На спор

Круглая, белая, как молоко, луна предавала старому погосту ещё более жуткий и заброшенный вид, чем днём; шестнадцатилетний Гарик двигался медленно и осторожно, мысленно проклиная себя за хвастовство: «Зачем? Зачем я подписался на это?! Дурак! Идиот!!» - бубнил он себе под нос. Н-да, при свете дня всё казалось гораздо проще: всего-то, надо подойти к могиле старой Аришнэ и взять оттуда горсть земли…
Дело было в доме Гарика; они с другом Валерой и ещё несколькими ребятами из класса смотрели мистический триллер (что-то там про оборотней и вампиров), когда Валерка сказал:
- Ежу понятно, что на старое кладбище лучше не соваться – мало ли, какая там нечисть. – Валера задумчиво взъерошил каштановые волосы, так что теперь они пришли в полный беспорядок – ведь говорят же тебе: «не ходи», нет, блин, всё равно попёрся…
- С какого ты века, Валер? – пошутил Гарик – давно доказано, что оборотни и вампиры – это всё бабкины россказни!
 - Тебе-то откуда знать?
- Знаю и всё тут. Хочешь, схожу на наше старое кладбище, за Каменку?
- Не надо…
- А я схожу. Ещё и подарочек оттуда тебе принесу, чтобы в ерунду всякую не верил! – Гарика тут же поддержал ещё один парень по прозвищу Кощей (надо сказать, прозвище очень ему подходило: чёрная футболка висела на нём, как на вешалке, тёмно-синие глазищи грустно глядели на окружающую действительность с бледной физиономии) и в полночь они уговорились посетить Старый Погост.

Вот только Кощей в условленное время не пришёл: «Струсил». – презрительно подумал Гарик и направился по извилистой, заросшей густой травой тропинке прямиком к кладбищу. У первых могил ему ещё кое-как удавалось держать рвущейся наружу страх при себе, но, стоило ему углубиться, как стало по-настоящему страшно; покосившееся кресты выглядели, как чьи-то скелеты, туда-сюда сновали непонятные тени, навевающие мысли о монстре под кроватью, а скрюченное дерево, похожее на древнюю старуху, протяжно поскрипывало на ветру. «Всё хорошо. Всё в порядке. Здесь никого нет». – говорил себе Гарик, подходя всё ближе к намеченной могиле, где по слухам, покоилось тело старой Аришнэ.

Могила эта располагалась на самой окраине, и выглядела более одинокой, нежели остальные; в деревне судачили, что старуха при жизни была ведьмой, в полнолуние обращалась в волка, и оставалась им до тех пор, пока не выпьет человеческой крови. В конце концов, соседка, потерявшая по вине Аришнэ мальчика, сговорилась с парочкой жителей деревни и вместе они вбили ей в грудь осиновый кол, пока все спали.

И вот с тех пор (а ведь прошло уже немало времени: дело было ещё до Революции) неспокойная душа Аришнэ якобы бродит на этом кладбище. Думая обо всём этом, Гарик не сразу услышал слабый голос: «Пить… Пить». – просил кто-то; парнишка, будто под гипнозом, устремился на голос и увидел девчонку.

Она сидела на земле, низко склонив голову, и бормотала, как в полубреду: «Пить… Пить…». – одета девчонка была в длинное, до земли, чёрное платье с обтрёпанной юбкой и оторванным правым рукавом; из-под юбки торчали худые, почти до прозрачности белые ноги. Лицо скрывала завеса из тёмных, как ночь, кудрявых волос.   
- Эй? – окликнул Гарик. Девушка тряхнула головой, и юноше стало видно бледное личико в форме сердечка, с огромными чёрными глазами, в которых читалась адская жажда.
- Сжалься надо мной, дай мне напиться! –взмолилась она, простирая к нему свои белые худые руки с тонкими жилками голубых вен; Гарик, как заворожённый, потянулся за фляжкой с водой, что была у него в кармане. В эту минуту в глазах незнакомки блеснул алый огонёк, но подросток, находящийся под чарами её и Луны, не заметил этого. Он протянул незнакомке ладонь, а которой сжимал фляжку, она улыбнулась ему, и… вдруг впилась зубами в пульсирующую вену, вбирая в себя молодую кровь, как дерево вбирает корнями живительный сок Матери-Земли.
Сила укуса была нечеловеческой; Гарик завопил, попытался вырваться, но это только раззадорило нечисть: Аришнэ зарычала, подобно голодному зверю, и принялась с удвоенной силой пить его кровь. В угасающем, как свеча на ветру, сознании парнишки один за другим неслись жуткие образы: вот в аккуратном, почти кукольном ротике девушки прорезались мощные крепкие клыки; вот миниатюрные худые руки в одно мгновение стали крепкими волчьими лапами, а нежные розоватые ногти-полумесяцы уступили место крепким когтям с железной хваткой. Животное заметалось, сбрасывая с себя то, что осталось от платья, и вот уже перед упавшим навзничь Гариком на задних лапах стояла самая настоящая волчица с глазами цвета жидкого золота…

Тело парня было обнаружено полицией на третьи сутки после пропажи; приехавшие на место происшествия оперативники были шокированы жестокостью, с которой был убит подросток: его буквально раскромсали на части чьи-то мощные челюсти, а то, что осталось от одежды, было покрыто тёмной засохшей коркой.

Хоронили пацана всей деревней. Кто-то грешил на заблудшую стаю волков, которую якобы уже второй год не могут поймать охотники; старожилы деревни обвиняли во всём старую Аришнэ Кто же прав?... Эту тайну Гарик унёс с собой, за черту…