Неведомое. Глава XXX VIII

(продолжение. Предыдущая глава ХХХVII– http://www.proza.ru/2020/03/28/1981)

(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)

       - Это что такое?.. Черт знает что!.. Вы что-нибудь понимаете, дженльмены?..  Кто это был? – занервничал доктор Глухов.
       - Похоже, что какой-то мерзопакостный чертик убежал из ада, привел с собой целую шайку мертвецов, и теперь у них за атамана… - предположил Верещагин.
       - Не все ли вам равно, господа, кто таков этот негодяй – колдун, волхв, какой-то опустившийся до уголовщины жрец или факир! Нужно немедленно действовать! – подал голос Каминский.
       - Что вы предлагаете, Владислав Леопольдович? – спросил следователь.
       - Я думаю, что этот… Э-э-э… Как мы его назовем?
       - Назовем его пока Факиром. – ответил Зосим Петрович. – Так будет и понятнее и удобнее. Судя по голосу человек он не старый, явно моложе тридцати лет, скорее всего ему не более двадцати трех-двадцати пяти лет. Говорит правильно, значит не местный,  но  не похоже, что большого ума и образования. Это недалекая шпана, господа, пытающаяся казаться полубогом или даже богом. Парень явно замахнулся на то, что ему несомненно не по плечу… Продолжайте, Владислав Леопольдович.
       Журналист посмотрел на него с любопытством, потом улыбнулся: - Я тоже так думаю, Зосим Петрович. Этот, как вы говорите, Факир - просто поганый мальчишка, к которому в руки попал волшебный ключик, принадлежащий самому дьяволу. Вот он и куражится, чувствуя себя всесильным…
                Селятин   присушался к грохоту ударов: - Похоже, бьют топорами… Выдержит ли дверь, Севастьян?
       - Ничо, барин, - ответил Севастьян. – Доски, что твое железо. Исчо от старого острога достались, с мореного дуба. Их и пуля не береть, отскакивают от них пули-то… Топором-то не скоро прорубишь. А окна высоко, без лестницы не достать. А я и ставенки закрыл наглухо. Они у меня железом обиты и на винты прикручены...
       - Предлагаю устроить перед дверью баррикаду, на всякий случай. Заложить ее мебелью и чем-нибудь тяжелым. Рано или поздно дверь проломят, и тогда нам не сдобровать! – предложил Глухов.
       - Так что нам делать, Каминский? – прервал его Верещагин.
       - Нам нужно просто перебить его войско, пока он не вернулся. Думаю, это не представляет особой сложности. Каким-то образом Факир заставляет мертвых гоняться за живыми с топорами и ножами. Как он это делает, я не знаю. Только его слуги не обладают ни разумом, ни элементарным мышлением. Они механически выполняют то, на что их настроил хозяин…
       - Он владеет гипнозом! – неожиданно вставил Селятин. – У меня есть сведения, что кадавры в аномальной зоне легко подчиняются медиуму-гипнотизеру и выполняет его команды.
       - Вполне возможно! – поддержал его журналист. – Откуда у вас эти сведения, Нил Карпович?
       - Ваш приятель фон Лютцов поделился, господин журналист.
       Каминский улыбнулся: - Надо же! Насколько я знаю, советник никогда не делится секретами.
       - Я вызвал его на откровенность, обаял в приватном разговоре…
       - Прекрасно!.. Я продолжу, с вашего позволения… Так вот!.. Думаю, что сражаться с ожившими кадаврами не представляет большой сложности. Это мясники, а не охотники. Похоже, что их хозяин, никогда не участвовал в бою и не представляет, как протекает стычка с вооруженным противником. Предлагаю, согнать кадавров с крыльца, собрать их в одну кучу и перестрелять к чертовой матери, пока Факир нам не помешал.
       Верещагин скептически хмыкнул: - Вы это серьезно? Как вы себе это представляете, Владислав Леопольдович?  Открыть настежь дверь и сказать им, мол, извините, господа, мы сегодня не принимаем, сойдите, пожалуйста с крыльца, там недавно вымыли пол, а вы ноги не вытерли, не дай бог натопчете? Боюсь, эти ребята политеса не знают, а сразу пустят в ход топоры и ножи.
       - Так как прогнать мертвецов с крыльца, пока они не прорубили дверь, и заставить кадавров собраться вместе? – спросил доктор.
       - Очень просто! Нужно показать им живого человека, так сказать, наживку, на которую они обязательно среагируют. А потом влепить каждому из них пулю в голову.
       - Хм-м! Давайте попробуем! – сказал Верещагин. – Кого назначим на роль живца? И как покажем его тухлым джентльменам? Откроем дверь?
       - Дверь открывать нельзя – мы не знаем, сколько их. Если их много и они ринутся всей толпой, мы просто не успеем всех истребить: - засомневался Селятин.
       - Предлагаю, забраться на крышу крыльца и подразнить их своим видом. Если они клюнут, то непременно соберутся перед крыльцом. Тут только успевай стрелять! Палить придется сверху вниз, как раз их головы представят отличную мишень. Расстояние – минимальное для любого оружия, вполне достаточное даже для карманного револьвера Нила Карповича, и, я думаю, совершенно безопасно для стрелков: – высказался Каминский. Эффективно и никакого риска. Разумеется, если соблюдать осторожность на покатой поверхности, имеющей небольшой уклон.
       - Поддерживаю! – сказал Верещагин и оглядел присутствующих. А вы, что думаете, господа?
       Все согласились, только Воронин засомневался: - Дозвольте про крышу слово молвить… Дюже ветхая она… Дранка худая на ей, да и перекрытия с гнильцой, давно поменять сбирался, даже бревно новое уготовил для стропил, да как-то все недосуг было... Не ровен час, провалитесь….
       - Будем осторожны, братец, - улыбнулся Каминский. – Спасибо за заботу!
       - Побереглись бы, барин!
       Журналист махнул рукой: - Обойдется! Как туда можно попасть, Севастьян?
       - Дак с чердака через окошко по карнизу можна сподобиться прям туда и соскочишь. Там меньше сажени будет.
       - М-да!.. Это уже не так весело… Прыгать с такой высоты на гнилую крышу… Пожалуй, чревато!
       - А если спуститься по веревке? Там есть, к чему её привязать? – спросил Селятин.
      - Нетути, барин, досочки-то хлипкие, не дай Бог!
       Следователь и Каминский переглянулись.
       - Что думаете делать, Владислав Леопольдович?
       - Все равно придется лезть, тут уж ничего не поделаешь! Вы со мной?
       - Разумеется! Где у тебя лаз на чердак, Севастьян?
       - В сенях лаз, как раз над дверью будет.
       - А веревки у тебя найдутся?
       - Как не найтись, есть, канечна. Саженей с два десятка наберется в трех отрезах. Ишшо с волокуши можна снять аршин десять, коли недостача станет…
       - Нам вполне хватит, братец. Тащи веревки сюда.
       - Дык в сарае веревки-то. Вместе с упряжью на столбах  развешаны.
       Каминский разочарованно хлопнул себя по ногам: - Вот те раз! Вроде бы есть, и как бы их нет! Черт подери! Вот незадача!
       - Придется рисковать, Владислав Леопольдович. Будем соблюдать осторожность…
       - М-да… А что поделаешь! Ну, с Богом, Нил Карпович! – Каминский троекратно перекрестился.
       - С Богом! – повторил Селятин и тоже осенил себя крестным знамением.
       - Зосим Петрович, можно вас попросить…
       - Об чем, Владислав Леопольдович?
       - Поменяться со мною напитками. Я вам коньяк, вы мне ваш замечательный жидкий динамит Свирского.
       - Ага! Распробовали, наконец! Держите, дорогой! Для вас готов даже безмерно пострадать от неутоленной жажды!
       - Я предпочитаю коньяк, но в данной ситуации ваш волшебный эликсир противу простуды будет весьма кстати. – улыбнулся Каминский, передавая Верещагину свою фляжку. - Думаю, вы не пожалеете.
       Помощник следователя тут же отвинтил пробку и сделал основательный глоток.
       - Ну, да!.. Вкусно… Чуть покрепче доброго кваса.
       Каминский засмеялся: - Вам, Зосим Петрович, впору царскую водку пить с вашим луженым желудком. Кстати, а позвольте еще и ваш оригинальный носовой платок, больше напоминающий простыню, в довесок к коньяку, так сказать?
       - Да пожалуйста! Сморкайтесь на здоровье! – засмеялся Верещагин и без промедления отдал требуемое.
       Воронин подставил под люком стремянку, взобрался под потолок, открыл люк и скрылся в темноте. За ним поднялись на чердак и следователь с журналистом.
       - Ничего не вижу, темнота, хоть глаз выколи… - сказал Селятин.
       - Сейчас, Нил Карпович… Я сейчас… Каминский чиркнул спичкой и зажег огарок свечки, предусмотрительно захваченный им с собой.
       Слабый свет свечи позволил увидеть внутреннее расположение чердака. Воронин указал на небольшое окно, чернеющее справа.
       - Вот то окошко. Под им карниз в половину локтя. Ступать можна. Коль голову не вскружит, дойтете до угла, а за им в двух саженях и крыша  над крылечком… Ох, побереглись бы, хлипко там, не дай Бог, что случится…
       - Не дрейфь, дружище! Где наша не пропадала!
       Охотник покачал головой, открыл окно и помог спутникам выбраться наружу. Потом подал журналисту винтовку, высунул из окна голову, и проследил за ними, пока стрелки не исчезли за углом дома. Воронин глубоко вздохнул несколько раз перекрестился.
       - Помоги им Боже! – с чувством сказал он.
         
       Когда помощник следователя и доктор остались одни, Верещагин посмотрел на доктора и сказал: - Шел бы ты отседова, Ерофей! Не твое это дело! Иди лучше посмотри, как там девки и бабы почивают… И твой басурман, варварское отродье, … язычник хренов себя чувствует. Чтоб он сдох, проклятый!
       - Я им всем морфию дал, изрядную дозу каждому. До полудня проспят. Делать там мне нечего.
       - Все равно! Иди и закройся там. Хочешь, я тебе свой револьвер дам?
       - А ты с чем останешся?
       - А у меня карабин и вот это. – Верещагин достал из кармана и показал тяжелый стальной кастет с острыми шипами на торце. Этой штукой я на малине у Сеньки Хорька в знатной драке в прошлом годе двум бандитам, из его шайки, головы пробил.
       Глухов с ужасом посмотрел на него и отрицательно замахал руками. – Страсть-то какая! Не надо мне твоих прибамбасов, Петрович. Я все равно стрелять не умею!
       - Ну, как хочешь! А теперь сгинь!... Севастьян, ты здесь тоже вряд ли пригодишься. Возьми с собой кавказский кинжал на всякий случай. Запритесь с доктором в доме, хорошенько спрячьте медалион  и берегите баб! Заложите дверь чем-нибудь тяжелым из обстановки, а ежели у нас что-то не так выйдет… Допустим, побьют нас… постарайтесь продержаться, как можно дольше. Бог поможет!  Только сами не плошайте!
       Доктор кивнул и трижды перекрестил Верещагина: - Храни тебя Господь, Петрович!
       - Ничо, Ерофей! Выдюжим!
       Охотник поклонился в пояс, увел Глухова в дом и закрыл за собой дверь на железный крюк. А Верещагин закурил, проверил револьвер и надел кастет на пальцы левой руки. Потом хлебнул коньяку, сел на лавку против выхода на крыльцо и стал ждать, чем закончится вылазка Селятина и Каминского на крышу.  Помощник следователя неторопливо пускал дым в потолок, прислушивался к тому, что творится на крыльце, и прикидывал, как нужно будет ему действовать, если кадавры все-таки выломают дверь.

(продолжение следует. Глава ХХХIX – http://www.proza.ru/2020/04/01/2155)