14 глава - Новый год

        Рождество и Новый год совершенно разные, но, несомненно, самые прекрасные зимние праздники. Рождество несет в себе чувство очищения, желание любить мир. А Новый год вспышками огней и хлопушек, веселым пиром и ночным карнавалом позволяет забыть прошлогодние беды и надеяться только на лучшее. Романтическая Новогодняя ночь всегда полна чудес и веселья. Наверное, не найдешь ни одного человека, который бы не любил Новый год.
        Сегодня ночь под Новый год. В Доме культуры собрались все поселяне от мала до велика. Малыши и дети чуть старше, покружив вокруг елки с Дедом Морозом и Снегурочкой, получили подарки и отправились к 10 часам вечера спать в библиотеку, где были разложены для них   постельки, и потрескивала жарко натопленная печь.
        Взрослые в это время уже занимали места вокруг праздничного стола. Павел после серьезного разговора с дедом Валерием и старостой общины, остался в кабинете и еще часа два строчил в записную книжку все то, что услышал сегодня. Он боялся, что после веселой новогодней ночи, что-нибудь да забудется, а будет ли еще время поговорить? Павел даже отказался от ужина, потому сейчас у него сосало под ложечкой, но собравшиеся явно не торопились прикасаться к этим аппетитным блюдам. Павел даже в тайне злился на такую длинную речь Евгения Петровича. Но наконец-то притушили свечи, и прозвучал тост: «За Старый добрый год!» Послышались звуки хлопушек, шумные поздравления и все, выпив по бокалу хмельного напитка, принялись за угощение.
         Праздник был в самом разгаре. На сцену вышли Дед Мороз и Снегурочка и начали новогодний вечер, который велся в виде импровизированной сказки - концерта. Из темного угла появились Баба Яга и Бармалей, исполняя замысловатый, но такой захватывающий своей ритмикой танец, они время от времени выхватывали из сидящих какую-нибудь «жертву» и требовали выкуп. Пленник, «не на шутку испугавшись», выходил на сцену и исполнял загодя подготовленный танец, песню или другой театральный номер. Павел надеялся, что его как гостя минует эта учесть. Он ведь не знал о такой традиции - быть нашпигованным артистическими номерами, как новогодняя утка - яблоками.
          Но... этих «злодеев» очень интересовал его, чужака, выкуп. Павел попытался оправдаться, но со всех концов стола только и слышалось: «На сцену!» Павел ошалело озирался по сторонам, как бы ища защиты и помощи. На ум кроме стихотворения «Мороз и солнце» или тому подобного ничего не приходило. «Не петь же им,  как в лесу родилась несчастная  елочка, которую спилили», - думал, совсем падая духом, Павел. И вдруг он услышал спасительный шепот: «Идите смелее. Я Вам помогу». Павел обрадовано обернулся и увидел рядом стоящую ослепительно красивую Ксению. Золотистые волосы волнами рассыпались по плечам, маленький ротик чуть морщился в озорной улыбке, а карие глаза блестели, словно золотые шары на веточках елки. Она была одета в белое, тонкого холста платье, чем-то напоминавшее тунику.
 - Ксения, ты сегодня напоминаешь мне Прекрасную Елену, - шепнул ей Павел, когда они  добрались до пыльных занавесей сцены.
- Замечательная мысль! - рассмеялась Ксения. - Вспомните хоть немного из монолога Париса, а я буду Вашей Еленой. Быть может, что-нибудь  и получится из этой затеи?
         Она быстро вытащила из ящика с актерским реквизитом старую запыленную шторину и набросила ее на плечи Павла. Новоявленный Парис вызвал шквал смеха и оваций, появившись на сцене в таком, по меньшей мере, странном одеянии и с совершенно серьезным лицом. Но ему было не до улыбок, Павел старательно вспоминал хоть 10 строк из «Илиады». Он долго махал полой своего экстравагантного плаща (явно с чьего-то окна) и пролепетал кое-что из бессмертной поэмы Гомера.
         Ксения во второй раз спасла положение,  чудесно прочитав монолог прекрасной гречанки. Она так страстно говорила о любви, что Павел был поражен ее актерским дарованием. Но, наконец-то, испытание сценой закончилось. За кулисами было душно и они, взявшись за руки, выбежали в холл.
         Оба от души смеялись, вспоминая свою импровизацию:
  - А ты, а ты... перепутал и два раза назвал меня Ксенией, вместо Елены, - еле выговаривая слова от смеха, проговорила Ксения.
 - Я вообще врал, как только мог, - смеясь, оправдывался Павел. Опираясь одной рукой о подоконник, а другой все еще сжимая руку девушки. - Представляешь, я «Илиаду» читал лет десять назад. Что я мог из нее вспомнить?
 - Но ты, Павел, так красноречиво признавался в любви, а главное, с какой настойчивостью звал убежать с тобой, - шутила Ксения.
         Потихоньку напряжение спадало. Они успокоились.
  - Выйдем на улицу, здесь душно, - предложила Ксения.
        Павел хотел возразить, что простудимся...
 - Нет, нет, пойдем! - бросила на ходу она в ответ и потянула Павла за собой.
         Морозный воздух сразу же освежил раскрасневшиеся лица и заставил поежиться. Павел снял джемпер и накинул его на плечи Ксении. Она повернулась к нему лицом и, глядя прямо в глаза, спросила, жарко дыша и время от времени пробегая язычком по пересохшим губам:
   - А если, если я была бы такой же прекрасной, как Елена? Ты увез бы меня с собой в ваш мир?
        Павел взял ее за плечи, серьезно посмотрел в горящие глаза и, видя, что она совсем не шутит, проговорил:          

- Ты намного ее красивее, но ... я чужой тебе, ты не знаешь нашего мира. Ты будешь там несчастна.
- Нет, нет, - топнув ногой, вскричала Ксения. - Я кажусь тебе глупой девчонкой, которой захотелось попутешествовать?! Да я больше всего на свете люблю своих родных, наши просторы, Круглое. Но ты, ты скоро уедешь! После Нового года через день, два приедут нефтяники! - почти в отчаянии выкрикивала она.
 - Что с тобой, Ксения, успокойся, пожалуйста, - крепко сжимая ее за плечи, сказал Павел.
         Ее подбородок предательски дрогнул, и слезы градом полились из глаз.
 -Я люблю тебя, Павел, люблю, понимаешь! Я знаю, что ты еще не успел меня узнать и также сильно полюбить, но клянусь - ты будешь самым счастливым мужчиной на земле! Я же тебе тоже нравлюсь? Правда? Скажи, - проговорила она и вся напряглась, как струна.
        Павел нежно погладил ее по волосам, печально улыбнулся и тихо сказал:
- Девочка, милая, ты самый великий соблазн в моей жизни. Но мы не сможем любить друг друга. Мы слишком разные, у нас нет связующей нити. Слишком различно наше воспитание, привычки, нравы. Я любил бы тебя за красоту и молодость, а ты меня пока я кажусь тебе здесь необычным, таинственным, приплывшим из другого мира на корабле с алыми парусами Греем. Мы захотим переделать друг друга под свой нрав и стиль жизни и лишь испортим тем. Души наши не примут такую любовь. Чувство померкнет, и лишь останется печаль о несбывшейся мечте...
         Он замолчал. Глаза Ксении высохли и сейчас, лихорадочно блуждая, смотрели то на Павла, то на снег, как безумные.
   - Значит, ты отвергаешь меня? - еле слышно проговорила она.
   - Я не смогу забрать тебя и любить так, как ты этого достойна. Прости, Ксения, что встретился на твоем пути и Ивана.
  - Причем здесь Иван? - еле сдерживая обиду и гнев, проговорила она.
  - Он глубоко любит тебя, Ксения.
 - Ах, вот как!? Ты отвергаешь меня и толкаешь к другому! Ну что же, госпожа сваха, - вся пылая от обиды, выкрикнула Ксения, - считайте, Вы справились со своим заданием. Я выйду замуж за Иванко. И он будет самым счастливым из мужчин! Прощайте! - она быстро дернула плечами, скинув джемпер, и бросилась в холл.
        Павел долго стоял на улице, но холод понемногу остудил и его разгоряченную голову. «Онегин из меня не получился, как впрочем, и Парис, одним словом, неудачник я», - вздохнул он, поднял джемпер, отряхнул его и медленно открыл дверь.
         В зале уже разнесли столы, в полумраке звучала мелодия Вивальди. Мужчины медленно и грациозно вели в танце своих дам. Павел сел на скамью у стены, тихая мелодия и мерцающий свет свечей понемногу успокоили его. Он видел, как мимо проплыла  красивая пара - Ксения и Иван. Она положила голову ему на плечо, а он нежно и бережно, словно хрустальный сосуд держал ее за талию. «Я думаю, они сумеют быть счастливыми. Они просто созданы друг для друга»,  - вздохнув, подумал Павел.
        Немного успокоившись за Ксению, он хотел было пойти домой, веселье не шло ему на ум. Но музыка сменилась, и был объявлен белый танец. Павел вдруг увидел медленно идущую в его сторону Анну. Он моментально встал и сам сделал шаг навстречу, сердце забилось: «А вдруг выберет другого?» Видя его поспешность, Анна заулыбалась и сказала:
 -  Вы правы, я хотела именно Вас пригласить на вальс.
 - Благодарю. Но почему опять это чопорное «Вы»? Мне помнится, еще сегодня утром мы перешли на более теплое «ты», - сказал Павел.
         Она была хороша: гладко зачесаны волосы, огромные, казавшиеся в полумраке бездонными, глаза; стройную фигуру облегало черно-белое платье. Анна улыбалась, и глаза ее искрились, она уже не казалась Павлу холодным айсбергом, а скорее чистым журчащим родником.
 - Ах, как бы мне хотелось, чтобы ты Анна оставалась такой же веселой и улыбчивой всегда, - восхищенно глядя на нее, сказал Павел.
 - Разве может быть праздник каждый день? - удивленно посмотрев на него, спросила она.
 - Праздник – это, конечно же, редкость, но улыбка могла бы остаться, хотя бы для меня, - глядя ей прямо в глаза, прошептал Павел.
 - Мне сегодня очень хорошо, а что будет завтра, не знаю, - ответила Анна.
- Но еще не поздно узнать. Я предлагаю испытать судьбу. Ночь под Новый год самая вещая. Пойдем на улицу, погадаем!
        И он увлек Анну в распахнутую дверь. Набросив одежду, они поспешно вышли на крыльцо. Павел, взяв Анну под руку, быстро повел ее к перекрестку дорог и, остановившись, тихо прошептал:
 - Слушай.
        Они стояли молча минуту, другую, и Анна вдруг засмеялась.
 - Я, словно девчонка, выслушиваю свадебный поезд! Может, еще под окнами пойдем слушать, или посоветуешь ведро на ночь закрыть, а ключ под подушку положить, чтобы  суженый-ряженый пришел во сне его просить, - шутила она.
 - А если я попрошу ключ от твоего сердца? Ты отдаешь его мне? - вдруг серьезно спросил Павел.
 - Что ты, Павел?! - прошептала испуганно она и, отступив назад, провалилась в снег. Павел подхватил ее за талию, поднял из сугроба и медленно опустил на дорожку. Ее испуганные глаза  и губы были так близко, он крепче обнял ее и поцеловал.
        В этот момент позади послышался хруст снега, и раздался хмельной разговор двух друзей -  деда Валерия и Семеныча.
 - Вот и я говорю, что удержаться на ногах при сегодняшнем  ветре невозможно. Ну уж эта молодежь, опять весь спуск укатали. Нет, Валерий, ты как хочешь, а я лучше поеду, - падая на дорожку, пробормотал Семеныч.
  - Пусти, увидят, - прошептала Анна и, оттолкнув Павла, быстро пошла по улице.
 - Эй, молодежь! Помогите двум старикам дойти до хаты, - пробасил дед Валерий. - Э, да это же наш Павел. Вот уж повезло.
        Павел был рассержен появлением двух друзей, но, видя их веселые бесшабашные лица, улыбнулся и сам, аккуратно поддерживая старичков, повел их на ночлег, удерживая от «праздничного ветра».