Глава V Что ответить Вадику?

- Я увольняюсь из «Давинчи». Мне надоело подбирать мебель. Я архитектор и закончил МАРХИ. Не факультет дизайн, а ЖОС. Жилые и общественные здания. И мне больше не хочется заниматься какой-то ерундой. Пусть это делают декораторы!
- Артём, что случилось?
- Ничего. Тамаре ничего не нравится. Борис Михайлович ничего не может с ними поделать. Мебель их не устраивает, сколько бы я ни старался. Свет? Да, понравился, но, боятся оплачивать. Словно бы, что-то удерживает их вкладывать деньги в этот объект.
- Я думаю, что дело всё в том, что Ипполит пошёл вверх и, теперь ему уже нужен другой дом. Да и машин требуется больше, не столько, как запроектировано в гараже.
- Больше!? Куда ещё?
- Ну, вот смотри сам: На зиму, джипы, Тамаре и Ипполиту. На лето «купешки». Плюс сын уже скоро поедет.
- А у них есть дети?
- Конечно. Арсению уже шестнадцать.
Они разговаривали в офисе «Давинчи», сидя на диване, где обычно общались с заказчиками. Захар приехал за Артёмом, для того, чтобы сгонять с ним на загородный дом Ипполита. Изменились проектировщики систем «Умный дом». Захар всё равно должен был ехать на объект, а у Артёма сломалась машина, да и он, как показалось Захару, боялся садиться за руль лишний раз, после того случая с обиженным водителем Камаза.
Какая-то грусть имелась у Захара от этого незаконченного объекта, в который было вложено столько сил и нервов. Но, теперь, он оставался в прошлом. В двадцатом веке. И перетянуть его в нынешний, только, что начавшийся, было невозможно, как бы все, кто участвовал в этом долгострое не старались.
Зима подходила к концу. Весна не заставляла себя ждать. Она грела солнцем простуженную Москву, стараясь растопить весь, покрывавший её грязный, местами тёмно-бурый, снег.

* * *

- Вадик постоянно интересуется о тебе Марин. Что ему ответить?
- Свет, его для меня не существует.
Марина боялась того, что Вадик опять проявится. Она вспоминала о нём, как о каком-то недоразумении в своей жизни. Каждый её шаг был рассчитан. Она не любила ошибаться и, если даже это происходило, никогда не признавалась себе. Так и в этом случае не хотела себе сознаваться, что была неправа, ведь никогда прежде не ошибалась. Во всём был виноват именно он, нахальный, уверенный в себе молодой человек. Наверняка теперь считавший себя её обладателем. А она никогда и никому ещё не сдавалась легко, не будучи такой доступной, как в тот вечер, в один из первых дней только что начавшегося года.
- А зря. Он ведёт теперь передачу, как режиссёр.
- Молодец. Он умеет добиваться своего.
- Так, что же ему сказать?
- Как можно, что-то говорить тому, кого нет?
- Смотри. Вариант хороший. Поехали. Мы летим в Испанию.
- Состав тот же?
- Не знаю ещё. Но, думаю, что, если ты с нами, то, тот же.
- Я с Захаром поеду на этот раз.
- На север? Ты же там замёрзнешь. Вон, смотри, какая ты худая! Тебя ж даже шубы не греют.
- Я так решила.
- И, что ты там нашла, на этом севере?
Они встретились в клубе на Пушкинской. Там, где раньше, обычно проводили время вместе. Сегодня Люда не была с ними. Она уехала в Турцию, к своему молодому Турку, с которым ей было гораздо лучше, чем со всеми её прежними, Москвичами, не способными понять её тонкую женскую душу.
Светка ездила на огромном пикапе, который с трудом помещался в стандартной полосе городских дорог. «Додж» был не новый, но от всей души подаренный Светке её спонсором, бизнесменом из Харькова, пустившим корни в Москве.
- Зачем тебе такая большая машина? – как-то спросила у неё Маринка.
- Сама не знаю. Люблю всё большое. Много влезает. Да и не угонят такого. Потом, для работы хорошо.
- Согласна, надо брать от жизни всё, что только способна урвать. В России только так. Иначе ты никому не нужен. Как твой поживает, кстати?
- А хрен его знает. На дно залёг. С декабря не видела.
- Опять скрывается.
- Да. Хотели бизнес отжать ФСБешники. Кто-то заказал его. Пришлось откупиться и бежать. Даже и не знаю, где сейчас. Думаю, это ненадолго, не как в прошлый раз.
- Да, тогда на год пропал.

* * *

Вадик думал сейчас о своём ассистенте, молоденькой девушке, младше его лет на десять, но, уже уверенной в себе и очень нахальной. Это, как и следовало ожидать, очень возбуждало, лишая понимания того, что она была полным его отражением. И, несмотря на то, что её внешние данные не так уж и безупречны, он всё чаще ловил себя на мысли; она неплохо будет смотреться рядом с ним. Модно одетая, следящая за собой, как внешне, так и в каждой произнесённой ею фразе, которые, словно бы экономя, выдавала небольшими, но очень ёмкими порциями.
Она видела самую суть в каждом его намерении, улучшить программу, моментально, буквально на лету, ловя мысли, тут же принималась их воплощать, так, словно это были именно её идеи. Он не замечал этого плагиата, привыкая, веря в то, что она придумывает всё сама.
Марина, безусловно, оставила лёгкий след в его, такой стремительной, меняющейся часто, как и задник в спектакле, жизни. Словно в театре, с каждым новым актом, она трансформировалась до неузнаваемости. Он не любил, когда его отвергали. Но, будучи настойчив и непримирим, никогда не унижался уговорами, считая тех, кто не увидел в нём, горячо любимую им самим индивидуальность, не способными к раскрытию неисчерпаемого внутреннего мира и в будущем. Он оставлял таких женщин, не тратя на них время и свои силы, пускаясь в дальнейшее плавание, оставаясь, как и прежде один в созданном для себя, собственном иллюзорном мирке оправданных стремлений и побед. Окружающий мир любил его, как он сам думал, подкрепляя эти мысли удачами в работе и продвижением по службе. На самом же деле рядом с ним не находилось таких, подобных ему людей, способных поступиться многим в достижении своих целей.
Что его ждало впереди, нужна ли вообще семья, не интересовало его, как сама работа, которую делал лучше других, не в силах остановиться ни на секунду, чтобы осознать, задуматься над её сутью, тем, ради чего она вообще нужна и приносит ли хоть какую пользу.
Марина была забыта им, впрочем, как и вскоре та девушка, его помощник, которая, безусловно, должна была стать, как и он для неё, следующим увлечением, не интересующим его, как спутница в жизни. Не успев испытать с ней даже близкие отношения, он не был нужен ей, так же, как и она ему. Оба знали об этом, но, всё равно надеялись заинтересовать друг друга собой, словно бы туземцы из стремительно разрастающегося племени, уделяющие особое внимание внешнему виду, оружию и, что самое важное – статусу.

* * *

- Смотри Захар, Анфиса всё же беременна.
- Ты думаешь?
- Ещё бы! Вон у неё уже живот появился, разве ты не видишь?
- Нет. Мне кажется, что это всего лишь ожирение.
Захар она однозначно беременна. А мы с тобой задумали поехать на север.
- Ну, и что? Пусть родит. Норвегия подождёт. Котята подрастут, и мы двинемся в путь, как только их всех раздадим.
- Это же будет уже конец мая!
- Вот! Именно тогда и надо ездить в Норвегию. Иначе не проехать. Всё будет в снегу.
Зачем им в эту северную страну? Неужели тут, в Москве так скучно? Вот я, например, вовсе не хочу ни в какую, такую Норвегию. Брали бы пример с меня. Родили ребёнка и растили его себе спокойно. Нет, какая-то Норвегия им нужна. Зачем?
Хотя, конечно, у людей не так, как у нас, кошек. Им нужно всё не спеша и по плану. Но, какой же может быть тут план, если речь идёт о создании Божием?
Нет, мне всё же кажется, что между ними прошла, какая-то чёрная кошка, которую я не знаю, но, зато очень хорошо знакома с последствиями этого прохода. А, может быть, они изменили друг другу и теперь не могут простить этого? Испугалась собственной догадки Анфиса. Нет. Не похоже на то. Я хорошо знаю Захара. Он не стал бы обманывать Марину. Тогда, значит это она? Но, и на неё это всё не похоже.
Всё же, что-то произошло между ними. И теперь они словно боятся потерять друг друга. Даже отдали меня в лапы этому лысому котику, который, впрочем, оказался даже очень ничего, но всё равно не могу его представить себе, как мужа.
Но, почему же они сами не могут решиться на то, чтобы завести ребёнка? Неужели у людей это всё не так просто, как у нас, животных? Тогда зачем они так легко разъехались сразу после нового года? Вот уж не поверю, что это было сделано без скрытого умысла.
Неужели для того, чтобы иметь детей, обязательно нужна квартира? Как я теперь понимаю, главное в этом деле желание.
- Поедем в конце мая. Хорошо.
- А с квартирой будем решать потом. На поездку уйдёт очень много денег. Но, надо ехать. Слушай Марин, а давай машину поменяем? – ошарашил её Захар.
- Как это? Ведь ты же хотел экономить.
- А вот так вот. Купим иномарку новенькую. Экономить, как я теперь понимаю, нет никакого смысла. Чем больше я зарабатываю, тем больше мы тратим. А все деньги уходят сквозь пальцы.
- Ну, ты даёшь! Давай! – сама своим словам удивилась Марина.
- «Реношку», или «пежошку». Надо подумать. Никогда ещё не покупал иномарки. Интересно вообще, как это делается.
- А, как же квартира? – скорее машинально, по привычке, поинтересовалась Марина.
- Не судьба значит. Пантоваться, так пантоваться.
Захар, словно бы протестовал, таким образом, против того, чтобы пойдя на поводу у Марины, всё же стараться накопить всю сумму на квартиру сразу, не прибегая к банковским услугам. Он легко бы обошёлся и без иномарки, но, покупая её, он рубил все нити, связывающие с надеждой на покупку квартиры.
Марина изменила свои планы. Теперь она не то, чтобы не хотела покупать квартиру, скорее отложила эту покупку, в надежде, что Захар движется дальше, повышая свой уровень, как зарабатываемых денег, так и профессионализма. Теперь ей хотелось несколько забыться, перестать быть такой зажатой, каковой была прежде. Что-то говорило, что она должна перегнать подруг в своей решительности. Её мучил комплекс неуверенности в себе, после того случая с Вадимом, который показал её слабой в их глазах. Теперь ей требовалось какое-то достижение в жизни.
- Может быть тебе покреститься Марин? – зачем-то сменил тему разговора Захар, поставив её тем самым в тупик.
- Мне? Зачем?
- Ну, как зачем…  Я и сам не знаю, зачем. Просто подумал так сейчас.
- Я пока не готова.
- А, когда будешь готова?
- Не знаю.
Захар и сам-то был не готов к тому, чтобы вернуться к храму. Он надеялся, окрестив Марину, постепенно начнёт, хотя бы изредка ходить в церковь.
- Я по бабушке католичка.
- Ты пока вообще не крещёная.

* * *

- Смотри, они нам машут рукой Захар.
- Да, Марин, я вижу.
- Что-то хотят сказать.
- Ща, на светофоре поговорим с ними.
Захар, остановившись на красный свет светофора, открыл окно, и тут же услышал:
- Слушай, братан, продай тачку? – прокричал ему радостный водитель убитой «восьмёрки».
- Ты, что!? Она нам самим нравится!
- Продай? Хорошо дам!
- Мы сами ещё не накатались, - помогла Захару Марина.
- Когда накатаетесь, меня рядом не будет! Продай сейчас, пока я прошу!
- Нет. Не продам.
- Ай! Напрасно не хочэш, - дал по газам и, сорвавшись с места, превратился в точку на горизонте, южный человек.
- Ты же хотел продавать?
- Да Марин. Но не на дороге же прямо? Погоди. Так эти дела не делаются.

Они подъезжали к дому. Съезжая с шоссе, на второстепенный проезд, Захар обратил внимание, как спортивный Мерседес, с безобразно-нахальной, вытянутой мордой, подрезав «шестёрку», стоял перед ней наискосок, преграждая путь. Рядом с вышедшим из неё, спокойным, молодым человеком, наблюдалось широкоплечее, сильно накачанное, гораздо ниже его ростом, напоминающее мутанта человека-орангутанга, существо, с длинными, сжатыми в неуправляемой злобе кулаками.
- Смотри Марин, опять обидели очередного выродка, - обратил её внимание на то, что происходило у обочины, Захар, слегка притормозив.
- Не останавливайся. Сами разберутся. А то ещё пристрелит.
- Да, не буду. Самому страшно, - признался Захар, медленно проезжая, вплотную к готовящемуся убийству.
Молодой человек из «шестёрки» был на удивление спокоен и уверен в себе. В тот момент, когда Захар проезжал мимо, орангутанг, как раз взял его за шкирку, заглядывая в глаза.
Резкий удар головой в низкий лоб водителя иномарки, не просто успокоил его, но и заставил потерять связь с окружающей реальностью. Он как-то обмяк, и рухнул на асфальт, так, словно бы у него моментально был ампутирован скелет, или хотя бы только позвоночник. Лишённое хребта тело, беспомощно повалилось навзничь, словно груда парного мяса.
Молодой человек из «шестёрки», быстро, словно спецназовец, наклонившись над «животным», сделал пару контрольных ударов в область груди, для того, чтобы обеспечить себе спокойное отступление.
Затем, задумавшись на мгновение и, всё же решившись, подошёл к Макларену, и, вытащив ключ из зажигания, аккуратно скинул его сквозь щель в канализационной решётке.
- Ну, тут, как я вижу, помощь не нужна, - улыбнулся Захар.

* * *

- Поехали, посмотрим Рено. У нас, как раз рядом с домом.
- Хорошо Марин. Только завтра.

Они припарковались возле дилерского центра Рено и сидели в нерешительности в машине. За спиной производилась разгрузка новеньких «Реношек», прямо с железнодорожных, предназначенных для транспортировки легковых машин, вагонов.
Водители, перегонщики, а может быть и сами менеджеры магазина, лихо гоняли ещё не обкатанные машинки, прямо с перрона на задний двор магазина, мимо сидящих в «восмёрке» Захара с Мариной.
- Лихо они их! А ведь мотор-то ещё совсем не обкатанный.
- Ничего Захар. Не бьют и уже хорошо. Думаю, что ничего с ними от этого не случится.
- Наверно. Но, что-то мне не по себе.
- Пошли?
- Идём.
Они вышли из машины и направились в магазин.
Логаны, преимущественно светло-серого цвета, то и дело пролетали мимо, заезжая во двор магазина, поднимая весеннюю пыль с только начавшего высыхать асфальта. Посвистывая резиной и повизгивая тормозами лихо сворачивая в ворота дилерского центра, практически не снижая скорости.

- Какая модель вас интересует? – тут же пристал молодой человек, в тёмном костюме, как только они вошли в салон. Он даже и не допускал такой возможности, что кто-то может войти в автосалон не для того, чтобы купить машину, чем-то напоминая Марине Вадима. Нет, не внешне, и не своей деланной угодливостью, скорее скрытым внутри отвращением к окружающему миру.
- Да, нам бы Логан, - испугался своих же слов Захар.
- Сколько угодно. Правильный выбор. Хорошая, и, что самое главное, не дорогая иномарка, - мёртвым голосом, несмотря на деланную улыбку робота, с игранным энтузиазмом, ответил менеджер.
- А, какие же у неё недостатки?
- Вы хотите, чтобы я добровольно раскрыл все тайны? – не меняя тональности улыбки, признался менеджер по продажам.
- Что вы! Как можно? Мы хотим всего лишь правды, - в ответ, по-человечески, открыто улыбнулся ему Захар.
- Ну, что ж, в таком случае я вам могу сказать следующее: Глушитель. Год-полтора от силы, - поймав на себе взгляд Марины, возможно почувствовав своим «искусственным» интеллектом, что его принимают за кого-то другого, с перебором, ожесточённо правдиво констатировал менеджер.
- А, дальше?
- Дальше замена. Но, это по гарантии. Вы не переживайте. Машинка замечательная! – отключил свою улыбку менеджер.
Марина подумала сейчас; назвать Вадима бездушным, всё равно, что не сказать ничего. Скорее это новый тип человека; лицемерный, лишённый совести, созданный для исполнения собственной воли всеми возможными и невозможными способами. Всё в нём заточено на исполнение поставленной ненавидимым им руководством задачи, ради карьерного роста.
- Нас интересует кредитование.
- Тогда это вам к кредитному менеджеру. Хочу вам сказать, что условия кредита очень выгодные. Вы, вообще можете забрать своего друга хоть сейчас, даже не имея первого взноса на руках, - словно раскручиваемая в ручную механическая сирена, начал уговор с новой силой, сначала вяло, но всё увереннее и жёстче, менеджер.
Таких не победить, не обойти, не выглядеть рядом с ними умнее, пульсировало в её голове. Они, даже несмотря на то, что, как правило, ограниченны в развитии – априори справедливы. Все остальные, те, кто хочет остаться при своих человеческих принципах, не изменяя совести и логике жизни, обязаны подчиниться, и молчать.
Захар переглянулся с Мариной.
- Сколько же годовых?
- От четырнадцати. Но, чтобы узнать подробнее, вам надо обратиться вон туда. Попытался взять под руку Захара менеджер.
- Спасибо большое за информацию, - увернувшись, поблагодарил Захар.
- Не отказывайтесь. Всё поддаётся лёгкому расчёту. Если вы предоставите мне возможность, я распишу вам на бумаге все выгоды от приобретения машины именно у нас, - выбрал из явно небольшого набора наивозможных, уже применённую им ранее улыбку менеджер. Он явно сдерживал внутри себя раздражение от нерешительности этих клиентов.
Таких не победить, не обойти, не выглядеть рядом с ними умнее. Данный вид человека в мыслях своих не вправе допустить, что кто-то может быть умнее, глубже, и опытнее. Видя в окружающих здравый смысл; принимает за агрессию. На замечание со стороны, словно невоспитанный обиженный ребёнок, готов ответить хамством. Марине захотелось сейчас уйти отсюда.
- Что-то мне не нравится эта машина.
- И мне Марин. Ну, его нафиг, - остановился на полпути к кредитному менеджеру Захар, вырвавшись из плена менеджера по продажам, который уже искал себе новую «жертву».
- Ага.
- А, что же тогда делать?
- Не знаю пока. Ждать, - сменил направление Захар, направившись к выходу.
- Вы передумали? – словно бы случайно оказавшись на их пути, когда они подходили к двери, сверкнул холодом глаз, менеджер.