Глава XV Главный строитель

«Умный дом» находился на Барикадной.
Захар передвигался по Москве на своей машине. Он не заморачивался с парковкой, всегда находя место, где можно было притулить свою новую, боевую «восьмёрку».
И сегодня удалось встать прямо перед входом в офис «Умного дома», который разделял одно помещение вместе с «Системами домашних кинотеатров». Таким образом Захар собирался решить сразу два вопроса. Выдать задание на проектирование и наработать предложение по домашнему кинотеатру.
- Добрый день. Я дизайнер, от Ипполита. Мне нужно поговорить с кем-нибудь о домашних кинотеатрах, поздоровался он.
- Здравствуйте. Тогда вам надо налево, к Анатолию. Вон он сидит, в углу, - ответила девушка, за импровизированным рецепшеном, состоящим из простого стола с компьютером и простенького стула, расположенными напротив входа.
И, действительно, в огромной, очень тёмной комнате, одна стена, которой являлась плотно занавешенной витриной, в самом её углу, сидел мужчина неопределённого возраста.
Сказать, что он спит, было бы не совсем верно. Он, скорее был мёртв. Так, как дремать с открытыми глазами не только очень сложно, а ещё и бессмысленно. Рядом с ним, на столике, стояла недопитая бутылка вина и пустой бокал. В правой руке, беспомощно висящей вдоль его туловища, тлела сигарета.
Много проблем пришлось решить на своём веку Захару со смежниками. Не один из них не предвещал, как правило ничего хорошего, усложняя проект. Тем более сейчас, когда дом был практически готов и изменить планировку не представлялось возможным. Только на чудо приходилось полагаться ему.
Захару показалось, что жизнь всё же теплится в Анатолии. В практически полной темноте, его стекленеющие глаза, ещё излучали еле заметный блеск, возможно и проникающий в них через открытую дверь из вестибюля при входе.
- Добрый день. Вы Анатолий? – решился на реанимацию Захар.
- С утра был им, - без малейшего движения, одними губами ответил человек.
- Я от Ипполита.
- Что-то сломалось?
- Нет. Я дизайнер. Ему нужен домашний кинотеатр.
- Ещё один? – приставил к губам сигарету Анатолий, жадно затянувшись и выпустив жирную струйку дыма.
- Да.
- Проходите. Садитесь.
- Куда? – ещё не привыкнув к темноте, не видя ничего перед собой в помещении, возмутился Захар.
- Там стоит стул, - дал наводку Анатолий, с большим трудом вставая с места и наливая себе вина.
Захар пробрался на ощупь к столу, наткнувшись при этом на стул, на который и сел, проверив рукой, нет ли на нём кого-нибудь.
Сел обратно и Анатолий, поставив перед собой бокал и бутылку.
- Вы не возражаете, если я с вином?
- Нет. Мне важен результат, - ничуть не удивился Захар. Пристрастие данного специалиста к алкоголю, скорее радовало его, чем пугало, оставляя надежду на сговорчивость оного.
- Результат будет. Понимаете ли, …, дело в том, что в домашних кинотеатрах я весьма неплохо разбираюсь… и… имею возможности поставки любой…, практически любой техники…  Так уж получилось…  А вино – это всего лишь профессиональная привычка…  с прежней работы. - очень медленно, делая промежутки между словами, говорил Анатолий. Время, как будто не существовало для него, а если оно и присутствовало здесь, то имело другой, более растянутый ход секунд, словно бы он находился внутри качественного трёхмерного фильма.
- Профессиональная!? Очень интересно.
- Да…  Основная моя работа теперь превратилась в хобби… - затянулся сигаретой Анатолий, - Дело в том, что я ранее занимался поставками вина... – теперь выпустил он тонкую струйку дыма, -  А, ещё до этого был дегустатором…  Меня очень ценили…  Да и сейчас много, кто хочет поговорить со мной о винах.
- Да, но дегустаторы никогда не глотают вино. Попробовав его, выплёвывают.
- Вот!..  В том-то вся и проблема, что у каждого в жизни наступает такой момент, когда он перестаёт жить по расписанию…  Начиная делать всё не так, как положено…  Именно с этого и открывается второе дыхание, но…  сделав шаг, теряешь связь с реальностью, и она отступает на задний план.
- Хорошо, что домашние кинотеатры не способны на такое.
- Ещё как способны…  Они уносят в другой мир…  Мир звука и иллюзий, молодой человек.
Анатолий затянулся последний раз и потушил сигарету об одну из двух, стоящих на столе пепельниц, как теперь видел Захар, так, как его глаза уже привыкли к темноте.
- А почему у вас тут так темно?
- Потому что свет мешает думать.
- И о чём вы думаете?
- О домашних кинотеатрах. Какая у вас площадь помещения? – еле заметно улыбнулся Анатолий, явно возвращаясь к жизни, ускоряя бег времени.
- Двадцать пять квадратных метров.
- Неплохо. Но, можно было бы и больше.
- Это чердак. Двухскатная кровля. Под коньком три с половиной метра.
- Неплохо. Неплохо.
Только теперь Захар начинал различать силуэты мощных колонок, расставленных вдоль стен, стеллажи с различными проекторами, проигрыватели, эквалайзеры, шкафы с фильмами на дисках и много, много чего другого. Теперь он видел, что Анатолию не меньше пятидесяти.
Захар постепенно успокаивался, убеждаясь в том, что попал к профессионалу. Ещё несколько минут назад он ожидал чего угодно, вплоть до проблем с невозможностью размещения кинотеатра в уже построенном помещении, проект которого был подхвачен им в процессе строительства.

С системами «Умный дом» было гораздо проще. Там никто из сотрудников не увлекался дегустацией в рабочее время, отведённое для проектирования. Все занимались именно тем делом, что требуется, новым, стремительно умнеющим, прямо на глазах у зарождающегося слоя общества под названием буржуазия, загородным домам и квартирам. Домашние кинотеатры в этих, напичканных электроникой, датчиками и камерами, «Умных домах», позволяли иметь места, предназначенные и для просмотра «сказок» со счастливым концом, под названием кино.
Раньше архитектор был не только главный строитель, но и единственный человек, который принимал решения по всем вопросам, связанным с созданием, сооружения. Он сам проектировал все его составляющие; конструкции, водопровод, канализацию, вентиляцию и генплан. И ответственность за всё нёс один. Поэтому название его профессии расшифровывается как главный строитель. Но, шли века, ситуация менялась. Здания становились сложнее, технологии развивались и требовали новых знаний, которых уже не хватало, а точнее, архитектор не мог разорваться на части. Так начали появляться другие профессии.
Всё, к чему это привело мы может теперь наблюдать в виде десятков различных разделов проекта, которых с каждым годом становится всё больше и больше.
Но, так называемые смежники, ответвившиеся от зодчества и даже получившие, каждый своё название, не хотят, да и не умеют мыслить цельно, заодно с автором самой концепции, создавая проблемы, не желая проникнуться общей идеей, не видя замысла, применяя самые замысловатые решения, недолюбливая архитектора, считая неграмотным, не знающим и не понимающим их трудностей.
Это приводит к проблемам при строительстве, усложняя планировки, доводя проект до абсурда. Порождённые самим же архитектором, в течении последних пары столетий, они мешают ему, не помня и не понимая, что созданы им же для помощи. Да и сами архитекторы уже давно забыли, кто был первым, считая, что яблоко появилось раньше яблони. И только тот из них, что способен видеть в каждом разделе суть - настоящий главный строитель. Именно он умеет убедить в правильности своего решения, добившись от всех проектирования таким образом, как того требует логика архитектурной концепции. Но, это возможно только в случае понимания, из чего состоит, правильность всех принципиальных схем смежных разделов. Дар видения дан не каждому, единицы способны на это, пусть и не понимая до конца тонкости смежников. Именно им тяжелее всего, так, как понимание влечёт за собой желание исправить, сделать лучше, упирающееся практически всегда в непреодолимую уверенность остальных в верности своих решений.
Такие творцы долго не живут, сгорая на работе. Но, после них остаются настоящие шедевры, поражающие современников своей лаконичностью и простотой.
В последнее время архитектор потерял полную власть над объектом. Она осталась условно, только в названии его профессии, понимал теперь Захар. Несмотря на то, что этот объект был не совсем его детищем, он переживал, скорее спасая, устраняя чьи-то недостатки, стараясь делать это от души и максимально грамотно, так, как позволял опыт.

* * *

- Как ты думаешь Марин, мне так и придётся мотаться всю жизнь? – спросил Захар, когда они стояли в очереди на мойку.
В Москве светило яркое солнце, и асфальт был сухим. Захар решил вымыть машинку. В чистом виде «чароид» горел на солнце, привлекая внимание окружающих.
- Ты это о чём Захар?
- Я о том темпе, в котором живу. Неужели так теперь будет всё время?
- Я думаю, что, когда-то всё должно успокоиться, встав на свои места.
- Скоро?
- Ну, когда ты добьёшься чего-то в жизни.
- Чего я должен добиться?
- Какие глупые ты сегодня задаёшь вопросы Захар. У тебя что-то случилось?
- Да нет, вроде всё, как обычно. Нервы, нестыковки, доделки, картинки, заказчики, их жёны, собачки.
- Так, в чём же дело? Всё будет хорошо Захар. Я это знаю.
- А хорошо, это как?
- Всё наладится.
- Иными словами, ты хочешь сказать, что у нас всё будет. И квартира, и машина, и дача, которая, кстати, у меня есть, но ездить на неё нет времени.
- Да. Именно так всё и будет.
- А, зачем? Зачем это нужно?
- Сегодня я просто отказываюсь тебя понимать. Так живут все. Нужно стремиться к чему-то в жизни. Иначе о тебе забудут.
- А, может быть, я хочу, чтобы обо мне забыли.
Марина не на шутку испугалась таким мыслям. Все её подруги думали иначе. Да и она, никогда не могла себе позволить думать, таким образом, как сейчас пытался её Захар. Да-да, именно её. Ведь она уже была с ним почти пару месяцев и их отношения, завязавшись так неожиданно, теперь были скреплены одной целью – успехом его начинаний.
Он был важен ей не только, как человек, которого она, возможно, могла бы, когда-то полюбить, но и как механизм, держась за который можно не только оставаться на плаву в этом городе, мире, стране, но и чего-то добиваться в жизни. Он был для неё чем-то вроде некоей валюты, курс которой влиял непосредственно на её положение в обществе и рос сейчас, как никогда.
- Не пугай меня Захар. У тебя всё будет в порядке. Ты откроешь своё дело, купишь квартиру, мы поженимся, и я рожу тебе сына, или дочь.
- Да. Всё так и будет. Я должен победить.
- У меня был молодой человек до тебя. Я не понимала его, и мы расстались. Он жил про запас. Ты же совершенно другой, не жадный и не расчётливый. Таким тяжелее. Но, я верю в тебя.
- Спасибо Марин. Но я думаю, что есть какие-то другие, более простые пути для того, чтобы, как-то пробиться в этой жизни. Но, они не для меня. Я никогда не научусь таким вещам, как умение подставить, или обмануть.
- Я сразу поняла, что ты тот человек, который мне нужен.
- Ты приняла меня не за того. Я вижу, что Господь дал мне возможность вырваться из этого замкнутого круга, а я оказался неспособным к тому, чтобы научиться. Я бездарен. У меня ничего не получается. И этот Савелий, от услуг которого отказался Ипполит, из-за его дороговизны, по сравнению со мной – гений. Я слишком не уверен в себе.
- Захар, всё это такая ерунда.
- Научусь наверно. Но, дело не в этом. Я так мечтал проектировать что-то современное, но ничего не делал для этого. Я сидел в этом институте и ждал манны небесной. И, теперь, случайно ввязавшись в эту гонку, ничего не умею.
- Ты всему научишься.
- Возможно. Но. Время упущено. Скоро мы вообще войдём в третье тысячелетие. А там уже будет всё по-другому. Но, сейчас я вижу, как люди мелочны в своих взглядах, как они ищут любой возможности для того, чтобы обмануть друг друга. И, такая вещь, как архитектура, в их руках, становится орудием для достижения этих целей. И я помогаю им в этом. Я всё больше и больше прихожу к выводу, что то, чем занимался на работе, спокойнее, безопаснее и нужнее для общества, каким бы нелепым и страшным ни казалось.
- Мужики пустите без очереди? Мы спешим очень, - прервав их разговор, наигранно, виновато улыбаясь, спросил мужик в домашних тапочках, вышедший из семёрки БМВ, в последнем кузове, у всех, кто сидел или стоял рядом со своими машинами в медленно двигающейся очереди на мойку.
Некоторая пауза зависла в воздухе. Никто из присутствующих не хотел связываться с этими «братками», словно бы переместившимися из девяностых. Да и сами девяностые ещё не закончились, судя по календарю. Но, в то, что они могли оказаться воспитанными, переродившимися бандитами, верилось с трудом.
- А далеко собрались, ребятки? – осмелился спросить мужчина, лет шестидесяти из старенького Москвича, который стоял первым перед только что закрывшимися, впустившими очередную машину, воротами мойки.
- В театр мы опаздываем, - не менее нахально заявил мужик в спортивных штанах и тапках на босу ногу.
- Премьера сегодня, а мы с братаном заговорились, что-то, - поддержал друга, совершенно не внушающий веры в то, что у него могли быть, какие-то родственные связи с водителем пассажир.
- Вот видишь Марин! Они в театр собрались. Только вот нужен ли он им. Люди, которые привыкли жить в качественном и роскошном, на самом деле не приспособлены к этому. Они так и норовят купить дорогую вещь, только для того, чтобы потом нагадить в неё.

* * *

- Привет Захар. Как обстоят дела с домашним кинотеатром?
- Пётр! Ты жив? То есть, я хотел сказать, у тебя всё в порядке? – обрадовался телефонному звонку Захар.
- Да. Всего лишь трещина. Но, гипс наложили. Это тебе не с колокольни упасть. Давай завтра на стройке обсудим всё про этот чердачок, часа в два-три?
- Давай. Кстати, как там у вас на благотворительной стройке дела?
- Где?
- В храме.
- А-а-а! Даниила Московского. Нормалёк.
- Дополнительный ярус сделали?
- Откуда знаешь?
- Ипполит сказал.
- Этого батюшку не остановить. Того и гляди ещё один у Ипполита выторгует. Но, тут уж фундаменты могут не выдержать.
- Думаю, он так Ипполита измором берёт, чтобы тот крестился.
- Вряд-ли.
- Не крестится?
- Не остановится.
- Кто ж ему нарисовал-то такую колокольню?
- А чего там рисовать-то? – Захар почувствовал, что Пётр хитро улыбнулся.

Захар выбирал плитку для квартиры Аркадия легко и просто. Картинки, которые сделал Виктор, Аркадий утвердил практически сразу. Оставалось только найти саму плитку. Магазинов в Москве было великое множество. Но, Захар не искал приключений, пользуясь теми, адресами которые давал Карабас. В этой цепочке он был всего лишь простым исполнителем и то, что его все считали дизайнером, вовсе не радовало, скорее, наоборот, огорчало.
Но, почему, в отличие от продвинутого во всех отношениях Ипполита Аркадий не интересуется системами «Умный дом»? Это одновременно радовало Захара, и тревожило возможностью возникновения переделок в самый последний момент, перед сдачей. Сегодня, когда дома умнели, сами их жители выглядели рядом с ними глупо, стараясь вкладывать деньги не в собственный интеллект.
Теперь, когда была согласована вся мебель и кухня, оставалось только сделать предоплату, Захар несколько успокоился, ожидая, когда Аркадий оплатит счёт. Но, тот не спешил. И он не понимал причину этой неспешности.
- Знаешь Захар, у меня нет совершенно времени. Ты бы не мог подъехать ко мне за деньгами и сам отвести их в Макслевол? – наконец услышал долгожданную новость у себя в телефоне Захар.
- Я!? То есть не ты, а я сам?
- Да. Я же говорю, что мне некогда.
- Хорошо.
- Да не волнуйся ты так.
- Я боюсь, что меня убьют. Такая сумма! Сто десть тысяч долларов, да ещё и налом.
- Не убьют. Заезжай ко мне на Крылатские холмы. Я сегодня улетаю в командировку.
- Хорошо.
- Да, и вот, ещё что…  Пусть вычеркнут из счёта кресло. Я передумал брать Ягуар. Не люблю покупать запчастями. Потом, Бог даст, целиком с машиной куплю. А пока подберём с тобой в другом месте.
Пусть и таким нервным, ответственным образом, но это был явный перелом. Интерьеры в квартире Аркадия стремились к завершению.

- Вот, возьми. Тут без стоимости кресла, - протянул, приехавшему за деньгами Захару доллары Аркадий, вытащив их из верхнего ящика своего рабочего стола.
Захар поймал его взгляд. Ему хотелось увидеть в глазах Аркадия, какую-то хитрость, он ждал в этот день страшного подвоха. Но, Аркадий был спокоен, глаза смотрели уверенно, рука не дрожала. Ему было приятно повелевать. Он чувствовал власть и упивался ею.
- Хорошо. Я всё оплачу.
Целая квартира лежала сейчас у Захара в кармане. Но, эти деньги не только не грели его, хотя и понимал, что ровно десять процентов от данной суммы принадлежат ему, они расстраивали его своей недосягаемостью. Нет, он нисколько не завидовал Аркадию. Просто ему казалось, что никогда в жизни не сможет заработать такую сумму.
Трёхкомнатная в новом доме, рядом с метро. Мечта всей жизни. Но, зачем, для чего Аркадий попросил, чтобы он довёз деньги в Макслевел? Ведь он никогда не будет рисковать ими, ради простого желания проверить Захара. Да и нужно ли ему это? И для чего? Ведь не в разведку же предстоит с ним идти?
Пройдя через бронированный шлюз, отделяющий помещения банка от остального мира, Захар оказался в космосе улицы. Здесь он был уже никак не защищён. Только уверенность, что прав и другого выхода нет, позволяла оставаться смелым, чтобы идти вперёд, и, скорее машинально, чем обдуманно делать нужные для этого движения. Дойдя до «восмёрки» открыл дверь. Сел вовнутрь, и закрылся.
Одиннадцать пачек из стодолларовых купюр, каждая, общей высотой шестнадцать сантиметров, выпирала из левого, внутреннего кармана джинсовой куртки. Казалось - эта зацапанная чужими, грязными пальцами бумага, давила на сердце, замедляя его ход и от этого было тяжело дышать. Он глубоко вдыхал, но, никак не мог набрать того, требуемого организму кислорода, которого хватило для того, чтобы не потерять сознание. Ремень безопасности сильно прижимал её, выгибаясь бугром, словно бы Захар имел широкую грудь водолаза, но, положить деньги на сиденье, или в бардачёк он боялся.
У него на сердце, лежала сумма, равная стоимости трёхкомнатной квартиры, в престижном районе. Это не радовало, а скорее огорчало, портя настроение, лишая стимула жить дальше, продолжая бежать по острию лезвия, в то время, когда кому-то легко давались такие суммы. Это было противопоставление созидателя и банкира. Как не парадоксально, тот, кто создаёт жилье, не имеет возможности заработать на квартиру. Те же, кто спекулирует на продуктах чужого труда, могут позволить себе многое, при этом смотря свысока, словно на маленького несмышлёного ребёнка, не понимая, что именно тот и создал уют его квартиры. А другой, такой же, спроектировал дом, …  третий – помыл машину, …  установил двери, …  вымыл окна, …  собрал мебель. Окружение Аркадия «детьми», словно бы лилипутами Гулливера, говорило Захару о том, что надо всего лишь вести себя, как слон в посудной лавке, прикрывая ограниченность наглостью, непрофессионализм помпезной самоуверенностью и тогда начнётся рост. Пусть медленный и незаметный человеческому глазу, и может вовсе не рост, а некий ареол хамства, наглости и беспредела. Именно он и способен придать значимости и страха в поклонении великану, на самом деле остающемуся таким же мелким, как и все те лилипуты, что окружили его своими заискивающими взглядами, словами и поступками.

Захар проскочил без пробок.
В Макслевеле его уже ждали. Он позвонив туда заранее, попросив подготовить счёт, без кабинетного кресла. Припарковавшись на стоянке перед входом, он буквально бегом пробежал, разделяющие его от магазина, последние пятьдесят метров и оказался внутри, у кассы.
Встретившись взглядом с Миланой, которая работала с очередными клиентами, он увидел, что она поняла всё. Слегка кивнув ему головой, в знак понимания того великого дела, что сегодня уже подходило к концу, она тем самым благодарила его за слаженную работу.
Это был центральный офис Макслевела. И Олеся, что подбирала мебель на Смоленке, не знала, о том, что Захар сейчас оплачивает и плод её стараний. Мебель была подобрана именно ею и только кухня формировалась в «Олимпийском» Миланой.
Дрожащей рукой он просунул в окошко кассы, завёрнутые в лист бумаги, А-четвёртого формата, пачки с долларами. Они высыпались в углубление под стеклом, отделяющим кассира от внешнего мира. Две последние из них застряли в нём и никак не хотели пролезать сквозь узкий проём.
Кассир, молча разрывая упаковку, укладывала доллары в электрическую счётную машинку.
Наконец, Захар, дождался своего часа.
- Скажите, а когда я смогу получить свой процент, как дизайнер?
- Одну минуточку. Я свяжусь со старшим менеджером, сказала кассир и зашторила окошко.
Захар остался в одиночестве. Подождав пару минут он начал волноваться. Ему казалось, что он покупает сейчас квартиру и в любой момент сделка может прекратиться, так и не состоявшись. Но, шторка открылась, и кассир сказала:
- Он всё одобрил. Вам полагается десять тысяч, пятьсот тридцать пять долларов. Подождите у кассы.