Из Крестового. Силы небесные. на грани

 Ну вот, собрав все свои нервишки в кулак, как ниточки воздушных шариков, я,
наконец, решила записать одно из самых тревожных воспоминаний своего первого
похода.

 Уже прошло дней пять, как, расставшись с чудесной бабушкой-знахаркой, я снова
шла и шла по неведомым дорожкам.
 Ела я два раза в день: утром, когда просыпалась, и вечером перед сном, когда
разводила костёр побольше, чтоб прогреть землю, потом набросать на неё лапник,
или мох, сверху постелить покрывало, натащить на себя толстый свитер, носки и
полосатые гетры собственной вязки, и забыться чутким, но в то же время
крепким коротким сном... В большой литровой кружке кипятила воду на костре,
вычерпывала небольшую часть в маленькую эмалированную кружечку, в которой
заваривала чай, а в оставшуюся воду высыпала пакетик любимого супчика "со
звёздочками", который  вечером казался самой вкусной едой на земле, а по утрам
съедался мной и Чарой без должного аппетита, но с меньшим количеством воды,-
практически кашкой. Днём маленькая Чара получала сухарики.

 Однажды, пробираясь через какие-то дебри, когда своего четвероногого спутника
приходилось нести на руках, прямо над головой услышала короткое ржание лошади.
От неожиданности я, впав в ступор, замерла и прислушалась. Потом сделала
несколько шагов,- и снова весёлая лошадь рассмеялась над моей головой. В ветвях
деревьев не наблюдалось не только лошадиных копыт, но даже силуэта хоть какой-
нибудь птицы.
 
 Светлым комсомольским разумом я отвергала наличие нечистой силы, но вполне
допускала неведомые силы природы, мне доселе не известные. Когда лошадь снова
разразилась ржанием, обсмеяв то ли нелепый в своей огромности мой рюкзак, из-под
которого торчали две ноги, то ли Чару, привычно сидящую на моих руках, сложенных
"люлькой" на висящем на шее этюднике, я разглядела в листве какое-то движение, в
котором угадывался тёмный силуэт птицы, и огорчилась: мне уже виделся Пегас,
слетевший ко мне с небес для вдохновения. А может, всё же это он и был? - какой-
нибудь жеребёнок, нечаянно налетевший на меня в бескрайних лесах Алтая.

Солнце садилось быстро: оно словно проваливалось в неведомую бездну внезапно,
без заката. Я ещё не успела приготовиться к ночлегу, поскольку вышла на странную,
скорее всего, заброшенную ветку железной дороги. Слева от дороги виднелось
полуразрушенное строение. И я, недолго думая, решила использовать этот скелет
цивилизации в качестве очередного ночлега. Но, чем ближе подходила к черным
стенам, позади которых был свет от какого-то фонаря, тем более сдавленным
становилось дыхание, и предчувствие неминуемой беды охватило меня. От стен, с
пустыми дырами окон, веяло таким первобытным ужасом, что я резко свернула вправо,
и пошла по насыпи железнодорожного полотна, на которой оказался вполне реальный,
среди жуткой сюрреалистической картины заброшенности, товарный состав.
 
 Слева виднелись, даже, скорее, едва угадывались в темноте, слабо освещённой
одиноким фонарём,  какие-то несколько домиков. Но я шла вдоль состава, потому
что проснувшаяся вдруг осторожность настойчиво не советовала идти к жилью,
а в ушах   пульсировало напутствие одного из друзей:
- Тиш, запомни,- самый страшный зверь в лесу,- это человек.
 
 До сих пор не знаю, что побудило меня оглянуться, но я с ужасом обнаружила метрах
в семи от себя силуэт мужчины, крадущегося по моим следам. Сказать, насколько
я испугалась,- не сказать ничего. Это был концентрат испуга, атомный взрыв всех
нервных клеток.
 И в то же самое мгновение сработала во мне какая-то пружина, которая ловко
забросила меня под состав в полной моей амуниции, и выбросила с обратной стороны,
не задев ни единой части вагона. Что это было? До сих пор не возьмусь объяснить
научно, поскольку физически повторить подобное просто невозможно. Я бы
заподозрила телепортацию, но хорошо помню, что наклонилась к земле, прежде чем
переместиться, и запах вагона, знакомый всем, кто работает на поездах,
или часто ездит по железной дороге,  ударил в голову.
 Оказавшись с другой стороны вагона, я услышала удаляющиеся шаги. И подумала,
что зря испугалась. Но по-прежнему хотелось бежать как можно дальше от страшного
места. Но ноги внезапно стали совершенно ватными от пережитого испуга, и я в
изнеможении просто села тут же, у тощего отростка берёзки, неведомо как
выбившегося из щебня. Пережитый страх ещё не отпускал, я уткнулась носом в тёплое
пушистое тельце щенка и пыталась восстановить силы и успокоить бешенно
колотящееся сердце.
 Пережитый взрыв энергии спас меня ещё раз: потеряв способность двигаться, я
случайно оказалась, как позже выяснилось, в единственно безопасном месте.

 В отдалении послышался звук заработавшего мотора мотоцикла...И второй...
Мотоциклы объехали состав и начали рыскать по местности, на которую я так и не
смогла убежать. Мой бесконечный страх передался Чаре, она коротко скульнула, 
я прошипела ей "чшшшш", словно нас могли услышать из-за рёва моторов, и мы обе
замерли, как перепёлки в гнезде, почуявшие охотника.
 
 Мотоциклы светили фарами под каждый куст, извиваясь в пространстве восьмёрками,
прочёсывали всё поле с перелесками, метр за метром. И только подъехать к моему
незатейливому укрытию не догадались. Ведь первое, что я должна была, и хотела
сделать,- это бежать вниз без оглядки, как можно дальше от насыпи.

 Даже сейчас звук едущего мотоцикла среди тёмной ночи - один из самых неприятных
для меня звуков.

 Сколько прошло времени? - я не знаю. Мотоциклисты, видимо, потеряли всякую
надежду найти "свежатинку", и, приписав моё исчезновение нечистой силе, вернулись
к домам. Я выпрямила затёкшие ноги и в забрезжившем сером рассвете побрела к
виднеющимся кустам, чтоб под их прикрытием уйти как можно дальше.

Уже потом, рассказывая эту историю своим детям, я пыталась осмыслить и объяснить,
что за сила помогает человеку в минуту острого страха мобилизовать все резервы
организма и кинуть их на спасение. И единственное объяснение, с которым не
получалось спорить, оставалось одно: это были силы небесные. 

 В этот раз свой "вечерний" костёр я разводила в лучах рассветного солнца,
спрятавшись в спасительной густоте деревьев у какого-то маленького ручейка,
давшего нам с Чарой спокойствие и отдых.