Между землей и небом, гл. 4

Джильда никогда ещё не спешила домой так, как сегодня. Мобильник Егора не отвечал – он стал часто забывать его дома. Дела не ладились, всё летело кувырком. Плату за аренду нижнего этажа с лабораторией и ангара с вертолётом подняли, и, несмотря на успешную подработку ребят в открытой тут же ремонтной мастерской, денег на оплату электроэнергии всё равно не хватало. Выбить прибавку лаборантам ей не удалось – придётся сокращаться.

Егор хандрит, его мысль о покорении Дерева стала навязчивой. Дерево уже не волнует никого, кроме, разве что, генетиков. Для большинства это просто досадная помеха. Вот-вот Академия даст разрешение на постепенное уничтожение – небось, больше можно будет заработать на сувенирах из его кроны. А в основании устроят ресторан – ради этого найдутся и деньги, и инвесторы, и средства, и методы обработки, и орудия убийства. И хотя Джильда не добилась от начальства ничего членораздельного, ходят слухи, что в военных лабах уже существуют технологии уничтожения, и скоро начнут апробацию.

Джильда поставила джип в гараж, защёлкнула магнитный замок, закрыла на ключ, посмотрела вверх – в спальне горел ночник. Значит, Егор дома, читает книгу, или лежит, уставившись неподвижным взглядом в потолок.

Джильда механически поздоровалась с вахтёршей, даже выдавила улыбку – баба Даша, как обычно, сочувственно вздохнула ей вслед. Джильда решила подняться на девятый этаж пешком, заодно успокоиться и настроить себя на домашний лад. Сегодня работать она не будет – квартирка уже давно потеряла разгильдяйский вид расслабленного сибарита, отдыхающего со смаком и со знанием дела. Компьютер въехал-таки в гостиную, телевизор обиженно устранился в кухню, обеденный стол заполонили конспекты, дискеты, таблицы. И только спальня оставалась нетронутой – место священнодействия, ритуального танца, где верховным жрецом становился Егор, а Джи – всего лишь послушной рабыней…

Никто в мире не знал, какой робкой и слабой была эта женщина с подчёркнуто мужской внешностью и мужским поведением.

Сейчас она постарается прогнать тоску из его глаз, стереть напряжённую складку на лбу, разогреет в микроволновке купленный по дороге ужин, нарежет салат, включит кассету с любимой обоими Энни Леннокс, и попробует в этот вечер забыть обо всех неудачах.

У двери она постояла – тихо, телевизор не работает, радио тоже. Джильда вздохнула и открыла дверь – неужели Егор спит? Или он в ванной? Нет, вода не льётся. Или у него случился сердечный приступ?

В гостиной темно. Сердце странно кольнуло – вечером перед уходом у неё не нашлось времени перезвонить ещё раз, а потом ей захотелось сделать сюрприз – но сюрприз, похоже, ожидает её. Не раздеваясь, она прошла дальше, в спальню – никого…

Отключённый мобильник на столике, и рядом, в круге света, записка на большом листе картона.

«Милая Джи, я должен был это сделать. Прости меня за всё… И спасибо тебе за жизнь, но, похоже, она того не стоила. Дерево ждёт меня – когда ты прочитаешь записку, надеюсь, я буду высоко. Целую твои нежные пальчики и выносливые плечи. Твой Егор».

Джи оторопело села на стул, лихорадочно соображая. Ранний поезд до Ефремова в шесть. Нет, в шесть он не мог – в семь… Нет, в семь она отъехала от гаража. Значит, в восемь пятьдесят две. Так, на месте, если пойдёт не через дачные участки, а через Хлямичи, и если никто не перехватит по дороге – он будет около двух. Итого, он на Дереве уже восемь часов – если жив…

Джи застонала и обхватила голову руками. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Она схватилась дрожащими руками за мобильник, набрала номер. Телефон не отвечал долго, наконец заспанный голос раздражённо закашлял в трубку: - Ну, какого хера, кто ещё…

- Севка, это я! – срывающимся голосом перебила Джи. – Ты мне срочно нужен.

- Ну, так уж и срочно! Вбили в голову, что мне можно на шею сесть и погонять - Фигаро там, Фигаро тут… Кто это, блин? – заворчал Севка.

- Да Джи это, ты что, не узнал?

- Узнаешь тут среди ночи. Господи, да не кричи так, Джи. Севка всем срочно нужен, - голос Севки проснулся окончательно. – Что с тобой? Ты на себя не похожа!

- Сева, срочно соединись с базой – мне нужен вертолёт!

- Ночью? Ты очумела! Кто же меня пустит? И потом, мы тут выпили с ребятами – немножко – ведь конец рабочего дня, блин! Может, кто другой?

- Сева, миленький, только ты! Все другие пути отрезаны – я не хочу, чтобы кто-то знал.

- Куда тебе надо?

- К Медведкину.

- Опять Дерево? Да что стряслось, в конце-то концов, могу я знать?

- Егор… ушёл… на восхождение… - Джи едва сдержала рыдание.

- Блин… - шумный вздох оглушил Джи, – ладно, попробую. Соединюсь с ребятами. Мой «Авка» на профилактике, попрошу к утру закончить. Всё равно, ночью искать не станешь, и не дурак он, небось, отсиживается в дупле. Знаешь, - Сева покашлял, - давай, подтягивайся, только не лихачи, я тебя знаю, возьми себя в руки. Я буду на выезде минут через сорок, мне ещё надо в себя придти, душ принять пробудительный. Собери, что надо – ну, пожрать, например, и бабки ребятам за внеурочные – у меня дыра в кармане, ты знаешь. И приборы не забудь – на базе сейчас не густо с датчиками.

- Да, Севочка, да… - прошептала Джи. – Я тебе доверяю. Ты – единственный надёжный… - Джи всхлипнула.

- …друг, – горько закончил Севка в замолкшую трубку. – Всего лишь. Да.

Джильда впервые за все последние годы не сумела удержать слёзы – они столько раз запрятывались так глубоко и далеко, что, казалось, уже не способны были выбраться наружу.

Она подобрала Севу на условленном месте – он стоял, скукожившись на ветру, в своей старенькой ветровке – единственный человек, простивший и переживший её отказ. Переживший ли? Севку поразили красные глаза Джильды, её потерянный вид – она смертельно устала, но по-прежнему не желала об этом кричать.

- Что, Джи, очень плохо? – только и сказал он тихонько. – Терпи. Как только рассветет – вылетим.

До базы ехали молча – это поначалу Севка всё пытался болтать, чтобы разрядить обстановку, но Джи снова была собрана, целеустремлённа, внимательна: нет, не дождётесь, я так просто не сдаюсь!
 
Им пришлось пробыть на базе до утра. Вызванные с отдыха ремонтники, взбадривая себя, смолили не переставая, хотя в ангаре это было запрещено, травили похабные анекдоты, поглядывая на Джильду с вожделением, ибо гонорар был обещан по окончанию работ. Красавец-вертолёт с гордой надписью «Авиатор» терпеливо сносил пустопорожний трёп.

Джи казалась отсутствующей. Сева пытался уговорить её поспать, отвёл в вахтёрку, принёс откуда-то одеяло и подушку, укутал ноги – Джи не легла, она сидела, оцепенев, пытаясь не дать дрожи овладеть телом. Жаль, что она не умеет молиться и вести разговоры с Богом. Полусон-полузабытьё, тепло от масляного радиатора… Как он там, на Дереве, на холодном, пронизывающем ветру, один, наедине с навязчивой идеей – может, уже раскаялся, испугался, решил идти вниз?
 
Но Егор не из пугливых. Это она боялась, боялась за его жизнь, за которую столько билась. За свою любовь, которая вдруг сбылась, и которой больше не будет – без Егора. Он был её ребёнком, её строгим Учителем – любовником, её сбывшейся мечтой, единственный мужчина, которого она не пугалась.

Внезапно ей пригрезилось Дерево – и Джильда поняла, что всё-таки уснула.

На огромной колонне ствола прилепилась крошечная мужская фигурка – она ползла медленно и неловко, словно паучок, потерявший ориентацию, у которого оторвали половину лапок и усики. Джи кричала внизу, взмахивала руками – она знала, что для того, чтобы помочь ему, она должна взлететь, но руки не превращались в крылья, тяжёлое тело не умело парить – земля, словно магнит, притягивала и не давала сделать и шагу…

…Сева тронул её за плечо – и Джи мгновенно выскочила из кошмара, посмотрела ему в глаза вопросительно и тревожно.

- Пора, - коротко, по-деловому сказал он, тщетно стараясь не замечать её страха, волнения и тоски. Всё, хватит эмоций, пора за работу.

Вертолёт сделал проверочный круг над базой, и взял курс на Дерево. Утро было тёплым и ясным. Они поднимались по спирали, облетая Дерево слева направо, с востока на запад, внимательно осматривая каждый квадратный метр, каждое дупло или щель.

Где-то на высоте 200 метров они обнаружили на суке пакет – но оставил ли его Егор, или какой-то предыдущий претендент на звание дурака, возомнившего себя скалолазом, – кто знает? Если они больше ничего не найдут, придётся сделать попытку добыть этот мешок, пока растущая почка не порвала его. На следующем суке, проткнутые чешуйками почки в двух местах, трепыхались потрёпанные останки свежего спальника – похоже, что восхождение всё же было недавнее. Значит, Егор!
Он должен услышать вертолёт и дать о себе знать. Джильда попросила Севу зависнуть над веткой, и сбросила на гибком шнуре инфракрасный датчик – резинка захлестнулась на почке, датчик повис, трепыхаясь на ветру. Если его вдруг не разобьёт вдребезги, он зафиксирует близость любого живого существа – человека или птицы…

Ещё один датчик повис на сто метров выше, ещё два – по обе стороны Дерева через 30 метров, и ещё последние четыре – через триста и двести метров. Больше датчиков не было. Только за этот год на Дереве их разбилось штук пятьдесят – сейчас Джи истратила лимит.

Джильде было страшно. Неужели он смог забраться так высоко, с больным сердцем? Здесь можно запросто замёрзнуть – на этой высоте даже почки ещё не наклюнулись, хотя на первых ветках они уже зазеленели – нежно и весело.

Дерево начало утончаться, крона раздалась вширь, «Авиатору» приходилось то отлетать в сторону, то нырять в достаточно широкий просвет, а Джильда взяла мощный бинокль. Скоро облёт станет просто невозможен, и им придётся возвратиться на Базу.

Внезапно их сильно тряхануло. Дерево загудело и мелко задрожало. Завибрировал воздух вокруг ствола, тряска передалась вертолёту и сидящим в нём людям.

- Чёртов блин! – заорал Сева блеющим, прерывающимся голосом. – У меня что-то с приборами!

- Что с приборами? – прокричала в ответ Джильда.

- Компас крутится как бешеный, и датчики врут. Давление падает, бак под завязку, а на датчике – ноль!

- Сева, попробуй выше, давай выбираться из зоны!

- Не могу! «Авка» не хочет…

«Авка» дёргался, точно муха на липкой бумаге, ревел и делал тщетные попытки отлететь в сторону – он висел на одном месте, тихо оседая, лопасть вращалась так, будто перемалывала вязкий кисель, от неё полетели искры… Дышать стало тяжело, воздух потеплел, заклубился туман – точно кто-то жарко дохнул на них.

- Если винт встанет – нам хана! – прохрипел Севка. Хана наступила бы гораздо раньше, если бы всё внезапно не закончилось. Двигатель вновь затарахтел мощно и чисто, лопасти дёрнулись – и восстановили обороты. Только по стеклу побежали торопливые, парящие капли – всё, что осталось от чужого дыхания. Сева едва успел взять контроль в свои руки. «Умница, умница, «Авка», красавец мой…» - бормотал Сева умилённо.

Несмотря на пережитый катаклизм, Джильда настояла на том, чтобы подняться ещё выше, но, похоже, это было уже бесполезно. Медленно и в полном молчании они возвращались, раскручивая спираль сверху вниз.

На Базе заправились, Джильда заставила себя съесть бутерброд, выпила крепкого, до тошноты сладкого кофе, по настоянию Севы, и ещё, и ещё. Сна не было, только синева залегла под глазами. Ну, теперь ещё один облёт.

…Они летали снова с обеда до вечера, повторив облёт в другом направлении – что, в общем-то, было без особой разницы. Кроме повисшего на почке спального мешка и сумки с мусором, на Дереве не было ничего и никого. Для обследования кроны требовались верхолазы. И она их добьётся – во что бы то ни стало!

Датчики не зафиксировали никого живого – кроме самого Дерева, которое продолжало расти, тянуться к Солнцу, радоваться весне и пробуждению, как самое обычное растение. Следы у подножия вели в одну сторону, широкие лыжи одиноко стояли, прислонившись к вздыбившемуся корню. По всей окружности кроны – никаких следов человека. С Дерева никто не слезал и никто не падал.

Что это? Мистификация? Но зачем? Очередное предупреждение? Но снова – зачем? Извращённое воображение. Игра в триллер. Зачем так изощрённо, зачем так жестоко – Егор, едва восстановившийся после ранения, её разыграл? Чушь! Она ему верила, он не мог так поступить. Он действительно рвался к Дереву.

Его вынудили? Это реально, но маловероятно. Кому он мешает? Кому он вообще нужен, кроме неё?  Он… попал в геомагнитную аномалию и …пропал? Тоже – чушь?
Егор говорил, что слышит голоса. А если это не просто слуховая галлюцинация, а реальный Зов? Эта загадка требовала срочного изучения. Джильда ругала себя за то, что не взяла кинокамеру – непозволительная оплошность. Ругала за то, что не увезла Егора за границу раньше, на лечение, ругала за то, что не сумела переубедить, за то, что не распознала приближающейся опасности в его неотвязном желании, ругала за то, что не пошла вместе с ним…

Джильда выехала в Москву поздно вечером, несмотря на уговоры Севы подождать до утра. Сам Сева остался на Базе – он хотел обследовать приборы, ибо компас по-прежнему не желал восстанавливаться.

Джильда пообещала ему не спешить и быть осторожной. Ничего, она ещё успеет выспаться дома.

Джильда ехала в угрюмом напряжении, включив радио Ultra, чтобы не уснуть.
На повороте к бетонке, ведущей к шоссе, с обочины вдруг бесшумно снялся огромный джип-Форд, стоявший с незажжёнными фарами – и не спеша, аккуратно, пристроился за её маленьким джипом. Водитель был лысый, в чёрных очках, рядом сидел такой же, но плюс к тому ещё и в пёстрой вязаной шапочке, надвинутой на лоб.
«Ну вот, началось», - подумала Джильда. Наверное, лучше было остаться на Базе до утра.

Километров тридцать шли по довольно пустынной дороге, которую ещё только начинали осваивать – полузаброшенные деревни превращались в стройные ряды дачных участков и коттеджей – к каждому пятачку вела своя дорога, где лучше, где хуже. В будни, да ещё ранней весной, здесь было совсем глухо, лишь кое-где уже шло строительство.

Ночь выдалась холодной и ясной, в просторном радужном облачении важно шествовала принцесса-Луна. Сегодня, похоже, хорошо подморозит.

Джильда прибавила скорость – машина сзади тоже. Форд прочно «сидел на хвосте», сохраняя дистанцию, не отставая и не обгоняя, уверенно и спокойно. Чего они добиваются, что задумали? Вывести из равновесия? Или они думают, что она выведет их на Егора? Зачем он им – застарелая вражда, патологическая ревность, жажда мщения? Его уже нет, какая из него помеха!

А Институт? Вот что настоящая помеха – пока они все живы, живо и Дерево, мало того, оно продолжает буравить атмосферу и сотрясать землю своими корнями. Может, они просто хотят ограбить её – обычные бандиты-грабители, охотники за дорогими автомобилями.

«Нет, это за мной», - снова подумала она. – «Они следили с самого начала, наверняка от Базы. Вдруг на каком-то километре их ждут сообщники? Здесь уже точно никуда не деться – если только бросить машину и бежать. Бежать к каким-нибудь участкам, где люди. Должны быть где-то люди!»

Бежать? Но ведь ей надо в Москву, она не может сейчас сбежать.

«Так, скоро будет поворот на Монино», - лихорадочно соображала Джильда. Она не хотела себе в этом признаваться, но ей было страшно. С уходом Егора из неё словно вытащили стержень. Один шок наслоился на другой, оба - на усталость, усталость камнем придавил сверху страх. Её начал бить озноб – нервное напряжение высокой частоты прорвалось наружу.

Опа! Она чуть не проехала поворот! Джильда резко развернулась и помчалась влево – здесь полно деревень, у железнодорожной станции Монино большой посёлок, там всегда много людей, много света…

Двести метров – и дорога закончилась. Пошла грунтовка с ухабами, полными месива, подтаявшего за день и замёрзшего к ночи. Её малышка месила мерзкую, нетронутую грязь и дробила ледок, фары высвечивали горы песка и щебня по обочинам – дорогу ещё только будут ровнять, как только стает снег и подсохнет грунт.

Ещё триста метров – и больше никаких поворотов и селений, одни пустыри и мусор. Было ясно, что она заблудилась – это не был поворот на Монино, это был тупик, незаконченная дорога вела к высокому берегу реки, где начали расчищать места под участки. Она не знала этих мест. Левее угадывалось резкое понижение – возможно, старый карьер, которых здесь, в округе, было множество, справа – металлически поблёскивала извернувшаяся змеёй река…

Машина-преследователь не торопилась. Возможно – это не Джильда ошиблась дорогой, это именно они подтолкнули её к ошибке – умело и незаметно. Джильда решила сворачивать влево. Послушная умница-машина легко развернулась и влетела в песчаную низину. Под ледяным лунным светом песок вперемежку со снегом, казалось, зеленовато фосфоресцировал.

Скорость снизилась, и Джильда прибавила газу. Её миниатюрный джип подпрыгивал на огромных камнях, скребанул днищем по валуну, по другому… Джильда слишком поздно поняла свою ошибку. Надо было сворачивать вправо, гнать во весь опор до перекрёстка, где ГАИ, а возможно – бросать машину у дороги и бежать в деревню.
Машина сзади теперь прибавила ходу – мощный, огромный джип догонял её легко и непринуждённо, словно танцуя, фары слепили, не давая сосредоточиться на дороге. Карьер заканчивался крутым склоном – он маячил впереди, будто стена.

«Это расплата», - мелькнуло в голове. Джильда круто завернула вправо в надежде развернуться. Ещё двадцать метров мокрого песка и щебня. Джип скользнул по самому краю и резко затормозил – обрыв. Дальше проезда не было.