Жёлтый лист

- Почему я должен это есть? – возле дерева, обхватив ствол лапами и слегка наклонившись над пышной зелёной кроной, сидел не менее зелёный трёхголовый дракон. – Почему я опять должен это есть??

Чешуйки, плотно уложенные рядами, поблёскивали на солнце и отливали изумрудом. Какая именно голова это произнесла, было непонятно, драконье настроение было в полном раздрае. Эрл, правая голова, косился на копны свежих листьев, которые, с одной стороны, уже изрядно поднадоели, с другой – были довольно вкусными и хрустящими. Ун, левая голова, уже окунулся в зелёный шелестящий салат на веточках, и за ушами у него в прямом смысле трещало. И только Эол, что посередине, задумчиво смотрел поверх дерева куда-то в неизвестность и как будто к чему-то прислушивался. Его шея была прямая, как мачта, и даже не колыхалась от напряжённой сосредоточенности.

- Потому что ты – дракон, и тебе положено поедать листья этого дерева каждый день, чтобы они назавтра снова полностью отрастали, - чирикнула пёстрая птичка среди веток.

- Вот именно! Я – дракон! Я! Дракон!! – Эрл не унимался. – Я что, не могу съесть что-то другое, или кого-то другого?

Эрл внимательно посмотрел на птичку.

- Мясо, например.

- Нет, не можешь, - юркая птичка быстро шмыгнула вверх и на несколько веток дальше. – Ты наказан. Забыл?

- За что? – Ун вынырнул из копны зелени слева, и из его приоткрытой пасти посыпались полупережёванные остатки молодых побегов.

- Как за что? За людоедство. За разбой, грабежи, поджоги и прочие бесчинства, - и пёстрая птичка быстренько выскочила на ближайшую верхушку, встрепенула крылышками и упорхнула прочь.

- И помни про жёлтый лист! – чирикнула она на прощанье.

Дракон помнил про жёлтый лист. Этот небольшой, ярко-жёлтый, неподвижный, как статуя, листочек находился в самом центре дерева, прямо на стволе, откуда расходились в разные стороны большие ветви. Он ни разу не шелохнулся от ветра, не шелестел и больше не менялся в размерах. Он просто стоял на месте, прикреплённый своим черенком, как ножкой, к стволу, как будто гордо заявляя окружающим о своём существовании. Жёлтый лист есть было нельзя. Объедать всю остальную зелень с дерева было обязательно, но только не жёлтый лист. Почему? Нельзя и всё. Наверное, потому что хуже будет. Что может быть ещё хуже, и как это может произойти, дракон не знал. Но каждый раз, натыкаясь в кроне на место с жёлтым листом, аккуратно отодвигал голову в сторону и осторожно очищал от листьев остальное пространство.

- Мда, - Эрл по-коровьи высунул язык, обхватил пучок листьев, оторвал, сунул в пасть и начал жевать. – Так когда это было! Сколько можно напоминать! Неужели до конца своих дней придётся пастись у этого дерева, в три горла поедая эти – тьфу! – листья!?

Ун его не слушал. Он сосредоточенно пережёвывал свой сочный обед. Все три головы были с разными характерами, и временами их тяготило общество друг друга. Больше всех страдал от своих собратьев Эол. Эта меланхоличная средняя голова слишком много размышляла над своей жизнью, чем вызывала смешки и колкости с обеих сторон.

«Ой, а где наша третья голова?», - любил поизмываться над средним Эрл. – «Наверное, её отрубил какой-нибудь храбрый рыцарь!»

«И нам пришили чужую», - подхватывал Ун. – «А давайте поищем шовчик!» Эол закатывал глаза, и головы с двух сторон заливались раскатистым смехом. Собственное чувство юмора обожали оба.

Дерево, действительно выглядело аппетитно. Его листочки были так вкусны и сочны, так густо росли, что каждый раз притягивали к себе драконьи взгляды, морды и носы, которые в итоге, позабыв про свои прошлые кулинарные привычки, набрасывались на отяжелевшие ветви и очень быстро обгладывали их, как косточки.
«Благо опыт есть», - умиротворённо прислушивался к урчанию в животе Ун. «Ага, и зубочистки всегда под рукой», - вторил Эрл, сплёвывая ошмётки древесной коры.

- Надоело!.. – внезапно донеслось откуда-то сверху дерева.

«Ему надоело!» - Эрл хохотнул, предвкушая очередную возможность позубоскалить.
«Гыыыы» - радостно осклабившись, отозвался Ун.

Но тут обоих привлёк странный, незнакомо хрумкающий звук. Головы с двух сторон, по-лебединому выгибая шеи, высунулись из кроны дерева и уставились на Эола. Задумчивая голова, медленно и сосредоточенно хрустела чем-то жёлтым. Яркие крошки сыпались вниз, туда, где сквозь наполовину объеденную крону виднелись остатки жёлтого черенка, прикреплённого в самом центре дерева.

В следующее мгновение во всех трёх головах погас свет.

***

«Здесь темно!» - Эрл попытался нащупать что-нибудь вокруг себя и нащупал.

«Конечно, темно, здесь везде темно» - Ун тоже попытался изучить окружающее пространство, но натыкался лишь на чужие животы, ручки и ножки.

«И тесно!» - узнали братья третий голос. – «Так что осторожнее».
Эрл и Ун переглянулись.

«Отлично!» - Эрл пытался осознать происходящее. – «Теперь мы тройняшки».
«И, похоже, скоро должны родиться» - отозвался Ун.

«А всё потому, что кому-то, видите ли, надоело быть наказанным!» - не унимался Эрл.

«И теперь нас, по-видимому, вознаградят!» - ёрничал Ун. – «Ну, погоди, вот выйдем отсюда на свет, там поговорим по-другому». Ун уже мысленно разминал кулачки.

«Поверить не могу!!» - Эрл чуть не подпрыгнул от удивления.

«Что случилось?» - повернулся на голос Ун.

«Он – девочка!..»

Эола закатила глаза. «Отстаньте», - и она легонько толкнула локтями обоих братьев. – «В конце концов, мы по-прежнему вместе, только теперь немного по отдельности. Впрочем, так оно всегда и было».

«И мы всё равно ничего не вспомним после рождения», - продолжала она. – «Так что перестаньте спорить и лучше послушайте, какая красота…»

В наступившей густой тишине, сквозь плотную завесу темноты едва слышалась мелодия. Лёгкий ветерок вплетал её в шелест древесной кроны, шуршал оголёнными ветками, срывая остатки облетающей бахромы. И очередной ярко-жёлтый лист, почуяв свободу, взмывал и кружился на ветру, всё дальше и дальше от дерева… навсегда удаляясь от своего изумрудно-зелёного, привязанного к древесным ветвям, прошлого.