке с хвостиком и сапогах с широкими голенищами на тонких ножках.
  – Почта... – как-то недружелюбно пробурчала тётка. – Вам заказное письмо, распишитесь.
  Николай удивился ещё сильнее. Взяв у почтальонки ручку, он поставил свой автограф на бумажке и тут же получил конверт. Старенький, ещё советского образца. Круто развернувшись на одном каблуке, тётка затопала по лестнице вниз. А Коля, стоя в дверях, самозабвенно разглядывал письмо.
  На пожелтевшей от времени бумаге виднелось поблёкшее изображение какого-то памятника. «Иван Васильевич Бевз, Герой Советского Союза, г. Винница» – с изумлением прочитал парень текст под картинкой. Ещё сильнее удивила его надпись в поле «от кого». А там аккуратным, почти каллиграфическим почерком было выведено «от Ларисы Степановны Ратушной».
  «– Странно! – со смесью радости и некоего испуга подумал Николай. – Её ведь уже много лет нет в живых. Откуда же письмо?».
  Марки новые, украинские, международного образца. И штемпели свежие. Дальше тянуть резину парень не стал и, захлопнув дверь, скорее побежал в комнату. Усевшись на диванчик, он аккуратно вскрыл конверт и извлёк пожелтевший тетрадный листок в клетку, исписанный красивым почерком. От волнения аж перехватило дыхание! «Сомнений нет, это письмо от неё!». И Коля стал читать.
  «– Здравствуй, Коленька! Пишет тебе твоя далёкая подруга Ляля. К сожалению, мы с тобой так и не встретились больше. Но я сдержала своё слово, я не забывала тебя никогда! Твоя фотокарточка согревала меня и давала новых сил, когда я шла на боевое задание в тылу врага. Ты словно был со мною рядом и незримо поддерживал меня на каждом шагу. И я знала, что в груди у меня не одно сердце, а два! Что я не могу погибнуть, что ты бережёшь меня. Спасибо тебе за это, мой дорогой далёкий друг!
  В мирной жизни всё сложилось у меня хорошо. Работаю педагогом, ращу сыночка Колю! И когда он вырастет, когда станет взрослым, а вернее даже, пожилым, когда меня уже не будет на этом свете, он отправит тебе это письмо, ту единственную весточку, которую я смогла тебе послать! С горячим приветом из Винницы, твоя Л.Р.».
  – Невероятно! – воскликнул Николай, подскочив с дивана как ошпаренный. – Она сумела со мной связаться! Даже оттуда, из прошлого! Безо всяких хитроумных аппаратов она всё тщательно рассчитала и тоже пронзила время, только в обратном направлении! Лариса! Милая моя, добрая Лариса!..
  На глазах у Коли вновь выступили слёзы. Он и сам не понимал сейчас так резко нахлынувших на него чувств. Что происходило в тот момент в его душе? А там смешалось всё: и радость за спасённую Лялю, за её новую счастливую жизнь, и горечь разлуки, и щемящее чувство безысходности, и осознание невозможности встретиться вновь с этим прекрасным человеком, с этой чудесной девушкой...
  Тут внезапно Николай уронил на пол конверт, и из него выпала вложенная туда руками Ларисы фотокарточка. Маленький чёрно-белый портретик девушки из начала 50-х годов. На нём Ляля была всё такая же молодая и красивая, с той же озорной улыбкой. Милое личико, забавная шляпка, какое-то нарядное выходное платье, подвёрнутые белые носочки и чёрные туфли без каблуков с широкими кожаными ремешками...
  Коля гладил рукою Лялину шаль, смотрел на фотографию и словно обращался к ней мысленно:
  «– Мы с тобой из разных поколений, из разных времён, из разных миров... Мы очень, очень далеки друг от друга. Безмерно, безгранично, беспредельно... Но всё же мы с тобой очень похожи, очень близки! Мы смогли найти друг друга, пробившись сквозь время. Сначала я к тебе, потом ты ко мне...».
  Николай встал, прошёлся по комнате, подошёл к окошку. Глядя куда-то вдаль, выше деревьев, выше фонарных столбов и крыш домов, он думал о своём. И мысли его были направлены только на одно: поскорее восстановить изобретение друга и вновь отправиться в прошлое, на этот раз уже навсегда.
  Решением поставленной задачи наш герой и занялся, не теряя ни минуты. Только это уже совсем другая история.