Глава VIII Это, всё же, мальчик

Захар вёл, доделываемый за уволившимся внезапно ГАПом, жилой дом. Его барочная архитектура зарождала ненависть к профессии, делая из него менеджера, который не собирался вникать в особенности того, чем торгует.
Захар относился к тому, что делал, как к товару. Если заказчик давил на него, принуждая упростить фасад, с лёгкостью шёл у него на поводу, срезая ненужные, уродливые эркера, и выравнивая пляшущие в неистовом танце, по фасадам балконы. Автор проекта был уже далеко, в психиатрической больнице. Затем, как знал Захар, он должен был поехать в санаторий, а потом, если курс лечения и восстановления в придачу, пройдут хорошо, с положительными результатами, он вряд ли вернётся к ним в институт, да и в саму, такую нервную и опасную для многих, профессию.
На работе считали; этот огромный, многоэтажный по тем меркам, начала нового тысячелетия, дом, интересен для молодого архитектора своей индивидуальностью. Но, Захар ненавидел его, боясь, светиться своей фамилией, среди авторского коллектива, куда попал случайно и не мог теперь спрятаться от неминуемой надобности быть вписанным.
Изрезанный, словно деревянный брусок, на котором пробовали новый резак, дом тревожил совесть Захара. Но, он давно уже смирился с тем фактом, что архитектор - прежде всего тупой исполнитель чужой воли, не имеющий возможности принимать самостоятельные решения. В задачи которого входит лишь максимальная маскировка всего ужаса, что под влиянием заказчика и мэра, навязывался архитекторам города.
Единственной радостью, в кавычках, для Захара мог являться тот факт, что конструктор данного сооружения был, смел и, что не менее важно для данного качества – опытен. Сочетание этих двух редко встречающихся особенностей привело к свободным планировкам квартир, лишённых колонн и внутренних несущих стен. Все они располагались ровно по периметру продаваемых площадей.
Дом поднялся из земли ещё до того, как Захар взялся за авторский надзор. И, теперь уже монолитились последние этажи. Выровняв планы, как только смог, Захар был рад, что избавил не только строителей и жильцов, но, и самого себя от множества обязательно должных возникнуть по окончании строительства проблем. Таких, как промерзание, трещины из-за неравномерной нагрузки и протечки на множественных участках совмещённых кровель.
То, что так радовало Захара, вызывало критику со стороны его непосредственного начальника, который только сейчас понял и поверил, что Захар не только может, но и умеет работать ГАПом. Это радовало, но в то же время и огорчало.
Борис Максимович видел в нём ненадёжного архитектора, подверженного чужому мнению, слабого на уговоры.
Захар же видел в объекте, прежде всего пустоту его квартир, даже и не задумываясь, что сильно изменил, по большей части втихаря от Бориса Максимовича, проект. Он ждал момента, когда на него выйдет человек, занимающийся перепланировками в этом доме. Такие люди всегда появляются на стройках в момент, когда дом уже приобретает свои очертания, возвысившись над окружающей застройкой, словно маяк в океане человеческих судеб.
- Захар, тут тебя парень ищет. Хочет поговорить, - в один прекрасный, весенний день, сказал ему прораб.
Вот и он, понял Захар.
Меня звать Андрей. Я занимаюсь перепланировками на этом доме. Выто мне и нужны. Я уже вторую неделю на вас охочусь.
- Я знал о вас.
- Как?
- Я почувствовал, что вы появитесь, - Захар представил себя Шлиманом, предсказавшим открытие легендарной Трои.
- Почему? – улыбнулся Андрей.
- Потому, что в Москве, без таких, как вы нельзя.
- Захар, давай на «ты»?
- Давай.
- Клиентов у меня до хрена! Надо перепланировки согласовывать. Возьмёшся?
- Конечно! Ещё бы. Знаешь, сколько я тебя ждал?
- Я не мог раньше, - улыбнулся Андрей.
- Пошли?
- Куда?
- Ко мне. У меня тут недалеко офис. Точнее комнатка маленькая пока. А там посмотрим, как дела пойдут.

* * *

- Смотри! Смотри! Вот он!
- Кто!? Марин, не пугай меня!
- Он! Это он! На которого слон сел!
- На кого? - внимательно посмотрел на Марину Захар. Они ехали по садовому.
- Ну, этот, как его там? Со львом. Пыжик. Помнишь рекламу со слоном?
- А! Да! Точно! Вон он! Справа обогнал. Трёхдверный.
- Его! Его хочу!
- Дорогущий наверно! Недаром в рекламе.
- Не надо ничего говорить заранее. Давай съездим?
- Давай. Ты же видела в рекламе название дилера?
- Да. Как город ещё называется у них.
- Марсель?
- Да! Да! Марсель!... Или нет. Не Марсель… Забыла.
- Марсель Гавр. Бретонь.Ле…
- Леон! Точно! Леон! Поехали!
- Сейчас прямо!?
- А что-откладывать-то!? Поехали!
- Но, я же не знаю, где это.
- Погоди, я, кажется, знаю. За Таганкой. Я покажу. На крыше такси было, как реклама написано.

 Они припарковались перед дилерским центром Пежо.
- Да, тут совсем другое дело, - делая акцент на самом месте, практически в центре Москвы и на размахе магазина, сказала Марина.
- Не то, что в Рено.
- Наверно у них и оглушители не отваливаются.
- Глушители.
- А я, что сказала?
- Проехали.

Марина вошла в магазин первой.

- Какие же они красивые!
- Да уж. А дорогущие. Смотри, какой маленький по сравнению с Рено, а стоит в полтора раза больше.
- Так уж и в полтора!
- Ладно. Раз заехали - давай работать.

Захар повёл Марину в сторону менеджера.

- Смотри, а тут он в пиджаке другого цвета и клетчатом, к тому же, - обратила внимание Марина.
- Да, это о многом говорит. Пиджак очень важен при покупке машины, - улыбнулся Захар.

- На складе только автомат, - развёл руками менеджер, с каким-то не совсем Русским именем на карточке, прикреплённой к лацкану его пиджака.
Мар… Марсе… Марсель. Наконец прочитал Захар. Ничего себе. Вот так имя!
- А, что же нам теперь делать? – расстроился Захар.
- Заказывайте. Так даже лучше. Мы подберём вам именно ту комплектацию, что была бы ближе всего.
И они принялись за работу.

- Цвета можно заказывать все, что есть в каталоге.
- Марин, какой возьмём?
- Красный. Она маленькая и ей от этого только лучше.
- Ты думаешь?
- Красный очень хорошо сочетается с красно-чёрными сиденьями и такой же отделкой салона. Плюс у Пежо приборная доска с красными цифрами, - подбадривал Марсель.
- А не будет ли, как пожарная машина? – сомневался Захар.
- Нет. Что вы!? Совсем другой оттенок. И потом это металлик.

- Ты думаешь, мы всё правильно сделали?
- Конечно Марин. Через сорок пять дней он будет наш. А пока надо с банком определиться.
- Красивая машинка.
- Да Марин. Знаешь, очень скоро все машины, не просто будут похожи друг на друга. Они вообще станут одинаковыми.
- Как это?
- Те, у кого денег побольше, будут брать дорогие машины, а те, кто мало зарабатывает – подешевле. Это всё останется. Только вот форма у всех будет одна и та же. Джипы одинаковые, Купе-кабриолеты тоже на одно лицо. Ну, там седаны всякие, хечбеки, и универсалы, та же самая участь ждёт. Просто фирменные значки будут стоить по-разному. Если, скажем, тебе надо крутой значок, то больше денег за него отдаёшь. А остальное всё то же самое.
- Не может такого быть Захар.
- Может! Ещё как может!
Вот смотри сама, разве с архитектурой не то же самое происходит? Всем нужно барокко. Тем, кто хоть что-то понимает – подавай классицизм. Тем же, кто достиг высшей стадии развития – модерн. И уж самым, посвящённым – конструктивизм. Но, для всех это только лишь названия стилей, так же, как и с машинами. Чем ближе к нам по времени стиль, тем дороже стоит его «значок».
Поэтому-то в моде сейчас барокко. Оно дешевле всего в исполнении.
- Но наша будущая машина отличается от остальных.
- Именно! Думаю - это уже последние попытки, придать индивидуальность. Ещё, буквально несколько лет, и не останется никакого выбора.

Они ехали домой по вечерней Москве, счастливые и понимающие, что на квартиру им никогда не накопить. И счастье состоит, прежде всего, из таких маленьких радостей, как умение принимать решения. Кто-нибудь другой на их месте купил бы Рено, и не парился, а то, чего доброго и, вообще, какой-нибудь, заезженный, но в «хорошем состоянии», пригнанный из Белоруссии, джип.
- Вообще Марин, я не люблю машины с автоматом. Хорошо, что мы не стали брать из того, что есть на складе, а заказали комплектацию, что по душе.
- Да. Захар.
- Вот смотри сама, как можно остановиться на механике, без нажатия на педаль тормоза, - Захар начал останавливаться, применяя пониженную передачу, и, подъехав уже практически к самому светофору, перестроившись в правый ряд, слегка дёрнул за ручник. Машина, которая ехала за ним, была довольно-таки далеко от их «восьмёрки», но почему-то, буквально через пару секунд она слегка, по касательной, видимо стараясь всё же в последний момент уйти от столкновения, боднула их в зад.
- Вот ведь блин! Всегда так бывает перед продажей! Они словно живые, не хотят продаваться и уходить в чужие руки.
- В нас врезались?
- Конечно! Как же иначе? Ведь весь мир тормозит тормозами, и только я их иногда не применяю. Я белая ворона Марин.
- Нет, Захар. Ты просто дурачок.
- Хорошо. Пусть так.
Он вышел из машины и пошёл назад, к той, что влетела в них сзади.
Из-за её руля вышла женщина лет пятидесяти-пяти.
- Как-то вы странно тормозите. То у вас горят «стопы», то нет. Они исправны вообще?
- Исправны!? Просто у вас зрение плохое!
- У меня плохое!? Да я в такси тридцать лет отпахала.
- Вот, смотрите, - Захар сел за руль своей «восмёрки» и несколько раз нажал на тормоз.
- Ну, что? Горят!?
- Да. Но, я же своими глазами видела… Значит вы не нажимали на тормоз.
- Именно! Не нажимал!
- Но, как же тогда вы остановились?
- Пониженной передачей.
- Но, так же не принято.
- Не принято!? В правилах эксплуатации любого транспортного средства, если оно не с коробкой автомат, написано: «Применяйте по возможности торможение пониженной передачей».
- Первый раз такое слышу.
- Вы же профессиональный водитель!
- Послушайте, я не обязана знать такие вещи.

* * *

Она не сегодня – завтра родит.
- Нет Марин. Ей ещё пару дней.
Ну, вот ещё! Я рожу именно сегодня. И никто на этом свете не способен сделать так, чтобы это не произошло, думала Анфиса. Она не понимала, зачем ей дети, почему должна рожать, и, что для этого требуется от неё. Но, была спокойна, будто всё давно было ей известно. Она и понятия не имела о таком слове, как инстинкты. Ей казалось; всё происходит само собой, и никто в этом, кроме неё не задействован. Она любила Захара, эту квартиру, понимала Марину, в её стремлении к Захару, но ничего не могла объяснить себе из происходящего вокруг.
Это и есть самое настоящее кошачье счастье, которое способно придать уверенности в новом дне, спокойствия и веры в свои силы, которых, видимо, так не хватало людям в их каждодневном метании и стремлении поймать птицу счастья за её пёстрый, бесполезный хвост.

Роды начались ровно в одиннадцать.
Первый котёнок вывалился из Анфисы, словно бы торпеда из торпедного отсека, моментально, ничуть не удивив кошку-маму. Второй появился несколько позже. Как первый, так и второй, дети были вылизаны мамой, и уже в половине второго мирно посасывали, причмокивая, соски кошки-мамы.
- Как ты думаешь, Захар, у неё не будет ещё одного?
- Не знаю Марин. Мне кажется, что уже двое, более чем достаточно. Мы вот на одного с тобой решиться не можем.
- Почему же? Я могу.
- Ты!? Ты уверенна во мне?
- Да.
- Вот уж не поверю.
- А ты поверь. Просто так, на честном слове.
Весна, откружив вьюгами под окнами, такой уже родной, как будто они прожили тут много лет квартиры, неминуемо подкрадывалась к Москве со всех сторон своим теплом.
Они не мечтали о квартире, так, как прежде. Размениваясь по мелочам, жили в своё удовольствие. Не забывая и о других. Анфиса не просто родила котят, она ещё и помогла Захару с Мариной остаться вместе, собственным примером показывая, как нужно жить правильно, без намёка на расчёт, или ожидание милости судьбы. Как надо обгонять события, диктуя им нужное направление, заранее поступая, как тебе хочется, не задумываясь о последствиях.

* * *

- Или вот, например. Смотри, какая нелепица.
- Да уж!
- Но, это ещё не самое страшное.
- Есть и хуже?
- Да Захар. Крепись.
Вмонтированный в стену аквариум с подсветкой изнутри, высвечивал своих обитателей, жирных, цветастых рыб, одинаковых по длине и высоте, только лишь в ширину совсем не составляющих никакой толщины, словно они вырезаны из бумаги.
Широко раскрытые, огромные, ничего не выражающие глаза этих водных жителей, смотрели на, разложив на столе перед собой БТИшные планировки квартир, беседовавших друг с другом Захара с Андреем.
Им казалось, что эти две, выбросившиеся на сушу, огромные рыбины, совсем отбились от рук, и не горят желанием возвращаться обратно под воду. Но, это нисколько не возмущало их. Скорее, наоборот радовало. Ведь, плоским, но ярким, декоративным водным жителям, совершенно не хотелось расстраиваться из-за непонятных бумажек, которые обсуждали бы эти двое даже под водой, настолько внимательно и нервно рассматривали, чиркая от невозможности сдержать эмоции карандашами. 
- Слушай Андрей, а когда же ты успел рыб купить? Ещё на той неделе была просто дыра в стене.
- Я сразу так и задумывал, её аквариумом заполнить. Вот и купил, как только заказчики пошли. Без них, как-то скучно. Собаку, или кошку не с кем оставлять, а рыбы неприхотливы. Смотрят на тебя и молчат. А приятно. Как будто бы не один. Да и помогают они от стресса.
- Андрей, только не втягивай меня в интерьеры.
- Почему?
- Потому что я наелся этого сполна.
- Ну, а просто, как архитектор, не хотел бы? А с заказчиком бы я сам.
- Нет. Боже упаси. Бери себе человека и пусть он становится врачом. И лечит тяжело больных людей.
- Хорошо, хорошо, - улыбнулся Андрей.

* * *

- Давай через интернет её продадим? – предложил Витя.
- Давай. Но, я не умею.
- Я тебе помогу.
- За сколько продавать-то Вить?
- Захар, погоди, сейчас приценимся на авито.
Виктор, моментально просмотрев подобные объявления по продаже «восьмёрок», констатировал:
- Прошлогодние по три пятьсот идут.
- У меня европанель и ей полгода всего, - обиделся Захар.
- Ща. Погоди, - продолжил поиск Виктор.
- Может четыре? Я за неё переплатил тогда пятьсот.
- Это всем по барабану…  Погоди… Ну, давай три восемьсот попробуем.
- Нет. Четыре, упёрся Захар.
- Пробег какой?
- Сорок.
- Ну, смотри. Твоё дело. Выставляю за четыре тысячи.
- Давай, - перекрестился Захар.
Виктор нажал кнопку разместить.
- Это у тебя звонит?
- Да.
- Наверно покупатель, - улыбнулся Витя.
- Не может быть, - сказал Захар и прислонил телефон к уху.
- Не битая? – услышал он мужской голос.
- Нет. Царапки были, но я подкрашивал, - удивился скорости реакции первого покупателя Захар.
- Цвет чароид?
- Да. Влажасвальт.
- Супер! Когда можно забрать?
- Да хоть сегодня, - моментально погрустнел Захар.
- Через час на Белорусской пойдёт?
- Да.
- Улица Верхняя, напротив четырнадцатого дома встань с аварийкой и я деньги занесу.
- Хорошо, - согласился Захар.
- Ну, что, берут? – поинтересовался Виктор, когда Захар закончил разговор.
- Да. Только вот, странно, как-то, - признался Захар, пытаясь прочитать номер телефона, с которого ему кто-то опять звонил.
- А, что ж тут странного?
- Да, сразу согласился, не торгуясь. Говорит, прям на улице деньги отдаст, - сказал Захар и тут же ответил на звонок:
- Я слушаю.
- Не битая? – донеслось из трубки.
- Нет не битая, но, уже продал.
- Как!? Только что объявление появилось на сайте!
- Да, но вас уже опередили.
- Надо же! А я то думаю, что у вас телефон занят всё время. Ну, извините, - попрощался покупатель.
- Съездить с тобой?
- Сам справлюсь. Ты объявление удали лучше, а то отвлекают.
- Хорошо.
- Но, надо ехать уже. Хоть и рядом, но лучше заранее.
- Давай, с Богом.
- Маринку с собой возьму, если её с работы отпустят.
- Точно.
Захар звякнул Марине и уже через десять минут они выезжали из двора, рядом с его проектным институтом в сторону Белорусской. Захар рассказал подробности Марине.

- Странно всё это.
- Да Марин. Поэтому тебя и взял с собой.

Они выезжали на Тверскую, когда температура двигателя резко поползла вверх.
- Мы кипим! Что за хрень!?
- Не хочет она продаваться Захар.
- Да, её то мы спросить и забыли. Они все так. Привыкают, как люди. Да и мне жалко тоже с ней расставаться, словно и не машина она, а человек.
- Что же делать?
- Что-что!? Ничего! Припаркуемся сейчас, подождём пока мотор остынет.
- А потом?
- Потом дальше поедем.
Прошло двадцать минут. Температура упала. Захар поехал дальше.
- Главное, чтобы ещё что-нибудь не отвалилось. Не дай Бог.
- Ты лучше молчи Марин.
Они передвигались маленькими рывочками, по пятьсот метров, время от времени останавливаясь для того, чтобы сбить температуру двигателя.
- Опаздываем. Надо позвонить, - сказал Захар. Некрасиво. Но, покупатель сам опередил его:
- Ну, как у вас дела? Задерживаетесь?
- Да. Закипела зараза. Никогда ещё такого не было, - признался Захар.
- Продаваться не хочет. Ничего. От меня не уйдёшь!
- Мы уже минут через пятнадцать будем, - обрадовался Захар тому, что покупатель не отказывается от машины и даже не заводит разговор о снижении цены.
- Хорошо. Жду.
Захар не обманул, а, точнее его машина, воспользовавшись тем, что все, ведущие из центра пробки были пробиты, развернувшись и съехав на улицу Верхняя, держала температуру в норме, на девяноста градусах.
- Вот дом четырнадцать! – прошептала испуганно Марина.
- Да, паркуюсь, - почему-то шёпотом, словно заговорщик, ответил Захар. Ему было не по себе от того, что втянулся в такую непонятную и таинственную историю, с покупателем, не боящимся даже того, что мотор приобретаемой им машины кипит.
Из-за помойки отделилась тёмная тень. Это был мужчина лет тридцати пяти, в джинсах и джинсовой куртке. Он подбежал к машине со стороны водительской двери. Захар открыл окно.
- Пересаживайся. Я сяду за руль, - сказал мужчина.
- Захар послушно пересел на заднее сиденье.
- Меня зовут Сергей, - быстро поздоровавшись за руку, мужчина протянул Захару четыре пачки долларов, приказав:
- Пересчитай.
- До выезда на проспект довези, пока я считать буду, а то, страшно тут у вас, - попросил Захар.
- Хорошо. Жене беру. Пусть учится. Смелая у меня, - разворачиваясь, сказал Сергей.
- И правильно. Машинка класс.
- Я знаю. Люблю «восьмёрки».
- Слушай Сергей, а как же ты её с учёта снимешь без доверенности?
- Легко. У меня друг мент.

Через пару минут Захар с Мариной уже шёл пешком в сторону метро Белорусская, с деньгами, греющими его карман в куртке, расположенный над сердцем.
- Такое ощущение, что у нас угнали машину.
- Да Марин. Непривычно как-то пешком идти, но, правда, с деньгами. Сильно помогла она мне за эти полгода. И, знаешь, что?
- Что?
- Сорок тысяч за полгода – это шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть и шесть в периоде километров в месяц, или двести двадцать два и два в периоде в день. И это всё только по самому городу, в страшных пробках. А, если учесть, что средняя скорость моя была не более двадцати километров в час, то получается, что в день я был за рулём по одиннадцать часов.

* * *

- Добрый день, Захар. Это Марсель. Машинка пришла.
- Как!? Так быстро? Всего неделя!
- Ваша комплектация оказалась на складе, под Москвой. Кто-то в последний момент отказался. Так, что можете забирать.
- Но, у меня ещё кредит не одобрен.
- Ничего страшного. Мы подождём.
- Но, зато я могу сделать первый взнос в размере четырёх тысяч.
- Можете не спешить. Машинка не будет скучать без вас. У неё тут много друзей.

- Как будешь отдавать кредит? – хитро улыбнулась Марина.
Захару было важно, как можно быстрее погасить его, ведь он брал его первый раз в своей жизни и сильно переживал из-за этого, чувствуя ответственность перед банком. Но, машина так радовала, что старался не думать об этом.
 
Они ехали на новеньком «Пежотике», по Москве. И, несмотря на то, что их машинка была такой маленькой, казалось, что на них смотрит весь город. Только вот никто больше не стучался в окно, для того, чтобы попросить продать их «мальчика». Да-да, это был всё же мальчик. И Захар, сразу понял - это так. В самый первый день, резко повернув руль, заметил, что левый жиклёрчик омывателя лобового стекла, слегка пискнул, еле заметной струйкой воды, словно щеночек, от радости, что его взял на руки хозяин.