Запись тридцатая. Провожаю поезда...

6.04.2001 В пятницу был вечер Игоря Олеговича Сашова. 22 года. Очень красивый мальчик. Вундеркинд. Писать стихи начал в 11 лет, услышав по радио (?) стихи какого-то поэта, "Не буду называть - чьи", решил, что он тоже может не хуже. С тех пор написал "более 2000 стихотворений". Издал  две книги за свой счет.
 
Не хочу их разбирать. Ощущение профанация  какой-то. Ну, допустим - умненький мальчик осмысливает окружающее. То есть его «стихи» - просто мысли на бумаге, часто вовсе не связанные, но стоящие в одну строку. Есть мысли, останавливающие глаз, есть (что чаще) - заставляющие недоуменно вскинуть брови.
Попробовала ему задать несколько вопросов по поводу формы и содержания, но наткнулась на безмятежную уверенность писать именно так, как написано.
Что за этим стоит? Отказ объяснять?.. Хотя даже и не это от него ожидалось. Образы не требуют объяснений. Вот видит так поэт, передает это словом. Но в его текстах (нет в нашем языке более подходящего слова, чтобы назвать Игорево «творчество», но и нет более неподходящего, чем оно) что-то такое тонкое, почти неосязаемое - слова, слова, что за ними, какая мысль?
"Нужно ли вдохновение?" - вопрос Ольги Геннадьевны. Ответ: "Нет. Писание стихов такая же работа, как и всякая".
И все остальное в том же духе.
То ли этот молодой нахал издевался над нами, не видя тех слушателей, на кого рассчитывал. То ли такая установка – броня: я вот такой, а как вам это нравится – мне не важно.
На анкету тоже почти не отвечал. Если и отвечал, то в духе Олеси: любимый поэт - я, и т.д.
Мама его поднялась, начала сына расхваливать...
Так и не поняли мы – с чем столкнулись.

13.04.2001. В пятницу был Томский Автограф с Женей. (Долго уговаривала - не хотел идти ни в какую).
Неудачно, что совпал он с проведением там же, в Доме Учёных, вечера памяти Владимира Брусьянина. Наш томский поэт, умер год назад. Выпустили  друзья его книжку, на её презентацию собрались все наши члены Союза писателей, туда же оттянули и многих наших автографцев.
 
Но на Женин вечер все же собралось сначала человек 10, потом еще столько же подошло, кто-то уходил... 
Я часть вечера на камеру сняла. Женя позже попенял, что не весь вечер, но у меня и не было такой задачи - я снимала вроде дневниковой записи, мол, состоялся, был вот такой настрой.
Начался вечер не совсем удачно. Ольга Геннадьевна таким стесненным (не оживленным) голосом сделала преамбулу, мол, вот, давно знаем стихи Жени Левина, благодаря его маме. Он заочно занимал у нас призовые места. Ищущий ответы на непростые вопросы... Опять же из "дальних странствий".
Слово Жене, он: "Лучше задавайте мне вопросы" (так не хотел туда идти!)
Сначала его попросили почитать стихи, начали с "У Васьки". Потом начали разговор об Израиле, и, учуяв, что он разочарован в России, пошёл накат: "Что для вас понятие - Родина?".
Конечно, он вообще не размышлял на этом уровне при решении возвратиться в Израиль. (Приехал - так первые дни в эйфории: "Не хочу уезжать!") И ответы были очень такие поверхностные. Но публика уловила; человек элементарно мечтает жить в человеческих условиях, которые в России отсутствуют, и люди вынуждены приспосабливаться к заданным обстоятельствам.
Дескать, сейчас в России - проворовавшаяся власть, бесчестные и безответственные политики и никакими моральными рамками не ограниченные "новые русские", правящее бал бескультурье, наглость и безнаказанность тех, кто не платит людям зарплату для достойной жизни, продажные журналисты: все продается...

"Почему такая маленькая страна, как Израиль - смогла обеспечить своих граждан всем необходимым? Ведь там одни камни! Ни леса, ни газа, ни нефти - ничего, но люди живут нормально. Почему в России всего навалом, а живет она в грязи, в нищете?"
Его спросили, как он это объясняет, Женя пожал плечами. И завязалась дискуссия и сетования на нашу терпеливость, на привычку полагаться на царя и "барина, что приедет и рассудит".
 
Его стихи нравятся. Затронули тему, какие поэты на него оказывают влияние, а он выдал, что стихов не читает годами. Просили рассказать о себе. Переключились на меня. Я немного рассказала о детстве (что совершенно был "неуправляемый ребенок", что, конечно, стихи он читает, и Пушкин влияет на него. Привела в пример пушкинское "Дар напрасный, дар случайный" и его "Откуда я взялся". Забыла еще про его неоконченный роман в стихах - ведь чисто Онегинское влияние и по теме, и по строфам).
Опять переключились на него: "Еще стихов". Он читал почти все подряд из "Тонкой тетради". Ольга заострилась на фразе "Наружу лезет тишина", мол, слово "лезет" в ней вызывает смех, что надо работать над словом. Женя не спорил, но и не поддакнул.
Вступила Нина Анатольевна, дала хороший рецепт: автор должен дистанцироваться от своих произведений. Сразу после создания стихи могут казаться шедевром, но дай время - иногда это месяц, иногда год, надо их подзабыть и начать читать, как чужие, тогда видны их недостатки, если они есть.
Зачитали анкету. В мужчине Женя любит мужество, в женщине - преданность. Не терпит более всего лицемерия.
Вообще, было ощутимо что на вечере он почти всем понравился.
На вопрос "Каким судном себя представляете?" - ответил: «"Титаником" перед встречей с айсбергом». Я: "Ты что, ждешь крушения?" - усмехнулся: "Ну, почему?" Уже дома пояснил: "У "Титаника" в этот момент три пути: повернуть, столкнуться или обойти айсберг». Логично вроде бы, но в том то и дело, что у "Титаника" все уже было предопределено, и выбора не было. Так сложились обстоятельства, что он столкнулся и потонул. Хотеть быть "Титаником" перед столкновением, это ХОТЕТЬ гибели.
Любимое блюдо - соленые помидоры (Нина Фёдоровна - за кадром и не без издёвки: "Понятно, и рассол!") 
Умереть хочет спокойно. Любимого цветка нет, любимый литературный герой - Дмитрий Карамазов. Девиз: "Никому не мешать" (Ольгина реплика: "Значит, и мне не мешайте! Так?")
Вердикт: "Талант несомненный. Пишите, не зарывайте в землю".
Вечер прошел довольно сносно, а Жене - позже сказал - так даже и понравился: "Не ожидал. Думал - буду сидеть дураком и стихи читать незнакомым людям".
Потом пили чай, но уже без него. Нина Анатольевна подытожила: «Всегда интересно слушать человека думающего, мучающегося, ищущего ответы…»

Письмо.
Старик, я что-то захворал,
Хандрю и езжу на вокзал,
И провожаю поезда
Туда, где юная звезда
Кому-то светит в вышине.
Не мне, старик, давно не мне…
Да и не тянет уж давно
Куда-то съездить…
Как в кино -
Купить билет и укатить,
И снова где-то закрутить
Роман
С веселой, озорной.
И чтоб была она со мной
Не очень долго.
Чтоб опять
Не успевал я досыпать,
Чтоб где-то ждали бы
Дела,
И жизнь бурлила - не текла,
И чтоб, как раньше, я не знал,
Что есть печали.
Чтоб бежал
Навстречу ветру и волне,
Чтоб звезды были в вышине
Лишь для меня…

А так, старик,
Нормально всё.
Я здесь привык.
Тут тихо,
Вкусная еда.
Одно тревожит -
Поезда…