А как же жить иначе?

-Мамон! Поди сюда. Чего ведром гремишь. Поводу собрался? или в ведро настырно ссышь?
-Бурдюк освобождаю… а то все думают, что я беременный, но в сроке не рожаю.
- Поди сюда. Сон расскажу и маску покажу. Какая я красивая такая.
-О, да ты похожа на принцессу. В халате белом. И маска на лице. Колени оголила. Все принса ждешь. А где твои чулки? Сменяла на колготки?
- Сняла. Я пенсию уж как месяц потеряла. Искала, все перевернула, а сегодня сон в руку… нашла.
-И где пенсия была? Неужто там.
-Бери чуть ниже. Под пятку подложила, чтоб в тапке не колол мне пятку гвоздь. И вне памяти, совсем забыла. А тут прогноз… а вдруг как все китайсы перемрут, и я как жаба с ними. Что делать? Что деется, что деется. А ты сюда идешь… и без порток, и ясени отросток до колена. Ты браток ко мне не подходи. Я вирусом заразна. Осталось жить… дён пять, не больше. Что делать с пенсией не знаю, не пойму.
-Давай пропьем.
-Мысль ясная… всех позовем и… а там будь что будет. Трусы сними, повязку из трусов сделай, и поди сюда, чтоб я тебя не заразила.
Мамон снял семейные трусы и приспособил их прикрыв лицо, резинкой опоясав нервы. И боталом мотая, приблизился.
- Дай я на красавса твоего на последки посмотрю… ты чай побрился?
-Жена сама побрила, тупою бритвой… чуть яйца мне не оторвала.
-Заслуживаешь, за свой поступок ты заслужил. А Пищулиха в магазин свой нос не кажет. Говорят, уехала к родным на Крейду. В город.
-Так где твоя заначка.
-Какая заначка? Пенсия!
Пятровна протянула Мамону одну купюру на пять тысяч. Вторую придержала.
-Беги в магазин, бери что душе угодно. Попроси у Маруси колбаски, сыра и напитков разных.  Мороженное не забудь. И пива баварского… бутылок пять. Гулять, так гулять.
-Мамон   побежал домой, переоделся, сообщив жене, что Пятровна видать сошла с ума. Взял сумку китайского пошива и покатил под гору за провиантом на стареньком велосипеде. Вернулся он не скоро. Маруся колбаску взвесила, увидев у Мамона бумажку в пять тысяч. Проверила ее на свет. И от радости, что меценат нагрянул в ее хоромы, ему сразу отдалась. Вернее, прикрыла дверь взвалив Мамона на себя. За сладкие труды взяла с него не много… пятьсот рублей… на добрые трусы… помяв его в объятиях, спросила: откуда у Мамона деньги такой длинны рулонной -не уж-то сам рисует от нужды. Мамон все рассказал, приправив свои слова золой с удавкой и вытерев ладони о штаны заправил под ремень рубашку. И ущипнул бабенку за темные сосцы, от счастья сам аж рассмеялся, тут не взыщи. Ему голову сносило вот в такие дни. Чтоб бабы все кудахтали, просили. И член был положительно в чести. сеанс психизма не закончился,- начался. Маруся душку немного подпустила. Собрав Мамону провиант по списку, закуску к   водке… молвила,- иди.  Мамон повесил сумку на руль велосипеда, и понял, с такой сумой ему теперь не по пути…ехать нельзя, только пешком суму вести. И радостный направился домой, чуть наклоняясь. Двигался, как Ной на ясности ковчеге, здесь меж дерев в степи… устал при виделись в глазницах крапинки и пушинки снега.  Довел велосипед до нового бетонного моста. Остановился передохнуть, и вздрогнуть. Осмыслить, что по чем. И надо же, не думая, а согрешил. Иногда у Маруси просишь, просишь… а получаешь пшик. Вот что делают шальные деньги. Кого бы еще сегодня удивить и к х… приобщить? Сколько Маруся мне вернула сдачу. Не торопясь пересчитал, опешил. Еще у него в кармане полторы тысячи. С лихвой. Кого бы прихватить в ад- рай с собой?  Достал бутылочку, открыл. Надо похмелиться. Выпил, колбаской закусил. С кем мне пообщаться. А на ловца и зверь бежит. Что за мадам спешит сюда… еще сделаю глоток, другой из горла.  Для смелости. А баба у меня в глазах двоится. А как идет, и шаг печатает… как на плацу… или мне сниться. Потряс головой и глаз прищурил… и обомлел. Явственно увидел…- Теща.  Куда дурак смотрел. Прикрыв глаза угрюмо так сидел и ждал. А каблуки по бетонному мосту стучат. «Незнакомка» подошла, стоит… и ждет. Я рад или не рад. Приоткрыл глаз правый… посмотрел, не женщина- красавица, а божий одуванчик, ангел во плоти. Прости неведомая женщина – путана. Откуда забыл ее спросить. Она его легонько обняла, рукой отросток сжала… и вместе с ней он прыгнул вниз с моста.
- Чалдон, ехавший на тракторе, видел, как Мамон от кого-то отбивался и охладев, сам бросился с моста. Дав газу Чалдон быстренько домчался до места. Выскочил, подбежав к перилам… и замер. Из  воды торчит Мамонова нога. А голова? Она застряла в иле. И не мешкая. Он бросился с моста и вытащил на берег дурня. А дурню хоть бы что.
-Ты кто? Зачем? Куда? О Ваня! это ты. Пойдем дружок, я водкой угощу… я меценат от ныне.
Чалдон смотрел на чудище дивился. В илу, траве, утиной ряске, он выглядел по праву черт без маски, вернее   водяной, средь чаконы в разорванной рубашке. Подняв его, он вынес по откосу вверх. При этом крапивой ожог себе открытый лоб и жилистые руки. И положил его в ковш будто в гроб... Прикрыв мнимый «труп» велосипедом, на ноги поставил сумку с провиантом, чтоб он ее стерег… и сам не сбег.  Предупредив: не выпади великий меценат из ржавого ковша… лежи смиренно, тихо. И   посигналив, поехал не спеша к Мамоновой жене… с гостинцем. У Калмычки чуть притормозив приветствуя ее. Он громко просигналил, тем напугав собак и толстозадых кур, и петуха безглазого Калмычки. 
- Соседка! Тебе морского дьявола не надо? Бесплатно отдаю.
Пятровна услышав… ее опередила. – Я Ваня черта, дьявола приму… умирать, так с вирусом и с дьяволом мне будет мило, интересно. Вези его сюда, я табе чарочку налью… пока она не скисло.
 Чалдон тихо подъехал, вышел из кабины вытащил сумку… по цвету вижу Пятровна – сумка… твоя.
-Таких Ваня, сумок китайских, пруд пруди.
Он снял велосипед, оставил у ограды. Влез в кабину и развернув трактор в полу фас. Вывалил Мамона в пыль пред нею. - Бери дьявола морского. Сам выловил. Торчал он под мостом в воде, ногами прямо к солнцу. Как фараон… не первый.
- Ох Ваня, как мне тебя отблагодарить. Присядь. Его бы надобно отмыть … че дурень глас, морщенный пялишь… неужто коронным вирусом заболел, в беспамятстве бросился с  моста... порвал наверно анус.
-Да нет, он пьян.
-Когда успел напиться?
- В бутылочке на донышке осталось. Прости, я ее допил. Не оставлять же ценность без присмотра. А сумку я привез. Небось, это он тебе продуктов накупил. Я посмотрел, там больше не провианта, - водки.
-Вот и хорошо. Ваня садись. Пока подводный царь трясется. Мы с тобой его судьбу обмоем. У меня закусочка готова… а я тебе потом расскажу свой сон.
- Пятровна, зачем ты заказала колбасу, там мяса нет… лучше кильку есть в томате… тем более у тебя в избытке сало.
День теплый, сидится хорошо. Гремиха приперлась. Нюра пришла взглянуть на чудище свое, Мамона… и хохотала так, что лопнула резинка на трусах. И прокладочная меж ног ее упала… Чалдон нагнулся, поднял, понюхал и сказал: - закусочка, что надо. Пятровна хохотала… как зверюшка в поле. Икала, не жалея слез. Всем чарки налила, тост высказала; - за Мамона долю. Все выпили, - какая красота. Птицы поют, и бабы стонут. Петух сейчас в погоне…  преследует толстушку, курочку свою… вот-вот ее догонит.
Пятровна вытерла ладонью губы, перекрестилась, как всегда…. Чтоб люди знали, что она права, не врет, а источаеть правду.
-  Рассказываю сон.  Как будто я проснулась наяву, и что я вижу… собака выедает мою грыжу. А вокруг нет никого. Включила радио. А там от самого… его, творца, чуть шепелявый голос. Все умерли, в стране людей уж нет. Что делать мне? - над кем мне царствовать? Кто мне поможет отпереть сундук? - всех враз забрал коронный вирус. Осталась одна бабка и ее он скоро как лягушку съест.  А я, как будто в городе, в квартире сопливой Поли. С кровати встала. В колоши ноги сунула и в лифт, и в низ. Вышла на улису, а народа нет. т.е нет живых. Одни валяются трупы. Все настежь… зашла в общепит… котлетку одну съела… по улице прошлась… у банка посидела и внутрь вошла. А там … с ума сойти деньжищи без охраны…, кассира нет… бери, неси, как ноне в государстве, только для меня, а не для них. А я на босу ногу. Гвоздок мне давит в пятку, нету мочи терпеть мне боль. Взяла деньжат, не много пятитысячную пачку и разложила … стельками под пятку впрок.  Зашла в ювелирный. С десяток колье — вот сюда меж грудей положила… как заначку. И пару раз от радости испортив воздух… людей ведь нет, вошла с разбегу на модный приговор. Принарядилась… у зеркала в рост, прямо постояла. Красавица, таких здесь не найдешь… а вокруг в рупорах визг, крик... вирус, вирус. спасайтесь, кто еще не труп. И музыка …навроди той…. Как ее…- лебединое озеро. Вышла на проспект прошлась до рынка, на Савино свернула, прошла под мост… а там лицо рябое… мой умерший отец. Он тянеть руки и меня все просит. Не подходи дочка, я сам коронный вирус… спеши домой… тебе осталось жить… ден пять. Спеши … детишек сладостями накорми. И собери гостей и пей, и веселись. И не о чем впредь не жалей. Я говорю: - на что мне праздновать, кутить. Так говорит: а пенсия твоя… ты на нее аж пять ден можешь жить. Да, как же… ведь я ее как месяц источился … потеряла. Ты говорит в подпятник посмотри… а я пошел коронный вирус он здесь, у меня внутри, от власти еще той остался. И как Мамон в чудо – юдо превратился, всплеснул хвостом и в Сиверский Донец неспешно удалился.
 Проснулась я… и что вы думаете милые друзья. Впервые за два месяца сняла чулки… и ахнула. В подпятнике вся пенсия моя тонюсенькие две бумажки. Одну Мамону отдала. Другую спрятала…
Куда? – теперь не знаю. Колоши в штопку отдала. Куда не помню и не понимаю.  Шучу! В колоше стелькою лежит, ведь гвоздик в пятку давит. А это кто пред нами черненький лежит?
-Это Мамон! Наш истинный красавец.
- Толкни Иван его ногой… пусть душу не мытарит… садится с нами. Здесь водка, речи исторгаются рекой… а как же жить иначе.