Гримасы рыночной любви. Незапланированная встряска

Незапланированная встряска
Я проработал в конторе чуть более месяца. Не хочу сказать, что перетруждался, но и зарплату получал не ахти какую. Микульский поначалу даже со мной непривычно заигрывал и называл своим преемником, чего я, впрочем, тоже втайне хотел.
– А кому ещё быть? – вроде бы, натурально удивлялся он, протирая потные очки с толстыми стёклами. – Только тебе.
Но я ему не доверял. Я знал, что Сергей Адамович уже многим это говорил и всех с успехом «отшил», поэтому тихо поддакивал и старался с ним не спорить, ни, тем более, не лебезить, угождая в реверансе. Подселил меня Микульский в кабинет к двум дамам. Первую из них, Елену Петровну, я хорошо знал. Я работал с ней вместе ещё во времена моего первого пришествия в контору. Сейчас она была замом Адамовича. И это именно она, на моё несчастье, дала мне 36 млн. купонов, чтобы я купил ей доллары, 33 из которых «таинственно» исчезли. Вторую даму звали Светлана Борисовна. Проработала в конторе она уже год и большим авторитетом ни у кого не пользовалась. Курила самые дешёвые сигареты без фильтра и, при случае, могла сказать крепкое словечко. Меня это немного раздражало, но я старался с ней не конфликтовать, зная, что это себе дороже. Она была на пару лет младше меня и поначалу даже строила мне глазки. Я делал вид, что ничего не замечаю, зная от других сотрудников о её взрывном характере. Привёл Светлану в контору сам Микульский. У него умерла жена, которая долго болела, и он по совету друзей взял её к себе как бы домработницей. Светлана быстро освоилась и, очевидно, смогла ему чем-то угодить. Адамович оформил её на работу. Несмотря на все свои минусы, Светлана была неглупой женщиной и могла, при случае, блеснуть эрудицией. Десять лет в молодости она провела почему-то в Казахстане (меня даже одолевали сомнения, а не отбывала ли она там тюремный срок на поселении?), откуда привезла дочь с раскосыми глазами. На родине моя новая коллега родила уже от другого мужа сына, которому было на вид лет двенадцать. Сейчас явно сексуально озабоченная мадам была не замужем и поменяла почему-то квартиру на частный дом.
В четверг, часов в одиннадцать, Микульский вызвал меня к себе в кабинет. Он дал мне деньги и сказал, чтобы я сходил за маленькой бутылочкой коньячка и шоколадкой. Я немного удивился, но быстро выполнил его просьбу.
– Садись, – сказал Адамович и достал небольшие чашечки, закрыв кабинет на замок.
Я, вообще-то, не очень большой любитель выпить, тем более, за чужой счёт, но делать было нечего. Получилось почти, как у Верки Сердючки – выпьем по чуть-чуть. Однако по «чуть-чуть» не получилось. Русская душа требует размаха. И уважения.
Микульский в молодости был неравнодушен к алкоголю, и я думал, что с возрастом он остепенился. Но куда там! «Завязывать» он не собирался, даже став боссом. А какой бурной была молодость! Однажды Оля, моя первая жена, рассказала мне о пьяных похождениях Адамыча. Часто они с коллегой так надирались в кабинете на первом этаже, где и я с Олей начинал свою трудовую деятельность, что не успевали бегать в туалет. Проблема была решена кардинально, раз и навсегда: в деревянном полу они проделали дырочку и мочились прямо в неё. Представляю, какой был запах! А однажды Адамыч написал в замочную скважину в спортклубе, куда шахматные друзья его не хотели пустить. Но он же хорошо знал, что они там пьют. И пьют без него! Надо же было как-то им отомстить!
Сейчас Микульский пил только коньяк. С возрастом от злоупотребления алкоголем и табаком у него начали сужаться сосуды. Особенно пострадали сосуды на ногах. Проблема снова была успешно решена. Кто-то из врачей сказал Адамычу, что теперь ему можно пить только коньяк, потому что он расширяет сосуды. Босс это запомнил и отказался от водки. Я по наивности своей думал, что мы выпьем по сто граммов коньячка и разбежимся, но ошибся. Адамыч начал меня вводить как бы в курс дела, продолжая называть своим преемником и давая характеристики всем членам коллектива. Получалось, что в коллективе порядочных людей-то и нет, за исключением, конечно, него. Я вяло поддакивал и посматривал на часы. Почти как у гоголевского Собакевича: один порядочный человек – прокурор, да и тот, если правду сказать, свинья!
Примерно за час мы справились с «маленькой». Адамыч достал деньги и послал меня за второй. Я не обедал, нужно было ещё слетать на рынок, но я продолжал поддакивать. Вторая «маленькая» ещё больше развязала язык моему шефу. Он заявил, что в конторе начали пропадать деньги за рекламу, поэтому пришлось взять жену. А все бабы здесь в основном… и Микульский выругался. Особенно не нравился ему наш бывший коллега Петя Червоненко, который меня сюда сосватал.
– Ты не должен его сюда брать. Он ведь пьяница. Знаю, возьмёшь. Но я прошу – не бери! Он мне не нравится! Скользкий тип! И повторяю – пьяница!