История Перлы

Б.Мельник. Часть первая, раздел четырнадцатый. Перевод с польского Т.Цыркуновой.


Особой, известной всем Телеханам, была жительница этого гнезда нужды еврейка Перла, старая слепая нищенка. Невидящие глаза её были открыты, и нас, детей, пугали бельма на её глазах. Лицо её, кроме морщин, покрывали тёмно-синие пятна. Круглый год носила она на сгорбленных плечах один и тот же большой платок с заплатами. Ходила медленно, постукивая о землю вытянутой перед собой палкой.
Перла целыми днями ходила по местечку, попрошайчала. Из-за отвратительной грязи нищенки люди неохотно впускали её в дома. По этой причине Перла чаще всего останавливалась возле калитки и до тех пор стучала своей палкой по забору, пока не получала милостыни. Случалось, что кто-нибудь отводил её от калитки, ничего ей не подав. Тогда она уходила, произнося какие-то проклятия.
Несколько десятилетий тому назад Перла была красивой девушкой. К огорчению своей матери – вдовы, она вела разгульную жизнь, возмущая этим как евреев, так и христиан. Набожные евреи оплёвывали её, признавая за выродка своей общины. Однако Перле было наплевать на это. Для своих мимолётных утех она выбирала самых красивых парней местечка.
В неспокойном 1905 году, во время организованного царской полицией погрома евреев, погибла мать Перлы. Вскоре после этого умерли от туберкулёза лёгких двое младших её родственников. Перла осталась одна. Красивая и беспечная, как радостная птичка, она жила за счёт часто меняемых любовников.
Как-то её выбор пал на Трофима. Это был пристойный молодой человек, помощник мельника. Трофим был женат на Тоне Крацюк, дочери владельца близкого хутора.
Когда Тоня забеременела и не могла уже удовлетворять всех желаний Трофима, тот начал всё чаще после работы не возвращаться домой. Телеханы облетела новость. Мельник Трофим таскается по местечку с развратницей Перлой!
А Трофим полностью оглупел по милости любовницы. Дошло до того, что даже подарил ей золотой перстень с камнем, который был в приданом Тони.
Тоня плакала целыми днями. Когда Трофим появлялся  дома, она просила его, заклинала не рождённым ещё ребёнком, чтобы он опомнился. Но он опомниться не хотел. В мрачном молчании брился, менял рубашку и смазывал волосы бриллиантином. После этого шёл к Перле. Из-за неё он стал плохо работать. Мельник какое-то время не выгонял его с работы, сочувствуя несчастной Тоне.   А Тоня донашивала ребёнка Трофима. Родила его на отцовском хуторе, когда Трофим гулял в местечке с Перлой. Ребёнка окрестили также без участия Трофима.
Старый Крацюк не называл своего зятя иначе, как собака. Запретил дочери встречаться с мужем-распутником. А распутник совсем сошёл с ума. Даже снял у Мотеля, который ковылял на деревянной ноге, избу для себя и Перлы. Они стали там жить. Жили неизвестно за счёт чего, так как мельник выгнал Трофима с работы. Несмотря на это, у любовников всегда было шумно и весело. Люди говорили, что Трофим пристал к воровской шайке. Когда Перла шла по улице, евреи плевали на неё, но она не обращала на это внимания. Смеялась всем в лицо. Даже самому раввину Финкельштейну.
Тем временем бедная Тоня совсем помутилась рассудком. Плакать она, правда, перестала, однако почти ничего не ела и запустила ребёнка. Стала худой и некрасивой. В чёрных её волосах появились серебряные ниточки, а на лбу и в уголках рта образовались морщины. Родные смотрели на эти перемены со страхом. Даже поехали в Телеханы к священнику Годлевскому, умоляя его спасти их дочь. Привезли его на хутор, но Тоня молчала, как заклятая. Тогда священник покрутил головой, развёл руки, произнёс молитву и крестом благословил Тоню. Убитый горем Крацюк отвёз священника в местечко, всунув ему перед этим в карман сутаны рубль.
В какой-то день Тоня исчезла из дома, но после обеда вернулась из местечка домой. Такое стало повторяться несколько раз в неделю. Родители не имели никакого представления о том, что происходит, так как Тоня упорно молчала.
Однажды, когда слегка выпивший Трофим вёл под руку по улице ярко накрашенную Перлу в розовом платье, дорогу им перегородила Тоня. Из-под платка, который был на её плечах, появилась бутылка из зелёного стекла. Пока пара поняла, в чём дело, Тоня плеснула содержимым бутылки в лицо Перлы. А в бутылке была щёлочь, жгучая жидкость. Оставшуюся щёлочь Тоня вылила на лицо Трофима. Раздался страшный крик, облитая женщина корчилась на земле от страшной боли. Возле неё любовник с выжженным глазом выл и проклинал свою законную жену.
Собралась большая толпа. Вскоре появился полицейский. Помощь пострадавшим оказывал телеханский лекарь Пухнаревич. Он сразу же сказал, что к Перле зрение уже никогда не вернётся, да и Трофим будет смотреть на свет только одним глазом.
Тоню арестовали, а суд происходил по этому делу в Пинске. Там она и отсидела по приговору суда свои три года. Вернулась на хутор отца, где и осталась дальше жить со своим сыном. Худая, седая, молчаливая.
Трофим с бельмом на глазу и с ещё не зажитыми ранами на лице уехал из Телехан и где-то пропал навсегда.
В местечке осталась Перла. Слепая, с бельмами на глазах. После долгого лечения на её лице остались ужасные синие пятна. Выглядела отвратительно.
Жизнь Перлы перевернулась так, как будто перевернули страницу в книге. Из красивой, привлекательной девушки она превратилась в грязную отвратительную нищенку. Вынуждена была научиться передвигаться по улицам с помощью своей палки. Ходила и просила милостыню. Возвратилась в свою хибарку в вонючем заулке. Полностью стала зависеть от ласки и не ласки еврейской общины и людской милости. Первую мировую войну и последующие годы Перла пережила без всякого для себя ущерба. Не задел её тиф, не коснулась и разразившаяся после войны эпидемия гриппа «испанки», которая в местечке погубила множество людей. Когда эпидемия погасла, еврейская беднота и далее продолжала умирать, но уже от туберкулёза лёгких. Однако Перла даже не кашлянула. Шли годы, а Перла оставалась неизменной частью Телеханского пейзажа.
Эту грустную историю я услышал, когда ещё не ходил в школу. Я сидел в нашей кухне на лаве под окном между мамой и тётей Екатериной. Напротив нас сидела на стульчике старая нищенка Кузьбариха, которая была какой-то далёкой родственницей лодыря Трофима. На коленях она держала миску со щами из квашеной капусты. Жен- щина откусывала хлеб, прихлёбывала горячие щи и рассказывала, как страшно переплелись судьбы Тони, Трофима и Перлы.
Когда наступил страшный августовский день 1941 года и немцы уничтожали еврейское население, эсэсовец застрелил Перлу на улице. Никто потом не видел, куда девались её останки, облачённые в грязные тряпки.