Часть 2. Обеденный перерыв

     Между тем рабочие участка  коротали обеденный перерыв за разговорами в тенёчке или за игрой в карты.  Лишь Лёшка из бригады бульдозеристов бездельничал, неспешно прогуливался от одной группы рабочих к другой. Ему страстно хотелось курить.

     Он нетерпеливо огляделся по сторонам, приметил Митяя,  напарника по бригаде,  курящего в стороне и в одиночестве, направился к нему.

- Здорово, Митяй, -  даже излишне   дружелюбно поздоровался.  Сел рядом.

- Здоровей видали, - неохотно отозвался тот.

     Он курил сигареты с фильтром. «Болгарские  «Родопи», такие теперь без блата хрен достанешь», - отметил про себя Лёшка.  Сладковато-приторный дым  пьянил, нестерпимо засосало под ложечкой. Как сильно хотелось курить!

- Чёй ты, Митяй, такой угрюмый, словно соли пуд кое-куда насыпали? – спросил Лёшка,  стараясь выглядеть как можно беззаботней. - Попробую догадаться, - изобразил глубокомысленный вид, - а-а-а, понял! – и, словно осенило, стукнул себе по лбу,  с иронией воскликнув: - Точно  как пить дать, вчерась твоя «ненаглядная голубенька» отказала.

     Он беззлобно захохотал и дружески толкнул соседа в бок.

-Да  па-а-ашёл ты, - смягчился Митяй.

- Митяй, сигарет у тебя не будет? – как бы невзначай спросил Лёшка. - Вчерась жена в город съездила. Предупредил же: купи, а она, дура: «забыла, Лёш, пока туда-сюда, вылетело из головы».  Курица без мозгов…, - в сердцах выругался и с надеждой поглядел на товарища.

     Митяй хитро посмотрел на напарника, многозначительно ухмыльнулся и не спеша полез во внутренний карман. Достал оттуда пачку «Примы» с аккуратно разрезанными пополам сигаретами, вытащил одну половинку и протянул соседу.

     Лёшка прикурил от сигареты Митяя, с наслаждением затянулся дымом, ощущая, как приятная истома рассасывается по каждой клетке лёгких.  Выпустил густой клубок дыма, с сожалением посмотрел на половинку отрезанной сигаретки, предусмотрительно отдвинулся и добавил:
- Вот, Митяй, вроде хороший ты человек и коллега ещё. Как бульдозерист, прекрасный специалист, план всегда выполняешь, но жмот и хрыч, редкостный…

- Ты… эта, сигареты-то мои верни-ка сюда! - вскипел Митяй.

- Ладно, ладно, Митяй, не ерепенься, будя тебе, это я пошутил. Пойду к картёжникам, может, «свару» перекинусь.

-  Тоже мне нашёлся, шутник. Свои надо иметь, прощелыга! – сплюнул Митяй вслед, но уже без обиды.

     Все знали, что Лёшка балабол и пустомеля, такому неважно что, лишь бы язык почесать.

     Уже пристроился к компании картёжников  и свою кипучую энергию направил на созерцание  игры, а точнее на игру безобидного и простого, как медный пятак, Пашки из бригады монтажников.

     Пашка, или «Пашаня», как шутя все звали его, был холост, а посему мог играть и проигрывать сколько душе угодно,  на зависть женатым.
 
     Играли на деньги, начинали, как всегда, по мелочи - пять копеек. Состав игроков был постоянен, за исключением проигравших, которые теперь могли наблюдать за игрой лишь со стороны и с лёгкой завистью. К последним относился и Лёшка. Он свой лимит на посторонние и мелкие расходы давно и безнадёжно проиграл.

     Партия началась. Пашка взглянул:  валет «пикей», уже лучше крестей, вечно не везёт на них. Начал приоткрывать вторую карту, медленно, словно смакуя, показалась красная полоска, сердце застучало нетерпеливее, наконец, вот он – «ВАЛЕТ  ЧЕРВЕЙ». Ух, ты! Ко лбу прибила испарина. Он оглянулся по сторонам:  не смотрит ли кто, кому  не положено. «Третья, третья карта…ну, покажись… какая масть? Джокер бы счас или вальта…любого…хоть крестей?»

-Давай, давай…ставь не глядя, - дышал сзади Лёшка.

     Пашаня с досадой отмахнулся от него. «Вечно некстати лезет. Сам не умеет толком играть, проигрывается, а всё туда же – учить», - но промолчал.

     Ставки уже пошли. Местный завсегдатай игры, Саня скреперист и бывший «афганец», не глядя в собственный расклад, привычно пошёл  «втёмную», двое откинулись, остальные поддержали.

     Паша не спешил, он последний. «Вот она, приоткрывается последняя, потянулась чёрненькая,  тоненькая полоска…нетерпение нарастало. Есть! - чуть не вскрикнул, – валет вини!» - незаметно выдохнул, облизнул губы.

-Пятнадцать копеек дальше, - уверенно поднял ставки.

-Пятнадцать бью, - спокойно ответил Саня-скреперист, незаметно открывая вторую карту.

     «Не жадничай, чересчур не повышай, а то скинут все карты – останешься с носом», - гундел под ухо Лёшка.

-Да отстань ты, без тебя знаю, - отмахнулся Пашка от надоедливого советчика.

     Прошлись ещё по кругу. Ещё один выкинул белый флаг. Остались втроем.

- Бью и дальше двадцать, - продолжал повышать он.

     Третий участник без особого сожаления скинул свои карты. Остались вдвоём.
Пашка слышал, как внутри от волнения сердце начало стучать громче, сильнее. Ставки, не ахти какие, но для простых работяг достаточные.

- Мои двадцать, и  предлагаю свариться, - Саня внимательно смотрит на него.

     Паша в ответ подумал: «Ага, счас, разбежался… при трёх валетах, тоже дурака нашёл. Это же надо, подфартило.  Не часто так везло!» - внутри всё пело и плясало.

     Взгляд напротив невозмутимо буравит. «Интересно, какие карты там у него, - в голову закрадывается скользкий и холодный червь сомнения, - поди, как всегда, темнит, в надежде на свару и потом на большой куш. Не-а, не соглашусь!»

- Играй дальше или открывайся.

     Саня так же хладнокровно открыл третью карту, не спеша полез во внутренний карман. Всё внимание на нём, напряжение нарастало.

- Двадцать мои уже там. Сверху на кон ложу ещё рубль.

- Ух ты! - раздался удивлённый возглас в стороне. Рубль - это уже серьёзная сумма. Любопытные зеваки плотнее окружили играющих, стали подтягиваться даже те, кто игрой особо не интересовался.

- Давай, не дрейфь, крой рублём и открывайся. Зуб даю,  блефует! - продолжал подзадоривать Лёшка.

     Пашка со злостью посмотрел на него: «Конечно, ему легко так рассуждать. Деньги-то не свои, а его, Пашины, заработанные на честном горбу, потом и кровью. Ух, выкинуть, что ль, от греха подальше…к чёрту эти валеты», - испытывающее взглянул на оппонента в надежде - дрогнет.

     Но лицо напротив сохраняло невозмутимо спокойное выражение, в глазах лёгкая ирония и блеск – видно, ситуация его забавляет. Он уже начал сожалеть, что поднимал ставки. «Но карты…карты, три валета – это серьёзная сила. Ох, блефует. Была, не была, откроюсь».

-Три валета, - торжествующе и с вызовом открыл свои карты.

     Саня выдержал паузу, не спеша, аккуратно по одному выложил свои на стол – два туза и сверху джокер. Три лба!

-Ничего себе! - удивлённо присвистнул кто-то.

     Проигравший от неожиданности даже подскочил – такая оказия! Беззвучно, словно рыба,  зашевелил губами,  пытаясь что-то сказать, но слова, видимо, наглухо застряли на промежутке между малым язычком и гортанью. Бесцветные ресницы жалко и беспрестанно хлопали. Картина была одновременно трагична и смешна.

-Ну и мудак же ты, Пашка! – окончательно добил его прежний советчик Лёшка.

     Паша словно на автомате повернулся на голос, увидев ненавистное лицо, почувствовал, как поднимается в нём мстительная волна эйфории, руки сами собой сжались в кулак. «Вот кто виноват! Он всё испортил, лез без спроса со своими чёртовыми советами».

-Паш, ты это успокойся!  Спокуха, братан, - встревоженно огляделся по сторонам Лёшка, ища помощи и видя, как недобро багровеет, словно переспелый помидор, лицо Пашани.

     От былой самоуверенности не осталось и следа.

- Братцы, держите его. Я боюсь, глаза у него бешеные какие-то, дурные стали.

-А ты его сам и попридержи. Давеча у тебя с советами неплохо получалось,- съязвили вокруг.

     Пашаня, хоть был простофилей и туговат на ум, но силищи в руках имелось предостаточно. Взгляд,   мстительный и недвусмысленный,  ничего хорошего не сулил.

     Лёшка, уже осознававший, что перегнул палку со своими шутками, медленно начал пятиться за спину товарищей - от греха подальше. Оказавшись там, быстро ретировался. Кажется, пронесло. «Идиот и псих! Таким вообще надо запретить играть в азартные игры!» - с возмущением подумал он и облегченно вздохнул. Перспектива быть побитым от руки дурачка Пашки не вызывало радости.

     Но через минуту, забыв о недавнем инциденте, привычно начал шарить глазами, ища очередную жертву. Неуёмная душа Лёши не терпела пустоты.  Вскоре его неутомимый взгляд задержался на одинокой фигуре, сладко дремавшей под высокой травой рядом с огромной землеройной машиной.

Сборник рассказов "Астраханские степи".