Феномен Макара Пупырышкина

            Пупырышкин готовился смотреть футбол. Наши играли в отборочном турнире с англичанами на их Уэмбли. По этому поводу Макар Велиорович (угораздило же деда с бабкой назвать его папашу в честь Великой Октябрьской революции!) – дослужившийся к своим сорока годам до старшего научного сотрудника НИИ точной механики, вернувшись с работы, принял душ, поужинал, пропустив пару стопок «Путинки», и улёгся в ожидании на диван перед телевизором. До начала трансляции было время, и он незаметно задремал.
      Проснулся Макар от дикого рёва. Непонимающе вертел он головой по сторонам – вокруг него на трибунах кишели болельщики, размахивавшие красно-синими британскими флагами, многие были раскрашены такими же крестами по телам и физиономиям. На зелёном газоне нетерпеливо перебирали ногами футболисты – наши в белых, англичане – в красных майках. В динамиках стадиона раздавался голос английского комментатора, нашего не было слышно. Макар взглянул на себя и обомлел: как он был дома в пижаме и в шерстяных носках, так в них и сидел в пластиковом кресле среди этой инородной массы – судя по всему, на чёртовом Уэмбли. То, что это был Лондон, он понял сразу, хотя никогда в жизни не выезжал из своего научного городка Курчатовска далее столицы, да один раз по путёвке побывал на Алтае в Белокурихе.
    «Что за чёрт?» – изумился Макар и ущипнул себя за ляжку. Ляжка отозвалась болью, и стало ясно, что всё происходящее – не алкогольный бред и даже не похмельный синдром. Его размышления прервал бугай в майке с красным следом босой ноги на груди и надписью «Do not press!»1, поэтому Макар принял его за футбольного журналюгу. Амбал сунул ему под нос какую-то бумаженцию и грозно произнёс знакомое по американским фильмам: «Фак ю!» Пупырышкин без переводчика понял, что его просят освободить место. Вступать в пререкания из-за чужого места на чужом стадионе в чужой стране он не рискнул, и побрёл искать место среди группы болельщиков, размахивавших российским триколором. И вскоре в сплошном рёве англичан стал раздаваться и  его крик: «Россия, вперёд!» Англичане бросали грозные взгляды на россиян, а заодно и пластиковые стаканчики, показывали средний палец, русаки в ответ рубили левой по правой руке, сгибая её в локте, и демонстративно пили водку из горла, игнорируя такую мелочь, как британские стаканчики.
     Наши, как всегда, продули. «Козлы!» – сказала соседка – крашеная под марганцовку мадам бальзаковского возраста. «Кто?» – решил уточнить Макар. «Все козлы! Наши козлы, и ихние козлы. И Абрамович козёл – нахрена «Челси» купил, если они на наши нефтебаксы нас же и бьют?!» Она посмотрела на Пупырышкина: «И ты козёл! Чё это ты в пижаму вырядился?» Тут Макар вспомнил, что он, и впрямь, одет и не по форме, и не по сезону – в осеннем дождливом Лондоне его наряд был явно вызывающим. Он вздрогнул и проснулся.
     Телевизор работал вхолостую – эфир закончился. «Проспал, раззява!» – подумал Макар с досадой. Ещё ему было обидно, что наши даже в его сне продули. Он поднялся с дивана  и стал снимать пижаму. Она была влажной. А ещё он обнаружил в её кармане окурок неизвестной марки сигарет и английскую газету «Mirror Sport» – её он подстилал под себя, чтоб штаны не промокли от залитого дождём кресла. Макар потёр в недоумении лоб: «Что за хрень?»
     Утром в «Вестях» показали репортаж с матча – всё оказалось взаправду, так, как это видел Макар в своём странном сне. «Вещий сон, что ли?», – задумался он, но тут же увидел себя в толпе российских болельщиков. В дурацкой пижаме, размахивающего той самой газетой. И та, марганцовая,– рядом. «Телепатия? Нет, скорее, телепортация!» До него дошло, что в силу каких-то обстоятельств он получил способность перемещаться во сне туда, куда ему хотелось бы попасть.
    На работе дела не клеились. Мужики с красными от недосыпу глазами обсуждали матч, на чём свет костерили игроков и тренеров. «Макар, а ты видал придурка нашего в пижаме – на тебя похож!» – «Стал бы я валюту на такое фуфло тратить, – отнекивался Макар. – Я после второго гола в наши ворота спать отправился». Разговор перешёл на то, какие средства платят нашим мазилам, и что за такие бабки они могли бы играть получше. Тема была злободневной: учёные всего НИИ точной механики и за год едва ли получали столько, сколько  один кривоногий футболёр. Месячной зарплаты Пупырышкина в 15 тысяч только бы и хватило на разовый билет на Уэмбли. Но идти на стадион ему пришлось бы пешкодралом.
    Вечером в «Вестях» показали репортаж о сборе мандаринов на Кавказе.
           – Макар, мандаринов хочу, – сказала жена Надежда Михайловна. – Они Новым годом пахнут. Хочу Нового года, надоела слякоть!
            Ей тоже было под сорок, но, не имея детей, она часто играла роль маленькой девочки. Макар, всегда бывший джентльменом, пообещал:
           – Куплю.
      Ложась спать, он представил себе горы, море и заросли мандариновых деревьев.  И вскоре оказался в саду. Но едва успел набить плодами рюкзак, как, откуда ни возьмись, на него набросилась стая лохматых овчарок-кавказцев. Макар замешкался с бегством, и один из псов успел оторвать ему от брючины солидный кусок ткани.
      –Ты чего это растранжирился?! – спросила его утром разгневанная жена. – Дома жрать нечего, а он килограммов семь мандаринов покупает!
            – Ну, ты же хотела, – начал оправдываться Макар, пряча порванную штанину.
             –  Вечно тебе не угодишь.
             – А брюки где порвал? – продолжала пытку половинка. – Вот в этих и пойдёшь на работу!
      «Надо что-то придумать. Банк что ли грабануть?». Но, вспомнив ночной кошмар с собаками, Макар от этой идеи отказался. Теперь он стал изучать уровень цен на продукты по всей России. «Так, на Белгородщине картошка почти задаром. Мясо дешевле в Тыве. Яблоки в Москве, а мёд на Алтае».
    –Ты что – ночным сторожем на рынок устроился? – спросила однажды жена. – Откуда ты всё это таскаешь?
          – Да вот, решил подработать, – принял тот оправдательную версию супруги. – Нам продукты подешевле продают.
  Но таскаться по ночным магазинчикам и ларькам необъятной России, где часовая разница более полусуток, вскоре надоело. Для ночных путешествий более подходили Западная Европа и Америка. Он, едва исполнив супружеский долг, уходил спать в другую комнату, закрывался на защёлку и отправлялся – то в Венецию, то в Лувр, то в Голливуд. Но и культурные развлечения вскоре надоели: ночью он жил в интересном, залитом зовущими огнями и весельем мире,  а днём шёл на опостылевшую, бесперспективную работу, возвращался к неприбранной жене, замордованной прелестями отечественных реформ, подсчётом каждой копейки на неотложные нужды. К тому же курс валют неуклонно рос, и вскоре покупать валюту в обменниках стало себе дороже.
          И тут Макару подвернулся случай закалымить: шеф отправлял его на неделю в Бульбаши в Белоруссию. А это – уже какая-никакая, но заграница. Пупырышкину дали немного евро и тамошних «зайчиков», которые он, правда, с огромным трудом, поменял опять-таки на евро. В командировке он сидел на воде и хлебе, но валюты немного сэкономил. И, возвратившись на родину, стал размышлять, как бы приумножить своё богатство.
         Путь случайно подсказал один коллега по работе в курилке. Он демонстративно потряхивал рукой, на которой  поблёскивал золотой «Ролекс». Макар прекрасно знал, что дядюшки миллионера за границей у коллеги нет, а чтобы на зарплату научного сотрудника купить такие часы, ему нужно голодать, как минимум лет пять, питаться одним воздухом.
         Макар осторожно попытался выведать, на какие шиши мэнээс из соседней лаборатории приобрёл драгоценные «котлы». Загадка оказалась простой: мужик выписал их из Китая через интернет-сайт Али Экспресс. За сущие копейки. Правда, китайцы для страховки от претензий швейцарцев продают их под маркой «Ролексабле». «А если припереть из Китая с десяток таких копий, да сдать их в ломбард, чтоб не париться с продажей, – это ж сколько можно заработать!», – подумал осенённый идеей Макар.
         Так он начал свой подпольный бизнес. Он погрузился во Всемирную паутину, чтобы выяснить всё по интересующему его вопросу. А затем завалился спать, задав себе целью проснуться в Гуанчжоу на рынке «Шарик», где китайские торговцы приготовили для русских коммерсантов всё, о чём только можно мечтать в стране, которая выпускает большинство торговых марок мира. Из статей в интернете он узнал, что китайцы – страстные торгаши. По части поторговаться с покупателям они далеко оставили грузин, которые после 91-го года с наших рынков исчезли, а уж о среднеазиатах и говорить не приходится: какой-нибудь Ли, Ван, или Чжан может торговаться до китайской пасхи, до посинения, но зато и продаст потом едва ли не за половину первоначально названной им цены.
          Удивительный дар Макара Велиоровича и на этот раз сработал точно: он проснулся именно в Гуанчжоу и именно на рынке «Шарик». Оставалось найти какого-нибудь русака, приехавшего за товаром, и разузнать, где лавки с часами. Ему сразу же повезло: такую пышную и пышущую здоровьем и пламенем блондинку с параметрами 160 на 120 и 120 может родить только матушка Россия. Девушка катила по тротуару за ручку пластмассовый чемодан размером с небольшой комод. Макар догнал её и вежливо заговорил:
         – Сударышня, извините, здравствуйте! Вы, судя по всему, здесь не впервые, а я первый раз, ничего тут не знаю и не понимаю. Будьте любезны, подскажите, где мне можно фирменные часы оптом купить? Да, извините, имени Вашего не знаю – как к вам обращаться?
          Сударышня, видимо мать-одиночка, начавшая челночный бизнес ещё при царе Борисе, тормознулась, посмотрела оценивающе на Пупырышкина и, видимо, нашла его заслуживающим внимания.
          – Нинель меня зовут, как Ленина, только наоборот. Первый раз, говоришь?
          – А меня Макар – тоже имечко то ещё. Ага, первый раз. Наш институт академический добили, пришлось в челноки податься.
          – Понятно. У нас в бригаде в 90-е несколько человек из ваших профэссоров было. Один на кроссовках и на жвачке миллионэром даже стал, но потом вернулся в свою науку, дурачок. Так за часами, гриш, приехал? Идём, я тебя с Ванькой познакомлю – он типа лоцмана для наших ребят, русский малёхо знает, сводит нас с торгашами.
          Ванька, он же Ван, оказался оглоблей под два метра. И такой же тощий, как оглобля.
          – Ванюха, – Нинель рядом с оглоблей казалась ещё пышнее,– пособи начинающему профэссору, ему котлы, то бишь часы, требуются. Валюты у него негусто, на четыре «А» вряд ли потянет, но и одну «А» не подсовывай.
           Макар уже знал, что все копии изделий различных мировых брендов обозначаются по уровню – от плохого с одной «А» до неотличимых с четырьмя. Ван повёл его к одному из продавцов. Китаец с толстенными диоптриями на носу, от чего его глаза казались совиными, сразу же заломил цену. Макар растерялся: ему никогда в жизни не доводилось спорить с продавцами. Выручил Ван, который сказал слово, оказавшее на совёнка магическое влияние, и он, в самом деле, снизил цену вполовину:
          – Нинель. Она просила.
          Совёнок смачно защёлкал языком, словно проглотил кусок шербета, его глазища за диоптриями покрылись мечтательной влагой, и он принёс Макару несколько коробок с часами.
          А тут и Нинель появилась. Довольная собственной затаркой по выгодной цене. Видимо, не один совёнок был очарован её пышным телом и красными, как флаг КНР, губками-бантиками. Нинель радостно прижала совёнка к своему выдающемуся во всех смыслах бюсту, и чмокнула его в макушку.
         – Нинелечка, спасибо, золотой Вы человек! – Макар не переставал расшаркиваться перед могучей русской женщиной, чья душа полностью соответствовала её габаритам. – С меня причитается.
        – Да ладно, профэссор,– скромно кокетничала Нинель, хотя было по всему видно, что «профэссор» очаровал её своими интеллигентскими манерами. – Хавать хочешь? Пойдём, тут есть хорошая забегаловка. 
         Забегаловка источала по всему переулку все запахи пряностей Востока, горящего масла и одновременно нечистот. Китаец с длинной косичкой волос, одетый в синюю рубашку танчжуан и такие же брючки, поклонился Нинель:
         – Пиринести госпоже гусеничные гирибы?
         – Макар, ты панголина есть будешь? – спросила Нинель. И в ответ на его изумлённый взгляд пояснила: – Это зверёк такой у них, краснокнижный, типа броненосца, но не корабль который, а маленький дракоша.
         Макара передёрнуло.
         – Ну и зря, – развеселилась Нинель, – он, между прочим, почти 200 баксов стоит, как все твои часы. Ладно, тащи крольчатину, – велела она китайцу. И вино из Цзилиня2.
         Макар с подозрением ковырял палочками в рисе, пытаясь убедиться, что ему принесли и вправду крольчатину, а не какую-нибудь прыгающую экзотику, когда хозяин поставил на столик бутылку с закупоренными змейками внутри и малюсенькие фарфоровые чашечки.
          – Шифу3 -шефуля, принеси, плиз, наши стаканы,– велела русская красавица, – выпьем за дружбу. Русский с китайцем – братья навек, как учили товарищ Сталин и великий кормчий товарищ Мао Цзэдун.
Макара, попробовавшего при Горбачёве стеклоочиститель, а при Ельцине спирт «Рояль», змеёй было не напугать. Нинель мастерски разлила бутылку на троих и произнесла:
         – Ну, будем!
         Потом был какой-то убогий хостел, куда Нинель привела полуживого Пупырышкина после трёх бутылок змеёвки, страстная борьба на циновке, а когда барышня захрапела с молодецким присвистом, Макар решил сматываться. Но, будучи человеком и впрямь интеллигентным, он оставил один «Ролекс» с запиской: «Спасибо! Не забывай! Дай бог увидимся! Макар».
         Идея с часами оказалась и впрямь выгодной. Пупырышкин после нескольких удачных поездок стал известен в кругах торгашей города как надёжный поставщик, предлагающий к тому же товар по выгодной цене. И когда местный мэр вдруг задумал купить часы как у Путина, ему рекомендовали Макара Велиоровича. Макар показал мэру буклет, нашёл в нём часы марки Бланпэн – такие же, как те, что президент бросил в плотину Нижне-Бурейской ГЭС в Саянах.
            – Точно эти?– засомневался городничий.
            – Точно,– ответил Макар, но, подумав, добавил:
            – Есть, правда одна закавыка, которая Вам вряд ли понравится: Путин ещё подарил точно такие же часы сынишке пастуха из Тывы и одному нахрапистому слесарю из Тулы.
     – Да, западло такие котлы мне носить. Чё предлагаешь из его коллекции?
     – Ланг энд Зёне. 400 тысяч евриков. Корпус из платины, циферблат из серебра, заводная головка из белого золота, в них можно нырять на 300 метров глубины, и ничего с ними не будет.
            Так  наш герой оказался владельцем двух миллионов рублей пятитысячными купюрами, а мэр гордо расхаживал по городу с «путинскими часами из Швейцарии».
            Свалившееся на нашего «профэссора» финансовое счастье позволило ему разнообразить свою скучную жизнь. Он решил проверить удачу в знаменитом казино «Пальм бич» в Каннах. Открытое в далёком 1929 году, оно видело многих знаменитостей, которых влёк сюда не только запах адреналина, но и прекрасный пляж прямо за стеклянными стенами казино и хорошая кухня. Но Макар никогда не афишировал свою персону, дабы избежать случайных неприятностей. Костюм и туфли он купил от кутюр, но неброские.
         Новичкам и впрямь везёт, ему удалось выиграть подряд три крупных ставки в покере, и он решил более не испытывать судьбу, а просто наблюдал за игроками, потягивая коктейль – напиваться после случая с Нинель он себе больше не позволял. Случайно у барной стойки он увидел красавицу. Мадмуазели лёгкого поведения в казино не допускались, но что-то подсказывало Пупырышкину, что эта в длинном красном платье, обтягивающем великолепное молодое тело, ждёт именно его. И он направился к бару.
          – Позвольте вас угостить,– хотя он произнёс это на чистом русском, девушка явно его поняла.
          – Мерси,– прощебетала она. И в душе у Макара расцвёл яблоневый сад.
          Девушка оказалась дочерью какого-то московского не то чиновника из правительства, не то бизнесмена, что в принципе одно и то же. Пупырышкин вспомнил молодые студенческие годы, своё пребывание в университетской команде КВН, искромётные шутки. И хотя они были несколько староваты, но Оксана, как представилась чаровница, их вряд ли когда слышала, а потому для неё они были внове, и она задорно смеялась, хотя некоторые игроки за столами смотрели на неё явно укоризненно. Макар заметил это:
          – Мы сбиваем их с мыслей, не даём сосредоточиться. По этому поводу есть неплохой анекдот: граф возвращается из клуба домой: «Май Дарлинг, я дома!», а та соскакивает с тахты и бац его по голове кочергой от камина. На следующий день он решил подарить ей шикарную шубу: «Май Дарлинг!..» – и опять получил кочергой. На третий день прямо с порога протягивает ей кольцо с бриллиантом: «Май Дарлинг!..», а сам пригнулся, чтоб кочергой не прилетело. А графиня сидит на тахте в прострации: «Генри, когда ты исправишься? Ты видишь, я думаю, а ты меня разными пустяками с мыслей сбиваешь!».
          Оксана опять позвонила в свой серебряный колокольчик смеха, но, увидев недовольный взгляд крупье, прикрыла рот ладошкой. Макар протянул ей руку, и они пошли на безлюдный пляж. Средиземное море Лазурного берега накрыла бархатная ночь, тишину которой не тревожил тихий шелест волн. Они присели на деревянный лежак и стали попеременно отпивать из бутылки «Дом Периньон». Шампанское щекотало нёбо, пузырьками газа взрывалось в носу, кружило голову. Макар набросил девушке пиджак на плечи, и она прижалась к его плечу головой. Он повернул её лицо и поцеловал. Франция, Канны, волшебная ночь – а вы бы устояли, господа?..
          Надежда Михайловна Пупырышкина, как любая женщина, давно почувствовала, что муж всё более от неё отдаляется. Но причину этого так и не могла понять. Вроде бы, и на работе в НИИ дела у него пошли на лад, и с деньгами стало меньше проблем – вон опять Макару хорошую премию выписали за очередное изобретение. Но не было уже в их отношениях трепета и романтики, как в годы сумасшедшей юности, когда они не могли друг без друга находиться более двух часов.
В ту злополучную ночь она проснулась от запаха настоящих французских духов, которые просочились из комнаты, в которой спал Макар. Она набросила халат и вошла к нему. То, что она увидела, ввело её в ступор: сквозь окно с улицы по воздуху вплывал её благоверный в шикарном костюме. Он спал, но странным образом тело его опустилось прямо на диван с разобранной постелью. Улыбаясь во сне, он повернулся на бок и захрапел.
           Надежда Михайловна выхватила из спортивной сумки первую попавшуюся под руку клюшку для гольфа, которые ему, якобы, подарили друзья на день рождения по какому-то неведомому ей мотиву. Но прежде чем нанести удар, она ещё раз принюхалась: сомнения не было – от мужа пахло Коко Мадмуазель – ароматом юности, свободы и лёгкости. Ей-то этот гад на 8-е марта тоже расщедрился – на Шанель Коко, но они для зрелых дам, а не для молоденьких. И она ударила. Первый раз прямо ему по хребтине. А вот второй, к несчастью, пришёлся прямо по голове, потому что Макар от первого вскочил точно под тяжёлый сенд ведж для выбивания мяча из песка. Хрясь! – и вот вам, пожалуйста, – черепно-мозговая травма, требующая скорой медицинской помощи.
           Едва не осиротевшая Надежда Михайловна отправилась вслед за мужем в больницу, где её долго и подробно расспрашивали обо всех обстоятельствах не только врач, но и ещё какой-то мужик.
          Этот же мужик появился в палате и когда Макар пришёл в себя. Хирург осмотрел бедолагу и, кивнув мужику головой, вышел. Неизвестный придвинул железный стул к кровати:
           – Здравствуйте, Макар Велиорович! Да Вы лежите, лежите, я Вас не утомлю. У меня только один вопрос: это Ваша личная разработка, или в НИИ точной механики изобрели?
          – Что изобрели? – не понял Пупырышкин.
          – Прибор для телепортации.
          – Ничего мы такого не изобретали.
          – Тогда что это?– Ваш природный феномен?
          – Какой феномен, о чём Вы говорите?
          – Ты мне здесь ваньку-то не валяй,– незнакомец явно терял терпение, а с ним и хорошие манеры. – Твоя жена рассказала, что видела собственными глазами, как ты пролетел сквозь оконную раму, не разбив стекла, и приземлился на кровати. Как ты это объяснишь? Чтобы тебе было понятно, что я представляю очень серьёзную контору, вот полюбуйся! – и мужик сунул Макару под нос красные корочки, на которых было написано, что их владелец является полковником Ч.  из ФСБ.
           До Макара стал доходить смысл всего с ним происшедшего, и как он оказался в больничной палате с пробитой головой. И он решил отнекиваться до конца: мол, мало ли что ревнивой бабе спросонья примерещится. Кончилось это тем, что его увезли в какой-то подвал, где несколько суток допрашивали, к счастью, без спецсредств, но спать не давали. От него требовалось только одно: согласие стать разведчиком, точнее – шпионом, выкрадывать из самых охраняемых вражеских резиденций секретные материалы. Идея была хороша, но Пупырышкин её не принимал.
          И всё же человеческий организм не может выдержать более четырёх суток, и Макар вырубился прямо на допросе. Полковник Ч. замешкался лишь на минутку, но её хватило, чтобы тело подследственного уплыло сквозь железную решётку в неизвестном направлении. Полковник рванул на квартиру Пупырышкина, но того уже и след простыл. Чекист нашёл лишь распоротый диван, где Макар, видимо, хранил валюту…

          Иностранные туристы, приезжающие на Гоа расслабиться от современной суматошной жизни, частенько оказываются в хижине Учителя славянской медитации. Здесь висят прекрасные русские иконы, горят восковые свечи и индийские благовония, тихо звучат арфа и саксофон. Учитель, до глаз заросший тёмно-русой бородой, общается с ними на русском через индуса-переводчика, говорящего на английском, французском и немецком. Философия Учителя безыскусна, но измордованные извечной капиталистической гонкой люди охотно её принимают: деньги – всемирное зло, убивающее вечную душу и все  человеческие чувства – любовь, сострадание, нежность и доброту. Чтобы спасти душу, нужно совсем немного: ограничить свои потребности, жить в природе, стать её частью.
          Гости слушают тихие неторопливые голоса Гуру и его толмача, которые сопровождают шелест ветра и ропот волн. Неожиданно Гуру закрывает глаза и воспаряет в воздухе. Толмач демонстрирует слушателям, что Учитель и в самом деле висит под потолком без всякой механики. Люди ощупывают тело со всех сторон – всё без обмана. И вера рождается в их сердцах: да, можно жить иначе, без страха за завтрашний день, без унижения перед сильными мира сего, без дурацкой политики и пошлых попсовых шоу. Как жили Будда и Христос, чьи изображения смотрят на них изо всех углов скромной хижины, как сам  этот Учитель.  И они начинают участвовать в его ретритах – уходах внутрь себя от мирового хаоса. Они впитывают энергетику Учителя, часто становясь и впрямь совсем иными по духу людьми.
           Вечером Учитель ведёт их смотреть, как солнце уходит далеко в Индийский океан и тонет огромным красным шаром в Аравийском море. С ним идёт молодая стройная блондинка, которую толмач почтительно называет Шримати4 Ксана5 Сарасвати6. Она и впрямь похожа и на Астурийскую нимфу – на её красивой головке золотой обруч с золотым солнцем и серебряным месяцем, – и на обеих богинь – римскую и ведическую. Ксана идёт по мелководью в прозрачном пурпурном хитоне из газа, и всем кажется, что она шествует по воде.

          Отечественный читатель, знающий реалии современной России, в такие хэппи энды не верит. «Ну, да, – скажет он,– так бы ФСБ и оставила его в покое! Вон Березовского и других даже в Лондоне достали, а уж на Гоа…».
       Но дело в том, что полковник Ч., получив от знакомого врача информацию о Пупырышкине, не доложил о нём руководству. И он не собирался использовать его в качестве разведчика. Идея у него была другая: Макар должен был бы сугубо для него добывать акции крупнейших мировых фирм, счета российских олигархов. Но вскоре его самого арестовали коллеги, обнаружив у потомственного и перспективного чекиста несколько квартир, забитых до потолка отечественными и иностранными деньгами на десяток миллиардов рублей. Оказалось, что Ч. имел дела с жуликами-банкирами, которые выводили деньги за границу. Так что искать какого-то телепортирующего Пупырышкина ему было просто некогда. Да и нужда в нём отпала.

          …Огромное солнце медленно опускается в океан. На это красивое зрелище   зачарованно смотрят несколько десятков человек во главе с Учителем и прекрасной Девой. И в миг, когда красный шар ныряет за горизонт, многие начинают осознавать, что жизнь и в самом деле волшебна и удивительна, если отбросить всё наносное и ненужное, а просто жить. Как живут на Земле все остальные создания Творца, как живёт сама наша планета, уже едва выносящая насилие, творимое  над нею очеловеченной глупой обезьяной.

31 марта 2020 г. 

Примечания:
1. Do not press! – Не нажимать!
2. Цзилинь – провинция Китая, славящаяся змеиной водкой
3. Шифу – мастер, уважительное обращение
4. Шримати –  уважаемая, почтенная, красивая, знаменитая
5. Ксана – в Астурийской мифологии (Испания)  существо чрезвычайной красоты, живущее в реках, водопадах или лесистых регионах с источниками чистой воды. Она обычно описывается, как стройная девушка с длинными белыми или светло-коричневыми волосами (чаще всего кудрявыми), за которыми она ухаживает с помощью золотого или серебряного гребня, сделанного из солнца или лунного света. Её имя выводят из имени римской богини Дианы.
6. Сарасвати –  главная для ведийских ариев река, в древнеиндийской мифологии и изображениях предстает в образе молодой женщины; как божество, она считалась покровительницей искусств, наук, богиней мудрости, создательницей письма и алфавита, связана с поэзией, она – богиня священной речи.