1. В отряд имени Фрунзе

     Самарский парень Михаил Андреев оказался в партизанах тем же путем, каким шло большинство народных мстителей.
     В  конце сентября сорок первого года фельдшер артполка  М.Андреев отходил от Киева с солдатами разных частей. Рассчитывали вырваться из кольца.
     Был бой, немцы били в упор.  Вырваться ему не удалось: помешало ранение. Попал в плен. Бежал, но неудачно. Снова оказался за колючей проволокой.  Мысль о  побеге не оставлял. 
  В Белоруссии немцами  стала формироваться казачья команда.  Использовали ее вначале, как строительную для ремонта дорог и мостов, разрушенных партизанами.  Чтобы осуществить свой замысел,  Михаил записался в эту команду.  Хотя в кавалерии не служил, но рассчитывал: авось оставят, все ближе к цели.
       В начале мая  сорок третьего  года выехала команда на ремонт очередного моста, только что взорванного партизанами.
     Михаил и его напарник Николай  больше сидели  на траве, опустив ноги в кювет, чем работали, тем более что шеф-фельдшер Шульц, не очень то и следил.  Развалившись на повозке,  он то ли  дремал, то ли мечтал, наблюдая за редкими на небе облаками и только иногда покрикивал  по - немецки арбайте, арбайте.
     Пленные стучали топорами у моста. Внезапно  недалеко от них раздались выстрелы. Охрана моста засуетилась, защелкала автоматами. Увидев это, Шульц вскочил, как ошпаренный и приказал сниматься с места.
     Воспользовавшись паникой, Михаил с товарищем спрятались в кустах, потом осторожными перебежками достигли  разрушенного дома и затаились среди обломков. Переждав несколько часов, они направились на хутор, надеясь, что там их не сдадут, а подскажут, как  попасть к партизанам.
      Не только подсказали, но и отвели к ним.
   Но не  сразу приняли их в свои ряды партизаны. Смотрели на них с осторожностью, в рейды не брали, хотя кормили и разрешали передвигаться по лагерю свободно.
      Лишь через несколько дней приехал за ними молодой парень.
 Скомандовал:
-Садись!
      Телега с грохотом покатилась. Андреев дружелюбно помахал остающимся партизанам, но ему никто не ответил. Это неприятно подействовало на его настроение. Николай тоже помрачнел. Было ясно, что им  все же не доверяют, что они здесь  еще чужие.
   Умом Михаил понимал, что винить партизан в излишней подозрительности нельзя, но сердце помимо воли протестовало против этого недоверия и отчужденности, оно кричало: «Верьте мне, я ваш, я советский и буду бить ненавистных фашистов не хуже,  чем вы! Только  бы добраться до настоящего дела».
      Часа через два телега въехала в небольшое село. Здесь возница стегнул коня и он, миновав несколько дворов, лихой рысью подкатил к крыльцу недавно срубленного дома.
«Наверное, штаб», подумал Михаил.
       Возница,  оставив их у крыльца, скрылся за дверью, а минуту спустя выглянул на улицу и поманил Андреева.
     В небольшой, но очень чистой и светлой комнате находилось два человека.
    Один выше среднего роста, в кожаном реглане, перетянутом ремнями, с биноклем на груди и висящим с левой  стороны  маузером.        На голове этого человека лихо сидела высокая с красным околышком кубанка.
      Другой  был крепыш, небольшого роста, одетый в военную форму, с орденом Красного Знамени на груди.
     Оба долго и с  пытливостью разглядывали его.
    Потом мужчина в кубанке, сворачивая цигарку и не переставая смотреть орлиным взглядом на Андреева, сказал:
-Слушаем тебя.
-С чего начать?-с готовностью спросил Андреев, испытывая в душе смешанное чувство:  радость, что находится у своих, и тревогу-поверят ли?
-Начинайте с самого начала,-сказал с орденом.-Нам спешить некуда. Где родился,  где крестился, какого роду-племени.
-И без вранья,-добавил в кубанке,-мы все проверим.
-Врать мне нечего,-глухо ответил Михаил.
       Шумно втянув в себя воздух, Михаил стал рассказывать о своем селе, где был создан знаменитый Домашкинский полк, в котором его отец был пулеметчиком, как жил до войны, кем служил в армии и как попал в плен. Говорил торопясь, волнуясь и удивляясь тому, с какой ясностью вспоминается, казалось, давно забытое.
      Сначала его слушали не перебивая, а когда он дошел до казачьего полка, посыпались вопросы:
-Когда он сформирован? Какова его структура?
-Весной 1942 года,-отвечал Михаил,-немцы стали усиленно обхаживать национальные меньшинства. Но, самое пристальное внимание  уделялось казакам, которым обещали вернуть царские привилегии. Из них по местностям формировали отряды.
-Как вы попали в казачий полк?-спросил в кубанке, хмуря  густые брови.
-Узнали, что в командах нет фельдшеров и решили попытать судьбу. Думали: главное выбраться из лагеря, тогда будет легче уйти к партизанам. Записались донскими казаками из хутора Вертячего. Командир полка  Угнавенко  быстро раскусил, что никакие мы не казаки. Даже сохранившаяся у меня фотография в казачьей форме  не помогла. Угнавенко сразу же узнал грубую работу базарного фотографа в Киеве, где я действительно фотографировался перед войной в этом наряде, а с собой носил, потому что нравилась фотография.  Но, выбора у него не было, среди настоящих казаков фельдшеров не оказалось, и он записал  нас: друга в отряд кубанских казаков, а меня-в донские.
     Его подробно расспросили о Николае и о том, что они собираются делать в партизанском отряде.
-Бить фашистов!-твердо сказал Михаил.
-А может, будете работать по своей специальности?-предложил орденоносец.-Медики нам очень нужны.
-Нет,-решительно возразил Михаил,-я хочу отомстить гадам сполна.
     Его отпустили, приказав прислать Николая.
   Потянулись томительные минуты ожидания. Часа через полтора их снова позвали в избу.
Ну, комиссар,- обратился тот, что в кубанке, к орденоносцу,-уважим просьбу хлопцев....
-Уважим,-тепло улыбнулся комиссар,-как говорит русская пословица, за одного битого, двух небитых дают. А это значит, наша бригада пополнилась не двумя, а четырьмя  бойцами. Верно я говорю?-спросил комиссар, подходя к Андрееву.
    Губы Михаила дрогнули, и он, едва сдерживая слезы, горячо воскликнул:
-Мы будем бить за десятерых!
       Тот,   что  в кубанке, встал из-за стола и бросил на ходу:
-Ты, Иван Федорович, с ними еще  побеседуй, а я схожу к подрывникам.
-Это наш  командир бригады Мельников Владимир Васильевич,-сказал Иван Федорович, когда за командиром закрылась дверь, -ну а я, Кореневский, как зовут уже слышали. Одновременно являюсь первым секретарем Ушачского подпольного райкома партии.
       Потом комиссар рассказал о том, что партизанская бригада носит имя В.И. Чапаева.
-Кстати,-обратился Кореневский к Михаилу,- я слышал о командире  Домашкинского партизанского отряда от Ивана Семеновича Кутякова. Он много хорошего о нем рассказывал.
       Михаил и Николай  окончательно освоились с мыслью, что они на свободе, в рядах защитников своей любимой Родины.
    Смущало только одно: почему их не отправили  в отряд, а держат здесь?
    На четвертый день их прибывания в бригаде дверь избы широко распахнулась и в комнату едва не кубарем влетело юное, курносое существо, с головы до ног обвешанное холодным и огнестрельным оружием.
-Я за вами,-сказал юноша, с живейшим любопытством разглядывая Михаила  и Николая,-собирайтесь и поехали...
-Может, сначала познакомимся? Я - Михаил, а это,- Андреев кивнул на друга,- Николай.
-А я, Юрка Галкин.
    Познакомившись, все трое  вышли из избы и сели на телегу. В дороге разговорились.
-Вам повезло, что в наш отряд попали,-сказал Юрка солидно. -Мы фрунзенцы. Командир у нас  мировой. Конев.
-Из местных?-поинтересовался Михаил.
-Не-е, он уральский. Отчаянный мужик, да и все ребята у нас отчаянные. Недавно такого тарарама наделали гитлеровцам-только держись.
     За разговором  незаметно проскочили деревушку Цукановку, а вскоре въехали в большое лесное село Туравля, где размещался штаб отряда Конева.
       Подъехали к штабу. Галкин ввел их в избу. Конев показал  прибывшим на скамейку около стола, распечатал врученный Галкиным пакет. Прочитав бумагу, уточнил:
-Кто из вас Андреев?
-Я,-вскочил Михаил.
-Ясно, а ты,  значит       Абдурашидов?
-Так точно,-встал рядом с Михаилом Николай.
-Садитесь,-потеплев глазами, сказал командир,-бросили своих казачков-это хорошо!
      Властным  голосом Конев выпроводил из избы всех лишних и, когда в комнате, кроме Михаила и Николая, остались четыре человека, сказал:
-Рассказывайте о себе по очереди, не стесняйтесь, здесь чужих нет. Вот этот,-Конев кивнул головой на сидящего рядом немолодого мужчину с приятным лицом и веселым взглядом-товарищ Лапшенков, комиссар отряда. Это,-палец командира показал на угрюмого вида человека,-есть начальник штаба, а рядом с ним-Леонид Грак, мой помощник по разведке.   
     После деловой и основательной беседы Конев наконец встал из-
за стола и, как бы подводя итог беседе, сказал:
-Так, значит, докторами не хотите быть?
-Нет,-решительно и в один голос ответили беглецы,-хотим быть подрывниками.
-Комиссар, слово за вами.
-Я думаю, пусть ребята осмотрятся, придут в себя, откормятся-неторопливо сказал Лапшенков,- а то на них страшно смотреть, кожа да кости...
     Михаил получил карабин и обойму патронов. Карабин был старый, с треснутым прикладом, с изъязвленным ржавчиной стволом. Но Андреева это не смущало. Он испытывал несказанную радость, когда ощутил в своих руках боевое оружие. Это означало, что он стал бойцом отряда, а если точнее, он вернулся в строй защитников Родины.


Рецензии
Каждый рассказ о войне ценен по-своему.Много жизненных историй, которые трогают душу.Попасть в плен и не сломаться, не потерять веру в будущее-характеризует человека как сильного духом, чем и славиться наш русский народ.
С уважением

Миланка   27.05.2020 11:10     Заявить о нарушении
На это произведение написано 11 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.