Примерить штормовку геолога?..

В кабинете начальника экспедиции за большим дубовым столом рассаживаются геологи. Невысокий кряжистый хозяин кабинета, Борис Андреевич, внешне мало похож на начальника; всю жизнь ходил в штормовке, к пиджакам и галстукам не привык, вот и сейчас он просто в свитере. Короткая стрижка седых волос, аккуратная бородка.
Вначале он подробно рассказал собравшимся о предстоящей работе, поставил задачи, на стене повесил карту. Долго и подробно обсуждали разные детали, спорили до хрипоты, записывали в своих блокнотах; ведь если что-то забудешь, упустишь, потом это дорого обойдётся. Заседание затянулось до позднего вечера.
А под конец Борис Андреевич припас сюрприз: - Товарищи, у нас ещё одна проблема: меня настоятельно попросили – он указал пальцем в потолок – на время принять в отряд корреспондента; молодой парень, Павел Румянцев. Он задумал написать книгу о геологах, и вот в свой отпуск хочет поработать в полевых условиях; как говорится, хлебнуть наших реальностей. Скажу честно, сам я не в восторге от этого, но это от меня не зависит, это решено выше. Итак, Олег Степанович, готовьтесь, он пойдёт к вам.
- А почему к нам? С чем это связано? – спросил озадаченный Степаныч.
- Всё просто. У вас трудный и интересный район работ, у него будет много впечатлений. Но вы с ним будьте попроще; пусть сам поработает и в маршруте, и на шурфах, в общем как все. Завтра он приедет, познакомлю вас.
Утром Олег Степанович снова пришёл в этот кабинет, где его уже ждал молодой парень, по виду больше похожий на студента, и Борис Андреевич. Познакомились, обсудили все условия, потом был инструктаж по технике безопасности, парень расписался в журнале, и теперь он в отряде. Степаныч дал ему список необходимых вещей, что брать с собой.
- Рабочую форму и спальный мешок получишь на складе. Лишних вещей не бери: только самое необходимое. Действуй, Паша!
И вот, в скором времени, два мощных грузовика «Урал» везут отряд к месту работы.
Машины то осторожно пробираются по самому краю пропасти, вниз лучше не смотреть, а то вдруг начинается подъём в гору; мотор ревёт и стонет, как раненый зверь, и «Урал» медленно ползёт вверх. Мужики рассказывают Павлу: - В такой подъём только по сухому можно добраться, а после дождя не выйдет; колёса крутятся в грязи, а машина на месте стоит. Это горы, парень. Городским водителям такое в страшном сне не приснится…
Павел бережно прижимал к груди своё сокровище – фотоаппарат с телеобъективом.
В кузове страшная теснота, не повернуться, а машину швыряет из стороны в сторону.
Едут молча – в такой обстановке не до разговоров.
На перевале остановились перекурить. Павел был потрясён величественным пейзажем, невероятным разноцветьем лишайников на скалах, синими очертаниями гор.
- Как на картинах Рериха! Боже, какая невероятная красота! Уже только из-за этого стоит вынести эту пытку в кузове!
А потом был медленный, осторожный путь дальше, уже вниз, в ущелье. Наконец остановились на лугу, недалеко от быстрой горной реки. Рядом – полуразрушенная охотничья избушка; видать, когда-то поставили её охотники – промысловики. Теперь под остатками крыши живут воробьи.
Закипела работа: ставить палатки, размещать грузы, делать навес, собирать костёр. Ночи в горах холодные, и с вечера нужно успеть всё приготовить.
После такой дороги уснули мгновенно, а утром проснулись довольно поздно. Наверное, и дальше бы спали, но стая сорок устроила шумное сборище прямо на крыше палатки.
Когда мужики вылезли, сразу поняли причину этого шума: вчера вечером кто-то выронил возле палатки пачку маргарина, и вот она-то и рассорила сорочью компанию…
Пока мужики заготавливали дрова, Олег Степанович с Павлом занялись приготовлением завтрака.
- Ну что, Павел, костёр приходилось разводить?
Парень улыбнулся: - Мы с отцом заядлые рыбаки, так что с костром управляться умею. За меня не волнуйтесь, я к походным условиям привычный.
- Ну что же, неплохо. А вот что касается твоей будущей книги… Я тебе так скажу: что ты здесь напишешь, в первую очередь рукопись мне дай почитать, так надо.
- Это почему, Олег Степанович? Цензура какая-то, что ли?
Степаныч усмехнулся: - Ну пусть будет цензура… А чего ты так испугался; эта цензура в твоих интересах, чтобы ты по незнанию каких-либо ляпов не допустил.
- А какие ещё ляпы, о чём Вы?
- Понимаешь, ты ведь не геолог, и не всё правильно понять можешь. А я тебя вовремя поправить могу, чтобы тебе потом не пришлось краснеть. Незнающий человек многое неправильно понимает; а ведь ещё и мужики наши умеют разыграть, держи ухо востро. Те ещё шутники, черти драные! Знаешь, я раньше с буровиками работал. Несколько буровых в разных местах работают, а буровых труб всегда не хватает, дефицит, чёрт бы их побрал. А в одной бригаде у них был уж очень хваткий бригадир Васильев; наглый, горластый, и у него трубы всегда были, а значит, и план по бурению выполняли, да ещё и перевыполняли, и получали неплохо. А другим бригадам труб не хватает, отсюда и план не выполняется, и зарплата не ахти… И вот как-то, по каким-то делам, в эту бригаду заехал наш снабженец, Дорофеев. И между делом разговорился с буровиками: - А как получается, что у вас работа не простаивает, всё есть, а другие бригады жалуются, что не хватает буровых труб?
А мужик, как говорится, за словом в карман не полез, и стал ему на уши лапшу вешать:
- Да понимаешь, нужно ведь не только руками работать, надо и головой немного соображать. Видишь, вокруг буровой сколько осинок ровненьких растёт? Вот мы их и используем: вместо труб осиновые жерди закрепляем, и дальше бурим. Просто часть труб заменяем на эти жерди, и идёт дело!
Дорофеев поразился смекалке буровиков, а вскоре на общем собрании в управлении он взял слово: - Тут, я вижу, опять отдел снабжения критикуют, опять не хватает буровых труб и из-за этого работа простаивает, план не выполняется… А я так скажу: кто действительно хочет работать, тот всегда найдёт выход. Вот взять бригаду Васильева: у них тоже буровых труб не хватает, так они приспособились часть труб заменять осиновыми жердями, и у них работа кипит!..
Народ в зале хохотал до слёз: всем известно, что при таких нагрузках нередко мощные стальные трубы не выдерживают, скручиваются, ломаются, а что будет с осиновыми палками?!! Этого выступления они никогда не забудут. Так вот, Павел, чтобы тебе не оказаться на месте этого оратора, советую тебе всё же дать мне на проверку твои тексты, в твоих же интересах.
Павел задумался: - А ведь Вы правы, так будет лучше.
У ног Степаныча разлёгся его верный друг и соратник, красавец Марат. Чистокровная лайка, всеми уважаемый кормилец, на охоте он незаменим. Павел быстро с ним подружился.
И начались нелёгкие трудовые будни. Павел сам брался за всякую работу: заготавливать дрова, благоустраивать базу, промывать в лотке образцы, когда от ледяной воды сводит пальцы. Поначалу мужики с недоверием отнеслись к новичку, (меж собой называли его насмешливо «Турист»), но вскоре приняли его как своего. Ладная, спортивная фигура, неприхотливость и безотказность в работе. А ещё его оценили как непревзойдённого рассказчика анекдотов, он знал их великое множество и мастерски, артистично рассказывал. Он брался за всякую работу: рыл шурфы, из-за чего с непривычки натёр мозоли на ладонях, ходил в маршруты с бывалыми геологами и таскал в своём рюкзаке неподъёмные тяжести; помимо образцов, нужно ведь и горный инструмент нести, а ещё вещи и ружьё, ну и, конечно, фотоаппарат.
Вечером, после работы, с непривычки валился от усталости, на литературное творчество уже не было сил, лишь в блокнотике короткими записями отмечал какие-то события, чтобы потом уже развернуть их полностью.
Каждый вечер на берегу реки, между больших валунов, геологи разводили костёр. Вокруг него, на брёвнах, рассаживаются усталые работяги. Здесь же и ужинают, и варят брусничный чай, а когда большое пламя уже стихнет, в углях запекают картошку. Дело нехитрое: немного разгребёшь раскалённые угли, положишь картошку и накроешь старым ведром, а его ещё углями обложить нужно. Проходит время, и там, в тёмном нутре ведра, запекается вкуснейшее блюдо; разломишь горячую картошку пополам, солью немного посыплешь – ммм, объеденье!
Лакомство это очень любил и Марат; разложат на траве горячие картофелины, чтобы немного остыли, он уже тут как тут, ждёт. У него с Павлом была своя игра: парень отходит на несколько шагов и бросает: «Марат!» Пёс на лету хватает и ест, реакция и ловкость у него отменная.
А однажды получилось так: уже картошка остывает в траве, сейчас начнётся игра. Павел захотел пить, пошёл к навесу, где бачок, и проходит мимо остатков охотничьего домика, и тут на его глазах под крышу залетел в своё гнездо воробей. План созрел мгновенно: он сунул руку и схватил воробья. А когда вернулся к костру, взял пару небольших картошек, отошёл и скомандовал:- «Марат!» Мгновенный прыжок, и картошка уже в пасти. Второй раз бросил, и опять пёс поймал. А потом вместо картошки бросил воробья: - «Марат!»
Воробышек вначале полетел, куда его бросили, но в полёте расправил крылышки и полетел совсем в другую сторону, по своим воробьиным делам. Ничего не подозревающий пёс сначала привычно прыгнул, но тут произошло небывалое: «картошка» вдруг обрела крылья и в последний момент улетела прочь!.. Такого Марата ещё никто не видел: совершенно обалдевший, он сидел, как-то нелепо раскорячившись, и долго смотрел вслед этой странной «картошке». Разинув рот и высунув язык, совершенно потрясённый, в это вечер он даже не стал есть…
А вскоре Павел опять решил разыграть своего лохматого друга. Когда для супа раскрывают банку тушёнки, Марат уже наготове: пустую банку надо вылизать! (Только острые края жести прежде нужно обжать плоскогубцами, чтобы пёс не поранил язык).
С банкой была такая игра: кинешь её подальше в траву, Марат мигом найдёт и лакомится.  В этот раз Павел освободил банку в котёл, обжал края плоскогубцами, отошёл подальше:  - «Марат!» и сделал вид, что бросил, а сам спрятал её за спину. Пёс стал рыскать в траве, всё обыскал – нет нигде, странно… Подошёл, а парень ему с усмешкой: - На, раззява!
Марат обнюхал банку, долгим взглядом посмотрел на своего обидчика и отошёл, не стал лакомиться.
- Да ладно, не обижайся! – парень протягивает банку, но пёс гордо отворачивается. Чтобы загладить вину, Павел раскрыл новую банку и решил её целиком отдать другу, да не тут-то было: пёс отвернулся и отошёл, лёг в траву. Оказывается, и собака может обижаться, и у неё есть своё самолюбие…
Каждый день приносил новые открытия. Оказалось, горы – это совершенно иной мир, странный и удивительный. Павел захотел сходить на вершину, пофотографировать, но Степаныч его осадил: - Ты, парень, в своём уме? До той вершины сорок километров, и ты хочешь туда сходить?!
- Какие сорок? Она вот же, я к обеду и вернусь, ну или к вечеру?
Степаныч разложил перед ним карту: - Любуйся!.. Ты учти – в горах расстояния обманчивы; кажется, вроде рукой подать, а на самом деле здесь десятки километров.
Марат, увидев карту, вопросительно посмотрел на хозяина. Степаныч засмеялся: - Он знает: если смотрят карту, значит, в маршрут пойдут, тогда и для него дело найдётся. До чего же умён, только говорить не умеет!
- Да-а, толковый у Вас друг, а какой характер – камень! Такой уж не изменится!
Степаныч усмехнулся: - Неточное у тебя сравнение: неизменный как камень. Вообще у геологов термин «камень» не принят, говорят «минерал». Так вот, некоторые минералы бывают очень даже изменчивы.
Павел удивился: - А как это возможно?
- Да по-разному. Мы однажды на карьере в Липовке обнаружили жилу опала, сказочной красоты. А поскольку он очень хрупкий, то не решились его на месте разделывать, лучше потом аккуратно распилить в камнерезной мастерской. Вот и сунули в рюкзаки эти куски, здоровенные куски породы с прожилками опала. Тяжеленный этот груз долго тащили до остановки автобуса, потом долгая дорога домой, а когда в камнерезной мастерской выложили добычу – чуть не плакали: за несколько часов опал полностью потерял свою сказочную красоту, да ещё и потрескался, нечего обрабатывать. Это оказался так называемый «гидроопал». Пока он в своей родной стихии, пока по нему струится вода – он чудесно играет, невероятно красив; но за короткое время дороги он подсох, потерял всю свою красоту, да ещё и потрескался. Представляешь, как нам обидно было?
Или возьмём флюорит. Распилишь его – красота неземная, по цвету словно аметист, да ещё и узорчатый. А постоит на подоконнике месяц – другой, и от его цвета ничего не остаётся, да ещё и потрескался. Капризный, ненадёжный красавец…
Вдруг Степаныч прервал свой рассказ на полуслове: Марат встал, вздыбил шерсть на загривке и стал всматриваться куда-то в сторону поваленного кедра.
- Может, медведя почуял? – спросил Павел.
- Нет, медведь к нам сейчас сам никогда не сунется, он не дурак. Да и на медведя Марат не так реагирует; похоже, что-то другое.
Долго ждать не пришлось: вскоре показались люди; несколько бородачей с громадными рюкзаками, у одного ружьё, двое с большими фотоаппаратами. Путники подошли к палаткам, после приветствия скинули свои непомерные грузы.
- Ребята, а вы кто будете? – спросил старший из них, рыжебородый здоровяк, весь в заплатках.
- Геологи мы. А вы кто?
- А мы туристы. Пробираемся из посёлка Бибиям, через хребет Нявми, потом хребет Буав, и так до реки Тисеть, а конечный пункт – Дяба.
- Да-а, ну и маршрут вы себе придумали, занесло же вас в такие дебри!
Старший бородач с гордостью подтвердил: - Да, это маршрут высшей сложности!
- А что в итоге? Для чего вы идёте так, какой смысл в этом маршруте?
- Смысл простой: просто пройти из точки А до точки Б, преодолеть все трудности…
Степаныч удивился: - Ну ладно мы, геологи, все эти трудности преодолеваем, но мы дело делаем, очень нужное дело, мы работаем, а ваш тяжелейший труд никому не нужен, просто так расходуете силы?.. Странно получается.
- Ну как бы объяснить… Романтика!
Вмешался Павел: - Да романтики и нам здесь хватает, но наш труд очень нужен, а ваши усилия кому нужны?
Бородач махнул рукой: - Эх, вам не понять… Ребята, чайком угостите?
- Располагайтесь, путешественники, сейчас и накормим, и чаем напоим. Сегодня вы наши гости, добро пожаловать!
Вскоре туристы поставили свои палатки неподалеку, устроить привал на два дня, отдохнуть. Ребята оказались интересные, это студенты, искатели приключений. Старший у них, рыжебородый Михаил – инструктор по туризму, профессионал; мужик интересный, бывалый, со Степанычем они подолгу разговаривали, спорили, смеялись.
- А всё же, Степаныч, удивляюсь я вашим ребятам. Как я заметил, геологи – это какая-то особенная порода людей, Богом отмеченная.
- Не обольщайся, Миша, мы такие же, как и остальные, среди нас тоже очень разные бывают, порою такое случается… Ведь ты пойми – у нас есть геологи кадровые, имеющие образование, а ведь ещё есть просто работяги, которым нужно где-то устроиться на работу, и среди них всякие персонажи бывают. Вот пример с прошлого сезона: один тип, весьма недалёкого ума, (хотя для рытья шурфов не так уж важен ум), вроде взрослый, уже тридцать лет мужику. У нас тогда были взрывные работы, и для этого есть свой специалист – взрывник. Шахтная взрывчатка, аммонал, срабатывает от детонатора – такая махонькая штучка на конце бикфордова шнура. И вот этот мудрец заинтересовался этим процессом. Улучив момент, утащил у взрывника такой шнур с детонатором, захотел сам его взорвать. Казалось бы, ну попроси у него, он тебе даст это сделать, только вначале всё объяснит; ну зачем красть, шкодничать, как мальчишка? В итоге он ушёл подальше, вроде как грибы собирать, и там решил испытать эту штуку: запалил шнур, а взрыватель в руке держит, и удивляется – шнур шипит, от него дым идёт, а сам он не сокращается? Он видел в мультфильмах, как такой шнур становится всё короче и короче, а потом уже взрыв. Ну не знал дурак, что в реальности он не будет укорачиваться – это трубка, заполненная горючим веществом; горение идёт внутри, так с чего бы сокращаться трубке? В общем, пока он раздумывал, шнур догорел, и детонатор грохнул, разворотив ему кисть и повредив живот. Кое-как он добрался до базы, вертолётом пришлось вывозить, а уж сколько неприятностей было у нас – жуть!
До темноты сидели у костра, разговаривали, спорили, смеялись. А утром туристы собрали свои палатки, упаковали громадные рюкзаки, на прощанье посидели перед дорогой у костра. Геологи поделились с ними куревом и чаем, тепло попрощались, и бородачи взвалили на плечи свою неподъёмную романтику. В путь!
На следующий день по рации пришёл приказ – перебазироваться в соседний район, так как здесь нужный объём работ уже завершён. Начались новые хлопоты: упаковка образцов, укладка грузов – скоро за ними приедут знакомые «Уралы», нужно готовиться.  Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает; в горах нужно быть ко всему готовым, в любой момент жди какого-нибудь сюрприза. Новое сообщение по рации: не могут машины пробиться к перевалу – произошла осыпь камней на дорогу, трасса заблокирована, и теперь придётся ждать, пока четверо мужиков – водителей лопатами разгребут эту массу. Вот только бы ещё не сыпануло… Сколько времени им понадобится – один Бог ведает. Бульдозер это мог бы разгрести за полдня, но его нет, а есть четверо с лопатами… Известие об этом заставило геологов изменить свои планы. Теперь можно сходить на охоту, всласть порыбачить; раньше на это не было времени и сил, всё отнимала работа.
Павел с удивлением смотрел на новые занятия своих товарищей: всегда серьёзный, степенный Олег Бобров вдруг стал шить мягкую игрушку из старого дырявого носка. Внутрь вставил деревяшку, аккуратно зашил чёрными нитками, и получилась какая-то зверушка, напоминающая крысу. Мастер так сосредоточенно трудился, и Павел не удержался: - Олег, а что это, сувенир будет?
Олег усмехнулся: - Не просто сувенир, а сюрприз. Скоро сам увидишь!
У костра другое зрелище: на брёвнышке сидит Митька Бурнашов, молодой парнишка с роскошной огненно-рыжей шевелюрой, и безропотно терпит, пока с его макушки приятель выстригает целые пряди волос. Это не стрижка, они просто запасают материал для мушек. Два других приятеля здесь же и мастерят такие мушки; на них, оказывается, хорошо ловится хариус. Рыжие волосы для этого лучше всего подходят!
Но вот и Олег закончил своё творчество: его тряпичная крыса закреплена на прочной леске спиннинга, а вместо хвоста у неё мощный крючок – тройник.
- Ну что, Паша, пойдём испытывать мою зверушку!
Они немного отошли от базы, удобно встали на выступающий из воды большой валун: резкий взмах спиннинга, и крыса улетела далеко, к противоположному берегу залива.
Не торопясь подматывая катушку, Олег понемногу приближал зверушку: похоже, попавшая в беду крыса пытается добраться до берега. Но – не суждено: мощный всплеск воды, и крупный таймень не упустил свою добычу! Несколько минут отчаянной борьбы – только бы леска выдержала, не подвела! – и здоровенная рыбина уже в руках. Да-а, сегодня будет славный ужин! Да ещё трое приятелей наловили немало славных хариусов; не напрасно стригли дружка, знатный улов!
Кулинарничали всей компанией: Павел с удивлением узнал, что бывалые геологи – знатные повара; в обычных условиях, когда нет времени на кулинарные изыски, готовят простую, немудрёную еду, но когда нужно отметить чей-нибудь День Рождения, или как сейчас, когда неожиданно появилось свободное время, они творят чудеса, не во всяком дорогущем ресторане такое отведаешь!
А потом, у костра, разомлевшие от всех этих таёжных деликатесов, геологи вспоминают разные дивные истории из своей практики, Павел только успевал помечать в своём блокнотике.
- А вот у нас в Туве случай был: мы тогда работали в районе одной деревушки, шурфы рыли. А деревушка почти вся нежилая, только в двух избах ещё живут. Остальные избы стоят вполне справные, на века сделанные, так мы в одной из них и разместились.
А что – никому не мешаем, так чего же в палатках тесниться? С местными старичками у нас дружба была, мы им помогали, а уж какая дружба была у нас с деревенскими собачонками; питались мы хорошо – тайга кругом, ружьё прокормит, мяса вдоволь, вот мы и прикормили их остатками еды. Утром наша машина развозит работяг по шурфам, а вечером забирает их, и собаки хорошо знают, в какое время мы возвращаемся, уже во дворе вся свора сидит, ждут… А тут как-то на дальних шурфах мужики медведя застрелили. Впрочем, громко сказано – медведя; так, медвежий подросток, килограммов на пятьдесят. Вечером везут добычу в машине, а машина крытая, и вот один мудрец, Генка Соловьёв, придумал: - Мужики, а вот нас сейчас там собачонки-то ждут, а ведь это таёжные собачки, а что если их испытать, как они к медведю отнесутся?
- Что же, интересный эксперимент. Пока ехали, всё заранее продумали. Медведь лежит в кузове, завёрнут в брезент, и собачонки не могут его почуять. Сидят уже наготове, хвостиками виляют, рады друзьям…
Во дворе бревенчатая банька, в ней геологи уже не раз мылись, так славно всё устроено. Всех этих собачонок, целую ораву Шариков и Тузиков, собрали в этой баньке; один парень держит дверь, а ещё двое притащили медведя. Взяли его за лапы, раскачали, и по команде, когда дверь распахнулась, бросили его в баньку и захлопнули дверь. Несколько секунд из баньки доносился невероятный гвалт, и вдруг всё стихло. Что такое? Заходят: медведь лежит на полу; в баньке имеется крохотное окошко, размером с почтовую открытку; пролезет ли туда собака – это большой вопрос, но ни одной собаки в баньке нет! И это за несколько секунд!
Впрочем, эксперимент имел и свои неприятные последствия: собачонки умудрились загадить не только пол и стены, но даже и потолок, так что потом пришлось этим горе – экспериментаторам драить всё это хорошенько, самим ведь потом здесь придётся мыться. Вот и испытали таёжных собак!..
Сколько же таких дивных историй осталось в блокноте Павла, пока через двое суток наконец к ним добрались «Уралы». Водителей встречали как дорогих гостей, устроили им роскошный обед, но им, вымотавшимся до предела, больше всего хотелось спать, спать, спа-а-ать!
А потом была погрузка, и долгий, выматывающий душу обратный путь. И уже на новом месте Павел смог выбраться из этого незабываемого, такого удивительного и прекрасного и такого трудного мира. На вертолёте, который забирал травмированного геолога, Павел улетел в город. Прощание с ребятами было трогательным, они были уже как родные.
Он пообещал каждому экземпляр своей будущей книги. На прощание вертолёт сделал круг над базой и стал набирать высоту. И долго ещё Павел видел эту базу у излучины реки. Господи, как же затягивают горы, стоит только однажды попасть в этот мир, и навсегда он останется в твоей душе…