Заикин Вениамин Дмитриевич

          Четвёртого марта 2020 года на 81-ом году ушёл из жизни Вениамин Дмитриевич Заикин. Немного не «дотянул» до своего очередного Дня рождения: родился 13 апреля 1939 года. Для всех нас, бывших работников Производства технологического оборудования АВТОВАЗа, это печальное событие явилось настоящим шоком. И неудивительно, ибо Заикина знали не только коммунисты производства, но и практически все работники. Уж такие две ответственные  должности он занимал. Наше счастье, что их занимал Человек с большой буквы. Хотя начинал не с них.
         
         В конце 1970-х годов в качестве начальника отдела он руководил Конструкторским отделом инструмента, оснастки и штампов. Несмотря на то, что я с февраля 1977 года (после службы в армии) работал фрезеровщиком в Инструментально-штамповом цехе, а отдел Заикина, согласно названия, нас курировал, с ним лично я не встречался. Но хорошие отзывы доходили и до моего фрезерного станка. К чертежам, которые нам выдавали в цех инженеры-конструкторы, у меня вопросов никогда не возникало. При этом я сочувствовал некоторым своим друзьям-фрезеровщикам, работавших в других цехах, которые частенько вынуждены были тревожить своих «родных» конструкторов.
         
        В начале 1980-х годов наш секретарь парткома Егоров Евгений Иванович ушёл на повышение в партком Волжского автозавода. На тот момент я ещё в партию не вступил и на очередной партийной конференции не присутствовал. Не знал даже, кого избрали новым секретарём. Узнал летом 1981 года, когда  успешно окончил второй курс юридического факультета университета. Вот как это было.
        Вызывает меня в партком заместитель секретаря по оргработе (фамилию не помню) и говорит мне следующее:
        - Уважаемый Пётр Алексеевич, от всей души поздравляю тебя с успешным окончанием очередной сессии и переходом на следующий, третий, курс.
         - Спасибо, - отвечаю я, - не поняв, как говорят в таких случаях юмора. – При чём тут третий курс университета и партком, я не член партии. Пока не собираюсь вступать. Надо бы закончить сначала университет.
         - Но можешь, дорогой товарищ, и не закончить.
         - Не понял, объясните подробнее.
         - А что тут объяснять. Закончишь третий курс придёшь к нам за подписью Заикина в характеристике. Его подпись в «четырёхугольнике» стоит на  таких документах второй после директора.
         - Вениамин Дмитриевич избран новым секретарём парткома?
         - Да, совсем недавно.
         - Понятно, что дальше.
         - Короче, у меня на очереди на приём в партию состоит один уважаемый начальник цеха, но принять его я не могу при всём желании.
         - Это почему?
         - Не хватает заявления от одного рабочего. Девять уже написали, на той неделе будем принимать их в кандидаты членов КПСС. Хотим принять и этого руководителя. Но надо с ним принять десять рабочих. Ты, Пётр Алексеевич, десятый. Иди срочно в цех свой к секретарю партбюро и пиши заявление.
          - Я подумаю.
           Вышел в коридор и стал думать. Да, нас в университете предупреждали, что после перехода после третьего курса на соответствующие специализации  (у меня – хозяйственно-правовая) понадобится ежегодная характеристика с места работы. Но выручать начальника чужого цеха не хотелось. У меня свои имелись кандидатуры. Этот меня не устраивал. Вступает в члены КПСС ради карьеры. Я направился прямиком в кабинет секретаря парткома Заикина.
             Выслушав внимательно, Вениамин Дмитриевич заулыбался:
            - Нужна будет характеристика, если её подпишет твой начальник цеха, я подпишу не глядя. А тот руководитель подождёт, я не сторонник приёма в партию по разнарядке. Но, к сожалению, я не генсек, а обычный секретарь партийного комитета предприятия.
             - Вениамин Дмитриевич, я напишу заявление в партию, но при условии, что на следующей неделе Вы вместе со мной примите в кандидаты вот этого руководителя.
               Взяв у меня с рук листок с написанной фамилией кандидата в кандидаты партии, Заикин затем открыл какой-то журнал и стал там искать фамилию, которую я предложил. Это был список руководителей младшего, среднего и высшего звена нашего производства, желающих вступить в Коммунистическую партию. Спустя несколько секунд он журнал закрыл и произнёс: «Согласен». После принятия нас обоих и ещё по разнарядке восьми человек, тот руководитель мне долго жал руку в знак благодарности. Звал работать в его цех. Но я в рабочих задерживаться долго не собирался, будучи студентом-заочником юридического факультета государственного университета.
         Как коммунисту мне было поручено заниматься  Добровольной народной дружиной производства. Трудность состояла в том, что это была в то время строго добровольная организация. Работники после трудовой смены одевали красные повязки и шли охранять общественный порядок в подшефный жилой квартал. Заставлять их против желания исполнять свой общественный долг категорически запрещалось. Об этом секретарь парткома  не уставал повторять.
       Я, как начальник штаба ДНД, по понедельникам присутствовал на оперативных совещаниях в парткоме, и хочу сказать, что таких секретарей после Заикина я больше не встречал, вплоть до 1991 года, когда КПСС «приказала долго жить». Никогда ни на кого не повысил голос, не оскорбил, не унизил. К нему в кабинет можно было заходить, как говорится, в любое время суток. Когда, разумеется, он в нём находился. В связи с этим я ни один раз вспоминал, находясь в гостеприимном кабинете Заикина, как его предшественники в этот же кабинет (партком состоял не только из кабинета секретаря) заставляли меня заходить со стуком и с записью у секретаря-машинистки. Разумеется, после ознакомления с этим «правилом» посещения парткома «ноги моей там не было». Другое дело в бытность Заикина.
           Вениамин Дмитриевич не ограничивался моим докладом о дежурствах дружинников за прошедшую неделю. Частым  гостем он появлялся и в общественном пункте правопорядка подшефного девятого квартала Автозаводского нашего района Тольятти. Чем поднимал настроение уставшим за вечер членам ДНД. Особенно женщинам.
           Сколько раз мы с ним пытались освободить женщин  - работниц производства от  указанных дежурств. Но увы, нам не позволял сделать это районный штаб дружины в лице председателя райисполкома. В принципе он соглашался с нашими доводами, но изменить график дежурств в сторону уменьшения количества дежурств не мог. Это для нас он – райисполком – считался начальством, а над ним «висели» ещё горисполком и горком партии. И пусть у нас ничего не получилось, но сам факт, что секретарь парткома пытался решить этот вопрос: облегчить участь работниц, вынужденных после трудовой смены вместо подготовки ужина на семью и воспитание детей, идти на улицу и охранять порядок. И в зной, и в стужу. После него этим вопросом никто не занимался. Несмотря на то, что заместителем нового секретаря парткома по идеологии был один из моих лучших цеховых командиров ДНД. Удивляться не стоит этому: власть, большая или маленькая, не каждому «по плечу», некоторых людей она здорово портит. Вениамин же Дмитриевич доказал всем нам, что какую бы должность он не занимал, он прежде всего оставался самим собой, оставался добрейшей души человеком. Не только на своём рабочем месте или на территории производства.
           Однажды, находясь в областном центре на сессии, я после сдачи очередного экзамена поехал в центр города на Почтамт звонить домой маме. По пути зашёл в книжный магазин. Должен сказать, что за время обучения в университете я в местной библиотеке брал мало учебников. В основном пользовался своими, купленными в магазинах книжных. Выхожу на улицу, а на встречу мне идёт Заикин, видимо, за какой-то партийной литературой. Встретились с ним, сказать как дорогие родственники, ничего не сказать. Кто был больше рад встрече, трудно сказать. Он меня стал спрашивать о сессии, а меня интересовало, как там без меня мои дружинники дежурят.
       - Да, плоховато без тебя, Петр Алексеевич, - услышал я жалобу секретаря парткома, - быстрей сдавай сессию и приезжай. Надо решать один вопрос. Думаю, без помощи дружинников тут не обойтись.
        - Что за вопрос, Вениамин Дмитриевич?
        - Я тебе ничего не говорил, ты ничего не слышал. Ни пуха тебе ни пера.
         Я не стал больше задавать вопросов, так как  увидел с каким нетерпением дожидается в служебном автомобиле его водитель. Но успел понять, он просто пожалел меня забивать мою голову во время сессии другими вопросами. Вернувшись домой после обеда, я не выдержал и пошёл к Заикину домой. Встретила меня как дорогого гостя его жена Любовь Васильевна. Прекрасный человек, такой же добрый и отзывчивый, как и её муж.
         - Подождал бы до утра, Петя, - у порога произнесла она, -  ваше пиво подождёт до утра.
         - Что за пиво? – не понял я.
          Ответить она не успела, из комнаты вышел сам хозяин:
          - Ну, если ты уж сегодня пришёл, скажу в чём суть вопроса, который надо решать. Через неделю, как ты знаешь, у нас в городе состоятся выборы депутатов в местные Советы.
          - Ещё бы мне не знать, я же зарегистрирован кандидатом в депутаты Автозаводского районного Совета.
          - К сожалению, вопрос касается не твоего избирательного округа. Речь идёт об избирательном округе по адресу…
            Когда он назвал номер, я понял, о каком пиве говорила Любовь Васильевна. В том высотном доме на первом этаже располагался пивной бар. Но туалета поблизости не было. В качестве его посетители бара использовали лестничную площадку в доме с обратной стороны. Куда только жильцы не обращались всё бесполезно. Когда терпение у них лопнуло, заявили, что на выборы не пойдут, если «пивнушку» к этому времени из дома не уберут. Как я и ожидал, Заикин предложил мне выставить возле этого дома пост дружинников. Так ему посоветовали в райисполкоме. Я согласился, но высказал своё сомнение по поводу поста.
          Несколько дней мои дружинники по вечерами тащили оттуда «алкашей», которых не успевала отвозить в Медицинский вытрезвитель (современная молодёжь вряд ли знает, что это такое) наша служебная машина. Но когда мы с Заикиным за сутки до выборов поинтересовались мнением избирателей, проживающих в злополучном доме, от ответ был тот же: «Убираете «пивнушку» - идём на выборы, не убираете – сидим дома». Пришлось срочно ставить в известность дежурного райисполкома, а тот – его председателя. Утром следующего дня я пришёл на избирательный свой участок, где меня выбирали. Народа было маловато, день только начинался, зато на соседнем избирательном участке выстроилась длинная очередь. Это пришли дружно голосовать избиратели из дома, где ещё вчера  была «пивнушка», и которой «след простыл».
          Заикин всегда внимательно выслушивал тех, кто к нему обращался, но одновременно он являлся и прекрасным оратором. Хорошо помню проведение торжественного мероприятия по случаю выпуска юбилейного (кажется, 500000-го) стартера для КАМАЗа (вначале производство наше называлось Завод генераторов и стартеров). Выступающих было много, но не всех их одинаково слушали рабочие того цеха и гости. Я внимательно наблюдал за присутствовавшими. Народ «оживился» только тогда, когда ведущий объявил: «Слово предоставляется секретарю парткома Заикину). Слушать его – одно удовольствие. А случай этот не единичный.
          После того, как Вениамин Дмитриевич побывал в Болгарии с делегацией от Волжского автозавода, мы долго не могли после очередного совещания в парткоме разойтись по своим рабочим местам: так интересно он рассказывал о поездке. Многих присутствовавших это так заинтересовало, что когда открылся в годы Перестройки так называемый «железный занавес», то они «сломя голову» рванули по путевкам в Болгарию.
         Уже, когда Заикин находился на пенсии, я встретил его в городе на рынке. Он увлечённо мне рассказывал о предстоящей поездке на автобусе по Европе. Сначала на  слово «автобус» я внимания не обратил, но потом, разобравшись сказал: «Я шесть лет ездил в Самару в университет на сессию и без сессии, но за два часа в пути туда на автобусе и столько же обратно, так уставал, что не описать. А тут целый тур по европейским странам».
         - Ничего страшного, - услышал  в ответ, - я и свою племянницу с собой беру.
         - Счастливого тогда пути, Вениамин Дмитриевич!- пожелал я будущему европейскому путешественнику.
          К сожалению, после возвращения оттуда, я его больше не встречал.
          В 1983 году в нашем производстве (на тот момент уже производство генераторов и стартеров ВАЗа) сменился директор. Вокруг него начал формироваться новый ближний круг. Перемены коснулись и парткома, в котором «поселился» новый секретарь. Заикин вернулся в производство, возглавив новый Конструкторский отдел стандартов и технической документации. Что могу сказать? Я снова не могу вспомнить ни одного руководителя его ранга, чтобы он шёл навстречу обратившимся к нему работникам. Сейчас в городе, «на каждом шагу» находятся «ксерокопии», а тогда … в городе «днём с огнём не сыщешь».  А ведь работникам надо было размножать документы не только по работе, в этом вопросов не существовало, но и личные документы: копии  свидетельств о рождении, о браке, аттестата, диплома и так далее. Все шли «с протянутой рукой» в отдел Заикина. Если некоторые его подчиненные «посылали» посетителей «подальше», то сам начальник никогда не отказывал: ксерокопии ведь работникам требовались, по сути, тоже для работы. Они их сдавали в отдел кадров.
          Кто знает, может быть Вениамин Дмитриевич, отметивший в апреле 1999 года свой  60-летний юбилей, работал бы и до юбилея 65-го, но … в 2000 году к нам присоединили несколько цехов и отделов из другого вазовского подразделения. Так получилось, что в производстве стало два одинаковых отдела. Пришлось одному из руководителей, являющегося пенсионером, уступить место более молодому коллеге. Если бы этот вопрос решал трудовой коллектив – ушёл бы другой. Правда, не на пенсию, а на другую работу. Но, кто когда спрашивал трудовой коллектив? Не скрою, мы ещё долго сожалели об уходе Заикина, хотя к новому руководителю отдела я претензий не имел.
         Но пенсия, заслуженный отдых – это ещё «не конец света». Страшнее то, что случилось с Заикиным 6 марта 2020 года, когда  бывшие коллеги и знакомые проводили на городском кладбище его в последний путь. К сожалению, я не смог там присутствовать, поскольку не позволило здоровье. Но лично в моём сердце, надеюсь и в сердцах бывших работников нашего производства, Вениамин Дмитриевич останется навсегда как прекрасный Человек и замечательный Руководитель. Царство ему Небесное!!! А Любови Васильевне крепкого здоровья и долгих лет жизни. Отныне ей предстоит жить за себя и за него.



30.03.2020 г.