Глава IX Семейный очаг

- А неплохо у нас получилось Захарка! Фасад на солнце горит, как мытый огурец! – радовался Гарик, глядя на свежеокрашенное офисное здания.
- Не послушал меня. Надо было брать краску, там, где я говорил. А вы с Ипполитом, всё подозревали меня в том, что я свои проценты везде поиметь хочу. Не в этом дело Гарик.
- А в чём Захарка?
- В том, чтобы фасады не, как огурцы были, а с качественной краской всего лишь. Многого и не надо для этого.
- Да ладно! Не обижайся. Сделали мы с тобой офис-то. И Ипполит рад. Переезд на следующую неделю назначен.
- Верку жалко только.
- Да, так она от тебя и не получила, чего хотела.
- А чего-хотела-то она, сама и не знала.
- Это точно. Одинокая женщина. Сметами прикрывалась.
- Она всё равно не отстанет от меня.

Эра ХАЙТЕКа в судьбе Захара закончилась на гране тысячелетий, и теперь его окружало вездесущее Барокко, плотно подступившее к нему со всех сторон, всё сильнее смыкая свой круг. И этот столетний особняк, построенный в псевдоклассицизме, являлся переходным звеном в жизни Захара, возвращающегося обратно в страну сказочных замков. Офисное здание давало ему ещё возможность насладиться современностью проектируемых интерьеров, тщательно скрытых внутри за столетними стенами от агрессивности окружающего, мира.
Захар не хотел этого бешеного темпа, в котором находился последнее время. Он выбирал. И выбор пал на всепоглощающий, любимый Русским человеком, не видящим своего дальнейшего существования без него, стилем, занесённым в страну, как вирус, ещё при Петре первом, влюбившимся в него, словно и был тот инструмент, с помощью, которого он должен справиться, с остатками свободомыслия в стране. Именно с тех самых времён Русский человек стал мыслить иррационально, выбирая самое дорогое, аляповатое и бесполезное из всего допустимого, предлагаемого здравым смыслом. И искоренить это теперь было невозможно.  Разве, что только возврат к татаро-монгольскому игу, мог заставить обернуться время в спять.
Но, на дворе стоял двадцать первый век, и никто не мог даже подумать, что такое возможно в ближайшие годы.

Наталия не звонила Захару. Да и он не хотел этого. Он, всё больше и больше убеждался в том, что Марина верна и не хотел искушать судьбу.
Но, что-то ему всё же показалось тогда в аэропорту. Неужели он не ошибся? Но, решив подождать какое-то время, не устраивая скандала, оказался прав. Марина изменилась в лучшую для него сторону. Она перестала пропадать раз в месяц с подругами в ночных клубах, стараясь, всё время проводить с ним. Это было приятно, а главное убеждало, что зарождается нечто большее, чем отношения мужчины и женщины. Здесь формировалась самая настоящая семья.

* * *

- Захар, я хотела тебе сказать о том, что…
- О чём?
- О том, что… может быть….
- Что ты опять там такое задумала?
- Может нам не так сразу ехать на север?
- Ты, это, что!? Как это!? А куда же нам, тогда ехать?
- Ну, чуточку южнее.
- Куда, например?
- Ну, в Италию.
- Да ты, что?
- Там тоже есть горы. А ведь они так тебе нравятся.
- Там Барокко кругом Марин! О чём ты говоришь!
- Ну и что такого? Подумаешь барокко. Зато красиво и море со скалами.
- Марин, я тебя умоляю.
- Хорошо-хорошо. Это я просто так. Проверяю тебя. Вдруг ты передумал.
- Я никогда не передумаю.

Они валялись на раскладном диване в одежде. В углу комнаты в коробке из-под бумаги, А-третьего формата, лежала Анфиса со своими котятами, мальчиком и девочкой.
- Хорошо, что мы отдали вязать Анфису.
- Да Захар. Я бы никогда не решилась на это. Ты молодец.
- Я очень нерешительный. Мне всегда нужна поддержка.
- Теперь уже не нужна.
- А, кто их продавать будет?
- Ты думаешь - это сложно?
- Да. Во всяком случае, я никогда подобным не занимался.
Продавать!? Я никому, никого не отдам! Это мои дети. И они будут рядом со мной до самой старости. Потом и у них родятся дети, а у тех свои. И так будет продолжаться до бесконечности, думала Анфиса под мирное почмокивание котят.
- Может не продавать их Марин?
- И, что же нам с ними делать тогда?
- Смотри, какие они хорошенькие, практически лысые, не то, что Анфиса. Мы можем оставить, скажем, кошечку и постоянно вязать её с каким-нибудь породистым котиком.
- А, что же делать с котёнком?
- Ему будем потом приводить на вязку кошек.
- Ну, вот ещё чего! Мы так с тобой превратимся в заводчиков.
- Что тут такого? Подумаешь! Я бы лучше кошек разводил, чем проектировал эти семейные склепы.
- Нет уж. Я согласна на всё. Даже, готова ехать с тобой на северный полюс. Только давай продадим котят.
- Хорошо-хорошо. Это я так, просто, дурачился.
Ну, вот ещё! Посмотрим, кто кого! Не согласилась Анфиса.

* * *

- Я так не умею.
- Ничего, ещё и не такому научишься. Поверь мне Захар.
- Ну, ты сам посмотри! Тут у него в квартире прям Версаль. А ведь это всего лишь трёхкомнатная квартирка. Да, согласен, сто десять метров – это не мало. Но, тем не менее, я совсем недавно избавился от хайтека и был рад, что никогда больше в своей жизни не буду заниматься интерьерами. Теперь же ты меня обманным путём втянул в этот ужас с дворцовыми интерьерами, да ещё и в таком, словно бы притягивающем всё средневековое, доме.
- Захар, я тебе обещал, что беру на себя все проблемы. От тебя требуются лишь чертежи и картинки. Тем более у тебя есть, кому делать. Я выбиваю деньги и плачу. А ты только иногда появляйся у меня в офисе, чтобы показать заказчику - с ним работает профессионал.
- Ладно, ладно Андрей. Но, имей в виду, я могу не выдержать этот долгий период излечения заказчика.
- Не бойся. Я тоже доктор не меньше твоего.
- Вот смотри сам. У него кухня-гостиная.
- Да. Это нормально.
- Но я не об этом. У него кухня с очагом, как в каком-то древнем замке.
- Но, очаг стилизованный.
- Да. Но, зачем всё это нужно?
- Ну, нравится человеку так Захар. Может это для него символ семейного счастья?
- Счастья!? Вот это!?
- Да. Семейный очаг. Знаешь, каждый раз, когда нервничаешь, смотри на рыб.
- Вот на этих дорогущих идиоток, даже не способных мне подмигнуть?
- Чего ещё захотел. Они же рыбы.
- Хорошо. Тогда, хотя бы просто улыбнуться.
- Они рыы-быы!
- Да, знаю, знаю я. Пусть по-рыбьи, как умеют, но улыбнутся.
- Нет, эти не смогут. Уверяю тебя.
- А мои могут. Те, что на работе.
- Они у тебя уже очень давно, и ты их приручил.
- Сам понимаешь, что говоришь!? Как можно приручить рыб?
- Казалось бы, люди, а не могут без нас рыб. Наверно мы имеем всё же, какое-то влияние на них. Особенно, если не обращаем внимания. Мне говорили; так же поступает и женщины у людей, если хотят привлечь к себе внимание, - молча, еле двигая губами, словно бы телепортируя свои мысли, произнесла раскрашенная в жёлтый цвет, с бордовыми пятнами, плоская рыбина.
- Не думаю, что их женщины на такое способны. Они, скорее стремятся всеми силами привлечь к себе внимание, напяливая разноцветные тряпки, - ответила жадно глотающая воду, белая её противоположность, с красными пятнами.
- То ли дело мы. У нас всё от Бога, натуральное, без подкраски, - поддержала беседу, раскрашенная в чёрно-белую полоску, похожая на моряка, несколько меньшая, чем остальные жительница аквариума.
Первые двое оглянулись на неё, смерив таким взглядом, словно она была выжившим матросом с крейсера Варяг.

* * *

- Короче, надо сделать казино.
- Сделаем Николай Ираклиевич.
- Захар, я верю в тебя. Пойми, в мастерской больше никто не справится.
- Справятся. Ещё, как справятся, только…
- Что, только?
- Только Барокко не смогут сделать.
- А, зачем нам барокко?
- Нам!?... Им! Им барокко, как воздух необходим. Разве пойдёт нормальный человек терять деньги, да ещё и добровольно в хайтек? Нет, конечно. Что он с дуба, что ли рухнул? Это ж Россия, тем более Москва. Тут все замедлились в развитии, лет, эдак, на триста.
- Ну, барокко, так барокко. Им фасады не нужны. У них существующий барак куплен. Только лестница и интерьеры.
- Будет им и лестница, и интерьеры.
- Хорошо. Спасибо Захар. Что бы я без тебя делал. Короче, как всегда. От метра квадратного.
- Да. Поговорите с ними. Если не согласны, то пригрозите им, что только хайтек могу.
- Думаешь?
- Уверен.
- Смотри, с огнём играешь!
- С огнём? Это огонь!? Это угли обоссаные…

* * *

Конвейер не затихал. Коттеджи, фитнесы, салоны красоты, перепланировки квартир, всё составляло из себя некий однообразный поток, состоящий из одних и тех же запросов, упирающихся в знакомые всем с детства элементы. Балясины, уродливые эркера, витиеватые балконы, окна с мелкими стёклышками, короче, всё, как у всех, и не дай Бог, хоть где-то, что-то не так. Этим был заполнен с утра до вечера рабочий день Захара. Он превратился в занюханного Итальянского архитекторишку, занесённого в дремучую Россию во второй половине семнадцатого века. Масштабы человеческой убогости, простолюдинов, пытающихся вложить максимально выгодно, свои шальные деньги в быт, превышали все предполагаемые ожидания. Теперь Захар работал в коллективе из нескольких человек, сотрудничая с другими мастерскими, понимая, что человеческой глупости нет и не может быть предела, он проектировал богато, убого, дорого, и бессмысленно. Это нравилось людям, и обещало ему заработок на долгие, долгие годы.
Виктор рисовал обьёмки фасадов. Остальные делали всё чертежи. Захар эскизировал, распределял деньги, записывал, и раздавал авансы, подкрепляя их зарплатами. Всё шло, как по маслу. Век Необарокко набирал силу и казалось, уже никогда не вернётся та, логичная, дешёвая и долговечная, прямоугольная архитектура, валяющаяся теперь у обочины дорог, ведущих страну в светлое будущее. Дома в виде тортов, магазины, похожие на итальянские виллы, офисы, напоминающие палаццо. Всё это выходило из-под руки Захара, приживаясь в различных закутках его родного города, угрожая своим видом памятникам конструктивизма и модерна, придавая им ощущение невостребованости из-за недостаточной красоты и богатства, недотягивающего до украшенного пенопластовой лепниной, внешнего вида окруживших их подделок.
- Перепланировку в квартире необходимо рисовать всю целиком, а не фрагментом, ту её часть, где и предстоит ломать стены, - отвлёкся Захар от своих мыслей, заглянув к Виктору в монитор.
- Мы же там всё равно ничего не ломаем?
- Согласен. Но ведь, и ты покупал машину не только по одному её салону, мотору, или багажнику. Впрочем, не удивлюсь, если так. У меня была знакомая, так она подбирала себе джип под размер площадки, выложенной плиткой на даче у её дома. А уж мощность, комфорт и цену догоняла в нём ненужными комплектующими вместо того, чтобы сразу взять, за гораздо более мелкие деньги уже «заряженный» всей этой трухой «пепелац».
- Это нормально, покупать машину под габариты гаража.
- Витя, дочерти недостающую планировку. Умоляю. Чтобы не только я один, но и сам заказчик понимал - она у них в доме, а не в каком-то другом. У них в квартире, а не в иной. У них в городе, а не ином. У них в стране, а не в чужом государстве.
- Хорошо. Только всё равно не понимаю, зачем это нужно, - ухмыльнулся Виктор.
Захара возмущало человеческое непонимание самого главного, ради чего собственно и затевается какое-либо определённое дело. Нежелание вникнуть в его суть. Ведь только проникнув в самую глубь, в составляющие, возможно выявить недостатки, найдя одно единственное, самое верное из возможных решение.
Теперь он не мотался по Москве, не стоял в пробках, руководя со своего рабочего места, разрушая все представления о современной архитектуре, ненавидя всё, что делал. Ему было противно заниматься этим, да ещё и не за такие большие деньги, которые мог себе позволить в конце прошлого тысячелетия. Малые, зато верные суммы, избаловали ещё больше. Ведь, гораздо проще и выгоднее из-за быстроты и большого спроса, было лепить давно умершее, но, такое любимое микрофилами, прошлое в архитектуре, погребённое было под культурными слоями модерна и, затем, конструктивизма.
Чем это являлось? Предательством, или нежеланием терять своё здоровье, нервы, силы? Захар не хотел об этом думать, живя в своё удовольствие, не заботясь более о таких вещах, как здравый смысл, логика, и ответственность перед людьми за то, что должен нести в их массы здравый смысл.
Он расслабился, не создав ничего. Так, как это и не было никому нужно.