Глава XI Паутина

Захар ездил лихо и даже несколько отчаянно, словно бы всё время стремился всем доказать, что самый лучший водитель. Но знал - это неправильно и страдал от этого понимания. Он недавно получил права, и это была вторая его машина. Первая, буквально развалилась на части. Сначала отвалился на ходу руль, потом колесо. А, затем, уже сам двигатель стал вежливо предупреждать его о том, что долго не протянет, провиснув на своих креплениях.
Вишнёвая, много раз перекрашенная «восмёрка», с деревянным рулём, была куплена им по случаю. Не первой свежести, она словно бы бодрилась, доказывая всем, что способна ещё на многое. Одни только вставки на задних стойках говорили о многом, не упоминая уже о коряво прорезанном в кровле люке, внезапно переставшем открываться.
Но, движок ещё имел потенциал, и следов открытой ржавчины на кузове не наблюдалось.
Они ехали, если можно то, что вытворял Захар, назвать ездой, по набережной Яузы. Вдруг он заметил, что справа от него пристроился такой же, как и он «спортсмен», на БМВ, третьей модели.
И, что больше всего расстраивало Захара, так это тот факт, что водитель «гоночного болида» всегда успевал опередить его в каждом возможно предстоящем, следующем манёвре. Это ещё и раздражало, лишая уверенности в завтрашнем дне.
Он хотел быть первым везде. И только на основной работе оставался в стороне от первенства, смирившись и не проявляя особого энтузиазма.
- Обгони его. Он совсем обнаглел. Что вытворяет!
- Марин, я это и пытаюсь сделать. Но у него БМВ!
- Хорошо. Но, каков нахал! Не включает поворотники! Так и лезет во все щели.
- А, что ты хотела? Он же с гор спустился наверно только, что.
БМВ ушла вперёд, под внезапно начавшимся проливным дождём, моментально превратившим набережную в дублёр Яузы, благодаря водным потокам, что потекли по её вогнутому по центру рельефу.
- Не догнать его совсем.
- Да и чёрт с ним.
Со светофора Захар стартанул вторым. Первая ушла БМВ. Хвост пробки перед следующим светофором был далеко и не виден.
- Кажется, я его догоняю!
И в этот момент БМВ начал тормозить. Он тормозил не просто сильно, а так, что казалось вода, отделяющая его покрышки от асфальта испарилась от раскалённости его тормозных дисков, выделяющих такой жар, что пар шёл из-под колёс.
Всё! Я не остановлюсь! Понял Захар, стремительно скользя по поверхности водных потоков на своей лёгкой машинке…
Удар был не очень сильный, но коварный. Все лампочки на приборной доске потухли. Двигатель! Понял Захар. Но, всё же, какая-то слабая надежда говорила ему о том, что это может быть всего лишь аккумулятор, слетевший от удара со своего места.
Но, зачем! Зачем он это сделал! Зачем так экстренно тормозил у Захара перед носом, так, словно бы хотел наказать его за что-то? Да и за что можно было наказывать его? Только за то, что он ввязался в эти соревнования? Но ведь никого не обижал, просто старался влезать при первой же возможности в каждую щель, чтобы пробиться вперёд и обогнать БМВ.
Захар был очень зол. Несмотря на то, что влетел сзади, ему и в голову не приходило, что виноват в данной аварии. Выйдя из машины, направился к водительской двери БМВ.
Стекло отъехало вниз, и в окне появилось лицо неопознанной национальности. Тёмные, практически чёрные глаза вопрошающе смотрели на Захара.
- Что ж ты сука такая делаешь!? – дал волю эмоциям Захар.
- Вон, передо мной машина стояла с аварийкой, - указал черноглазый на поспешно удаляющуюся с места своей остановки, словно нашкодивший ребёнок, старенькую, ржавую Вольво.
- Да мне по…ю, кто там стоял. Ты, что не видел его!?
- Не сразу заметил, - ещё не выбрав себе нужную интонацию для защиты, или нападения, даже слегка испугавшись такого наезда, промямлил черноглазый.
Справа от него, на переднем сиденье сидел огромный с глупым выражением морды, Доберман. Он тупо, не моргая, смотрел в заднюю часть удаляющейся Вольво. Не сразу среагировав на Захара, скорее нехотя, чем испытывая какой-то интерес, затем повернул свою морду, в его сторону и так же без особого энтузиазма, принялся рассматривать Захара, такими же чёрными, как и у своего хозяина, глазами.
Захар знал себя, понимая, что не сможет держать приоритет в данной ситуации долго и уже успокаивается.
Черноглазый водитель, каким-то шестым чувством горца, почувствовал это, уловив в голубых глазах Захара еле заметную искорку понимания комичности ситуации и тут, же, словно дикий зверь, обретающий свободу, начал нападение:
- Вообще-то по правилам, тот, кто сзади, тот и виноват.
- Возможно, - совсем уже потерял пыл гонки Захар, понимая, что постепенно намокает под проливным дождём.
- Пошли смотреть, - скорее сам себе, чем как приказ, произнёс черноглазый, - А, ты сиди тут балбес, - обратился он к своей собаке, которая сладко зевнула и перебралась на водительское место.
Черноглазый, подойдя к своей машине сзади, заметил; помимо бампера пострадал ещё багажник, фары, и даже вроде, как одно крыло.
- Да… Неплохо, - поправил он моментально промокающие под дождём, редкие, но толстые волосы и попытался открыть багажник.
- Ну-ка отъедь, - попросил он Захара.
Тот молча сел за руль, и тут же вспомнил, что у него нет электричества в машине.
- Аккумулятор слетел у меня, - пытаясь перекричать шум дороги, выкрикнул он.
- Ладно, я отъеду.
Черноглазый отъехал на полметра и, вернувшись назад, отковыряв от своего бампера гознак машины Захара, протянув его ему, попытался открыть багажник. Тот же, в свою очередь сопротивлялся. Наконец, с третьей попытки, чем-то хрустнув, поддался и откинулся наверх, качнувшись при этом раза три.
Внутри лежала складная удочка и различные приспособления для комфортной рыбной ловли, как это смог понять Захар.
- Слава Богу, всё цело, - слева направо перекрестился черноглазый.
- Армянин, - понял Захар.
- А, что так дорого это всё стоит?
- А как же!? Я профессиональный рыбак вместе с Балбиком.
- А Балбик, что, то же умеет рыбу ловить?
- Нет. Он её стережёт.

Неужели рыболовное снаряжение может столько стоить? Думал Захар, когда добирался домой на машине с перекошенной мордой. Благо, установленный на место аккумулятор, позволил завести мотор.
Черноглазый оказался беженцем из Карабаха.
На следующий день он повёз Захара с собой на слегка укороченной БМВ, к независимому, но, хорошо оплачиваемому эксперту. И только тогда, по дороге к нему, Захар понял, что такое истинное вождение. То, как ездил он сам, не имело ничего общего и даже отдалённо не напоминало тот стиль и манеру, что, возможно были приняты в нагорном Карабахе. Нет, не то чтобы он боялся за свою жизнь, скорее он надеялся, что БМВ всё же найдёт свою смерть на дорогах столицы именно сегодня и ему уже не придётся выплачивать ту сумму, что насчитает независимый эксперт.
Но, аварии не произошло. И уже после обеда, Захар хорошо ощущал задолженность, в размере двух с половиной тысяч долларов. Ксерокс сметы с заключением независимого эксперта грел его карман.

* * *

Ты знаешь Марин, я получил аванс от Ипполита. Давай купим машину, моя ведь еле едет.
- Давай. Только отдай сначала две с половиной тысячи этому беженцу, если он ещё жив.
Марина не задумывалась ещё о том, что её мужчина способен чего-то не добиться в жизни. Она доверяла не ему, а, скорее своему выбору его для себя. Купить новую машину было престижно и важно для неё, ведь, таким образом, то, что она остановилась именно на Захаре, могло показаться правильным в глазах её подруг.
Захар доверял Марине, как той женщине, которая устраивала его. И это было правдой. Она не давила на него, тем самым давая полную свободу действий и самостоятельность в принятии решений. А это было так важно для него, ведь никогда раньше не приходилось ощущать рядом такого человека.

- Я знаю, куда ехать. Там огромный выбор.
- Ты хочешь прямо завтра покупать машину?
- Конечно Марин! А что-тянуть-то? А эту, как только починим, так тут же и продадим.
Москва походила на казахскую степь с загонами для диких скакунов. На пустырях, в разных уголках города, торговали машинами. Это были «восьмёрки», «девятки», девяносто девятые», изредка «десятки». Любой масти, породы и мощности, разумеется, в пределах допустимого, «скакуны» томились за наскоро сколоченными загонами, в ожидание своего покупателя.
И они приходили за своими жеребцами, или кобылами, это уж, кто, как сам считал нужным называть новенькие машинки, Российского производства. «Скакуны» стояли рядами в ожидании своего хозяина. Никогда ранее в этой стране не продавались машины таким образом. Всегда требовалось отстоять очередь не менее десяти лет, либо переплатить ещё сверху процентов сто, не меньше. Сегодня же всё было в избытке. И теперь дело заключалось не в переплате, а, скорее, наоборот, в скидках. Кто мог дать их больше всех, тот и являлся лидером продаж.
Машинки всех мастей и пород, уходили на ура, десятками за день. На их место привозили новые, и они, так же не застаивались в своих «загонах».
- Это здесь? – удивилась Марина.
- Да.
- Странно. Прямо, как на заводе.
- Всё везут сюда, к нам, в столицу. Тут берут больше всего. В этом году, как никогда дёшево. Цены упали практически вдвое, по сравнению с прошлым.
Они припарковали свою разбитую машину прямо перед входом и вошли на территорию парковки.
- Восмёрку?
- Да Марин.
- Баклажан?
- Влажасвальт, - улыбнулся Захар.
«Точка» принадлежала азербайджанцам. К ним на встречу шёл продавец, хитро улыбаясь.
- Знаешь Марин, я никогда не думал, что буду так покупать свою первую, новую машину.
- Добрый день. Вас какая модель интересует? – поинтересовался азербайджанец.
- Мы пришли за «восьмёркой.
- Тогда вам нужно искать прямо за классикой.
- Скажите, а у вас есть цвет, влажного асфальта?
- Чароид есть.
- Чароид!?
- Да. Он теперь так называется. Это металлик. Самый спрос на него. Там есть ещё парочка такого цвета. Но, если хотите, мы можем рассмотреть индивидуальное предложение.
- Как это? Я не понимаю. У них ведь у всех одна и та же комплектация.
- Так-то оно так. Только вот с европанелью мы делаем на спецзаказ.
- А что это такое – европанель?
- Это торпедо такая, современная, со спидометром до двухсот.
- А она разве сможет?
- Нет, конечно. Но, если договоримся, то я вам лично на заводе подберу жеребца. 180 гарантирую!
- И сколько он будет стоить?
- А всего пятьсот сверху.
- Пятьсот!? Это ж почти 15 процентов переплата.
- А хорошо за дёшево и не бывает!
- А меньше никак?
- Никак! Это ж «восьмёрка». Самый ходовой товар. Таких красавиц нигде больше в Москве нет. У нашего руководства отдельные квоты!
- Будем брать? – спросил Марину Захар.
- Конечно.
- Хорошо. Мы готовы. Только сколько предоплата?
- А вот, как раз эти 15 процентов и оставляйте. Да не бойтесь, мы всё оформим официально.
- А, сколько её ждать?
- Да я завтра, как раз и еду за очередной партией. Дней пять от силы. Я позвоню. Дело чести.
- Вы и мотор послушаете?
- А, как же!? Обязательно. Только не просто послушаю, а с ребятами ещё поделюсь, для верности. А это надёжнее, - с той же хитринкой, подмигнул Захару продавец, мужчина лет сорока, загорелый и небритый. Для полной схожести с пиратом, которому не хватало повязки на один глаз, ибо платок, повязанный у него на голове, уже имелся.
Захар никогда не покупал новую машину. Его первая, была куплена за те же деньги, включая и переплату, что он сейчас согласился заплатить в виде аванса за новую. И она выглядела, как загнанная лошадка. Просевшая, с убитыми амортизаторами, с протёртыми сидениями, она досталась ему только лишь благодаря его глупости и неопытности. Он переплатил за неё вдвое больше чем стоила.
Что-то произошло в стране. Что-то надломилось, и процесс сдвинулся с мёртвой точки. Всё понеслось либо вперёд к новым победам, либо к краю пропасти, которая не была ещё видна невооружённым взглядом.
Захар не задумывался о таких вещах. Он просто жил и старался получать от жизни удовольствие, благо, деньги полюбили его, правда ещё не взаимной любовью, но, это уже было неплохо.
Марина не понимала, как так стремительно могли развиваться события вокруг неё. Единственное, что ей было ясно – что, похоже она сделала правильный выбор, проявив инициативу тогда в столовой, которую, кстати сказать, буквально через неделю после их знакомства, закрыли, чтобы открыть потом кафешку. Захар радовал её, несмотря на то, что был порою даже и несколько опасен. Эта авария сильно напрягла её, заставив задуматься о многом. Но, как он лихо разрулил ситуацию, понравилось. Только вот одно «но». Она не предложила ему тогда денег, которые были у неё отложены и, как назло именно та сумма, что требовалась для погашения долга за ремонт БМВ. Марина не заморачивалась, видя, что Захар справляется. В том, что мужчина должен уметь самостоятельно выкручиваться из любой ситуации она ни на секунду не сомневалась.
Захар знал о том, что Марина копит деньги. И ждал от неё первой предложения о помощи, которое так и не последовало. И это не расстроило его. Он жил теперь по-новому, в другом темпе, и ему некогда было задумываться, да и к тому же теперь имел возможность зарабатывать больше. То, что Марина старается быть рядом с ним, вникает во все его проблемы, переживает, предлагая иногда даже какие-то нестандартные решения; нравилось. Казалось; она именно тот человек, что нужен ему, которого искал всю жизнь.

Разбитую восьмёрку они отремонтировали у Армян за пару дней в гаражном сервисе. Эта машина, на которой он уехал от первой жены, тяготила, напоминая о прежней жизни. И, сейчас, когда была разбита в аварии, Захар радовался, что это давало надежду избавиться от последнего напоминания о прошлом. Авария явилась окончательным штрихом, завершившим эту картину.
- Как странно. Армянин помог нам разбить машину, но и починили её армяне, ты не находишь?
- Да Марин. Надо же кому-то выправлять ошибки своей нации.
- Вот бы кто-нибудь так исправлял за тобой, выкупив ванну Аркадия.
- Нет, видимо мне придётся расхлёбывать всегда самому.
Забрав из сервиса, Захар тут же продал машину, погасив долг за аварию. Деньги на новую, что дожидалась их на стоянке магазина, он взял из аванса, полученного у Ипполита.

* * *

- Это не «восмёрка», это дикий необъезженный мустанг! А!? Чароид! Не цвет, а сказка!
- Это моя?
- Твоя, твоя! Или тебе не нравится!?
- Нравится.
- Так, что же ты!? Доплачивай и забирай свою красавицу, пока не увели из-под носа.

- Не обманул. Надо же. А я все эти дни думал, что сорвётся, - как только продавец ушёл за ключами от машины, сказал Марине Захар.
- И я боялась. Но, что попусту бояться.

Они оплатили оставшуюся сумму и, получив документы на машину, выехали со стоянки.
- Да, Марин. Теперь у нас новая машина. А не угонят её?
- Надо блокиратор на коробку поставить.
- Да. И на руль.
- Может сигнализацию?
- Сигнализацию!? Что я идиот, что ли? Я не люблю сигнализации после того, как намучался с ними в своей первой машине. От них один вред. Они коротят проводку и могут даже спровоцировать возгорание. Но, судя по тому, что в Москве очень хорошо угоняют именно «восьмёрки», я, всё же поставлю такие модные в последнее время антиугонные средства, как блокиратор на коробку передач и накидушку на руль подороже.
- Хорошо. Хорошо.
- Ну, поехали ставить.
- Как!? Прямо сейчас?
- Чего-откладывать-то? На ещё одну машину у меня нет денег, - улыбнулся Захар.
- А, когда же на учёт поставим?
- После блокиратора. Я знаю, такие штучки ставят рядом со съёмной квартирой.

Они ехали по Москве и им казалось, что наступает другая жизнь. Новый год должен принести с собой не просто новые мысли, дела, знания, но и целый, такой же блестящий, как и их «восьмёрка», наступающий век. Что он мог привнести со своим приходом в их жизнь? Чем он мог обернуться для них – они не понимали. Одно было хорошо известно – это не просто новый год, а праздник, который не многим удаётся застать в своей жизни. И, если они его застали, должны воспользоваться им сполна.
Их обогнал запорожец.
- Захар ты видел?
- Что?
- Что-что!? Запорожец тебя обогнал!
- Не может быть! Где? – очнулся от своих мыслей Захар. Он слышал рёв, явно не ЗАЗовского мотора, но не придал этому никакого значения, не сопоставив в уме внешний вид пролетевший справа от него машины с мощностью, установленного в ней двигателя, равносильной, разве только Порше. Да и две круглые фары, выпученные по бокам запомнившейся Захару «морды» запорожца, напомнили ему чем-то именно этого представителя немецкого автопрома. Но, это видение прошло для него словно бы в забытьи.
- Вон он! Справа впереди.
- Так это ж запор!
- Вот и я о чём! Он нас обогнал.
- Ну, и что ж с того?
- А, то, что такого не может быть!
- Точно. Не может. Ща, погоди. Догоним и посмотрим, что это за запор такой, - Захар сыграл в «шашки» с идущими перед ним машинами. Но это ничего не дало. Запорожец только всё быстрее и быстрее превращался в точку, перед ними, исчезая за горизонтом.
- Не догнать его.
- Да, Марин. У него мотор от чего-то иного.
- Видишь, какой народ смышлёный у нас. Ему и иномарки не нужны. Дай погонять только на запоре.

* * *

Огромная, блестящая на осеннем солнце прочная паутина, сплетённая, где-то высоко на деревьях, слегка раскачивалась ветром. В ней было поймано несметное количество мух. Почему их так много? Может попытаться сосчитать, что само по себе уже смешно. Марина понимала это, и старалась считать примерно, прикидывая, сколько может быть на определенном её отрезке, потом умножая его на то количество раз, которое он мог поместиться на паутине. Но всё равно никак не могла выйти хотя бы на какую-то определенную цифру, постоянно сбиваясь.
Так бывает во сне довольно часто. У вас не получается набрать номер телефона, когда нужно кому-то срочно позвонить, или не можете выбраться из автобуса, вагона метро, парохода, кинотеатра. И, казалось бы, ничего не мешает, но всё равно вы, словно маленький, беспомощный ребёнок стоите на месте, не в силах шевельнуться, в страхе быть затерянным среди всей этой, окружающей толпы.
И тут Марина подумала. А может все это не мухи!? Не бывает столько мух в одной паутине. Ни одному пауку на свете не нужно так много.
Но ведь количество пойманных и не зависит от самого паука, - скажете вы.
Да, не зависит. Но и он не будет плести огромную паутину, именно по этой причине - одному не выпить столько крови.
Это были не мухи. Но, кто же тогда мог запутаться в паутине? Думала Марина во сне, пытаясь докопаться до истины.
Неужели, это люди!? Они. каким-то неимоверным образом умудрились попасть в растянутую на большой высоте, между двумя осенними деревьями – паутине!
Она стала всматриваться в то, что было у неё над головой.
Да! Это люди!
И теперь ей, вдруг стало отчетливо видно; все они запутались в разных позах. Кто, стоя, словно гусеница, слегка извиваясь, раскачивая вместе с ветром паутину, кто сидел на корточках, обхватив руками коленки, спрятав между ними голову, таким образом, словно не хотел больше видеть, что было вокруг. А кто висел, впутавшись в неё сильно раскинутыми в стороны руками и ногами. У некоторых были открыты глаза. Но их лица не выражали никаких чувств. Взгляды отдавали пустотой и полным безразличием, как к происходящему вокруг, так и к своей собственной судьбе.
О Боже! Ведь это всё люди! Если можно было их теперь таковыми назвать. Но, как же их много! Почему их столько? Почему я не с ними? И мне надо туда, я тоже хочу, как все!
Мне надо к ним!
Мне надо к ним!
Мне надо к ним!
Пульсировала в голове навязчивая мысль.
Марина попыталась лезть по дереву, но всё время срывалась вниз. Тогда она начала подпрыгивать. Сначала низко, потом всё выше и выше. И вот поняла, что уже вовсе и не прыгает, а скорее даже кратковременно взлетает, словно птица, учащаяся летать. Но, летать не здесь, в земной атмосфере, а в какой-то невесомости. Словно её крылья раньше знали, что такое взмах, но сейчас она делает всё, как и проделывала это в воздухе, но у неё получается нелепо, будто и не птица вовсе.
Марина понимала - это всего лишь сон. Но ей нравилось в нём взлетать, ведь для этого не нужны были крылья. Вакуум! Только он мог создать такой эффект. Она поднималась с каждым разом всё выше и выше над землей, но притяжение имелось. Оно, будучи еле заметным, всё же возвращало её назад на землю, после каждого прыжка, который совершала, с большей и большей силой, долетая до паутины, а иногда и поднимаясь до её центра.
Надо зацепиться за неё рукой. Иначе так я никогда не смогу в ней запутаться, как все эти несчастные. Пришла ей в голову мысль.
Совершенно земная природа в этом сне граничила с наличием слабой гравитации и вакуума. Всё освещалось осенним, не ярким, но ещё греющим солнцем. Листья на деревьях, которые были берёзами, шелестели на теперь уже понятно почему, таком лёгком, словно космическом, ветру.
У неё не получалось. Марина видела, ничего не выражающие лица теперь рядом с собой, всего лишь в каких-то десятках сантиметров, даже дотрагивалась до нитей паутины, которые были очень податливы и мягки. Что-то заставляло прыгать выше и выше, в то же время не позволяя схватиться за достаточно толстые нити, белого цвета, переливающиеся на солнце перламутром.
Безусловно, это был один из тех снов, в которых не удаётся достичь результата, несмотря на то, что он так близок, и к нему уже можно прикоснуться рукой.
Марина устала от прыжков. Одеяло лежало скомканное на полу. В окне брезжил рассвет. Часы из ИКЕА, громко тикали на стене. Она не спала, лёжа поперек кровати, смотря в потолок пустыми, ничего не видящими глазами.
Перебравшись к Захару пару недель назад, Марина не могла ещё привыкнуть к нему и, даже находясь с ним в одной кровати порою забывала о том, что не у себя дома.
Надо было вставать. Но, зачем ей снился этот чудной сон? Не покидала мысль; неужели она делает, что-то не так и, кто-то показывает, таким образом, её ошибку?
Из ванной доносились звуки воды. Захар уже не спал. Значит пора вставать. Он просыпался первым, принимал душ, и, уже потом будил её, дав поспать на пятнадцать минут дольше.
Что же не так в её жизни? Почему именно сейчас, когда у неё с Захаром всё, как-то завязывается, обещая в скором будущем настоящую семью, ей снилась эта мерзкая паутина? И зачем все эти прыжки? Да, безусловно она напрыгалась за свою жизнь в поисках своего человека, и Захар тот, что нужен ей. Неужели всё же она не готова остановиться, промелькнула в голове страшная мысль.