Про Анну Сергеевну. Часть 2

   В подъезде царил аромат свежей выпечки.
- Кто-то очень ждёт гостей. – сказала Верка. – И я даже знаю кто.
- Здравствуйте, Дарья и Джейн. – Анна Сергеевна игриво улыбалась, открыв нам дверь.
- Почему…
- Знаю, знаю. - перебила она. - Так, ассоциации. Не обращайте внимания. Вера, Вы рисуете что-нибудь?
- Только лошадок в конце тетрадок. – как-то недружелюбно ответила Верка, но Анна Сергеевна, кажется, не заметила её интонации.
- Это хорошо. – ответила она. – Не каждый может нарисовать лошадку. Проходите, конечно же. Проходите в комнату, я пока сварю кофе.
   Тот же полумрак, уютный и чистый. Под тёмно-синим с блёстками потолком светилась самодельная люстра в форме бледно-жёлтого шара. Мы с Веркой замерли, едва переступив порог. Увиденное было чем-то средним между историческим музеем и сувенирной лавкой в портовом городке. Шкаф, диван, стол и пара кресел. Всё свободное место на стенах занимали книжные полки с какими-то каталогами, журналами, разноформатными коробочками… И фотографии, старые афиши, рисунки и всякого рода предметы - диковинные маски, разного вида очки, необычные игрушки, грампластинки, макеты каких-то зданий, разноцветные лоскуты тканей. Старомодная Шляпа. И даже гитара.
- Бумажные фотки… - произнесла Верка обалдевшим голосом.
   А я уже вовсю разглядывала самые заметные. Вот юная девушка рядом с пожилым, но полным энергии человеком, чуть похожим на волка.
Она широко улыбается, а его взгляд смотрит в самую душу, словно оценивая зрителя. На ней стилизованное под «хаки» платье, а он - в чёрной футболке без рукавов. И оба они на фоне черного флага с большими красными буквами-звёздами, сложенными в популярное когда-то давно женское имя.
   На другой – осень, набережная в городе. Зрелая уже женщина, в коротком красном пальто с чёрным воротом, сидит на гранитной скамье в форме лежащей кошки. И на заднем плане угадывается основание Эйфелевой башни.
   На третьей – официального вида мужчина вручает той же женщине какой-то документ. Во взгляде мужчины читаются благодарность и уважение.
   Разные страны и города. Уличные праздники и театральное закулисье. Тесные мастерские и залы официальных приёмов. Много моря. Горы. Мосты. Люди на снимках – музыканты, похожие на свои инструменты, бородатые или лысеющие мужчины, в измазанных глиной и краской фартуках. Женщины с умным взглядом и натруженными руками. Даже какие-то знаменитости прошлого.
- Время летит очень быстро, девчонки.  – в комнату вошла хозяйка.
– Кажется, что всё это было месяц или два назад.
Она поставила на стол поднос с кофейным сервизом. Те же самые чашки-домики, кофейник в виде башни с часами, сливочник – водонапорная башня, и сахарница – маленькая пузатая мельница.
- Нравится? – спросила она, заметив мой взгляд.
- Необычно.
Она улыбнулась.
- Это хобби. Так, между делом. Я ещё и немного скульптор. Раньше лепила, но руки уже не те, болят, и просят покоя. Хотя кофе сварить еще могу, угощайтесь.
- А чья это гитара? – спросила Вера, коснувшись струн.
- Моего отца. Одна из его гитар. Он не умел играть по-настоящему, но инструменты очень любил, у него их было несколько. Иногда набирал «Лунную сонату» Бетховена, получалось похоже. Да, это его фотография.
Вера разглядывала снимок пожилого мужчины рядом с гитарой. Седая бородка и печальный взгляд умных глаз куда-то в сторону.
- Знаете, - продолжала Анна Сергеевна, - иногда по ночам, во время бессонницы, мне кажется, что я слышу, как он играет. Хотя, это, скорее всего, мои фантазии.
- Интересно. – Сказала я. – Вы были в Париже?
Анна Сергеевна улыбнулась.
- Я там жила какое-то время. На том снимке интересна не башня, а скамейка.
- Скамейка? – вместе переспросили мы с Веркой.
- Да, скамейка. – Анна Сергеевна улыбнулась еще раз. – Эта скамейка – моя работа. Как и другие такие, в виде кошек. Они есть в разных городах мира, всего их 12. Мраморные кошки лежат, потягиваются, играют. И на всех можно отдохнуть. Я люблю кошек, и они меня тоже.
В комнату осторожно вошёл среднего размера рыжий кот.
- А вот и мой герой! – воскликнула Анна Сергеевна, увидев его.
Она встала, и взяла его себе на колени. Кот с недоверием рассматривал нас из-за стола, ловя носом запахи, и пытаясь понять - угроза мы для него или добыча? Мордой он был очень похож на благородного пирата.
- Это Лучик. Он бродяжка, но часто гостит у меня. Особенно когда холодно или когда мне плохо...
   Вечер пролетел незаметно. Оказалось, что Анна Сергеевна – вполне себе нормальная бабулечка. Жизнь её была интересной и насыщенной. Художница, скульптор. И дизайнер, как раньше говорили. Работала в театрах и сама на себя. Оформляла спектакли, концерты и городские мероприятия. Создавала скульптуры, декор зданий, и даже посуду. Была знакома со многими известными людьми искусства. Часто путешествовала, её работы есть в разных странах.
   Когда мы уходили, она провожала нас своим особым взглядом, полным, как мне показалось, заботы и снисхождения. От этого, или от чего-то ещё, на душе было тепло и спокойно. Верка наоборот, ворчала: «Смотрит, словно я делаю всё неправильно, но молчит, а про себя – усмехается…»  А я снова поймала себя на мысли, что уже где-то видела этот взгляд.