У каждого ли есть такой друг? Конец

Продолжение 3 (конец).
Продолжение 2. http://www.proza.ru/2020/03/31/1581
Начало: http://www.proza.ru/2020/03/29/2133
       
          У вас, как и у нас, да и везде, на танцы всякие ходят: и живчики-неугомонные – это те, кто никак утихомириться не могут, пока по-хорошему не получат, на крепкий кулак не нарвутся; и стояки-выжидающие-хитросплетённые – которые стоят и стены подпирают, чтобы те не упали, эти редко, когда шелохнутся, по малой нужде, если только, на всех смотрят, за всем наблюдают, всеми недовольны, всё контролируют, всех запоминают; и ходоки-азартные – эти на месте не постоят, только туда-сюда снуют без отдыха и сна, воздух гоняют вместо кондиционеров, всё определиться никак не могут, где им лучше: внутри или снаружи на свежем воздухе и комарах, всё стараются быть в гуще событий, всё боятся пропустить самое важное и интересное, сканируют и высчисляют, где бы выпить…
          Короче, классифицировав мужскую часть Красновского бомонда и оценив их достоинства и недостатки, а, также определив «самых ярких партнёров по танцу», мы под «Сувениры» Демиса Руссоса душманской походкой залётных морячков выдвинулись покорять «ситцевые платьица в горошек», плиссированных в самом тёмном углу клубного фойе. Но не тут-то было, проход нашего линкорного корабля о двух главных калибрах на корме через Босфорский пролив в Дарданеллы был грубо преграждён армадой торпедных катеров береговой охраны ещё на дальних подступах ночной Одессы, освещающей поверхность Чёрного моря мелкой зыбью искрящихся юбок и блуз без рукавов. Без лишних слов, эти назойливые морпехи-погранцы сразу же огребли «Сувениров» от Демиса Руссоса по полной пригоршне из двух кормовых орудий главного калибра: мы с ними станцевали и так, и так, и вот эдак тоже прошлись – они сопротивлялись, но мы протащились с ними по всей линии соприкосновения туда и обратно несколько раз. Видя нашу настойчивость следовать избранным курсом, тактика перехвата была ими изменена. Они такой жест показали Каравану, чего с ним делать будут, что нам пришлось покинуть прибрежные территориальные воды и выйти в самый большой тихоокеанский театр военных действий, чтобы кого, ненароком, в ситцевом платьице не зашибить: за угол, туда, где у вас всё подобное и происходит – цивильно, раздольно и ничем необременённо. Там ещё, огребя по полной пригоршне, с выходами на силовые приёмы и смертельные захваты, вожделенных даров и презентов с подарками, Красновские морские пехотинцы, в конце концов, вынуждены были признать в нас своих…
          Ты помнишь, как мы с тобой тренировались по стенам бегать? так даже не пригодилось! всех успокоили без экстрима и эксцессов, я даже шпагат не делал, пару кульбитов навернули с Караваном и всё – вся боевая гимнастика из школы уличной драки не пригодилась, обидно даже за ваших. Кстати, о вас что-то быстро в посёлке забыли, и года не прошло, а вы уже не в авторитете: ни ты, ни Лёха, ни Монтис у молодёжи не в почёте, даже не знают, кто вы такие, а Черней, вообще, какого-то другого зовут. Вам надо с этим что-то делать, иначе никакого прогресса. С вашим послужным списком у меня бы все на цырлах ходили, вся округа… Надо чтобы ты ко клубу на рысаке подъезжал, а денщик, да не один, уже на запятках стоял и с ассистентом калоши подавал, тебе и всем твоим друзьям и подругам, всем, кого ты в карете соблаговолил привезть…
          Танцуем, мы значит, с вашими красавицами Демиса Руссоса… А знаешь как? – перебивает сам себя Пис. – Мода в те годы пошла на медленный танец без движения, без ёрзанья по полу – я же говорил, что вы у себя в клубе весь пол сшоркали до дерёв – опасно стало двигаться парам в танце, и так-то напряг молодости мешает движениям, а тут ещё и под ногами напряжно, того и гляди, запнёшься и молодостью, куда не надо, уткнёшься, а, может даже, и войдёшь – сраму вовек не оберёшься. Это же нетеперешное время: распутное и бесстыжее. Кстати, про наше время старшее поколение также говорило, но у нас по сравнению с этим, время было идеально девственное и безукоризненно целомудренное: приглядки под луной, подмигивание при свете, хождение парочками, уединение только для Пушкинских чтений Евгения Онегина и целований Наташи Ростовой. Романтика, одним словом, а не бесстыдство. А танцевали так. У девчонок платья и юбки в пол, у нас клеши без опушки на бёдрах держатся, встанешь парой в центре, где место есть, и стоишь с ноги на ногу переминаешься, из стороны в сторону покачиваешься, как берёзка с осинкой от ветра, туда-сюда. Если ещё светло, то её за талию держишь, а она руки тебе на грудь кладёт, если уже не видно ни зги, то, как хочешь, можешь и покрепче обнять, прижать к себе, иначе она тебя сама за шею притащит, прижмется всем телом и деваться будет некуда, только аутогенная тренировка с самовнушением от проявлений неудержимой молодости поможет. А Демис Руссос всё играет и играет, всё поёт и поёт фальцетом, несколько раз подряд, не уставая и не прерывая танец.
          А к вам тут какой-то из города каратист-боксёр приехал перворазрядник с чёрным поясом. Кому-то наши привольные танцы с местными красавицами не понравились, и этого горожанина позвали для защиты собственных частных притязаний на какое-то ситцевое платье в горошек. Он ещё и в клуб не зашёл, а местные петухи кровью налитые гребни подняли, хвосты «племени Апачи» распушили, красные сапоги с Кота сняли, на свои куриные лапки одели – полностью готовы Лису-Алису из лубяной заячьей избы косами выгонять. Снова нас, как можно вежливей, за угол клуба пригласили один на один, дескать, треба поквитаться, всё, что до этого было, не засчитывается, мол, мало пригоршней получили и не достаточно полных. Караванычу смешно, он душманов меньше отоваривал для профилактики и спокойствия, а тут, ну прямо, ненасытные до собственных истязаний объявились, мазохизм у вас там, в Красной, видимо, в почёте. За угол так за угол. С нашей стороны один Караван выдвинулся, а там – немерено, как лилипутов на каждый волос Гулливера. Я не волнуюсь, в Караване уверен, сходил, проверил своего мустанга Боливара, как он там с незнакомыми мотоциклетками справляется, не всю ли силушку на них истратил, вынесет ли назад нас двоих, и стою-жду сообщений местного Информбюро о неминуемых событиях из-за угла. А мирные переговоры всё откладываются и откладываются, никак начаться не могут, аннексии всё нет и нет, и контрибуция не поступает. Я уже к углу выдвинулся, чтобы процесс торгов запустить, и тут горох как посыпался, словно из рога изобилия, и мы с Караваном на перегонки, как в лапту или большой теннис. Он мне из-за угла на свет подаёт, а я ногой с размаху обратно за угол в темноту отбрасываю, так всю драчливую команду Пахтакора в пляжном песку извозили до неузнаваемости. Потом ещё его главного тренера на дальтонизм и знания японского языка проверили, мол, знает ли он на чёрный пояс карате, или просто молодым людям мозги парит, оказалось – просто парит, Брюса Ли насмотрелся по видику и только.
          Короче, танцы у вас что надо, вдоволь натанцевались, нарезвились. Спать я у шёл к … , неважно к кому ушёл, а Каравана Шапа определил у тебя вон к соседке. К какой, какой. К тётке своей отвёл. Караван же не догадывался о коварстве и всех хитростях местного населения реки Илеши и на всё соглашался. Шапа сказал, что повалит его к тётке. Тётка так тётка, думал Караван, лишь бы в постель поскорей, утро уж августовское маячит. То, что тётке уж за восемьдесят он обнаружил по запаху нафталина в некоторых местах наложницы, но бузу поднимать не стал, уважение имеет к старшим и знает, что им нужен покой и тёплая постель. Теплая постель и Каравану не помешала, как ни как, а впервые на деревенских танцах реально поучаствовал, не на словах…

          Всё хорош болтать, – вдруг прервал рассказ Пис, – у меня перекрёсток сложный, иду на обгон на красный через двойную сплошную, не отвлекай меня, я на работу тороплюсь, бездельник…

          Он-то на работу, а мне, куда в такую рань вставать, всего шесть утра, у меня ещё биологическая ночь, да и смс-ки из головы не идут. Забыл его спросить, что он имел ввиду, когда писал: «про» «сти». Если же слова раздельно, то первый смысл послания – это напоминание: про «сти» не забудь записать. Пис мне часто забытые, фольклорные слова и диалекты из детства присылает, типа, ты это слово знаешь, что оно обозначает? не знаешь – запиши, чтобы не забыть. Вот и тут, может быть, просит меня всё обо «сти» записать, всё, что я знаю. А про «сти» как запишешь, если это снова про писсуар? Короче, писсуарных дел мастер, этот Пис, всю ночь мне исковеркал. А может быть это два слова? и оба диалекты: сти и про. Второе-то вообще не знаю, что обозначает, даже предположить не могу. Под утро согласился: пусть будет одно слово: «прости». Если так, то вот это «оперативность», вот это… не знаю, как и высказать. Да ладно, главное, что извинился за бессонную ночь…

          У каждого ли есть такой друг? Если нет, обязательно надо подружиться с Писом – скучно не будет…

          Конечно, всё было не так. Но, если всю правду написать, брехуном сразу же прослывёшь…

Продолжение баек Писа: http://proza.ru/2020/04/11/1917


23.02.2020. 22:16 … 30.03.2020.22:40, СПб.


Рецензии