Вяземский десант

                Памяти великого русского советского
                писателя-фронтовика
                Ю.В.Бондарева.

                Посвящается воинам-десантникам 4-го ВДК,            
                командиру 4 воздушно-десантного корпуса генералу
                Левашову А.Ф.

 "Не важно какой оттенок нашей кожи или разрез глаз – для врагов мы все русские!"
         Василий Филиппович Маргелов.

"И сказал господь ключарям своим
Открывайте ворота в сад,
Это я дал приказ:от зари до зари
В рай пропускать десант..."
М. Анчаров

1.

Январь-февраль 1942 года.
Лесной аэродром Ржавец в лесу под Калугой, полевые аэродромы – Грабцево и Перемышль...

Тяжелый бомбардировщик ТБ-3  казался  огромным, неуклюжим и странным. Широкие плоскости крыльев дрожали, когда самолет разворачивался на взлетной полосе и низко подсвеченный режущим леденящим светом, садящегося в заснеженный ельник солнца, подруливал к третьему батальону, стоящему повзводно. Тридцать девять метров размах крыльев - летающая ярмарка! Появилось сомнение, что он вообще способен летать!

Капитан Суржиков Михаил Иосифович остро припомнил неудобные тренировочные прыжки с ТБ-3 в позапрошлом году. Его бойцы выползали из тесных лючков на плоскости крыльев, справа и слева от фюзеляжа, а он, будучи тогда комроты, зависал сверху над ними, на самом гребне. Выпускающий комбат руководил процессом выброски, выставляясь налету наполовину туловища из носовой пулемётной турели.
Самым отвратительным было десантирование из боковых фюзеляжных турельных лючков. Туда набивали бойцов похудее, чтобы легче было протискиваться в узкие проемы.Проталкиваясь через их тесноту всегда к горлу подкатывало удушье.

После взлета и выхода на плоскости, до момента сваливания с крыла, их еще минут десять трепал жестокий ветер на скорости 200 км в час, пока все выбрались и расположились на плоскостях и корпусе бомбардировщика. Тогда был октябрь, внизу на аэродроме было +8, а на высоте 1000 метров, под шквальной струёй, морозило до минус десяти!
Ледяной ветер жег лицо, вышибал безостановочные слезы, было тяжело дышать...

Сейчас он опешил и расстроился, что придётся в такой холод собачий (минус тридцать пять, это без учета ветрового напора) мотаться на плоскостях в ожидании десантирования! Бойцы могут обморозиться...Но приказ есть приказ. Будем с ТБ-3 прыгать...

Но "ТэБеха" прокатилась дальше по полосе. И там обслуга принялась плотно набивать его нутро десантными мешками с оружием, подвешивать под корпус два противотанковых орудия калибром 45 мм...

На просеке ровными грядками лежали парашюты "Ирвин"и ПД7.
Десантники 8 бригады 4 парашютно-десантного корпуса готовились к погрузке на десантирование в немецкий тыл. Два батальона - 452 бойца.
-Надеть парашюты, подогнать ножные и грудные обхваты!- командует комбат.
Десантники в белых маскхалатах накидывают на себя по два купола. На спину основной, спереди запасный.
Под подвесные ремни основного парашюта пристраивают автоматы ППШ или ППД. На некоторых бойцах короткие карабины Мосина с оптическими прицелами и без них. Оружие стволами вниз,плотнее к бедру.

На заснеженную площадку, один за одним стали приземляться ПС-84(ЛИ-2) . В войсках их упорно называли "Дугласами". Двеннадцать бортов. Это были машины гражданской авиации срочно снятые на нужды фронтовой операции.

Капитан, вытолкнув морозный дым, кричит:
-На погрузку, в колонну по два марш!
И двухрядная змея потекла из леса на поле к останавливающимся и разворачивающимся крылатым машинам.

Вдруг заработали зенитки прикрытия и две счетверки "Максимов" на шкворенных установках с разных точек.
-Воздууух!!!...
Какая жуткая мерзкая команда, хуже неё только миномётный обстрел и выход из-под артиллерийской вилки!

Десантники бегут к лесу.  С запада низко из-за леса заходят две пары "Хенкель -111" и "Юнкерс-88" и сеют черные, крутящиеся черточки бомб, будто гадят злобные железные птицы. Достигая земли эти палочки дергаются и вспухают грязно-белыми пучками разрывов.
Взрывы пересекают, запоздало начавшие разбегаться к лесу, самолеты.

Один вдруг подрыгивает вверх, словно попытался взлететь прыжком, тут же  валится косо вниз винтами, шасси при падении ломаются, фюзеляж продолжает, криво вращаясь,скользить по снегу, а плоскость крыла с красной звездой, замедленно летит кувыркаясь вверх, как белый тетрадный плохо склеенный самолетик...

-По самолетам противника, огонь!
Сквозь гром взрывов и стрельбы орет капитан.
Видит, как его десантники дружно перестают бежать, кидаются в снег на окраине леса и лежа на спине, открывают огонь в небо.
Самолеты с черными крестами улетают, к сожалению, без потерь. На белом поле полыхают две машины ПС-84, и ТБ-3. Черный коптящий дым от них низко стелется над землёй, прижимаемый начавшейся метелью...

Машины тушат. Из "Дугласа" летчики успели выпрыгнуть, и бессмысленно смотрят,как  шустрый легкий танк Т-37 сталкивает их обгоревший, разорванный аэроплан,с почернелой и проплавленной  земли, в овраг...

Комкор генерал-майор Левашов принимает решение продолжить погрузку десанта в оставшиеся машины. И батальон не полным составом загружается и самолеты один за одним взлетают в темнеющее небо.
Также идет погрузка и отправка посадочного десанта второй волны с аэродромов Домодедово и Люберцы.

Их должны десантировать в 35 км от линии фронта в районе деревень: Озеречня, Комово, Андросово.

У первых двух батальонов задача самая сложная-захватить плацдарм, просто большую площадку с ровным полем, подготовить её в инженерном отношении, то есть создать полевой аэродром, и встретить десант второй волны, который высаживается посадочным способом. Удержаться до их прибытия...

Капитан смотрит в иллюминатор. Внизу ничего не видно. Ровно гудят двигатели, где-то, далеко на горизонте бледно розовеет остывающая заря. Обшивка внутри ледяная, голыми руками не дотронешься!...

Будто летит Михаил домой из Бессарабии, после её освобождения, в Москву. Лейтенантом...В отпуск.
 Закрыть глаза и ничего будто нет. Ни 25 бойцов в белых маскхалатах с такими же побелевшими лицами, обтянутыми ушанками, ни нервных летунов... Цветущие яблоневые и вишневые бескрайние сады...
Самолёт дернуло, накренило, бойцы повалились с лавочек в проход.
Хлопки за бортом, яркие вспышки, как молнии, что-то застучало по крыльям справа...

Линия фронта. Их засекла немецкая ПВО и обстреливает несколько минут, пока пролетали в зоне досягаемости немецких зенитных орудий. Все напряженно ждали налета фашистских истребителей...

С каждым хлопком за бортом у капитана ёкает внутри, непроизвольно напрягаются мышцы пресса, но предательски расслабляется нутро.
"Не обделаться бы,"дергается капитан:
"если меня так припекает, а я тетерев шуганый и стрелянный, то каково этим мальчишкам? Которые летом школу закончили, а месяц назад еще в клубы деревенские бегали, девочек на трезвую пригласить на танцы стеснялись. А потом успели только раз крепко, по взрослому,зацеловать в губы свою деревенскую красавицу, потискать её грудь большую мягкую и нежную, около её калитки, и она не оттолкнула сегодня его руки...
И всё, вот она уже бежит за строем грустных мальчишек, ищет, что он обернётся, и ей жутко, что может  свидеться уже не придется!
А он не смотрит, боится, что эта девочка, ставшая такой близкой, вдруг увидит его слезы... "

Но пронесло, видимо помог ложный десант из брёвен на парашютах севернее Вязьмы, отвлек на себя авиацию противника.

Внизу треугольник из костров, капитан вопросительно кивает пилотам, те смотрят в полетную карту, переговариваются, машут отрицательно.
-Не то место. Ложные костры!
Неделю назад две группы нашей разведки скинули на такие площадки. Обе группы были уничтожены фашистами. Кто-то сдал им наши условные посадочные знаки...

После этого система сигнальных ночных огней сильно усложнилась. Это были сложные, заранее оговоренные фигуры.
В это раз была буква "Г" из семи костров.

Через какое-то время команда и красная моргающая лампа. Суржиков прошел по салону, проверил пристегнутые к тросу карабины.
-Приготовиться к прыжку!

Капитан прощелкнул свой карабин рядом с коушем натяжки троса, открывает дверь - ледяной ветер рвет и замораживает его лицо, руки, даже сквозь рукавицы, а через секунду уже перестаёт чувствовать тело. Язык с трудом ворочается. Тело немеет.

Бойцы встают, нервный озев, смех, матюки. Мальчишки. Такие напряженно-сосредоточенные простые русские лица. Вот у этого лицо все в веснушках, а у этого нос вздернут, а губы бледные сжаты. Кто они? Вчерашние студенты, школьники, трактористы, пацаны со двора. Подходят к обрезу двери, его рука на плече бойца, хлопок по спине:
-Пошёл, пошёл, пошёл...

Бойцы вереницей проваливаются в чёрный мрак за дверью, как будто в ад.
Их сразу сносит влево ледяной шторм потока.

Кэп проверил встежку своего карабина, дернул за фал, тросик пружинисто скакнул вниз-вверх, и крепко прихватив края дверного проема, рванулся вперед, в чёрный ледяной поток за бортом...

***

Генерал Левашов Александр Фёдорович грузил десант в самолёты пятую ночь. Днем пытался спать, но не удавалось. Приходили ординарцы, посыльные, командиры батальонов и бригад. Звонки и доклады Жукову.
-Разгромим фашистов, отдохнем! -убеждает он себя, но тут же хмыкает с сомнением. Сейчас самое важное гнать от Москвы обнаглеших фрицев, пока они не опомнились после Волоколамки!..

Вспомнил жену и дочку. Полгода не виделись. Остро захотелось их обнять. Задохнулся от жгучей любви к ним. Потряс головой. Некогда...
Вот, что сейчас важно! Он смотрит доклады и отчеты по десанту. Восемьдесят самолето-вылетов. Тысяча двести десантников посадочным способом уже расширяют захваченный плацдарм под Вязьмой. С крайним самолетом полетит и он...

***

Рвануло вверх открывшимся куполом, ППШ пошёл вниз, сорвавшись ремнем с плеча. Спасла двухслойная бечевка, которой притянул оружие за ствол, ниже магазина, к вертикальным ремням спасательной системы.
Покрутило на закрученных стропах два оборота. Раскинул широко руки, удерживая их от встречной закрутки. Тьма была беспросветной. Даже в самолете была подсветка от приборов. Чернильная мгла впитала его в себя, глаза не различали ничего. Через какое-то время появились чёрные пятна леса и светлые поля.

Михаил затянул свободные концы влево от набегающего мрачного пятна леса. Только не на деревья!
Перед самым приземлением развернулся в подвесной системе лицом к ветру, становясь на малый снос, накрест перехватив свободные концы.

Удар ногами о землю, падение на бок, перекатился через спину. При ударе подвернул стопу правой ноги, хотя и старался сжимать валенки вместе... Резкий ледяной ветер пытался повалить опять его на землю, дернув стропами наполненного купола. Ему удалось устоять, с огромным усилием забежал вправо от купола по глубокому снегу.

Освободился от грудных и ножных обхватов. Отвязал ППШ, выбил из кожуха снег, потряс магазин, вщелкнул в окно пулеприемника. Проверил в кармане ватных штанов ТТ. На месте, пристегнут ревшнуром к поясному ремню.

По полю  мелькали серые тени бойцов и парашютов. Попер через снег к ним.
Помогал отцепиться от купола, готовить  и заряжать оружие в темноте.
Всех кого собрал капитан Суржиков, а их было около 50 бойцов, отвёл на  окраину леса. Здесь не разжигая костров два часа протряслись от лютой стужи до серой зари. Кутались в купола по несколько человек, хлопали себя и друг друга по плечам и спине. Боролись, вспоминая приемы самбо. Как только чуть-чуть просветлело, два отделения пошли по полю и лесу искать мешки, и контейнеры с лыжами и боекомплектом. Лыжи собрали на целую роту. 

 Контейнеры с боеприпасами были разбиты, но собрать патроны  и магазины в снегу не было проблемой. Разобрали и подогнали лыжи и палки.
  За ночь все парашюты стащили в лес и закидали снегом.
Стоило остановиться, как лютый холод схватывал за бока, студил лицо, не помогала шерстяная маска.

Построились, провели перекличку личного состава. Из двух групп не досчитались  больше взвода. Пропал, также прыгавший с первой группой, комиссар! Бойцы выбирались к комбату из леса поодиночке и группами и надежда, что комиссар где-то с ними, и скоро выйдет оставалась.
 У нескольких бойцов (у пятерых) на ярко-белых маскировочных штанах расползлись жёлтые пятна. Они стыдились этого, старались закрыть эти места коротким подолом белой куртки, или оружием. Никому в голову не пришло позорить их, или высмеять. Для кого-то это был первый ночной прыжок, для кого-то просто первый и сразу ночной, в страшный мороз, и сразу в тыл врага. А для кого-то и...
Суржиков приказал бойцам срочно переодеться. Тюки со снаряжением и обмундированием уже нашли и притащили на санках. Разожгли костры, переодевались, грелись, пили горячий чай. Всем в крышки котелков плеснули по глотку спирта.

Капитан сориентировал карту. Выброска получилась ошибочной! На 20 км юго-западнее запланированной точки!!! Около деревни Таборы! Все-таки те костры были наши! Суржиков материт летунов, жестко по русски, по матушке...

Связисты по рации говорят с командирами десантированных групп. Связь отвратительная. Ближайшие группы были еще дальше от нужной точки. От 5 до 10 км. Суржиков был относительно ближе всех к запланированной зоне высадки. 

Решили готовить это поле для  десантирования посадочных групп. Отсюда развивать наступление. Бойцы других групп проинформированы и должны были подтянуться к ним. На окраину поля вышли два взвода второй роты. Ещё через три часа группа в 15 бойцов. Собралось около 300 десантников.

Пока ждали посадочные группы, десантники расчистили  длинную площадку в снегу, для транспотных самолетов. Три группы разведчиков по 12 бойцов провели рейд по ближним деревням. Сходу уничтожили в Таборах немецкий гарнизон.

От местных жителей стало известно, что начальник политотдела 8-й ВДБР батальонный комиссар И.А. Горохов и двое офицеров попали в руки нацистов. Приземлились на окраине села Щербинино, прямо перед немецкой казармой. Их повесили вчера на площади, согнав всех жителей для устрашения. За это десантники в Щербино и Ковалево расстреляли всех старост. На избах сельских управ везде вывесили красные флаги.

Весь следующий день встречали десантные борта бригады подполковника А.А. Онуфриева.

2.

Начальнику штаба 4 ВДК:
 « Установили связь с Большой землей, бригада подполковника А.А. Онуфриева приступила к активным действиям, широко применяем обходы и охваты. Гарнизоны нацистов уничтожены в деревнях Семеновское, Гвозденково, Мармоново, Дягилево, Савино… Во взаимодействии с партизанами за 8–10 февраля разгромили штабы неприятеля, убиты до 2000 солдат и офицеров (в деревне Мармоново противник оставил 330 трупов), захватили 64 мотоцикла, 40 полевых и 9 зенитных орудий, 13 радиостанций, большие запасы боеприпасов, 7 складов с продовольствием, ценные документы, боевые знамена, 18 танков, проходивших ремонт, более 200 различных автомашин, включая два автомобиля, переоборудованных под камеры-душегубки."

 Командующему Западного Фронта генералу армии Г.К. Жукову :
  «10 февраля 8-я воздушно-десантная бригада и отряды партизан заняли район Моршаново – Дягилево, где разгромили штаб 5-й немецкой танковой дивизии, захватив при этом многочисленные трофеи. В тот же день мы поставили об этом в известность генералов П.А. Белова (комбриг кавалериской бригады рейдирующей в тылу фашистов уже месяц и М.Г. Ефремова(командир 33 армии) . Им было указано увязать свои действия с командиром нашей бригады, штаб которой находится в настоящее время в Дягилеве.»

***

Оперативная информация немецкого генерала к. типпельскирх, начальнику штаба 4-й полевой армии.
 «Передовые отряды проводившего охват противника достигли района северо-западнее Вязьмы. 9-я полевая и 4-я танковая армии были почти окружены. Снабжение их осуществлялось по железной дороге Смоленск – Вязьма – Ржев – Оленино, которой с юга также угрожал противник. Если бы эта железная дорога была перерезана между Смоленском и Вязьмой, то судьба обеих армий была бы решена. Но даже когда такую опасность удалось предотвратить, положение остаётся довольно отчаянным. Об отступлении теперь не приходилось даже и думать. Падеж лошадей и выход из строя механического транспорта, вызванные предыдущим отступлением, нехваткой фуража и перенапряжением [людских усилий], настолько снизили подвижность многих соединений, что дальнейшее отступление, если бы даже гитлер дал на это согласие, здесь и на многих других участках фронта привело бы к тяжелейшим потерям в технике и соответственно еще больше снизило бы боеспособность войск…»

***

Генерал армии Г.К.Жуков генералу Левашову приказ:
"Передать с 10 февраля 1942 года 4-й ВДК в составе оставшихся в тылу 9-й и 214-й ВДБР Западному фронту. Продолжить с 16 февраля выброску частей западнее Юхнова, а после сосредоточения сил выйти на шоссе Юхнов – Рославль и соединиться с дивизиями 50-й армии, наносящей встречный удар."

Однако выполнение плана пришлось задержать на несколько суток из-за неблагоприятного развитие обстановки под Ржевом, что потребовало срочно усилить войска 29-й армии западнее города батальоном 204-го ВДБР, для чего была задействована транспортная авиация.

 Центром района десантирования 18 февраля была выбрана площадка восточнее деревни Желанье (50 км северо-западнее Юхнова), где действовал партизанский отряд полковника М.Г. Кириллова, в прошлом комдива-38 стрелковой дивизии. Штаб Западного фронта определил условный сигнал места выброски тот же – семь горящих костров, выложенных буквой «Г».

Командир 4-го воздушно-десантного корпуса А.Ф.Левашов получает новые разведданные о противнике в районе новой выброски.На основании полученного договаривается:"авиагруппу транспортной авиации переподчинить командованию десантников, подмосковные аэродромы надежно прикрыть силами зенитной артиллерии и истребителями 6-го АК ПВО. Особенно усилить южный и юго-восточный пригороды Москвы, где дислоцированы части 4-го ВДК."

Грузы теперь тщательнее упаковывались в тару, а сброс мешков с грузами одновременно с десантниками позволял их быстрее обнаруживать в снегу. Лучше оказалось организовано материальное обеспечение парашютистов, командование учло накопленный за зиму опыт.

 Для выполнения поставленной задачи в ночь на 19 февраля транспортные самолеты сделали тридцать успешных вылетов. Несмотря на сильное противодействие неприятеля (ночные истребители, зенитная артиллерия).

Наши экипажи выполнили 555 вылетов за линию фронта, из которых успешными признали 414, в ходе чего выбросили 6779 бойцов и командиров, а также 1431 десантных тюков с военным снаряжением. Наибольший объем работы – примерно 42% всей – выполнила группа В.М. Короткова – МАГОН ГВФ.

Операция по высадке корпуса была завершена 25 февраля. К этому времени командиры собрали немногим более 4 тысяч (1350 человек из 9-й ВДБР, 2239 человек из 214-й ВДБР, а остальные принадлежали отдельным десантным подразделениям, включая части усиления 4-го ВДК и подразделениям 8-й ВДБР, которых не успели задействовать в январе. Остальные бойцы, скорее всего заблудились при приземлении в темноте и были уничтожены фашистами. Десантников в плен не брали...

Из рассказов жителей сёл Алферово, Уварово, Панас, Бессоновка о судьбе бойцов 8 ВДБр:
-Летал самолет днем, кружил долго, по-над полем, из него парашютисты посыпались. Не туда их кинули, промахнулись. Парашюты открылися. Немцы у нас на селе по углам четыре зенитки поставили. Никому спуститься живыми не дали. Всех в воздухе постреляли. Мы потом на поле ходили. Двадцать семь их насчитали...

-Снайпер сидел немецкий в ёлках, на самой высокой в верхах. А наши парашютисты выходили из леса, двенадцать человек. Всех рядышком их и положил.Так жалко было, ребятки все молоденькие...

-На деревьях много было пострелянных с парашютом и так... Наши, десантники...
 
-Ходили, бродили они по лесу, деваться некуда, вышел кто... Немцы хвать его и стреляли...

-Девчёнка наша, Настя Тарасова, подобрала одного парашютиста с ногами обмороженными. Молоденький такой...С Горьковской области сам. Долго она его у себя сохраняла. Лечила. Пока наши не пришли...

-Когда наши стали парашютистов кидать кожин день, так немцы к нам у хату битком набилися. Даже в коридорах сидели. Нас выгнали:-матка уходи!
Так во всем селе, всех повыгоняли. А потом армия Белова пришла.  Всё у них белое и орудия и одёжа, так ночью самолеты немецкие прилетели и бомбили нас. Мы в окопчике с солдатиками хоронились. Но не сгорело тогда село. А рядом много деревень сожгли...

23 февраля 1942 года
Командующему Западным Фронтом генералу армии Жукову Г.К.
"Сегодня под деревней Озеречня вражеским огнём сбит самолет с командиром четвертого десантного корпуса генерал-майором Александром Фёдоровичом Левашовым. Он лично управлял боевыми действиями в районе выброски десанта. Вместе с ним на борту находилась группа офицеров его штаба."
 


24 февраля.
Генерал-фельдмаршал фон клюге докладывает начальнику генерального штаба сухопутных войск генерал-полковнику гальдеру:
«Постоянное усиление вражеских частей в тылу фронта группы армий и связанное с этим нарастание партизанского движения во всем тыловом районе принимают столь угрожающий объем, что я с большой серьезностью должен указать на эту опасность. Чтобы своевременно устранить ее, необходимы немедленные меры с привлечением крупных сил...
Надежда, что вражеские соединения не выдержат приближающегося “периода распутицы” из-за плохого снабжения, является ошибочной, так как противник находится чаще всего в районах, наиболее богатых в хозяйственном отношении...

Штаб группы армий надеялся устранить партизанскую опасность, как только будет укреплен фронт. Однако события последнего времени делают эту надежду все более несбыточной. На многих участках фронта русские в последние дни проявляли необычную активность, так что все наши силы действовали с полной нагрузкой и нельзя было снять с фронта соединения, находящиеся в подчинении командующего тыловым районом и срочно необходимые ему полицию, части "сс", охранные соединения, строительные соединения.»

В это самое время немцы стянули к Вязьме крупные силы, чтобы по частям разбить наши войска в своем тылу.
Начали они с группы П.А. Белова.
Павел Алексеевич зафиксировал в журнале боевых действий:   
«25 февраля гитлеровцы предприняли решительное наступление. Их танки и пехота нанесли сильные удары по правому и левому флангам наших войск… Свободных резервов у меня нет».    

Наши саперы-подрывники устроили диверсию на железной дороге у Вязьмы, которую использовал враг для переброски резервов и продовольствия. И тут ситуацию спасли десантники полковника А.Ф.Казанкина, сразу после десантирования вступившие в бой, оттянувшие на себя значительные силы неприятеля, а проведенные ими диверсии в тылу на дорогах осложнили немцам маневры, в частности, не позволили подтянуть бронепоезда. Имея почти исключительно легкое стрелковое оружие и передвигаясь в глубоком снегу без лыж, (так и не нашли тюки с лыжами), они действовали мужественно и целеустремленно.

Дневник боевых действий генерала П.А. Белова:
«Начав наступление 25 февраля, десантники добились заметных успехов. За трое суток они с боями овладели населенными пунктами Ключи, Дерговочная, Татьяниха и Жердовка (во всех имелись крупные гарнизоны неприятеля.

 Через небольшое время нескольким разведчикам 9-й воздушно-десантной бригады удалось даже пробраться через Варшавское шоссе и установить связь с частями 50-й армии. Таким образом, парашютисты почти выполнили то, что от них требовалось(замкнуть кольцо окружения Ржевско-Юхновской группировки врага). Но 50-я армия не смогла прорвать фронт и соединиться с десантниками».

  Бои с врагом, особенно за населенный пункт Ключи, отличались исключительным кровопролитием – в составе 4-го ВДК на 1 марта осталось в строю около 2400 бойцов и командиров.

Первоначально планировалось, что действия десантного корпуса в тылу врага продлятся 3-5 суток, затем этот срок увеличили до 10-14 суток, а реально героическая борьба в тылу врага продолжалась еще 4 месяца.

За это время стали ощущаться недостаток боеприпасов и продовольствия, трудности с эвакуацией раненых, другие проблемы. Однако значение боевых действий в тылу врага трудно переоценить. Это стало одной из важных причин, по которой гитлер и его генералы отказались от мысли организовать новый «поход на Москву» в 1942 году.    

Оставшись в тылу противника, 4-й воздушно-десантный корпус во взаимодействии с
1-м гвардейским кавалерийским корпусом Белова и частями 33-й армии Ефремова, вёл активные боевые действия.

 В начале апреля корпус перешёл в подчинение генерал-майору П.А. Белову. Объединённая группа овладела районом южнее Вязьмы и удерживала его до конца мая, сковав семь немецких дивизий. В ночь на 26 мая группа прорвала кольцо окружения и двинулась в направлении Кирова, действуя по немецким тылам...

***

Слава и вечная память десантникам четвертого воздушно-десантного корпуса. В жестоких боях под Вязьмой зимой 1942 года воздушно-десантные войска получили суровый опыт. Их подвиг, как и подвиги всех защитников нашей Советской Родины в разгроме немецко-фашистских захватчиков под Москвой никогда не будет забыт!

Мы, по сути, крайне мало знаем о страницах операции под Вязьмой. О её трагичности, и жестокой необходимости.

«Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами! »
И они ни на секунду не сомневались в этом, потому что: «Никто кроме нас!»

Копытов Г.Л.
01.04.2020