Глава IV Феншуй

- Мне нужен Феншуй, - сказала непомерно длинная девушка, с короткой стрижкой и большими глазами. Она, несмотря на русые волосы, напоминала своими чертами лица Вьетнамку, или Камбоджийку и, если бы не её рост, то было бы неестественно слышать из её уст русскую речь.
- Господи девушка, мы даже и не знаем, что это такое.
- Ничего страшного я сама всё прекрасно знаю. Я дизайнер. Вы мне только дом нарисуйте, так, как я вам скажу, а уж дальше я сама.
- Хорошо, хорошо. Откуда вы только о нас узнали!?
- Так из бюро по перепланировкам. Там сразу к вам направляют, а что? – моргнула широко раскрытыми, светло-серыми Камбоджийскими глазами девушка.
- Ничего. Просто, хоть кто-нибудь бы с чем-то современным пришёл.
- Так это же самое, что ни на есть современное! Феншуй, - слегка даже закрыла и без того практически закрытые от удовольствия глаза, произнося эту фразу, камбоджийка, добавив: - он сейчас, как никогда актуален.
- Возможно. Не хватало, чтобы мы ещё дома панельные, типовые по феншую проектировали, - со своего места признался Витя.
- Ну, давайте, показывайте, что у вас там такое? – протянул руку Захар.
- У меня вот, - положила перед ним она распечатанную из интернета, всю исчирканную карандашом, картинку с каким-то фахверковым домиком.
- Так у вас уже есть тут архитектура!
- Нет, что вы! Тут только схема одна. А архитектура мне нужна от вас. Вот сами посмотрите, - присела она между аквариумом и Захаром.
Все его рыбы тут же переметнулись на правый край аквариума, чтобы лучше рассмотреть картинку. И только подросшие к тому времени, но всё равно такие же резвые, как и раньше, Скалярии, продолжали нарезать круги внутри него, не обращая внимания на весь окружающий мир.
«Ножи смотрели сверху-вниз. Сомики же стелились по дну, выпучив свои глаза, поглядывая на картинку, под острым углом.
Феншуй!? Как это мило! Хорошо, что люди теперь так много внимания уделяют этому. Может быть, они станут лучше и не будут больше стремиться к логике, ототказавшись неё, как от чего-то ненужного, думали рыбы.
- Вот здесь надо сделать стенку, а вот тут проём, или лучше вообще без стены.
- Девушка, что вы говорите такое!? Как же можно строить дом в России без наружной стены?
- Ну, не знаю я. Придумайте что-нибудь, вы же архитектор, - еле сдерживая нарастающую панику, просила камбоджийка. Она, как показалось Захару, всё ещё оставалась ранимым человеком, несмотря на то, что взялась за святая святых – интерьеры.
- Не волнуйтесь. Прошу вас. Мы всё сделаем так, как нужно для вашего феншуя.
- Вы сможете? Мне говорили, что вы умеете.
- Кто же вам мог такое сказать?
- Не важно. И вот ещё, что…  Тут нельзя окно, а вот тут можно, и хорошо, если оно будет огромным.
- О Боже! Как же я всё это сделаю!? Это же дом, как-никак!? Он живой! В нём заложен, как я понимаю, восточный архитектурный стиль.
- Правильно! И Феншуй живой. Он, как мы с вами.
Двое из «Ножей», самые ранимые, переглянулись друг с другом и, не сговариваясь, опустились на самое дно, словно бакены, наполненные водой. Только череда меленьких пузырьков, поднялась тонкими струйками наверх после их погружения, с самого дна аквариума.
- И вот ещё, второй этаж. Понимаете, нельзя делить дом надвое в этом месте. Это очень нехорошо. Погибает энергетика. Я долго думала, как поступить, но не нашла решение, ведь я всего лишь дизайнер.
- Давайте просто сделаем проём в стене.
- Но, тут же две спальни!
- Мы отрежем от них кусочек на коридор.
- Может сделать одну большую, убрав эту стену и поставить ширму посередине?
- Ни в коем случае! На эту стенку приходится конёк дома.
- Значит нужно менять крышу.
- Но, дом уже сформирован. И выглядит довольно неплохо. Если изменить кровлю, акцент на вход уменьшится.
- Меняйте, - проявила решительность, свойственную не задумывающимся о последствиях людям дизайнер.
- Может всё же отделаемся коридором?
- Нет, что вы!? У меня согласованы все площади спален.
- Но вы ведь сами предложили их объединить.
- Я!?...  Ах, ну, да... Но, посредством ширмы, и тогда, площади всё равно бы сохранились.
Да. Феншуй, воистину великая вещь, если ради него, не только сами хозяева дома, но и дизайнер готов пожертвовать главным – логикой, утеряв при этом принципы этого самого феншуя, прежде всего заботящегося о душевном равновесии человека. И эта жертва будет никчёмной, разрушающей логику планировки ради неверно излагаемой идеи гармонии. Это всё равно, что пройти через лужу сняв новые, модные резиновые сапожки, купленные именно для непогоды, с целью не замарать их.
Современному человеку для того, чтобы суметь построить дом, прежде всего нужно быть раскрепощённым и не зависеть от мнения окружающих. Но, это в век космических технологий, доступной информации и развитого рынка строительных материалов практически невозможно. Люди боятся отступить от навязанных рекламой и окружающими ложных постулатов, а значит и дом, в правильном его понимании, то есть для жилья, возвести не способны, даже, если и воспользуются услугами архитектора. Удаются лишь некие подобия сектантских общежитий, или средневековых замков, бестолковых в своих надуманных планировках, сложных и надуманных.
Вспомнились слова Артёма: «Я не могу больше развешивать шторы, ведь я закончил МАРХИ».
Захар так же закончив этот институт, разбирался теперь не только в шторах, а умел ещё лечить людей, проектировать дома, замахнувшись на святая святых – Феншуй. Да, воистину, век живи – век учись. Отметил он глядя на девушку, которая постепенно на его глазах приобретала уверенность в завтрашнем дне, видя, что её не только слышат, но и понимают. Урвав где-то этот заказ, держалась за него, словно за Московскую прописку, канувшую в лету в этом тысячелетии, но, оставшуюся такой же мистической, как и раньше, в сердцах тех, кто стремился в этот город, с просторов всей необъятной Родины.
Подумалось; кому-то всё же удаётся пробиться, минуя весь этот бред, занявшись, наконец, серьёзнейшими объектами, имея дело с профессиональными заказчиками. Но, как им это удалось, если девяносто девять процентов населения приходит к архитектору за медицинской помощью? Неужели они, прежде всего талантливые психотерапевты, а потом уже архитекторы? И, всё же, что именно нужно, чтобы избежать этот дурдом и выйти на определённый уровень? Скорее всего – те черты характера, которых у него нет. И, хочет ли он того, или нет, придётся заниматься феншуем, или чем-то подобным всю жизнь, не имея в себе сил не замечать противоречий в архитектурных предложениях, не умея не заморачиваться на несовместимых с его точки зрения решениях
- Хорошо. Мы всё сделаем. Дайте нам только фору, - сумничал Виктор, который уже практически не хромал, но мечтал о том, что, когда-нибудь удалит металлическую спицу из своей ноги.
- Чего?
- Фору, фору, дайте нам, - помог Вите Захар.
- А, что это такое?
- Времени значит дайте и денег тоже не помешает, - мысленно представлял уже себя в Камбодже Захар.
- А-а-а! Это я могу. Сколько вам надо?
- Неделю, - самоуверенно ответил за Захара Витя.
- А денег?
- А денег не много. Всего восемьсот европейских рублей за цветные фасады и планы.
- Я согласна.
- Вот и замечательно. Только не переживайте так, словно бы вы в Камбоджии, и, если вам не удастся сделать проект, то Красные кхмеры разорвут вас на части между двумя стволами бамбука.
- Что?
- Ничего. Это не имеет отношения к Феншую.
Камбоджийская девушка, только сейчас увидела смотрящих на неё во все глаза рыбок и, обрадовавшись тому, что тут, кроме людей есть ещё и они, сказала:
- У вас замечательные рыбы.
Даже Сомики, не говоря уже о «Ножах», всплыли со дна, проткнув собой стайку плавающих по кругу, «одноклеточных» Скалярий.
- До свидания. Приходите через неделю.
- Какого числа?
- Я вам позвоню за день.
- До свидания.

Фасады домика с феншуем удались на славу. Каждый, кто когда-либо мог пройти мимо него, если бы он был построен, обязательно отметил схожесть с национальными постройками восточной Азии. Найдя выход из всех наинелепейших ситуаций в планировках дома и его фасадах, взятых «Камбоджийкой» из какого-то журнала, Захар сделал для себя вывод; весь феншуй по сути и есть простая, логичная архитектура, лишь внесённая в рамки мистических форм. Теперь, ознакомившись с его азами, Захар видел; нет и не может быть никаких противоречий между этим новомодным течением и такой родной логикой архитектурных планировок. Но, возможно, только так среднестатистический заказчик способен принять элементарные законы природы и логики. Все остальные пути, связанные с увещеваниями архитектора, ссылками на здравый смысл, бесполезны, и даже вредны, так, как только ещё больше вызывают отторжение здравого смысла в его голове.
Та степень самоудовлетворения, которую Захар и Витя испытывали по отношению к своему проекту, никогда не смогла бы сравняться с той невостребованностью, с которой тот так и остался у них никем не забранный.
- Наверно уехала, - предположил Витя.
- Куда?
- Туда.
- Куда, туда?
- В Шанхай к себе.
- Почему в Шанхай.
- Я так к слову.

Не явилась она ни через неделю, как обещала, сначала отзываясь на телефонные звонки, ни через две, опять пообещав прийти, ни через месяц, уже и вовсе не отвечая.
Девушка так и не пришла. Они больше никогда её не увидели.
Скорее всего «Камбоджийке» не удалось «обмануть» заказчика. И тот так и не смирился с навязываемым феншуем здравым смыслом, оставшись верен своим диким, необузданным идеалам, и проект остался невостребованным, подумал Захар.

* * *

- Ты знаешь, я должна помочь тебе купить квартиру.
- Да, судя по тому, что Ипполит не заплатил мне всех денег, я уже один не потяну, как бы ни старался. Деньги уходят сквозь пальцы, словно вода. Объём работы растёт, как и расходы. Мы же решили этим летом начать достраивать мою дачу. И, потом, нам предстоит поездка в Европу.
- Может нам не ездить?
- Нет. Я обещал тебе показать север.
- Но, нельзя же успеть всё сразу?
- Наверно. Но, мы молоды и энергичны. Не будем проводить новый год больше дома. Никогда. Обещаешь, что не позволишь мне такое допустить?
- Да, Захар.
- Умница. Мне нельзя расслабляется. Иначе я начинаю думать.
- Думать?
- Да. А это непозволительно в моём возрасте.
- Опять ты шутишь.
- Нисколько. Когда я думаю, меня тянет на Север. Почему это так? Я не знаю. И, что самое страшное, не хочу этого знать.
- Я уже умею различать, где ты говоришь правду, а, где…
- Мы будем копить. Как бы противно ни было.
- Да. Только, вот Севера, мне не избежать. Я чувствую, что он мне необходим, как некая перезагрузка. Как таблетка от всего, чем мне ещё только предстоит заболеть.
- Только так можно чего-то добиться. И вот ещё, что… - посмотрел Захар на Анфису.
- Не говори. Дай я сама продолжу за тебя, - закрыла Марина рот Захару своей ладонью, - Мы отдадим её на вязку.
- Да. Именно это я и хотел сказать.

* * *

Борис Максимович поручил Захару два новых объекта. И он не хотел больше размениваться на интерьеры, которые не стоили и выеденного яйца. Захар готов был теперь работать в любом архитектурном направлении, даже, если это было и барокко. И если не ограничения по сметам, то безграничная смелость заказчиков, направленная в копирование отживших своё архитектурных стилей, заставила бы Захара работать исключительно в стиле Рококо.
Может я слишком рано вырвался на свободу, занявшись, таким логичным и любимым мною конструктивизмом, который в наши дни, почему-то принято называть словом хайтек? И мне теперь нужно ещё какое-то время поработать в мёртвых архитектурных стилях? Но, зачем же нужно всем им это украшательство простых, прямоугольных планов, за счёт лепнины, скруглений на углах, и радиусных эркеров с не менее спокойными балконами? Искал он, но, не находил ответа. Да, его и не могло быть.
Москва застраивалась муляжами, имитирующими девятнадцатый век, но с меньшими по размеру окнами, низкими потолками и пластиковыми декоративными элементами на фасадах. Новые технологии, позволяющие творить чудеса современной архитектуры, были насильно притянуты для работы на имитацию, неспокойных, витиевато-закруглённых форм. Вентилируемые фасады множеством швов навесных элементов повторяли нелепые планы, делая дома похожими на картонные коробки от тортов.
Нет, конечно же, кому-то удавалось вырваться из этого замкнутого круга имитаторов, оставаясь настоящими архитекторами, проектирующими правду; дома с полным соответствий планов фасадам. Для этого следовало отказаться от многого; известности, востребованности и высоких зарплат, которые боялись логики, как огня. Да и сам город, не давал возможности впихнуть в себя плоды такового творчества, навязывая, словно маскировочную сетку, разнообразнейший декор. Будто боялся признаться горожанам в том, что в данных домах самая, что ни есть спокойная и логичная планировка, созданная для комфортного проживания, или работы.
Башенки, горбатые крыши, балясины, и голые женщины на фасадах, украшали столицу, практически на каждом новом объекте, в центре Москвы, как бы соревнуясь с архитектурой прошлого.
Миллениум, вступал в свои права. Он давил на Захара своей глупостью, страхом перед завтрашним днём и стремлением к прошлому. Люди, преодолев грань тысячелетий, как они думали, считали себя всемогущими, способными позволить себе всю ту глупость предыдущих веков и тысячелетий, что накапливалась в их душах и, теперь пёрла из них, так, словно бы все ограничения были сняты. Никто уже не стеснялся своих помыслов и желаний, так, как они превращались в некий двигатель, или вектор нынешнего тысячелетия.

* * *

Время от времени, словно бы из прошлого века, до Захара долетали звонки с его всё ещё тянущихся объектов - офисного здания и загородного жилого комплекса. Но, они уже не способны были отвлечь от главного. А этим главным для него было сейчас самосохранение. Он постепенно пришёл к выводу, что не следует мотаться по Москве, подбирая заказчикам двери, занавески, окна, витражи. Он старался изменить свой образ жизни, заставить приезжать заказчиков к нему. Но, для того, чтобы поступить, таким образом, следовало сменить бывших клиентов, и ни в коем случае не искать новых, дав возможность им самим найти его. Только так они могли стать зависимыми от него, а не наоборот, как было ранее.
Захар понимал, что, таким образом он потеряет финансовый уровень своих клиентов. Но, деньги более ценны, именно те, что приходят небольшими партиями, за конкретные вещи. Так проще всем - и архитекторам, и заказчикам.
Теперь он мог смело исключить из расписания своего рабочего дня до девяти часов стояния в пробках, используя это время на проектирование. Таким образом, он имел возможность, наконец, заняться основной работой, принося пользу сотням людей, желающих купить квартиры в тех домах, что он проектировал от института, а не двум, трём, психически неполноценным клиентам, выслушивая все их страхи и угрозы, ради того, чтобы украсить уже спроектированные кем-то их, максимум сто квадратных метров интерьеров. Теперь у Захара была возможность проектировать десятками тысяч метров квадратных, оставляя украшательство этих метров изнутри на тех, диких, рыщущих по Москве, словно голодные волки, дизайнеров и декораторов, которых к этому моменту развелось гораздо больше чем, того требовала столица.
Он превращался опять в архитектора, кем и был прежде. Но боялся себе признаться в этом, всё ещё стремясь за, таким нужным ему, как он думал, хайтеком.

* * *

- Думаешь, она поможет?
- Конечно Захар! Она же сама сказала, чтобы мы звонили.
- Хорошо, но я боюсь.
- Не бойся. Всё будет хорошо.
- Я знаю.

Он позвонил бывшей хозяйке Анфисы. Та дала добро, назвав сумму. Захар согласился.

Куда они меня везут? Неужели к котику? А, если я не понравлюсь ему?
Вот так вот всегда бывает, когда тебе уже и не надо, то всё сбывается. Но, может быть это надо уже и не мне? Но, тогда кому же ещё это нужно?
А, может они хотят заработать на моих котятах, продав их? Ведь им нужна квартира. Да нет же, нет, не может этого быть. Они любят меня и ценят, как члена своей семьи. Я вижу это и хорошо знаю.
Но, как же знакомо мне всё в этой квартире. Запахи, звуки, и даже цвета. Они напоминают о том, что я когда-то тут жила. Но, как же я могла тут жить, если мне кажется, что всю свою жизнь я провела с Захаром. Потом уже только появилась Марина и я помню, как это было.
Но, нет, не может этого быть! Неужели я тут родилась!? В этих кошачьих запахах! Да, и потом, тут кругом клетки с кошками, как в зоопарке! Куда смотрит Гринпис!? Значит я не из такой хорошей интеллигентной семьи, как мне казалось? Это полный провал. Боже, как я разочарована! И мне предстоит здесь стать матерью! Нет, так просто я не сдамся.
- Когда мне забирать её? – поинтересовался Захар у хозяйки.
- Дня через три, я думаю.
- Хорошо, я позвоню перед тем, как приехать.
Они и в самом деле оставляют меня! Я не выживу в этих условиях три дня. Но, что же мне теперь делать? Неужели, чтобы сократить срок, я должна смириться и сделать всё, что от меня требуется беспрекословно и моментально, даже не поломавшись, как подобает уважающей себя женщине!?