Глава X VI Подстава

Марина всё же не любила Захара. Да и можно ли говорить о любви, если знаешь человека всего лишь пару-тройку месяцев?
Гоша, иногда звонил ей. Теперь изредка, но всё же не прекращал. Он надеялся, что она вернётся. Такие люди, как он не умели, да и не хотели мириться с тем, что кто-то вокруг них может в чём-то оказаться интереснее. Он был скучным и унылым человеком
Но, она истратила на него свои самые лучшие годы. Зачем? Для чего это было ей нужно? Может Гоша и прав в чём-то, но в чём именно, она не то чтобы не понимала, скорее не хотела признаваться себе, что правда его заключается в расчёте. Да-да, именно в холодном, скупом расчёте. Он умел не просто считать, но и рассчитывать своё будущее. Каждый день, час, миг.
Идя в магазин, брал сразу пару одинаковых ботинок, если они его устраивали. Слово нравились здесь не уместно. Разве можно употреблять его, если ты запрограммирован на развитие бизнеса.
Бизнеса? Какой же он бизнесмен, если работает простым проектировщиком в авиационном бюро имени Туполева? Нет, не в этом дело. Бизнес сидит в голове каждого человека. Он руководит его планами, стремлениями, задачами.
Да это же Плюшкин. Скажете вы и будете не правы.
Плюшкины в наши дни переродились. Они теперь не те. Гоголевские времена давно прошли. И скаредность, сопоставимая убогости, давно поменяла свои масштабы. Человек, способный потерять всё, любуясь малым, востребован сейчас, как никогда. Тот, кто упускает многое, особенно если это не принадлежит ему, ради того, чтобы масштабы разрушения, творящиеся вокруг, смогли привлечь к себе внимание руководства.
Марина хотела жить хорошо, но, пока ещё, из-за своего возраста, не понимала, как следует этого добиваться. Она считала, что имея энергию, ум, приобретая опыт, можно обрести знания, которые удастся продать за хорошие деньги.
Деньги.
Она любила их, но не понимала, что это такое. Нет, не потому, что не знала, как можно выгодно и эффектно их истратить, она верила, что они помогают людям жить, развиваться, радуя их.
Но мне ведь не так много надо, - часто признавалась она сама себе.
Она бросила Гошу. Спокойно, предсказуемо, но внезапно для него самого. Он, поначалу даже и не заметил этого, продолжая жить ещё пару недель по инерции, пока не понял, что телефон его молчит, не высвечивая больше на своём экране такой знакомый для него номер.
И тогда он слегка встревожился. Подождав ещё пару недель, позвонил Марине первым.
- Привет.
- Здравствуй Георгий.
- Зачем так официально?
- Сама не понимаю. Точнее…
- Что-то случилось? - с пониманием своего величия, поинтересовался он у неё.
- Думаю да. Гоша, я больше не буду к тебе приходить.
- Почему Марина. Разве я что-то сделал не так?
- Нет. Всё так. Просто я так решила.
- Объясни мне, пожалуйста, что случилось?
- Ничего не случилось. Я живу с другим.
- Не мели ерунду.
- Это не ерунда. Гоша, пойми, это всё. Я не шучу и не разыгрываю тебя. Забудь обо мне. Я больше не появлюсь у тебя.
- Марина, я позвоню тебе через пару недель.
- Я сменю телефон.
- Не сменишь.
- Сменю.
- Тогда я буду ждать твоего звонка.
- Я не позвоню.
- Это мы ещё увидим.
- Увидишь.

* * *

Захар ехал с Мариной по МКАД, домой, уже через пять километров им нужно было съезжать на шоссе, в сторону центра. Вдруг слева в зеркале заднего вида, в левом, крайнем ряду, он заметил Ауди, шестёрку. Она выдавливала из левого ряда замешкавшегося водителя старенькой «классики». 
Через пару мгновений они проехали мимо них, и Захар обратил внимание на тех головорезов, что битком набились в Ауди.
- Подстава! - смекнул Захар.
Как только водитель «классики» решил перестраиваться, тут же, справа от него, прямо перед Захаром, нарисовался БМВ, с одиноким водителем, принципиально не включающим поворотников.
- А вот и второй, - начал ожесточённо сигналить фарами и бибикать Захар.
Но, водитель БМВ, словно бы находился в другой реальности, не видя, или не желая обращать внимание на него.
«шестёрка», как загнанный заяц, от безысходности, прыгающий в руки охотника, вывалилась прямо на покоцанную, и свежеподмазанную краской БМВ.
Тут же, сразу после лёгкого касания. БМВ взяла правее, предоставив Ауди возможность поджать зашуганную «шестёрку» к обочине. Захар припарковался за ними, посигналив фарами.
- Захар, прошу тебя, не надо!
- Пусть боятся.
- Они убьют тебя!
- Хорошо. Не буду.
Из иномарок вывалили головорезы, окружив бедного мужика в кепке из «шестёрки». Тот беззащитно стоял, пытаясь что-то говорить, в свою защиту, но было тщетно.
Захар тут же, подсознательно провёл аналогию между наблюдаемой им беседой и поведением инспектора ДПС, в разговоре с водителем, заранее делавшим его виновным в своей речи, не давая никакой надежды на то, чтобы тот смог применить хоть какие-нибудь доводы в своё оправдание. Сейчас, наблюдаемая Захаром гоп-компания, всего лишь копировала своим поведением представителя власти. Ведь именно она и диктовала всем образ поведения на этой территории, под названием Российская Федерация.
Захар с Мариной могли теперь невольно смотреть короткометражный фильм под названием «Подстава» через своё лобовое стекло.
Захар превозмогая страх побибикал, и поморгал дальним светом.
Живой «клубок» из одетых во всё оттенки чёрного, дорожных бандитов, без особой охоты расселся в свои машины, которые тут же уехали караваном, в центре которого передвигалась, взятая под его «защиту» «шестёрка».
- Едем за ними, - сказал Захар.
- Только не подъезжай к ним близко. Прошу тебя!
- Хорошо.
Они въехали в Москву, проехав мимо поста ДПС. Караван свернул на пустующую асфальтированную площадку, некогда служившую разворотом для троллейбусов, и припарковался там с краю.
Захар подъехал к молодому ДПСнику, ищущему в данный момент, очередную добычу. Захар шёл прямо к нему в руки.
- Гражданин инспектор, там… - указал он в сторону припаркованного «каравана», выйдя из брошенной рядом на «аварийке» машины: - …подстава «шестёрку» «грузит». Они прям у меня на глазах его притёрли.
- Вы, молодой человек, почему припарковались в неположенном месте? – подтвердил недавние ассоциации Захара, инспектор ДПС.
- Как в неположенном?
- А, вот так вот. Смотрите сами. Видите, тут сплошная у тротуара нарисована.
- Так я же, чтобы человеку помочь.
- Нехорошо, молодой человек. Пройдёмте ко мне в машину. И возьмите документы.
Всегда, когда Захар старался сделать так, чтобы честность восторжествовала, виноватым в чужих ошибках оказывался именно он. Это возмущало его, но, в то же время и заставляло задуматься о том, что виной всему девяностые, которые никак не заканчиваются, хотя им и уготован целый, планетарного уровня праздник, затронувший и ту, никак не хотящую становиться цивилизованной, страну, где Захару предстояло не только жить, но и работать по профессии.

* * *

- Ничего так картинка получилась!
- Да. И окна большие. Всё, как ему и нужно. Замечательно Вить. Надо бы ещё второй ракурс сделать и повезу.
- Мне пару часиков надо Захар. Комп не тянет.
- Ну, комп новый, уже я не тяну. Уж извини.

Захар ехал к Ипполиту с картинкой. Целых два ракурса. Теперь и он как настоящий дизайнер, умеет работать по-современному. Ведь частным заказчикам мало плоских чертежей, они должны видеть всё в объёме. Иначе не смогут доверять дизайнеру, как бы умён он ни был. И только профессиональному заказчику достаточно развёрток, или фасадов. Да, с этим Захар ещё не сталкивался.
Но, он сам хотел свободы творчества и теперь обретал её, что называется по полной. Она стоила дорого, при этом, не обещая ничего, кроме нервов и полной зависимости от себя.

Лариска даже и не вышла в прихожую, когда он приехал к Иполиту около девяти часов вечера. Он ей был безразличен. Маленькая собачка видела его насквозь. Ей не нравилось, что он появлялся у них в доме. Более того, её теперь раздражало и то внимание хозяев, что уделяли ему. И, если Тамара уже жалела о том, что не уломала мужа на этот раз связаться с Савелием, то Ипполит, как настоящий мужчина, прошедший зону, настаивал на своём, веря в возможности Захара, будто бы знал, что тот будучи по гороскопу скорпион, словно птица феникс способен возрождаться из пепла.

Они сидели за столом в тишине. Тамара и Ипполит ждали, пока Захар достанет из своего портфеля первую на этом объекте объёмную картинку. Захар же не спешил, растягивая время, сомневаясь в своём успехе. Ведь до того момента, как он достанет её, может ещё оставаться в их глазах, дизайнером. После же, окажется кем угодно, даже не архитектором, в том случае, если она не понравится.
И тогда он подведёт Карабаса, от лица фирмы которого он выступает, его знакомую женщину, конструктора, что рекомендовала его ему. Да и вообще сам станет никчемным, никому не нужным, заштатным архитекторишкой из рядового проектного института, где проектируют одни панельные, типовые дома, в которых умные люди потом ломают все так тщательно запроектированные ими стены, не устраивающие их своей логичностью и простотой.
- Вот, - наконец положил он на стол перед супругами картинку их будущей гостиной, самого главного помещения в доме.
Некая тревожная пауза зависла в атмосфере квартиры с достойным евроремонтов в Митинской многоэтажке.
- Пчхи! – чихнул кто-то за диваном.
- Лариска, ну ка вылезай оттуда! – отвлеклась Тамара.
- Пошла вон! – раздражённо прикрикнул на неё Ипполит.
Не нравится. Понял Захар.
- Хорошо. Пусть будет так. Ну, теперь мы ждём другие помещения, - сдержанно сказала Тамара, ехидно улыбнувшись, мельком взглянув на Ипполита.
- Надо нам начинать работать по мебели, - осмелился напомнить Захар.
- Без всеобщего представления о концепции интерьеров я не хочу начинать, - спокойно и уверенно констатировал Ипполит.
- Странное дело Захар. А вот Аркадий хвалит тебя. Интересно, чем же мы тебе так насолили, что ты нас отодвигаешь на второй план?
- Я всё наработаю Тамара, - оправдывался Захар.
- Мы надеемся на то, что ты справишься. Это ведь не сложно, угодить нам. Мы не требовательны, просто не умеем правильно объяснять, что именно надо, - с хитрой ноткой в голосе успокоила Тамара.
- А, это, так просто. Как рубашку сшить, - зачем-то попытался застегнул последнюю пуговицу на своей домашней, цветастой рубашке Ипполит. Но, та никак не поддавалась из-за растолстевшей за последнее время шеи.
- Я знаю.
- Откуда? – со всей силы, помогая себе второй рукой, явно пойдя на принцип в надежде победить строптивую рубашку, притянул пуговицу к петельке Ипполит.
- Мой дедушка Захар Григорьевич был портным. И меня назвали в его честь.
- Тем более! – поддержала Тамара.
- Клиенты подарили ему в благодарность золотые ножницы.
Пуфф! – отлетела в стену маленькая, перламутровая пуговичка, так и не поддавшись. Ипполит, словно бы обидевшись на свою рубашку, начал расстёгивать ту, что была под оторвавшейся.
- Из настоящего золота? – расстегнув её, удовлетворённый победой, уточнил Ипполит.
- Да.
- Ну, мы тебе можем конечно подарить золотую линейку, - принялся застёгивать её обратно Ипполит.
- Только вот всё зависит от тебя, как ты понимаешь, - словно лиса Алиса, хитро улыбнулась Тамара.

* * *

Он ехал к себе на съёмную квартиру сам не свой.
Кое-как добравшись до дома, скорее, на автопилоте, чем осмысленно, Захар оставил машину на стоянке и шёл через ларёк к дому.
Купив пиво, он решил срезать путь тропинкой, проходящей через газон и услышал жалобное мяуканье. Это был явно котёнок, а может и двое. Захар осмотрелся по сторонам, но ничего не заметил. Тогда он открыл пиво и, сделав несколько больших глотков, присел на низкое ограждение, сделанное из трубы, прогнувшейся от частого её использования, как жёрдочка в курятнике, местными алкоголиками. Только теперь он мог видеть, как кошка мама утыкалась своей мордой в котят, пытаясь вернуть их обратно к ларьку, где видимо они и росли.
Ничего в этой сцене не могло бы показаться странным, проходящему мимо человеку, если бы он не присмотрелся к самой кошке по внимательнее.
Она была слепой. Причём абсолютно, ориентируясь только по запаху и звукам от движений котят. Причём видно было, что слепота её, скорее всего с самого детства. И в таком состоянии она нашла в себе мужество родить, и воспитывать котят, которых было всего двое, и они уже выглядели большими, месяца на два.
Она умеет главное, что и требуется от неё самой природой – родить и воспитать детей. Может быть и он, так же должен не заморачиваясь, двигаться к своей цели – получить опыт и стать настоящим, современным архитектором? Подумал Захар.
Он пришёл в себя, но шёл к дому с грустными мыслями. Они уже не касались тех проблем, что были связаны с недоверием к нему со стороны заказчика. Он расстроился из-за мамы кошки.

- Нет! Нет! И ещё раз нет. Если ты ещё раз позвонишь мне, я сменю номер телефона.
- Я всё равно достану тебя из-под земли, - только теперь начинал понимать всё, что произошло Гоша.
Так, как поступила с ним Марина не поступал никто. Все ценили его, как нужного человека. Он старался помогать важным ему людям. И Марина, так же была важна, не столько, как женщина, которая приезжала к нему домой раз в неделю. Он ценил её, как возможную кандидатуру на место будущей жены. У него было несколько вариантов. Но из всех он выделял Валерию, дочь чиновника из мэрии, и, почему-то Марину. Которая была ни то ни сё в его понимании женщины с приданым.
Он не любил Валерию, но, ценил возможности её отца. Марину же придерживал на всякий случай, если сорвётся с Лерой. Ведь Марина многое делала для него раньше, хотя и не могла помочь в карьере. Он не исключал для себя возможности оставить её, что называется про запас, женившись на Валерии. Ведь Марина проявляла к нему нешуточный интерес и терпела все привычки, а их было, ой, как много. Он боялся холода. Не ел рыбы и спал под меховым одеялом. А так же редко стриг ногти и пользовался дешёвыми духами, считая, что понимает в ароматах многое.
Захар прервал их разговор, открыв ключом входную дверь съёмной квартиры.
- Привет. Как дела? Как картинка? – положила на тумбочку, в прихожей телефон Марина.
- Так себе Марин. Так себе, - допив пиво, задумчиво, словно был своими мыслями не здесь, произнёс Захар.
- Не переживай. Они просто хотят от тебя невозможного и за три копейки.
- Наверно.
- Слушай Захар, я завтра поменяю себе номер в телефоне и пришлю его тебе СМСкой.
- Бывший нервы трепет?
- Нет, просто готовлюсь к новому веку.
- Не стоит он того Марин. Ой, не стоит.
- Ещё, как стоит!

Ужин был готов, так как Марина сегодня пришла раньше и могла приготовить его, что бывало не часто. Захар сел за стол и, скорее машинально, чем осознанно, перекрестил поставленную перед ним на стол Мариной тарелку с жареными; куском свинины и картошкой. Затем, уже осознанно, перекрестился сам, подняв взгляд на Марину.
- Ты боишься, что я тебя отравлю? – возмутилась Марина. Она стояла напротив и внимательно, пристально смотрела на него.
- Нет, с чего ты взяла? – смутился Захар. Он понимал сейчас, что она, будучи человеком, не крещёным, действительно подумала, что он брезгует её пищу. Требовалось разъяснение.
- Зачем крестишь еду?
- Так положено. На всякий случай, - сказав, понял, что звучит неубедительно, и наоборот, ещё больше усугубляет ситуацию.
- Ты всё же боишься?
- Да нет же! Просто принято молиться перед едой. Раньше я это делал. А теперь перестал. И сегодня что-то нашло на меня. Замотался совсем. Сам не знаю, зачем перекрестил.
Марина села напротив и, положив к себе в тарелку ужин, пристально посмотрела Захару в глаза.
- Тебе надо креститься, - отвёл взгляд он.
- Нет. Я не готова.
- Хорошо. Просто ты так больше будешь знать.
- Я и так много знаю.
- Но, Господь поможет нам в наших делах.
- Поможет? Как же Он это сделает?
- Понимаешь, Марин, главное – это верить.
- Я и так верю в то, чего хочу получить от жизни.
- От жизни…
- Да. Именно. И не от кого ещё.
- Но, ведь именно Он и даёт нам всё.
- Нет. Я должна сама.
- Ты настолько уверенна в своих силах…
- А, как же? Неужели ты не согласен со мной?
- Хорошо Марин. Извини.

Они ужинали на кухне молча. Анфиса сидела между ними на табуретке, наблюдая за тем, что они едят, время от времени протягивая свою лапу, как бы говоря этим:
- Дай. Дай.
Они были знакомы так недолго, но, уже умели молчать друг с другом. И, порою, это молчание таило в себе недосказанность. Анфиса так же молчала вместе с ними, но не от того, что научилась этому в их семейном кругу. Она молчала потому, что не умела говорить по-человечески. И её язык заключался в выражении глаз и протянутой лапе. От этого ощущался домашний уют и казалось, что скоро и у них будет своё жильё.
Дай, дай, дай, казалось, хотела сказать она.

- Я сегодня очень устал Марин. И усталость эта не физическая. Меня гложут сомнения. Я плохой архитектор.
- Ты замечательный архитектор. Просто время сейчас такое смутное. Вроде уже не девяностые, но, ещё и не двухтысячные.
Захар подумал о Савелии, умеющем подавать себя, так загадочно и таинственно, словно он был не дизайнер, а ангел во плоти.
Главный недостаток Захара заключался именно в том, что он не умел, да и не пытался пробовать вести себя таким образом. Он считал, что всё это ни к чему, не нужно и гораздо важнее само дело, идеи и предложения, которые умел находить, оправдывая свою профессию.
Увидев Савелия впервые, тогда в магазине он наблюдал скорее за Тамарой, чем за, тем, как тот держался. Его удивляло её заискивание перед этим дизайнером. И тогда, первый раз в жизни в голову пришла мысль, что именно так и нужно ставить себя перед людьми, ждущими решений, придавая вид некоего божества. И, как бы он ни сопротивлялся, впоследствии этой мысли, каждый раз ловил себя на том, что вот опять не смог посмотреть на заказчика свысока, вставить «умное» словечко, или вовсе перебить его глупый монолог, может и не совсем верным, но уверенным, моментально произнесённым в нужный момент, словом.