4 глава - Горница

 
       Из состояния беспамятства Павла вывела резкая боль в плече. Он вскрикнул и, открыв глаза, увидел, что мужчина в белом льняном халате вправляет вывихнутый сустав плеча.
- Он пришел в себя, Николай! - обрадовано проговорила  рядом стоявшая круглолицая женщина. - Потерпи, голубчик, - обратилась она к Павлу, вытирая салфеткой вспотевший лоб.
- Анастасия, бинты. Сменим повязку и  на голове, - спокойно сказал доктор, - а Вам, сударь,  дам-ка я снотворного настоя. Иначе от боли Вы вновь потеряете сознание.
       С этими словами доктор протянул Павлу глиняную кружку с пахучим отваром трав. Павел чуть приподнялся, выпил до дна лекарство и, откинувшись на подушку, закрыл глаза. Сразу стало легко и спокойно, а сон, как журчание летнего ручья, манил его в свои дали.
        Проснувшись на следующее утро, Павел почувствовал себя отдохнувшим и здоровым. Он огляделся, не понимая, что же именно с ним произошло, и где он находится, попытался встать. Но силы обманули его, Павел застонал от резкой боли и повалился на подушку. Вошла высокая худенькая женщина, по-крестьянски туго повязанная белым платком. Поправив сбившееся одеяло, она строго сказала:
- Вам еще нельзя вставать, но если что-то нужно, я принесу, или позвать доктора?
-  Нет, нет, спасибо! Я просто не рассчитал свои силы, - пытаясь улыбаться через боль, проговорил Павел. - Если Вас не затруднит, скажите, где я нахожусь?
        Налив ему стакан клюквенного морса, она рассказала, что после несчастья, произошедшего с ним в лесу, дед Валерий с селянами принесли его к ним в дом. Лечит его местный врач - Николай Сергеевич.
- У Вас большие раны на спине и плече. Николай Сергеевич не рекомендовал трогать Вас с места, пока не поправитесь, придется пожить у нас в Круглом где-нибудь до Нового года, а там нефтяники заберут Вас и помогут добраться до Москвы, - закончила она.
- Еще раз спасибо за все и извините меня за доставленные хлопоты, - проговорил Павел и подумал, что женщина напоминает ему школьную учительницу из добрых старых фильмов советской эпохи. Лишь взгляд у нее немного холодноват, слишком я надоел ей за время моей болезни. Вот уж попал в неловкое положение. Не люблю я быть другим обузой.
       Когда она вышла, Павел стал осматривать комнату. В каждом уголке дома чувствовалась богатая фантазия и заботливые руки хозяев. Украшали беленую горницу настенные полочки с резным орнаментом. Вокруг хозяина дома - огромного дубового стола, полукругом расположились самодельные стулья. А сам стол был накрыт белой с узорами скатертью и увенчан пузатым самоваром. Вдоль двух стен - лавки, расположенные как ход шахматного коня. Одну из них называют мужской, другую женской - вспомнил Павел. А дополняли эту немудреную обстановку - стенной шкаф и большой прямоугольный ящик - сундук, заменявший тахту, на которой и лежал сейчас Павел.
       Уют и особую прелесть вносили в убранство горницы множество цветов, яркий веревочный палас и, конечно же, богатырь камин, выложенный из красного кирпича. Они с русской печью так неразлучно слились, объединившись одной трубой, что напоминали сиамских близнецов. Дымоход был украшен картиной, изображавшей  летний сельский пейзаж, а на каминной доске стояли вырезанные деревянные фигурки  животных и трезубец - подсвечник.
       Обведя глазами чисто убранную незнакомую горницу, Павел почувствовал, что  от каждой вещи, сделанной с такой любовью и терпением, веет теплом и жизненной силой. Люди, которые с подобной заботой и старанием обустраивают свое жилище, должны быть добрые, трудолюбивые и уверенные в завтрашнем дне.
        Даже ему, чужому здесь человеку, стало как-то спокойнее и светлее на душе, словно вновь очутился в детстве, где добрые  ласковые руки матери укрывали его от всех невзгод большого мира.