26

То не ветер-ураган, не спортивное авто, не стада и не полчища, не жаждущий крови отмщения ветвистый китайский дракон и не ядро Кортуны. Это я бегу домой стремительно и непринуждённо. Провожают меня кинетическим поклоном высокие травы и молодые дерева, гаснут папиросы у неопрятной шпаны, покачиваются, матерясь в платочки бабушки-старушки. Меня заносит при поворотах, меня выбрасывает на обочину, и если я не разбил себе в кровь колена за целый день, то это вовсе и не мой день, а кислый сон отставного молочника.

Вот и мой пятиэтажник. У подъезда никого. Я всем им отдавил ноги. Пробегал мимо и давил им ноги. Утром старым, вечером молодым. Всем наступал, всем давил ноги, всем, всем, всем наступал и давил. И пусть я тонок и лёгок, пусть руки мои не мозолисты и не узловаты, пусть плечи легко проходят в любой проём. Но. Большое но. Огромное но... Я давил их ноги, я наступал на их ноги. И пусть обувь моя порою напоминает политическую карту африки, но я давил им ноги, нанося травмы и моральные увечья. У них не хватало ни духу, ни здоровья сидеть возле подъезда либо хотя бы стоять у него. Сам по себя лично я прослеживаю своё тело, анализирую его и поддерживаю всячески. Обдаю холодом суставы ежедневно, втираю мази и ем витамины. У них же нет столько дисциплины, нет столько сообразительности. У них нет веры в себя даже с подсолнухово зерно. И пусть я тонок и лёгок, но я давил их ноги. как давят мадагаскарских тараканов.

У человека в стопе, как я недавно подслушал, 26 костей. Так вот всего и остаётся, что запрыгнуть на чужой башмак, а там что-нибудь да надломится, как минимум сам башмак, что вполне себе ущерб. И пусть я тонок и лёгок, но я запрыгивал и я надламывал и радовался в душе своей и сам себе улыбался бескрайне и сам для себя называл и всех: Клуб 26.

Вваливаюсь в жилище, да так резко что даже на колено падаю. Быстро поднимаюсь, ударяя и без того избитый шкафчик, линолеумом кровь, знакомые запахи, под выбеленными сводами антресолей, молнией в кухню. В пол кухни стол дурацкий, плита, подгнивающие дверцы. А под окном устилают пол мои бутылочки, мои любимые. Вода, моя вода, моя любимая, специальная, подготовленная, ледяная и всецелая водичка. Хватаюсь за первую бутылочку и выливаю её в себя мгновенно, тут же вторую, на лицо, на грудь, в горло, впитываю всем телом как могу,втягиваю в себя всеми порами. Третья, пятая, седьмая. Как опилки в паровоз. Надышаться - не надышишься.

Шшштап... шшштап... шшштап. Где-то в конце коридора... Шшштап, шшштап. Всё ближе и громче... Шшштап, шшштап... С частотой в одну секунду, ровно... Ровно в одну секунду. Ни что хорошее не приближается с такой частотой.

Это Тася, Таисия, моя бабушка Таисия. Услышала поди, что я в квартире и рвётся ко мне сквозь туман своего сознания. Она снова хочет участвовать, снова хочет делиться тем, чем я не просил, указывать туда, куда я не смотрю. Она снова хочет рассказывать свои омерзительно подробные притчи, безинтересные, как компот из сухофруктов. Она хочет прижимать меня к стене и смотреть в глаза, хочет видеть во мне совпадение с её собственными фантазиями, которые она называет мечты. Хочет мирно спать невдалеке и чтобы я тоже мирно спал невдалеке. И объясняет всё это как и всё другое своей любовию. Но для меня признаться её любовь как те конфеты из новогоднего подарка что не пропали ни в первую ни во вторую волну.

Вываливаюсь из жилища. Бегуном сбегаю со своего третьего (жаль не четвёртого) этажа на первый, а меж дверей он как выскочил. Выскочил и на меня наметился, глаза таращит. Я ему башмаков наломал - сарай на те деньги можно было построить. Так вот он и не построил. На подработки устроился, стал серое носить, глаза впали, жена ****ует. А пока он думал, что пора бы уже и замахиваться, я ему экскаваторных ударов целую серию отгрузил. И пусть я тонок и лёгок, но драки не страшусь. У меня пикантный стиль: резкий, животный, заячий. Его лицо всё в кровавых полосах. Я колочу его безостановочно. Пам пам пам пам. Он уже плачет (мешок с говном). Я упираюсь спиною в дверь и лягаю его что есть сил правой левой правой левой в пузо в пузо в пузо в пузо правой левой правой левой в пузо в пузо в пузо в пузо. Он согнут, он сломлен, он щепа. Начинаю скакать на нём для ума, как вчера на лавке скакал. Да, не только ноги я им давлю и надламываю. Вот и вечером вчера чувствую, мне не уснуть, чувствую что не все силы истрачены. Решил нанести удар по их месту сбора, для профилактики. И пусть я тонок и лёгок, но количество неизбежно переходит в качество, как говорят монтёры. Они были недовольны. Они вылезли из окон и сказали что недовольны. А я вокруг дома им бегать начал и шлёпать стопою как могу. Пусть техника и неправильная, зато им не уснуть, не пожаловаться.

Вываливаюсь из подъезда. Бегу вдоль дома, а после вниз по улице мимо бойлерной, мимо оврага, мимо каждого из фонарей, мимо глупых псов и сонных улиц, мимо кирпичных выемок и кружевных узоров, мимо высоких трав и молодых деревьев, мимо неопрятной шпаны опять-таки, мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо шикарных кладбищ, мимо гнилых базаров за теплотрассу бегу с ребятами играть в футбол.

Ребята ценят меня такого. Прибегаю, машу всем рукой, все машут в ответ. Играю за всех подряд и если моя команды проигрывает и вылетает, то заявляюсь без промедления в другую. В целом я тонок и лёгок, а вот технической части угловат. Но ребята помогают мне, они ценят мою самоотдачу и потому всегда если могут закрашивают мои пробелы. Иногда они берут мои ноги в свои руки и пошагово демонстрируют мне тот или иной элемент. Кто-то говорит, кто-то держит под плечи, кто-то крутит мне голеностоп. Иногда я вспоминаю эти касания по утрам, когда убегаю далеко, туда где ни дорог ни промышленности и только довелосипедные мысли играют в голове. Ребята ценят меня такого. Сами курят а мне курить не дают. Иногда я бывает выхвачу сигарету у кого-нибудь и делаю вид что вот вот прикурю ( балуюсь так ) и тогда ребята все улыбаются и как бы начинают отбирать у меня сигарету и вроде как даже ругать меня начинают ( в шутку конечно ), говорят мол иди-иди, стремительные прорывы тренируй.

Уже темно совсем. Бегу домой по свежим пустым дорогам. У подъезда идейный кто-то лавку чинит которую я вчера разрушил. Хотел мимо пробежать а по итогу врезался в него в разбегу, свалил на траву и лицо его стал прижимать к своей голени, а голень моя вся в мазях разогревочных. Ему щипало, а я не отпускал, ведь для того всё и затеяно, чтоб щипало ему. Сначала думай, потом чини. Особенно ночью.
Вваливаюсь в жилище. Знакомые запахи. Кухня вся матрацами устелена и стола дурацкого нет, на окошке мне стакан. Силы подходят к концу. Пью и падаю, разбивая стакан к ***м. Сплю. Прекрасное лето.