6 глава - Воскресенье

 
      Сегодня воскресенье. Вся семья собирается в церковь. И дед Валерий, разбросав в камине догоравшие угольки, закрыл вьюшками дымоход.
- Павел, я знаю, ты не веришь искренне в  Бога, но я думаю, тебе надо сегодня пойти в церковь. А после Литургии мы собираемся в Доме культуры, чтобы обсудить проблемы наши. Общинники давно уж хотят с тобой погутарить, - проговорил дед Валерий.
- Спасибо за приглашение, - отозвался Павел. - Я  и сам хотел пойти с вами, но неловко было напрашиваться. А в Бога я сердцем верю, но умом еще не проникся.
      Со второго этажа спустился Иванко и, услышав разговор, продолжил рассуждение:
- В Бога начинают верить либо с детства, либо когда Он поможет в беде, либо от больших знаний, когда начинаешь понимать, что такой прекрасный мир никак не мог возникнуть по воле тысяч случайностей. Но меня удивляет другое, - продолжил Иванко, надевая полушубок и выходя с Павлом в сени. - Совсем незначительный факт. У Христа было 12 учеников, и многие из них очень усомнились в Нем, когда Он погиб на кресте. Многие из-за боязни тюрьмы отреклись от Него как, например, Петр. Но... почти все потом отправились проповедовать учение Христа в разные страны, да так убедительно, что за ними пошли тысячи. Им поверили. А сами апостолы почти все мученически погибли. Значит, было великое чудо - ВОСКРЕСЕНИЯ! Только оно могло так потрясти и убедить маловерных учеников и превратить их в Апостолов Христа. Ну, а коль было Воскресение, значит,  был и Иисус - Богочеловек, Сын и Посланник Божий. Это доказывает, что есть Господь Бог, то есть  та Великая, Справедливая, Любвеобильная и Могучая Сила - Творец всей вселенной! - закончил свою речь Иванко.
- Ты почти убедил меня, Иван, - ответил со вздохом Павел. - Я слишком мало знаю о христианстве.
     По дороге к ним присоединялись соседи и, обсуждая свои житейские проблемы, все медленно поднимались на холм в центре села. Красная горка - так называли это место поселяне. Вокруг дороги росли ровно подстриженные кустарники акации, за ними с одной стороны была расположена детская площадка с горками, ледяными фигурками зверюшек, деревянными домиками на курьих ножках. С другой   - начиналась березовая роща, прекрасная и в зимнее время года. Среди пушистых заснеженных деревьев стоял особняк, напоминавший дворянскую усадьбу. Весь белый с колоннами и балкончиками, а над входом примостилась скульптура раскрывшей объятия совы. Павел подумал, что, должно быть, это и есть Дом культуры совместимый со школой, так как символ совы явно напоминает о знаниях, о мудрости.
    Недалеко от беленого особнячка, в самом центре холма, возвышалась небольшая деревянная церковь. Все молча входили в нее, останавливались у аналоя. В  зале было много икон, горели свечи, слабо освещая небольшое помещение; слышалось тихое пение певчих. Павел подумал, что молитва помогает верующим очистить душу, а еще - им есть на Кого надеяться. Один из русских философов писал, что крестьянин счастливее  уж тем, что он, не мудрствуя, искренне верит всей душой в  Господа. Даже если у него умрет ребенок, то крестьянин легче перенесет утрату, потому что уверен, дитя уже на небесах и ему там хорошо.
     В это время раздалось громкое пение в глубине алтаря, раскрылись царские врата, и вышел священник. Он пел сильным голосом, и отзвуки его летели, как птицы к самой вершине храма и разлетались далее над заснеженной тайгой. Павел любил пение, он весь попал под власть музыки, она доходила до самого сердца, как бы очищая «накипь» с души.
     Служба закончилась, дети и молодежь быстрым шагом направились  в парк, пожилые и все семейные, имеющие право голоса в обсуждении многих вопросов, чинно выходя из церкви, пошли в Дом культуры. По дороге останавливались подышать свежим морозным воздухом, поговорить о сегодняшнем выступлении семьи кузнеца.
- Интересно мне, что мудреного затеяла семья кузнеца - Михаил с Валентиной? - проговорил седенький старичок - друг деда Валерия.
- Да, Семеныч, что-то давненько ничего особо интересного нам на воскресных лекциях не рассказывали. Лесоводы в прошлый выходной лишь говорили о том, как помогла перепаханная полоса при пожаре, и как лучше за ней следить, - добавил дед Валерий.
- Ленятся, я считаю. Жизнь у нас пошла стабильнее, спокойнее, нет большой нужды развивать науку, - кипятился Семеныч.
     Павлу стало смешно от такого высокопарного слова «наука», при упоминании всего лишь о какой-то воскресной лекции. А Семеныч не унимался:
- Я вот своих домочадцев ругаю. Говорю им - скоро наша очередь давать отчет о земледелии, а что мы за последние полгода сделали? Пройдет еще лет 5-10, и земля истощится, не станет давать таких урожаев. С нас селяне спросят, чем плодородие улучшить? - ворчал Семеныч, усаживаясь на широкую скамью в небольшом светлом зале.
     На сцене развешивали «наглядные  пособия» и расставляли на столе небольшие железные конструкции. «Будто я попал на настоящий научный симпозиум», - усмехнулся про себя Павел. Когда в зале установилась тишина, мужчина, по всей вероятности, тот самый кузнец Михаил, встал и, набрав побольше воздуха, начал сбивчиво свою речь. Он был могучего телосложения, лицом походил на цыгана. Во время своего рассказа он размахивал руками, кивал головой и даже умудрялся топать ногой в знак большей убедительности. Миловидная женщина, сидевшая за столом - его жена, время от времени вставляла свои пояснения или же тихонько дергала мужа за рукав, пытаясь успокоить его бурную жестикуляцию.
     Этот кузнец, напоминавший мифологического Гефеста, своей необычной идеей смог увлечь даже скептически настроенного Павла: «Как видно, прочитав в одном из научных журналов о строении пирамид и их необычной энергетике, он создал подобное из железа в миниатюре и хочет использовать (ох, знали бы об этом  фараоны), как холодильник. Как заверяет Михаил - яйца второй месяц не портятся, молоко дольше обычного не киснет. Чудеса! Что же там за энергетическое поле образуется? А может – просто зима сейчас, вот и не киснет. Дождемся-ка  жары».
      Но больше всего в речи Михаила поразил Павла даже не научный, а психологический фактор. Не стоит стремиться попасть на какие-то международные симпозиумы или конференции, ведь главное для любого из нас, чтобы о наших достижениях знали близкие, родные, друзья или недруги, то есть люди, которых мы хорошо знаем. Даже всемирная любовь нам представляется все с теми же знакомыми лицами.
     Рядом зашушукались:
- А может, попробуем животных лечить этой штуковиной?
- Что ты, Семеныч! Мы лечим, а не экспериментируем на живых существах. Вот убедимся в безвредности этой штуковины, тогда и решим, - жестко отрезал дед Валерий.      
«Да, а у нас все еще процветают научно-исследовательские институты, которые можно было бы точнее назвать «медицинскими концлагерями для животных», - подумал с грустью Павел. Лекция закончилась. Обсуждение оставили на следующее воскресенье; всем хотелось серьезно обмозговать это «чудо». Как сказал еще Августин Блаженный, что чудеса не противоречат природе, они лишь противоречат нашим знаниям о ней.
      Большая часть из присутствующих, обступив Михаила и Валентину, вышли с ними в холл. В зале осталось самое старшее поколение общины; старейшины семейств удобно устроились за столом на сцене и приняли серьезный вид. Как никак правительство!
      Пожилой человек лет 60, невысокий, худощавый, казалось бы, совсем не представительный - даже без привычного на телеэкране думского пузка, уверенно поднявшись и упершись руками о край стола, начал бодро говорить:
- Итак, наше заседание старейшин селения Круглое можно считать открытым. Лекцию мы прослушали, но надо немало подумать над этим вопросом. Ведь наш главный принцип, как у врача - не навреди. Хорошее старое, проверенное многолетним опытом следует сохранять, а новое не спешить применять - это вернее будет.
      А Павел про себя добавил: «У нас же наоборот. Не успел ученый что-то произвести, как тут же трубят о сенсации, деловые бизнесмены вводят на производство, и вот она новинка на прилавках, снабженная красочной оберткой. Глупая любознательность обывателя, жадность предпринимателя и гордость ученого - сыграли глупую шутку над миром, называемую научно-технический прогресс».
- А сейчас хотелось бы познакомиться всем нам с нашим гостем, - продолжал разговор глава Совета старейшин. Он вышел из-за стола и направился к Павлу. - Давайте знакомиться, Евгений Петрович - выборный староста нашего досточтимого Совета старейшин, - проговорил он, обводя рукой собравшихся за столом.
Павел поднялся, пожал протянутую руку, назвал свое имя и наклонил голову в знак приветствия всех. А далее все пошло, как вечер вопросов и ответов. В команде Павла оказались: дед Валерий, семейство врачей, что лечили его, и Анна. Она хотя и не относилась к старушкам, но была самая старшая из женщин в семье. Они помогали Павлу отвечать на задаваемые вопросы, так как знали о его жизни уже многое, а иногда и осекали особо ворчливых, которые боялись, что рассказы Павла растлевающе подействуют на «нравственно не созревшую молодежь». Положил конец этой интересной, но становившейся довольно острой, викторине староста:
- Я думаю, что мы утомили нашего гостя. Он еще не совсем оправился от болезни. А тем, кто боится его рассказов, я вот что скажу - наши  дети читают современные книги. Они знают достоинства и недостатки большого мира, и если один человек сможет растлить нашу молодежь, то грош цена нашему воспитанию. На этом я предлагаю закончить заседание Совета старейшин.
    Возвращаясь  вечером домой, Павел, разглядывая идущих впереди мирно разговаривающих или горячо спорящих пожилых  людей, думал о своих родителях: «Сидят в своей малогабаритной, и все их развлечения - один телеящик. Повзрослевшие дети почти не появляются на пороге их скромного жилища, хорошо, если позвонят раз в неделю. Внуки - вообще редкость в современных семьях (не видят люди своего спокойного будущего, потому и детей иметь не решаются). А о каком участии старичков в общественной жизни может идти речь?! Молодые считают себя умнее, грамотнее, современнее, тем самым, давая понять, чтобы уступили дорогу жизни, оставаясь на ее обочине, так называемом заслуженном отдыхе. Но у нас есть зачастую горячая молодость и будущее, у них же - умудренный опыт и только настоящее».