Бумеранг

Автор: Сергей Стасенко

— Да говорю же тебе, там целый лес грибов! Мы вчера с Джоном натаскали целых три корзины.
— Так уж и три корзины? Врешь ты, как обычно, Джеф. Небось три грибочка под дубочком случайно сорвал. Теперь хвастаешься перед всей деревней. Уж не мухоморы ли?
— Как заряжу тебе, Уинни!..
Двое мальчишек спорили, следуя по узенькой тропинке в лес.
— Вечно тебе все легко достается и думаешь, что у других так не бывает.
— При чем здесь легко? Июль месяц, Джеф. Дождя не было уже месяц. Ни капельки воды. Какие грибы? Да в этих краях-то и цветка не сыщешь.
— И тем не менее, ты все равно за мной плетешься. Любопытен, как ворона. Ты же весь горишь от нетерпения!
— Ах ты ж… — Уинни легко столкнул с тропинки Джефа и бросился в лес, — Кто последний, тот недотепа. Ну же, Джеф! Разубеди меня.
Уинни летел по тропинке, как угорелый. Джеф плелся сзади.
— Хвастун ты. Я тебя все равно догоню!
— Моя бабушка б уже дважды догнала, — Уинни резко остановился, показал язык и рванул дальше.
Тропинка резко свернула в гущу. Под ногами мальчиков зашлепало. Уинни приостановился, Джеф налетел на него сзади и сшиб с ног. Мальчишки плюхнулись в грязь.
— Черт, Джеф. Таки недотепа. Куда прешь?
— Да хватит уже. Я тебя поколочу! – Джеф вскочил, с него стекала грязь. Принял боевую стойку.
— Успокойся ты, недотепа. Сам ведь налетел.
— Получай! – Джеф бросился на Уинни, тот отступил. Джеф врезался в дерево. Его лицо скосила гримаса боли и ярости.
— Ну, Уинни. Ты мерзкий хвастун. Вечно всё берешь просто так. Ненавижу тебя. Получай! – у Джефа на глазах выростала громадная шишка на лбу. Он схватил лежащую палку и двинул Уинни по плечу. Второй удар пришелся в грудь.
Уинни упал на копчик, вскрикнул.
— Завистливый недотепа! – Уинни попытался подняться. Но следующий удар пришелся по голове.
Джеф хотел было снова ударить, но Уинни перехватил палку и вырвал ее из слабых рук. Джеф озверел и бросился на Уинни. Мальчики принялись колотить друг друга, лежа на земле. Уинни сорвал очки с Джефа и отшвырнул в кусты.
— Я ничего не вижу! – Джеф снова замахнулся кулаком, но удар пришелся в грязь, Уинни увернулся, — Ты мне больше не друг.
Джеф барахтался в луже, пытаясь встать.
— Ты что, дурак? – замазанный в грязь Уинни навис над Джефом, — Мы же лучшими друзьями были! Это из-за дурацких грибов?
— Не было никаких грибов. Я привел тебя сюда, чтоб в болоте покупать! Ты всегда уводил у меня всё из под носа.
— Это когда было, псих?!
— Забыл, что ли? А Линда Уинкинс. Девчонка из соседнего поселка. Я за ней все прошлое лето ухаживал. А в последние две недели августа приехал ты и она потеряла голову! Обозвала меня уродом и стала за тобой бегать.
— И что ж я виноват в этом?
— Виноват! А, когда на Рождество тебе подарков целый контейнер надарили. Мы концы с концами свести не можем, а ты имеешь всё просто, потому что богатого рода. Это несправедливо! — лицо Джефа сделалось багровым, через весь лоб красовалась алая ссадина. Он поднялся на ноги и стал перед Уинни.
— И ты меня убить захотел только, потому что я богат? Неужто ты забыл, как я спас тебя от алкоголика Джона Роджерса, когда ты вздумал яблоки воровать. Он же стрелял в нас, а я не побоялся пуль и вытащил тебя оттуда. А подарки на Рождество я ведь тебе таскал свои. Чтоб родители не знали. Я верил, что мы друзья.
— За это я тебя еще больше ненавижу. Ты мне помогал из жалости. Недотепам нужно подачки давать. А я не недотепа! – Джеф снова бросился на Уинни, тот легко увернулся, подставил подножку.
Джеф рухнул снова в грязь. Он заплакал. Над ним навис Уинни:
— Мне тебя жаль. Ты злобный карлик, которого я считал свои другом, но ошибся.
— Будь ты проклят! Забери свой чертов браслет! — Джеф сорвал с запястья тоненький золотой браслет с кулоном. На кулоне выгравирована маленькая надпись «Моему дорогому другу Джефу от Уинни». Браслет упал в грязь.
Уинни посмотрел на упавший символ дружбы. Злобно втоптал его в землю и побежал прочь. На его щеку опустилась тонкая струйка. Он давно сошел с чуть видной тропы.
— Завистливый карлик. Как я мог ему верить… — Уинни уже не всхлипывал, но про дорогу напрочь забыл.
Ноги стали постепенно грузнуть в землю все сильнее. Невидящий ничего Уинни, продолжал шлепать по болоту. Внезапно правая нога провалилась по колено в грязную воду. Еще шаг и левую ногу постигла та же участь.
— Черт!
Мальчик увидел клаптик земли впереди себя и с силой попытался вскочить на него. Он погряз еще больше в болото. Трясина засасывала.
— Боже, помогите! – Уинни кричал, что есть сил. – По-мо-ги-те!
Вязкая трясина быстро поглощала худое тело мальчика.
— Помогите!
В кустах за бедой наблюдал Джеф. Весь взмокший и взъерошенный от драки, он смотрел на утопающего друга. Глаза его налились кровью, щеки пылали. Не взирая на крики, он не сдвинулся с места. Он смотрел, как руки Уинни беспомощно цеплялись за утопающую траву вместе с ним в болото. В руках у Джефа блестел недавно брошенный браслет.
— Ну кто-нибудь! Джеф, где же ты? Помогите! Джеф!
Прятавшийся в кустах Джеф, пригнулся к земле.
Уинни стал выплевывать грязную воду, которая подобралась к губам. Внезапно по другую сторону болота послышались быстро приближающиеся шаги.
— Держись, парень! — к утопающему Уинни, прихрамывая, бежал старик, он бросился на мягкую землю, ловко подполз к мальчику и протянул свою трость. — Хватайся!
Уинни изо всех сил ухватился за трость. Старик рванул мальчугана и вытащил из болота. Уинни всхлипывал, потихоньку успокаиваясь.
Из кустов послышался шорох. Джеф выскочил из своего укрытия и бросился прочь.
— Это твой друг? — спросил старик, отряхивая Уинни.
— Нет, – Уинни тяжело дышал, — Мне надо идти. Простите, сэр.
Он убежал.

***
На следующий день белоснежная карета, запряженная тройкой лошадей, взмыла пыль у дома старика-фермера.
Старик вышел на крыльцо.
Из кареты показался господин в белом сюртуке и с белой тростью.
— Добрый день! Мое имя Рандольф Черчилль. Это правда, что вы вчера спасли моего сына Уинстона от гибели в болоте?
— Здравствуйте, Рандольф. Правда.
— Я хочу вас отблагодарить, — Рандольф достал чековую книжку. — Назовите сумму.
— Рандольф, я не возьму с вас денег.
— Я безумно люблю своего сына и не уеду, не отблагодарив вас.
— Это невозможно. Простите, сэр, — на крыльцо за отцом выскочил белобрысый мальчуган.
— Александр, идем в дом. Ты накормил кролей?
— Да, пап.
— Это ваш сын? — Рандольф не унимался и поднялся следом за стариком на крыльцо.
— Да.
— Давайте поступим так. Я заберу его с собой в Лондон и оплачу образование. Если он такой же благородный человек, как и вы, думаю, мы не пожалеем.
Старик посмотрел на сына.
— Хорошо. Я хочу иногда видеться с ним.
— Безусловно. Как вас зовут?
— Хью. Хью Флеминг. А это мой сын Александр. Спасибо вам, Рандольф.
— Не благодарите меня, Хью. Вчера вы подарили второй день рождения не только моему сыну, но и мне. Я бы не видел ее без сына.
Александр Флеминг сел в карету вместе с отцом одного из самых выдающихся политиков современности. Клуб пыли снова окатил крыльцо дома Флемингов.

***
Начало зимы 1945 г. выдалось морозным в Стокгольме. Валил снег. Редкие прохожие кутались в воротники осенних пальто, не успев переодеться в теплые вещи.
Перед дворцом короля Густава V собралось множество людей.
Седовласый человек с тонким пенсне на переносице шел в одиночестве от дворца, откуда только что вышел. Жмурился от пронизывающего северного ветра. Под мышкой выглядывала папка с позолоченным текстом и знакомым портретом Альфреда Нобеля.
Укрывшись за углом от ветра, человек раскрыл папку и взглянул на текст: «За выдающийся вклад в развитие медицины и физиологии премия Альфреда Нобеля присуждается Александру Флемингу».
Александр улыбнулся и обратил внимание на стоявший рядом газетный киоск. На первой странице английского «Тайм» красовался заголовок: «Каждому по заслугам! Флемингу вручили Нобелевскую премию за Пенициллин».
Александр махнул рукой и сел в проезжающее такси.

***
13 мая 1940 г.
Лондонский дождь хлынул на улицу перед Палатой Общин. У входа толпились корреспонденты, ожидая новостей.
— Дамы и господа! Слово имеет премьер-министр Объединенного королевства сэр Уинстон Черчилль.
На трибуну властно поднялся Черчилль и громко произнес:
— Прошу позволения начать… Палата общин приветствует образование правительства, олицетворяющее единое и непоколебимое решение нации вести войну с Германией до победного конца…
Голос Черчилля громыхал. Заполненная Палата Общин притихла, ожидая громких цитат нового премьера.
Между тем он продолжал:
— Я не могу предложить ничего, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота, — Черчилль сделал многозначительную паузу и зал взорвался аплодисментами.
После выступления корреспонденты обступили нового премьера:
— Сэр Уинстон! Каковы ваши первые шаги?.. Как вы будете побеждать немцев?.. Господин премьер-министр, когда Англия вступит в войну?.. — вопросы сыпались один за одним.
Юная журналистка все никак не могла протиснуться сквозь мощные спины. Отступив, она вскричала:
— Сэр Уинстон, что вы посоветуете молодежи? Как им жить во время войны?
Черчилль обратил внимание на девушку. Шагнул к ней.
— Никогда не сдавайтесь, ничего не бойтесь и никому не завидуйте.
Черчилль сел в автомобиль, не отвечая на остальные вопросы.
На следующий день на Трафальгарской площади мальчишка вскочил на помост и вскричал что есть сил, читая заголовок газеты…

***
…«Каждому по заслугам! Уинстон Черчилль новый премьер Его Величества».
В комнате деревенского дома стоял невыносимый въевшийся в стены запах рома, дешевых сигарет и немытого человека. За окном неуемно лаял пес.
— Каждому по заслугам, — заросший старик повторил заголовок лондонского «Тайм».
Он отшвырнул газету в угол к пустым бутылкам из-под рома, испугав грызшую кусок сыра мышь.
Джеф Сименс одел стоптанный тапок и побрел в туалет, пнув по дороге кота сидящего на пороге.
— Каждому по заслугам.
Он оглянулся, посмотрел на газету, прислонился к косяку двери и сел на пол. Он достал из кармана знакомую цепочку. Замочек на ней давно сломался. Он обвязал браслет вокруг руки и прочел надпись «Моему дорогому другу Джефу от Уинни».
Старик закрыл глаза и заплакал.