Ford Model T, Селден, Галамб и Фаркаш, испанка

Ford T: шедевр бронзового века
(Владимир Санников)

Опыт-это черновик будущего. Иной раз будущее требует сотни черновиков.
(Жюль Ренар)

Если тебе кажется, что всё идет нормально, значит ты чего-то не увидел.
(Закон Мерфи)

О Жестяной Лиззи написано немало. Ни один гангстерский фильм о временах сухого закона невозможно представить без участия в массовке Model T. Но нам более интересна не «конвейерная» эра, когда Форд штамповал Model T, как черные пуговицы, а аутентичная, старая добрая Жестяная Лиззи 1908 года, собранная работягами-иммигрантами завода Пикетт, — шедевр бронзового века автомобилестроения, периода с момента изобретения автомобиля до Первой мировой. Бронзовым его называют потому, что именно бронза была в те годы основным материалом, применявшимся для изготовления запчастей и элементов декора.
Легкий двухместный кузов с откидным матерчатым верхом и грузовой платформой. Варианты окраски: зеленый, черный, черная эмаль, лиственный орнамент.
В начале зимы 1906 года на заводе Пикетт компании Ford Motor Company в Дирборне происходили таинственные события. На третьем этаже Генри Форд распорядился отгородить помещение для новой мастерской. Допуск получили только несколько человек — сам Форд, вице-президент компании Джон Казенс, лучший инженер завода Чайлд Хэролд Уиллс, венгерские эмигранты Йожеф Галамб и Эген Фаркаш, инженеры Лав, Смит, Дегнер и Мартин. В мастерскую было поднято несколько двигателей и рам от тогдашней модели «форда» — Ford Model N, образцы стальных листов и бронзовые заготовки, плавильная печь и станки для металлообработки. До позднего вечера за стенами мастерской продолжалась работа.
Model N, пятая по счету модель компании, стала настоящим бестселлером. Она была дешевой и надежной, крепкой и неприхотливой. За 1906 год Форду удалось продать 2194 экземпляра — немыслимый успех по меркам начала ХХ века.
В Америке в то время автомобили не собирал только ленивый. 485 американских компаний предлагали потребителям свою продукцию. Технология производства была простой. Компании покупали двигатели, трансмиссии, органы управления и колеса на стороне. Затем все это ставилось на клепаную стальную раму. Сверху водружалось подобие салона с матерчатым верхом или, в редких случаях, с металлической крышей. Покупателей было немногим больше, чем самих компаний. В среднем цена автомобиля в 1900-х составляла $1000 — фантастические деньги для того времени. Генри Форд понимал уже тогда, что выиграть у конкурентов можно только при условии снижения цен. Но акционеры компании придерживались другого мнения: зачем отказываться от прибыли, которая сама идет в руки? К счастью, один из главных пайщиков, лесопромышленник и автогонщик Малькольмсон, прогорел и был вынужден продать свою долю Форду. Форд получил право решающего голоса и, не мешкая, изменил ценовую политику компании.
Судьбоносная авария
Основным видом рекламы автомобилей в те времена были гонки. Сам Форд не брезговал поначалу лично выступать на своих авто. В 1901 году Генри выиграл заезд в Гросс-Пойнте на своей модели «999» у автомобиля, созданного известным гонщиком Александром Винтоном. Именно тогда он познакомился с людьми, которые в дальнейшем предоставили ему деньги для создания компании Ford Motor Company. Во время одной из таких гонок во Флориде в 1906 году Генри Форд стал свидетелем аварии французского автомобиля. Машина несколько раз перевернулась, но практически не пострадала. Удивленный Форд внимательно осмотрел автомобиль и понял, что сталь, из которой она сделана, легче и жестче обычной. Ему удалось прихватить с собой кусок стального листа. Этот факт можно считать классическим случаем промышленного шпионажа. В Дирборне он показал сталь своим специалистам. Оказалось, что своей жесткостью, вдвое превосходящей лучшие американские стали, она обязана добавкам ванадия. Никто в Питтсбурге, стальной столице Америки, не имел понятия, как ее делать. Форду удалось пригласить в Америку ученого-металлурга из Европы, который и раскрыл ему технологию варки. Все это происходило в условиях повышенной секретности: о происходящем знали всего два-три человека из ближайшего окружения Форда.
Легкий экспресс с кабиной от вагона и грузовой платформой. Вариант окраски единственный: зеленая эмаль с декоративными элементами из черной эмали.
Задумка была проста — Генри Форд вообще не был сторонником сложных решений. Невиданная в Америке сталь и доработка удачной конструкции Model N могут привести к созданию автомобиля, не имеющего конкурентов. Этим-то и занимались инженеры компании в секретной мастерской завода Пикетт. Большое количество проданных машин позволило им накопить обширную информацию о наиболее слабых местах Model N и целенаправленно заниматься их доработкой. Венгерские инженеры Галамб и Фаркаш вместе с верным другом Форда Уиллсом за год сумели основательно перетряхнуть конструкцию Model N, упростить и облегчить основные узлы автомобиля. В сентябре 1907 года было построено два прототипа будущей модели Т. Они оказались столь удачными, что вскоре после начала испытаний Форд распорядился приступить к переоснащению завода Пикетт под новую модель. К осени 1908 года производство Model N и ее дорогих модификаций, Model R и S, было прекращено, а сборка люксовой Model K ценой $2500 перенесена в другое место. А 27 сентября на заводе Пикетт был собран первый в истории экземпляр Ford Model T 1909 модельного года. Генри Форд ввел понятие «модельного года» именно с появлением Жестяной Лиззи. Все автомобили, которые производились после 31 августа текущего года, официально считались моделями года следующего. Такая практика вскоре была принята всеми автопроизводителями. В наши дни автомобильное «летоисчисление» происходит именно так.

Генри Форд
Годы жизни: 1863;1947. Профессия: изобретатель (автор 161 патента США), бизнесмен, промышленник, основатель компании Ford. «Кто действительно работает, тот не нуждается в титулах. Его работа является для него достаточной честью.»

Практичный Форд в принципе не создал ничего нового. А зачем? Ведь главные компоненты рыночного успеха были ему хорошо известны — прочная надежная рама и трансмиссия из ванадиевой стали, проверенный 2,9-литровый мотор и доступная цена. Остальное — мелочи. Чем больше покупателей смогут наскрести деньги на автомобиль, который не ломается, тем лучше. Автомобили, по представлению Форда, должны были стать чем-то вроде гамбургера. Дешевыми и сытными, даже если впоследствии вам обеспечен гастрит. Когда историки автомобилестроения пишут о Model T, то всячески превозносят ее надежность. С этим не поспоришь. Машина была просто неубиваемая. При этом ни слова не говорится о полном отсутствии комфорта, убогом дизайне и неудобной системе управления. Жестяная Лиззи вошла в знаменитый список 50 худших автомобилей журнала Time Magazine. Парадокс? Давайте разберемся.

Ford Motor Company не исполнилось и года, когда Генри Форд принял решение построить собственный завод в Дирборне, штат Мичиган. Трехэтажное здание завода имело вытянутую форму, типичную для индустриальной архитектуры, и большую площадь остекления. 1 апреля 1904 года акционеры компании одобрили приобретение земельного участка площадью 3,11 акра на авеню Пикетт за $23 500. Руководителями проекта по подготовке технического задания были назначены сам Форд и Джон Додж, имевший долю в капитале компании. Фирма братьев Джона и Хораса Доджей занималась постройкой бензиновых моторов и долгое время поставляла их Форду. Впоследствии братья создали собственную автокомпанию. Интересно, что первая основанная Фордом компания, Detroit Automobile Co, обанкротившаяся в 1900 году, впоследствии была реорганизована в знаменитую Cadillac Motor Car Company. Получается, что Генри Форд стал основателем сразу нескольких автомобильных брендов-долгожителей. Архитектурный проект трехэтажного здания завода выполнила детройтская компания Field, Hinchmann & Smith. Строительство началось в июне 1904-го, а уже в конце этого же года в цеха завода на авеню Пикетт начали завозить станки и мебель для офисных помещений. На первом этаже разместились офисы компании, но кабинет самого Генри Форда находился на втором, рядом со знаменитой экспериментальной мастерской, в которой была создана Жестяная Лиззи. Кроме того, на первом этаже с тыльной стороны здания располагались склад сырья и запчастей, а также отдел доставки готовой продукции.
Просто, еще проще
Жестяная Лиззи, как и ее предшественница Model N, была построена на мощной несущей стальной раме с двумя продольными балками и поперечными элементами жесткости из стального листа толщиной 1/8 дюйма. Ее изготавливали для Форда на заводе Michigan Stamping Company. К раме крепились двигатель конструкции Генри Форда объемом 2,9 л вместе с примитивной, но надежной двухступенчатой трансмиссией, рессорная подвеска и кузов. Разновидностей кузова в те годы было множество, и автопроизводители называли их каждый по;своему. Для Лиззи первоначально было разработано шесть вариантов кузова — Touring, Runabout, Landaulet, Town Car и Coupe, но в 1908 году Model T выпускалась только в вариантах Touring и Landaulet. Кузова заказывались у сторонних производителей в Детройте. Обивка открытых модификаций была из толстой натуральной кожи черного цвета особой «бриллиантовой» выделки. Матерчатый верх, который шили из брезента, окрашенного в серый, темно-красный или темно-зеленый цвет, был дополнительной опцией. У закрытых Лиззи черной кожей обшивались только сиденья, а внутренняя обивка дверей была из кожзаменителя.
Вопреки общепринятому мнению, что Model T окрашивали только в черный цвет, на самом деле такая практика началась только в 1913 году с началом конвейерной сборки. А до 1913 года черных Жестяных Лиззи вообще не было! Покупатели могли выбрать серый, темно-зеленый или темно-красный цвет кузова. Лобовое стекло не входило в стандартную комплектацию, его надо было заказывать отдельно. При этом в деревянную перегородку между моторным отсеком и салоном, усиленную бронзовыми полосами, устанавливали поперечную стальную балку для жесткости. Иначе на ухабах стекло просто лопалось, ведь кузов Model T начинал поскрипывать уже через несколько дней после покупки. Оборудование салона было, мягко говоря, спартанским. Большой деревянный руль диаметром 36 см с бронзовыми спицами намертво привинчивался к торцу рулевого вала. Под ним справа находились два коротких бронзовых рычага с твердыми резиновыми набалдашниками. Один рычаг управлял подачей топлива, а другой — зажиганием.

У первых двух тысяч экземпляров автомобиля на полу было по две педали и два больших рычага слева от места водителя, затем педалей стало три, а рычаг всего один. Левая педаль включала первую передачу, правая — задний колесный тормоз и задний ход. Рычаги отвечали за задний ход, включение трансмиссионного тормоза и нейтральную передачу. Процесс управления был довольно сложным, и, чтобы научиться водить Жестяную Лиззи, требовалось довольно много времени. В инструкциях тех лет водителю для аварийной остановки рекомендовалось нажать одновременно на обе педали и потянуть рычаг трансмиссионного тормоза назад до упора. Автомобиль останавливался как вкопанный. Спидометр не входил в список стандартного оборудования Model T, Ford Motor Company закупала эти приборы в Детройте у компаний Stewart, National и Jones.
Двигатель Жестяной Лиззи был разработан самим Генри Фордом еще в начале 1900-х и в дальнейшем многократно подвергался доработке. Это был рядный четырехцилиндровый бензиновый мотор с боковым расположением распредвала и клапанного механизма. Блок отливали из чугуна в одной детали вместе с водяной рубашкой системы охлаждения, что для тех лет было технологическим прорывом. Возгорание топливовоздушной смеси, поступающей из самотечного карбюратора системы Kingston, обеспечивал магнето-генератор, связанный ремнем напрямую с валом двигателя. Степень сжатия была всего 4,5:1, что делало мотор очень надежным при длительной эксплуатации. При объеме 2,9 л он выдавал всего 22,5 л.с. мощности и 112 Н•м крутящего момента. Но для очень легкого автомобиля весом всего 540 кг этого было вполне достаточно. Бензин из карбюратора поступал самотеком, и при движении на подъем порой двигатель просто глох. Поэтому методика преодоления подъемов была необычной — задним ходом! Процесс запуска мотора предусматривал использование ручного стартера, той самой давно забытой «заводяги». Прокручивание стартера требовало сноровки. Обычным делом были вывихнутые пальцы правой руки, что нашло отражение в американских анекдотах тех лет. Моторчик был весьма шумный, несмотря на наличие глушителя. Он был прямоточным и делался из тонкой листовой стали с асбестовыми прокладками между составными частями.
Узел сцепления был простого мокрого типа — три толстых стальных диска в масляной ванне передавали поток крутящего момента на вал двухскоростной планетарной трансмиссии, разработанной самим Фордом. Все валы и шестерни коробки передач отливали из закаленной ванадиевой стали. В сохранившихся экземплярах Model T они обычно находятся в превосходном состоянии. Система смазки была общей для всей силовой установки, включая двигатель, сцепление и коробку передач, и вмещала примерно 4 л моторного масла. Щуп для измерения уровня инженеры Форда сделать не догадались, и водители заливали масло до тех пор, пока оно не начинало вытекать из отверстия на верхней крышке двигателя. Радиаторы водяной системы охлаждения в первые годы производства Жестяной Лиззи Форд закупал во Франции у компании Briscoe, а затем начал делать их самостоятельно. На лицевой стороне находилась крупная бронзовая эмблема Ford Motor Company. Топливный бак был расположен под сиденьями и соединялся с рамой стальными хомутами. Его емкость составляла 37,5 л. Не очень много, если учесть, что расход топлива Model T сильно зависел от характера дороги и скорости движения и варьировался от 11 до 19 л на 100 км. Максимальная скорость Жестяной Лиззи составляла около 70 км/ч, хотя экземпляры, участвовавшие в модных тогда автогонках, развивали до 150 км/ч. Страшно представить ощущения гонщика, летящего на снаряде без нормальных тормозов и на деревянных колесах с такой скоростью.
Тормозная система Лиззи — особая тема. Одним из самых сложных моментов в управлении автомобилем был процесс торможения. Продавить педаль тормоза и рычаг до остановки было непросто. Дело в том, что тормозов у Model T было два — стальной трансмиссионный бандаж, который сжимал главный вал с управлением от напольного рычага, и задний тормозной механизм барабанного типа в ступице, реагировавший на нажатие правой педали. Тормозные накладки отливали из бронзы. Изнашивались они очень быстро, а их замена была весьма трудоемкой.

Подвеска Model T даже по меркам бронзового века автомобилестроения представляла из себя образец примитива. Передние и задние колеса устанавливались на простые подвижные шпиндели, приклепанные к поперечной стальной листовой рессоре. Поворот колес осуществлялся с помощью нерегулируемых тяг, одним концом крепившихся к шарниру рулевой колонки, а другим — к корпусу шпинделя. Интересно, что в этой незатейливой конструкции не было ни одного смазываемого узла. Форд справедливо рассудил, что ванадиевая сталь износится не скоро, а система смазки приведет к удорожанию автомобиля. И оказался прав. На многих первых экземплярах Лиззи, доживших до наших дней, оригинальные детали подвески выглядят как новые!

Шины автомобиля были резиновыми, с камерой внутри. Ступица и длинные спицы делались из специальной «артиллерийской» древесины, усиленной в нагруженных местах бронзовыми бандажами. Парадоксально, но фанатик упрощения и унификации Форд использовал в Model T разные размерности колес для передней и задней оси! Владельцам приходилось возить с собой не одну, а две запаски. Впрочем, на канадском заводе Форда, в Уокервилле, Жестяные Лиззи выпускались с одинаковыми колесами. Для южных штатов США, славившихся вопиющим бездорожьем, размер колеи автомобиля делали на пару дюймов шире.

Мировая автомобильная революция
О значении и роли Жестяной Лиззи в автомобилизации человечества написано немало. Но в 1908 году даже Генри Форд не знал, что ей суждено стать автомобилем-легендой. Форд постоянно стремился к увеличению производительности труда и сокращению времени на постройку одного автомобиля. Революционный прорыв произошел с появлением первого в мире сборочного конвейера на новом заводе Форда в Хайлэнд-Парк в 1913 году. Идея его создания пришла в голову фордовского инженера Уильяма Кланна, который однажды посетил скотобойню в Детройте. Ее работа была организована по типу линии с последовательным выполнением операций на стационарных технологических постах. В конце линии туша оказывалась полностью переработанной и поступала на склад готовой продукции. Фактически это была не линия сборки, а линия разборки. Но идея о применении этого принципа сборки в автоиндустрии оказалась революционной.
Конечно, сам по себе метод конвейерной сборки, в разы повысивший производительность на заводе Форда, был не единственным фактором, вызвавшим автомобильный бум в Америке. Форд первым из индустриальных магнатов принял решение о повышении оплаты труда своих рабочих до $5 в день. По тем временам это были огромные деньги. Они позволяли содержать в достатке и сытости семью и откладывать на покупку дома или автомобиля. Хитрый Форд платил своим рабочим деньги, которые вскоре возвращались к нему в виде оплаты за Жестяную Лиззи! После этого в Америке начался процесс роста заработной платы во всей промышленности. Население стало богатеть, и число потенциальных покупателей выросло с нескольких сотен тысяч до нескольких миллионов человек. Самым доступным предложением на рынке была именно Жестяная Лиззи, дешевевшая с каждым годом своего производства. Рост автопарка вывел Америку на новый уровень развития. Начался бурный рост индустрии сервиса и производства запасных частей, металлургии и химической промышленности. Так или иначе, появление доступного автомобиля и пять баксов в день стали главными причинами технологического прогресса цивилизации в ХХ веке.

Ford Model T. Модель 1908 года. Цена $850 при отгрузке с завода

Двигатель. Четырехцилиндровый рядный со съёмной головкой блока и боковым расположением клапанов. Рабочий объем 2896 куб.см. Степень сжатия 4,5:1. Мощность 22 л.с.
Зажигание. Магнето-генератор конструкции Форда, с приводом непосредственно от вала двигателя. Свечи зажигания.
Трансмиссия. Планетарная коробка передач конструкции Форда из закаленной ванадиевой стали с масляным картером. Карданный вал с редуктором конструкции Форда. Простая коническая передача в масляной ванне и герметичном корпусе из ванадиевой стали.
Тормоза. Кольцевой тормоз на вале трансмиссии, барабанный тормоз в задних ступицах.
Размеры. Колесная база 2540 мм, ширина колеи 1422 мм (для южных штатов — 1524 мм).

ДЕЛО СЕЛДЕНА
В 1879 году некий Джордж Селден, адвокат из Рочестера, оформил патентную заявку на механическое четырехколесное транспортное средство с бензиновым двигателем. В Ведомстве царил беспорядок и заявку просто потеряли. Обнаружили её лишь случайно в 1894 году, и через год она была удовлетворена. Самое смешное, что автомобили к этому времени уже вовсю бороздили дороги Америки, а сам Селден давно забыл о своей заявке.
Ностальгический концепт-кар наших дней.
Обрадованный Селден смекнул, что на этом можно сделать солидные деньги и при поддержке некоторых нью-йоркских финансистов организовал Ассоциацию Лицензированных Автопроизводителей Америки. Независимые предприниматели, строившие автомобили, под угрозой судебных исков вынуждены были вступать в неё и выплачивать членские взносы в размере 1,25% от валовых годовых продаж. В 1899 году в Америке ежегодно производилось более 2500 экземпляров автомобилей, а количество мелких компаний доходило до 400! Селден и его компаньоны стригли купоны с растущего рынка автомобилей.
Генри Форд в 1903 году, когда была основана компания Ford Motor Company, тоже было подал заявление на вступление в Ассоциацию. Но вскоре отозвал его из-за того, что руководство попыталось начать диктовать ему цены, по которым он должен будет продавать автомобили. Независимый и упрямый Форд, разумеется, отказался. Ассоциация решила показательно проучить Форда, и вчинила ему судебный иск о нарушении патентного права. На страницах центральных газет разыгралась нешуточная перепалка со взаимными обвинениями в незаконных действиях. До суда дело дошло только через шесть лет, когда первые несколько тысяч Тин Лиззи уже бороздили американское бездорожье. Федеральный суд признал патент Селдена действительным. Но Форд в любом деле всегда шел до конца. У Ассоциации не получилось сломать тёртого калача Форда. Юристы Ford Motor Company подали апелляцию в Верховный суд Соединенных Штатов.
В 1911 году суд высшей инстанции частично отменил прежнее решение. Окончательный вердикт подтвердил законность требований Селдена, но только по отношению к тем автомобилям, которые были сделаны по чертежам оригинального патента 1879 года. Таковых в природе не было вовсе! Ассоциация проиграла битву вчистую. Форд победил, освободившись от диктата Ассоциации, и, заодно, освободил от дани всю американскую автоиндустрию. Он потратил на судебные тяжбы кучу денег, но в итоге вернул всё с лихвой. Дело Селдена оказалось лучшей рекламой для Ford Motor Company, которую только можно было придумать. Форд и его автомобили получили мировую известность («Популярная механика» №8, Август 2008).

Венгерские эмигранты  инженеры ГАЛАМБ и ФАРКАШ во многом создавшие этот выдающийся автомобиль ушли от Форда и создали свою фирму по конструированию и производству автомобилей, но оба погибли во время пандемии испанки.

ПАНДЕМИЯ ИСПАНКИ. (https://realt.onliner.by/2020/04/02/penn) разворачивалась на фоне заканчивающейся Первой мировой и во многом стала производной этого конфликта — по выражению Герберта Уэллса, «войны, которая должна была остановить все войны». Соединенные Штаты Америки вступили в нее очень поздно. Формально — 6 апреля 1917 года, но по сути массовая переброска американских войск на европейский театр боевых действий началась лишь через год, весной 1918-го. К этому моменту население стран, участвовавших в Великой войне (так ее называли современники) с самого ее начала, уже успело глубоко от нее устать. Российская империя и вовсе развалилась после двух революций, а Германская и Австро-Венгерская трещали по швам. В США же царили ура-патриотические настроения, не воспользоваться которыми государство не могло.
Одним из сравнительно честных способов финансирования военных был выпуск облигаций. Население под терпким патриотическим соусом избавляли от лишних денег, позволяя каждому гордиться своей причастностью к неминуемой победе Родины. Ну а проценты обещали выплатить как-нибудь потом. К осени 1918 года только Соединенные Штаты провели три выпуска таких ценных бумаг, которые в стране назывались Liberty Bonds, «облигации свободы». Это позволило собрать на военные нужды больше $10 миллиардов (тех долларов, столетней давности). На конец сентября 1918-го был намечен четвертый выпуск (еще на рекордные $6,9 миллиарда). Исход войны был в общем-то уже ясен, но деньги нужны всегда. В этой связи на территории США развернулась рекламная кампания Liberty Bonds, составной частью которой и были массовые мероприятия в крупных городах. Они должны были до запредельных величин повысить градус энтузиазма среди граждан и заставить их охотно полезть в карман за бумажниками.
28 сентября 1918 года, в день четвертого выпуска «облигаций свободы», соответствующий парад должен был пройти и в Филадельфии, крупнейшем городе штата Пенсильвания. Это было типичное американское мероприятие такого рода, подобные там проводятся повсеместно и сейчас. Друг за другом по центральной улице движутся оркестры, какие-то агитационные платформы с людьми, идут ветераны, бойскауты, лошади тащат военную технику типа гаубиц. Публика по обе стороны проезжей части шумно радуется, машет флажками, отчаянно осознает принадлежность к «величайшей стране мира». Гвоздем программы в Филадельфии был провоз новеньких гидросамолетов, производство которых как раз наладили на местной верфи.

Вероятно, эти бипланы, способные взлетать с поверхности воды, оказались слишком заманчивыми. Вдоль филадельфийской Броад-стрит на протяжении ее пары миль скопилось около двухсот тысяч человек, примерно в 20 раз больше расчетного количества. Парад, кстати, свою задачу триумфально выполнил. Местная газета Philadelphia Inquirer назвала 28 сентября «великим днем в жизни города». Вместо $260 миллионов, которые планировали здесь собрать в облигациях, филадельфийцы накупили ценных бумаг на $600 миллионов. Увы, но похмелье после праздника было жесточайшим.
За девять дней до парада среди филадельфийских моряков, возвращавшихся из Европы, были диагностированы первые случаи гриппа — того, что уже прозвали испанкой. Болезнь была не нова для Филадельфии: весной в городе уже была ее вспышка, но местные власти и доктор Уилмер Крузе, глава Министерства здравоохранения, не подозревали, что осенью к ним из Европы вернулся куда более заразный и смертельный штамм. Несмотря на предупреждения некоторых своих коллег, советовавших отменить облигационный парад, Крузе все же дал разрешение на его проведение. Он руководствовался двумя соображениями. Во-первых, не хотел нагнетать панику, поскольку пресса требовала дать народу повод для радости. Ну а во-вторых, не хотел обвинений в антипатриотических настроениях после срыва кампании по продаже военных облигаций.
Толпа в двести тысяч человек, собравшаяся вдоль Броад-стрит, стала отличной питательной средой для распространения вируса. Кто-то где-то чихнул на соседа, кто-то кого-то поцеловал от избытка чувств, просто покашлял или даже сплюнул — и уже через сутки в больницы обратились первые 118 пациентов. А дальше рост шел по экспоненте. Вирулентность нового штамма и краткость инкубационного периода были таковы, что всего через две недели, 12 октября, когда эта вспышка достигла своего пика, в городе только за сутки умерло 800 человек. И в основном это были молодые и абсолютно здоровые люди, «сгоравшие» буквально за 24 часа.

Болезнь молодых
О происхождении испанки до сих пор ведутся споры, но в США тем самым «уханьским рынком», где была зафиксирована первая вспышка заболевания, стал, скорее всего, военный лагерь Фанстон в Канзасе. Утром 4 марта 1918 года в его госпиталь с симптомами простуды (головная боль и боль в горле, лихорадка) обратился рядовой Альберт Гитчелл. К полудню количество пациентов с похожими симптомами выросло до сотни. Дальнейшее развитие событий было неизбежно. Армейские лагеря, где проводилась военная подготовка призывников перед их отправкой на фронты Первой мировой, прекрасно подходили для максимально быстрого распространения эпидемии. Солдаты, заканчивая обучение, отправлялись на другие военные базы, в порты, затем в Европу, развозя с собой вирус.
Только в течение апреля — мая 1918 года через океан переправились около 200 тысяч американцев — так испанка оказалась на нашем континенте. Из-за военной цензуры распространение инфекции и ее эпидемический характер скрывались. Впервые в газеты информация о ней проникла в Испании, остававшейся в Первой мировой войне нейтральной, а потому сохранившей неподцензурные СМИ. Отсюда и прозвище, под которым этот грипп вошел в историю, хотя уместнее его называть американским. Но в Испании и катастрофа была особенно тяжелой. В общей сложности в пандемию 1918—20 годов здесь погибло 8 миллионов человек.
Военный лагерь Фанстон в Канзасе во время эпидемии, начало 1918 года
Первая волна испанки оказалась более-менее щадящей и похожей на традиционную весеннюю эпидемию сезонного гриппа. От нее особенно страдали дети и старики, а среди молодежи и среднего поколения количество жертв было невелико. Да, штамм был чрезвычайно заразный (весной 1918-го гриппом переболели три четверти всех французских военнослужащих и до половины британских), но смертность от него находилась примерно в обычных пределах. В лагере Фанстон из 54 тысяч находившихся там новобранцев за март 1918 года заболело 1100 человек, умерло 38. Ближе к лету, вновь-таки как и положено, заболеваемость во многих первоначальных очагах пошла на спад и врачи вздохнули с облегчением.
К тому, что случилось осенью, никто готов не был. Да и не мог быть готов, потому что с таким человечество еще не сталкивалось. Испанка вернулась, но уже в виде нового, мутировавшего и чрезвычайно злобного штамма, который не щадил уже никого.
Обычный сезонный грипп был опасен для двух групп: детей и старшего поколения. В возрастном разрезе график количества заболевших (и умерших) напоминал латинскую букву «U». Однако во время второй волны испанки на этом графике появился третий пик, отчего тот стал похож на букву «W». Оказалось, что от нового, мутировавшего штамма быстро, буквально в течение суток (с момента появления первых осложнений), могут умереть (и умирают!) полностью здоровые молодые парни и девушки. Почему это происходило, в те годы ни один врач установить не мог. В медицинской среде и вовсе господствовало убеждение, что возбудителями испанки являются бактерии. Понимание вирусной природы инфекции появилось только в 1930-е годы.
Современные исследования позволили установить, что «испанский» грипп 1918 года принадлежал к тому же типу H1N1, что и свиной грипп, вызвавший (правда, уже с куда менее тяжелыми последствиями) пандемию 2009 года. Обычно он протекает как сезонный грипп, но способен вызывать осложнения, в тяжелой форме приводящие к дыхательной недостаточности. Механизм столь разрушительного влияния на молодой организм со стороны испанки был, судя по всему, связан с т. н. «цитокиновым штормом». Грубо говоря, мутировавшая версия H1N1 смогла вызывать чрезмерную реакцию абсолютно здоровой, крепкой иммунной системы. Неконтролируемая активация цитокинами слишком большого количества иммунных клеток приводила к быстрому разрушению воспаленных легочных тканей и заполнению их жидкостью. По сути, молодые люди в кратчайшие сроки после начала осложнений просто «захлебывались», лежа на больничной койке или в своей кровати.
Скорее всего, H1N1 версии 1918 года появился в среде животных, затем мутировал в форму, которая могла заразить и человека, а после чего перекинулся на рядового Альберта Гитчелла или кого-то из его сослуживцев, призванных в военный лагерь Фанстон, штат Канзас.
Вирулентность и летальность вернувшегося осенью 1918 года вируса носила беспрецедентный характер. Люди гибли миллионами, причем многие из них никак не могли быть в группе риска по гриппу. И вновь, во время этой второй и самой тяжелой волны, разносчиками инфекции стали солдаты. Если весной американцы привезли (скорее всего) испанку в Европу, то уже осенью вернули ее обратно в Соединенные Штаты, но уже в куда более смертельном виде. Первая мировая заканчивалась, и огромные солдатские массы, возвращаясь домой, разносили новый штамм вируса по всей планете.
Октябрь — ноябрь 1918 года стали самыми тяжелыми месяцами той пандемии, унесшими миллионы жизней. В одной Филадельфии после того злосчастного облигационного парада погибло по меньшей мере 12 тысяч человек. Количество только октябрьских смертей в целом штате превысило 150 тысяч человек. Гробов из-за огромного числа смертей в короткий промежуток времени не хватало, и многие были вынуждены заниматься погребением своих родных самостоятельно. Ситуация в Пенсильвании стала исправляться лишь после того, как все тот же Уилмер Крузен, руководитель Министерства здравоохранения, разрешивший парад, ввел в штате режим карантина.
В Филадельфии были закрыты все школы, церкви, театры и другие места массового скопления населения. Людей обязали носить специальные защитные маски, которые, впрочем, не помогали от заражения, хотя тогда об этом еще не подозревали. Была развернута и кампания против кашляний, чиханий и плеваний в общественных местах — это считалось важным фактором роста количества заболевших. Крузен призвал руководство военных баз отпустить со службы медиков, которые могут пригодиться страдающему гражданскому населению.
По всей стране прекратились железнодорожные перевозки, фактически единственный эффективный способ перемещения на дальние расстояния, а в остальном каждый город и штат принимал свой комплекс мер по борьбе с эпидемией, эффективность которых была разной. К примеру, Филадельфия не стала отменять массовые мероприятия и вводить комплекс мер по изоляции населения и в итоге побила рекорды по количеству погибших в США. В городе Сент-Луис (а также в Сан-Франциско, Милуоки и Нью-Йорке), наоборот, меры по социальному дистанцированию населения была введены оперативно, что помогло сгладить пики заболеваемости, уменьшить нагрузку на систему здравоохранения и сохранить жизни. Доходило и до самых суровых мер: в городе Прескотт (штат Аризона) уголовным преступлением стало простое пожимание рук. Значение имело и время отмены карантина. Там, где это происходило раньше необходимого, нередки были дополнительные всплески заболеваемости.
Осень 1918 года была тяжелейшим временем для мира, но к зиме количество жертв пандемии стало сокращаться. Сыграли свою роль и ограничительные меры, и то, что в принципе мобильность населения была меньше. Да и народ тогда был более сознательным: в отличие от нас нынешних, привыкших к комфортному и относительно безбедному существованию, для абсолютного большинства живших в 1918 году каждый день был борьбой. Эпидемии как таковые, причем чего угодно (кори, холеры, гриппа, дифтерии, оспы, тифа), для них не были чем-то уникальным — это было обычное, заурядное свойство повседневной жизни. Соответственно, и их опасность воспринималась адекватно. Люди просто привыкали к тому, что социальная дистанция, карантин, закрытые увеселительные заведения — это нормально, периодически случается, что здесь поделаешь. Люди понимали, что если ты хочешь прожить чуть дольше соседа, лучше держаться от него подальше.
Нас же успехи медицины приучили к тому, что смертельные эпидемии — это что-то невообразимо далекое или во времени (последней такой был ВИЧ/СПИД три десятка лет назад), или в пространстве (мало ли, что за Эбола творится где-то в Африке). Поэтому к нынешним ограничительным мерам многие жители т. н. «цивилизованного мира» оказались не готовы из-за его излишней цивилизованности.
Зимой вторая волна испанки пошла на спад, но в апреле 1919 года смертельный штамм вновь вернулся. Он был столь же заразным и летальным, но убил уже не так много людей, как полугодом ранее. Солдаты Великой войны разъехались по домам, оборвав самые активные пути распространения инфекции.
Учитывая низкую мобильность населения, эпидемия «испанского» гриппа 1918—20 годов не приняла бы, видимо, таких масштабов, если бы не Первая мировая война, вызвавшая нетипичные перемещения больших масс населения. По самым скромным оценкам от той пандемии погибло 25 миллионов человек. Упоминается и колоссальная цифра в 100 миллионов, однако точной не скажет никто, ведь во многих африканских, азиатских, южноамериканских странах количество жертв подсчитать было просто невозможно. В каком-то смысле все жертвы испанки ­— косвенные жертвы Первой мировой. И если суммировать их со всеми боевыми потерями, то вовсе не Вторая мировая окажется самым смертоносным конфликтом в истории человечества.

"ИСПАНКА УБИВАЛА МОЛОДЫХ
ЛУЧИСТО УЛЫБАЛАСЬ ЧЕРЕПАМ
ОДНИМ ВОЗДАВ ИСКАЛА ВМИГ ДРУГИХ
ПОД КАСТАНЬЕТЫ ШЕЛЕСТЕЛИ ПА

ЛАДОШКОЙ ПРЕСЕКАЛА РАЗГОВОР
И ЖАДНО ЦЕЛОВАЛА СПОЗАРАНКУ
ЗАЧЕМ СКАЖИТЕ ДЕВУШКЕ СТАРПЁР?
ОНА ЖЕ ВЕДЬ НЕ КТО-НИБУДЬ... ИСПАНКА!"

(Стейнар)


ДАЙЖЕСТ

1

Вождь-неудачник
Егор Седов: Коронавирус не пощадил бывшего строителя тоталитаризма
update: 01-04-2020

От последствий коронавирусной инфекции кончался бывший президент Народной Республики Конго Жоаким Йомби-Опанго. Насколько я понимаю, это первый экс-глава государства, убитый covid-19.

Вряд ли на фоне нынешних новостей это слишком сильно заинтересует.
На самом деле, история строительства коммунизма в Конго (а покойный как раз одним из строителей коммунизма и был) - жуткая. Дважды жуткая, если вспомнить о гражданской войне в стране в 90-х. И трижды - то, что сейчас это оказалось связанным с коронавирусной эпидемией.
Есть еще одна жуткая вещь во всей этой истории: как вообще различать эти самые Конго? Помнится, в свое время некоторые "умные" журналисты путали Ливию и Ливан. Поэтому хорошо, что оба Конго, как правило, находятся в тени событий. (Хотя событий там было множество, включая войну с участием половины стран Африки, ее иногда так и называют - "Африканская мировая", и случилось все это совсем недавно - но много ли о том известно?)

Были две колонии по берегам Конго. Бельгийская и французская (о ней и речь). В 1960-м они получили независимость - и на карте появилось две Республики Конго. Чтобы их различать, придумали называть по столицам - Конго - Браззавиль (бывшая французская) и Конго - Леопольдвиль (бельгийская).
Но и это не все. Экс-бельгийская поменяла название на Заир - казалось бы, головная боль улетучилась, да куда там! В 1997-м ее перепереименовали обратно в Конго.
И теперь по берегам великой реки существуют Демократическая Республика Конго (экс-бельгийская) и просто Республика Конго (экс-французская). А в период строительства коммунизма она была Народной (как "ДНР").
А вот дальше можно начинать историю переворотов и резни.
Священник Фульберт Юлу, первый президент Конго - Браззавиля проводил политику антикоммунизма. И было бы оно, возможно, и неплохо. Но в разноплеменной стране он быстро перегнул палку - и его режим вскоре "слинял в три дня". В самом буквальном смысле.
Ему повезло: новый режим не хотел его убивать: Юлу отправили в изгнание, и только потом заочно приговорили к смертной казни. Он нашел убежище во франкистской Испании. Где и умер, успев обвинить в своем свержении КНР. Судя по курсу нового руководства - вполне оправданно обвинял.
Первый революционный лидер Массамба-Деба сравнивал себя с Робеспьером и Лениным.
Но, как очень часто случается, строители коммунизма - это такие стаи товарищей, грызущиеся за власть. А в Африке при этом очень важно, откуда, из каких племен-народов-кланов эти товарищи происходят? Возвышение одного племени ведет к недовольству остальных, какого-то национального государства нет и в помине - и итог иногда бывает очень печальным.
Так оно и случилось. Оппозиция новому президенту Массамба-Дебе нашла себе вождя в виде молодого и энергичного капитана десантников Мариана Нгуаби (слышал, что за какое-то время до того он проходил обучение в СССР под началом тогда еще далеко не генерала Лебедя, но подтвердить не могу).
Произошел очередной из череды переворотов - Нгуаби дорвался до власти, а курс стал не прокитайским, а просоветским.
Мариан Нгуаби дружил с советской "стаей товарищей". Небескорыстно, конечно.
Именно что дорвался. Потому что это, разумеется, означало, и возвышение собственной народности - мбоши, и ревкомы с однопартийностью, и прочие кошмары. И перманентный 1937-й в африканском исполнении.
Как раз на последнем и выдвинулся соратник из "стаи товарищей", ныне скончавшийся от covid-19. Йомби-Опанго, получивший новые звания и ставший начальником генштаба, разгромил очередную попытку переворота и попытку партизанского движения. Любопытно, что те путчисты-партизаны тоже были коммунистами, но куда более левыми, чем руководство.
1937-й в африканском исполнении выглядел так: схваченных не просто пытали и казнили. Нгуаби и Йомби-Опанго еще и выставили в столице на обозрение их трупы. Мол, так будет с каждым...
Между прочим, строительство коммунизма оказалось вполне совместимым с самым типичнейшим рабовладением. Как раз пример Народной Республики Конго стал еще одним доказательством. Там и до красных практиковалось обращение в рабство пигмеев. И при красных...
Хотя Нгуаби был весьма молод, чуть за 30, власть и попытки переворота развили в нем подозрительность. Вождь стал исчезать из поля зрения (как мы знаем, диктаторы любят самоизолироваться не из-за эпидемий, а из страха), явно терял адекватность, над многими из "стаи товарищей" сгущались тучи. В том числе и над Йомби-Опанго, и над его конкурентом с не менее заковыристой фамилией Сассу-Нгессо. В одной из последних речей "вождь" вполне прозрачно намекнул на скорое будущее: "Когда в стране грязь и отсутствует прочный мир, невозможно навести чистоту и восстановить единство иначе как освежением крови".
Надо было спешно принимать какие-то меры [иначе Йомби-Опанго мог не дожить до коронавируса]. Так что стае товарищей без "вождя" было о чем посовещаться.
Они и посовещались. А вот дальнейшее окружено мраком. Вроде бы, было принято решение Нгуаби не убивать. Но так оно или нет - сказать сложно.
В общем, не помогла вождю подозрительность - его застрелили у генштаба, в бою несколько покушавшихся были тут же уничтожены, а их командир - капитан разведки Бартелеми Кикадиди - скрывался довольно долго, но тоже был впоследствии убит. При задержании, что характерно.
Так что Йомби-Опанго, пришедший к власти, смог с удовольствием возложить вину на первого из революционных "вождей" Массамбу-Дебу, которого и расстреляли. А сам он, конечно, был ни при чем.
Сделал он на своем посту примерно то, что и хотел предыдущий вождь - обильно пустил кровь. Аресты и процессы следовали один за другим - сперва по заговору против Нгуаби, потом - против него любимого. Очередной строитель коммунизма жил в роскоши в нищей стране. Попробовал организовать собственный культ личности в условиях непрекращающегося комендантского часа. И, как знать, мог бы Йомби-Опанго сделаться одним из множества "несменяемых". Однако фактор стаи товарищей он недоучел.
И закручивателя гаек свергли. Просто на заседании ЦК партии - объявив вотум недоверия. А потом отправили под домашний арест.
А новым "вождем" стал министр обороны Дени Сассу-Нгессо. Событие произошло в 1979-м, который унес очень много властителей - от иранского шаха до императора Бокассы. Но вот этот хитрый обнуленный правит (с небольшим перерывом на демократизацию и гражданскую войну в лихие 90-е) по сию пору!
Дени Сассу-Нгессо, чемпион по обнулениям, правит и сейчас, постепенно превращаясь в подобие мумии
А у Йомби-Опанго судьба сложилась своеобразно. Ему пришлось переквалифицироваться из "вождей" в политзаключенные. А в начале 90-х началась демократизация. Сассу-Нгессо объявил свободные выборы - и на свободных выборах победил вовсе не он, а Лиссуба - один из тех, кого в свое время посадили и едва не расстреляли по подозрению в заговоре. И он назначил своего без пять минут палача Йомби-Опанго премьером!
Как ни странно, экономическая политика на сей раз была неплохой. Помешали все то же племенное деление, а еще обида Сассу-Нгессо на проигрыш на выборах. Власть он решил вернуть при помощи "ополчения" "Кобра" из рядов своей "красной" партии. И вернул - оставив 25 тысяч трупов в гражданской войне.
Йомби-Опанго пришлось эмигрировать, его заочно приговорили к тюремному сроку, потом все-таки приговор отменили и разрешили вернуться. Но для "чемпиона обнуления" он опасен уже не был.
А сегодня коронавирус обнулил вождя-неудачника. Теперь - уже окончательно.
Но коронавирус - такая штука, которая не разбирает, вождь перед ней или просто смертный. Посему разумные ограничения применять все-таки надо. Хотя из этой истории возможен не только такой вывод.

2

Что-нибудь вообще меняется?
Тамара Эйдельман: Халатность, секретность, дикие слухи, самоотверженность спасателей, трусость начальства
update: 06-04-2020

В огромном городе люди начинают заболевать непонятной, но очень страшной болезнью. Никто не понимает, что происходит. Болезнь развивается с огромной скоростью, заболевшим становится очень трудно дышать, но даже среди тех, кого подключают к аппаратам ИВЛ, многие умирают, покрывшись при жизни трупными пятнами, с кровавой рвотой.
В одной больнице мест не хватает, больных начинают возить в другую. Врачи не понимают, что это за странная пневмония. В городе начинается паника, начинают ходить странные слухи. Решают, что причина заражения — некачественная говядина, полученная от коров, которых накормили зараженным кормом. Повсюду появляются призывы не есть говядину, но это не помогает остановить болезнь.
Из Москвы приезжает авторитетная комиссия, которая подтверждает предположение о зараженном мясе. Одновременно начинают ползти слухи о биологическом оружии. Оказывается, что большое количество зараженных было в закрытом военном городке и в ближайших к нему районах. Обеспокоенным американским властям сообщают теорию о заражении через мясо.

Позже выясняется, что утечка заразы произошла, потому что один сотрудник в лаборатории, где создавалось биологическое оружие, снял фильтр, препятствовавший проникновению смертоносных спор в воздух, а заменить фильтр забыли.

Эпидемию кое-как победили, проводится вакцинация. Официально считается, что умерло 64 человека, ходят слухи, что больше — 100. Через двадцать с лишним лет принимается решение о повышении пенсий для родственников погибших. Еще через двадцать лет переболевшая женщина пытается добиться от властей большой компенсации за погубленное здоровье, но суд ей отказывает.
Возникает теория заговора — эпидемия якобы была создана американцами, которые уже на следующий день после первых случаев заболевания о ней узнали (оказалось, что это не так), и вообще, обнаруженные штаммы напоминают те, которые встречаются в Канаде и ЮАР (Ааааа!!!!! Попались, гады!). Высказываются предположения, что вспышка болезни была спровоцирована специально, чтобы скомпрометировать Россию.

Думаете, я описываю сегодняшнюю ситуацию и строю модель будущего развития? Ничего подобного. Речь идет о вспышке сибирской язвы, которая началась в Свердловске 4 апреля 1979 года. Читать про сибирскую язву очень страшно. А еще страшнее думать о том, что, похоже, не меняется вообще ничего.
Врачи не понимают, от чего лечить, мест в больнице не хватает. Начальники от медицины врут и жителям Свердловска, и иностранным экспертам. При этом врачи и городские службы самоотверженно борются с болезнью. Обстановка секретности способствует появлению самых разных слухов. Утечка происходит в результате халатности. Через много лет потихоньку начинает открываться истинная картина, но пострадавшим от этого не легче, а на нормальную компенсацию рассчитывать не приходится. До сих пор есть те, кто доказывают, что в закрытый город Свердловск споры сибирской язвы подбросили американцы, чтобы скомпрометировать СССР в связи с приближением Олимпийских игр 1980 года!
Что можно сказать? К счастью, вспышку сибирской язвы сумели остановить — спасибо врачам и тем, кто занимался дезинфекцией Свердловска. Но только читаешь и думаешь — а ведь по этой же схеме можно рассказать и о Чернобыле — халатность, секретность, дикие слухи, самоотверженность спасателей, трусость начальства, жалкие компенсации пострадавшим.

А потом, с ужасом понимаешь, что, наверное, через двадцать лет так же будут рассказывать о сегодняшних событиях. Теперь, правда, информацию можно найти в интернете, и это дает надежду. Но в интернете распространяются и идиотские заявления начальства, и советы лечиться имбирем, и разговоры про то, как нынешняя эпидемия "кому-то выгодна".
Хочется повторить вопль, раздавшийся триста с лишним лет назад : "Долго ли муки сея будет?" И вспоминаешь, что протопоп Аввакум ответил жене: "До самой смерти, Марковна". И остается повторить слова протопопицы: "добро, ино еще побредем".
Так вот и будем брести от одной эпидемии к другой…

Стас Намин
Когда был сбит МН 17,погиб практически весь цвет мировой вирусологии,летевший этим рейсом на симпозиум...Говорили,что это затормозит развитие данной науки на десяток лет...Расплата пришла быстрее...Но,лично мне,вспоминаются последние слова арабского мальчика,умершего в результате бомбежки российской авиации,который предупреждал:"...Я пожалуюсь на всех вас Богу,и он вас накажет!..."....Как то так.

3

COVID-19
imperialcommiss


16 сентября 2019 года в государственном научном центре вирусологии «Вектор» вблизи Новосибирска произошёл взрыв. В Роспотребнадзоре, которому подчинён центр «Вектор», подчеркнули, что в помещении, где произошел взрыв, якобы не было биологически опасных веществ. При этом в здании научного центра выбиты все стёкла.

ГНЦ «Вектор» (входит в Роспотребнадзор) основан в 1974 году. Это один из крупнейших в России научно-производственных комплексов, ведущих фундаментальные исследования в области естественных наук. В 1970–1980-е годы здесь активно шла разработка биологического оружия. На «Векторе» собрана уникальная коллекция культур микроорганизмов, в частности, это одно из двух мест в мире, где хранится вирус оспы. Там велась разработка вакцины против лихорадки Эбола, тест-системы для диагностики ВИЧ-инфекции.
Управление СКР по Новосибирской области завело уголовное дело по факту взрыва...



4

Бунты курортников и крестный ход. Эпидемия холеры в Одессе 1970 года в документах из архива КГБ
11 февраля 2020
Настоящее время

В 1970 году в Одессе произошла вспышка холеры — одна из самых известных эпидемий в истории СССР. В ее распространении обвиняли египтян и советских офицеров, верующие просили будущего главу Украинской православной церкви провести спасительный крестный ход, а 16-летний школьник от скуки напечатал листовки, в которых от имени Брежнева призывал граждан не поддаваться панике и спокойно умирать. Настоящее Время рассказывает, как на распространение смертельно опасной инфекции реагировали жители, медики и КГБ.

Смерть сторожа Лютикова
Вспышка холеры в Советском Союзе была частью пандемии, начавшейся в 1961 году и дававшей знать о себе в разных странах мира, прежде всего азиатских. Пик пандемии пришелся как раз на 1970-й. Есть две основные версии того, как возбудитель опасной болезни, вибрион Эль-Тор, попал на советскую территорию: из Ирана через Каспий либо из Индии или Пакистана на торговых кораблях. В июле вспышки холеры произошли в Батуми и Астрахани, а в августе — в Одессе и Керчи.
В основу этой публикации легли ежедневные сообщения об эпидемии и борьбе с ней на территории Украины, которые КГБ УССР отправлял руководству республиканской Компартии. Мы выбрали самое интересное из каждого сообщения и составили хронику тех дней.
Нужно понимать, что сообщения КГБ не истина в последней инстанции и какие-то данные (например, о количестве жертв) могут быть неточными. Некоторые детали, отсутствующие в документах спецслужбы, взяты из других источников.

4 августа
(Здесь и далее — не дата описываемых событий, а день, когда КГБ доложил о них в ЦК Компартии Украины. Сами события происходили, как правило, за один-два дня до сообщения о них или раньше.)
Первый тревожный «звоночек» поступил из Одессы. 3 августа в городскую больницу доставили 56-летнего Федора Лютикова. Он работал сторожем в совхозе имени Кирова, расположенном на полях орошения рядом с областным центром. У мужчины подозревали острый энтероколит. Сам больной полагал, что отравился копченой рыбой. Поздно вечером он умер. Анализы показали, что у Лютикова была холера.
Внимание КГБ привлек тот факт, что недавно к сторожу приезжали родственники из Узбекистана. Семью умершего изолировали.
Вот как одесский историк Павел Урсу описывает то, что происходило в городе:
«Можно без всякого преувеличения сказать, что ночь с 3 на 4 августа 1970 года многим одесским начальникам запомнилась на всю жизнь. Уже в полпервого ночи заработал противоэпидемический штаб очага, вскоре в его распоряжение прибыла рота солдат внутренних войск для оцепления инфекционной больницы, штаба и других учреждений. В это же время неприятная новость была передана первым лицам — секретарю обкома П. Козырю, председателю облисполкома А. Дуднику, главному санитарному врачу республики М. Мельнику, который срочно прибыл в Одессу, а также начальникам милиции и службы безопасности. Ночью и в первую половину дня 4 августа были развернуты госпитали для больных и отдельно — для подозреваемых (провизорский), изолятор для контактных. На Пересыпь и в район Хаджибеевской дороги направилась бригада врачей-инфекционистов для подворных обходов».

5 августа
В больнице изолировали не только родных сторожа Лютикова, но и тех, кто общался с ним в последние дни. Дом умершего охраняет милиция.
За сутки в больницу с подозрением на холеру попали еще шесть человек. По четверым уже готовы результаты анализов — у всех отрицательные.
О холере доложили лично главе республики — первому секретарю ЦК КПУ Петру Шелесту.

Закрыть на карантин
Становится понятно, что побороть проблему в зародыше вряд ли получится. Созданная в Одессе Чрезвычайная противоэпидемическая комиссия (ЧПК) решает закрыть город. Возникает второй крупный очаг заболевания — Керчь.

6 августа
У одного из шестерых больных, госпитализированных днем ранее, все же находят холеру. Это И. Дашук, недавно прилетевший в Одессу из Горького.
В больницу с признаками опасной болезни попадают еще трое одесситов.
Именно 6 августа местная власть официально ввела в городе карантин, рассказывает в своей книге историк Урсу. Выехать из Одессы теперь можно только после обсервации: нескольких дней под надзором врачей в специально отведенном помещении — под это выделяли пионерские лагеря, школы, теплоходы в порту и тому подобное. Как отмечает Дмитрий Урсу, меры карантина были половинчатыми: город не оцепили, вокзалы и порт продолжали работать. Нужного эффекта это не дало, зато в городе началась паника.

7 августа
В больнице с подозрениями на холеру уже 12 человек. Пять случаев заражения подтверждено. Еще 353 человека, контактировавших с больными, — в изоляции.
Кроме Лютикова умерли двое пациентов — Кожушко и Чолак. Три человека в тяжелом состоянии.
Случаи заражения зарегистрированы во всех районах Одессы. Болезнь перекинулась и на соседний регион: 28-летний инженер-строитель В. Рихтер, житель Первомайска Николаевской области, вернулся из одесской командировки и сразу попал в больницу в тяжелом состоянии с холерой. Вероятно, заразиться успели его мать и жена.

8 августа
Признаки холеры обнаружены у больных в четырех областях — добавились Херсонская и Крымская.
В Керчи диагноз подтвердился у двоих госпитализированных. 73-летний П. Шаров, предположительно, заразился холерой от батумских рыбаков, прибывших на траулере в керченский порт. Он скончался на больничной койке.
Из Одессы 6 и 7 августа на поездах, автобусах и самолетах вывезли 50 тысяч человек. А на следующий день городские власти ввели уже полноценный карантин: Одессу и окрестности оцепили войсками и милицией, обсервация стала обязательной для выезжающих. При этом официально решение нигде не публиковалось.
Одновременно руководство госбезопасности республики готовится пресекать слухи и поручает выяснить, не заразили ли одесситов враги:
«В КГБ при СМ УССР и УКГБ созданы специальные оперативные группы. Принимаются меры к предотвращению возможных нежелательных процессов и проявлений, распространения провокационных и панических слухов. <…> Органы КГБ республики изучают версию о возможном занесении инфекции во враждебных целях».

10 августа
В больницах страны сотни пациентов с подозрением на холеру. Подтвержденные случаи — в двух новых областях, Запорожской и Черниговской, неподтвержденные — еще в шести. Большинство заболевших — уже не в Одессе, а в Керчи.
Задержаны 17 поездов из Одессы, на холеру проверили полторы тысячи пассажиров. Пятерых сняли с поезда и отправили в больницы.
КГБ пересказывает сообщения о холере, которые транслируют на украинском языке Радио Свобода и «Голос Америки». Для советских граждан «вражеские голоса» до самого конца эпидемии будут единственным источником информации о холере. Местные же газеты, радио и телевидение мимоходом, обтекаемо и без подробностей упоминают «острые кишечные инфекции».
«Москали», египтяне и западные «голоса» — кого винили в эпидемии
Слухи, в том числе далекие от реальности и просто абсурдные, — характерная черта любой эпидемии. При отсутствии официальной информации о холере эти слухи рождались и разлетались по городам СССР с первых дней — и продолжали появляться даже после того, как распространение инфекции удалось остановить.

11 августа
Еще одна смерть: скончался 33-летний житель Черкасс А. Николаев, накануне приехавший из Одессы. Утром 10 августа на карантин закрыта Керчь.
Горожане «негативно высказываются» о проблемах с водой и продуктами, ужасном состоянии канализационной системы — и попадают в сводки чекистов.
В Одессе популярной становится версия о том, что холерный вибрион попал в город по морю из Египта. Одно из предположений — это советский армейский инструктор вернулся из египетской командировки. Есть мнение, что, наоборот, виноваты египетские военные, прибывшие в СССР учиться. На этом фоне, сообщает КГБ, в городе усиливаются антиарабские настроения.
«В этом вопросе меня возмущает одно, что наши медицинские газеты и вообще литература дописались до того, что, дескать, у нас, в социалистическом обществе, таких заболеваний, как чума и холера, быть не может. В связи с этим никакой профилактики от кишечных заболеваний не проводилось, не было и никакого надзора. Сейчас же, как оказалось и как стали уже писать, кишечных заболеваний у нас очень и очень много. Так где же логика? И когда эта трескотня у нас закончится?» — жалуется на дезинформацию работник киевского авиазавода М.
Есть и те, кто склонен подозревать во всем иностранные спецслужбы. «Возможно, к этому еще кто-либо из иностранцев приложил руку», — полагает один из сотрудников издательства «Дніпро».

12 августа
Еще две смерти, обе в Керчи. За сутки изолировано рекордное количество людей, контактировавших с больными, — 1520.
В Одессе находят напечатанную на машинке хулиганскую листовку, подписанную именем Брежнева. Она призывает горожан не поддаваться панике: «Товарищи, будьте мужественными и свободолюбивыми, не собирайтесь быстро умирать. Вы лучше немножко помучайтесь, как мучались когда-то ваши предки». А если появились признаки болезни, автор рекомендует ложиться на кровать и «спокойно умирать», «потому что холера неизлечима».
По Киеву ходят слухи:
холеру занесли иностранцы;
эпидемия — «акт агрессии со стороны империалистических государств»;
в Одессе от холеры умирает около 300 человек в сутки;
от болезни умирают и в Киеве.
В «подогревании нездоровых настроений» КГБ обвиняет западные радиостанции: «Фиксируются попытки из-за кордона оказывать влияние на распространение панических слухов».

13 августа
Страданий одесситам добавляет ливень: дождь частично затопил 97 домов и заливает канализационную систему, что может способствовать распространению холеры.
В Тернополе на привокзальной площади задержан 50-летний Владимир Палыця. Будучи навеселе, он выкрикивал, что холеру в Одессу завезли «москали». Против него возбудили уголовное дело.
Письма и побеги
Из сотен тысяч курортников, которых эпидемия застала в Одессе и Керчи (только в Одессе их было около 300 тысяч), уехала домой лишь небольшая часть: на всех элементарно не хватало транспорта. Остальные застряли на неопределенное время — пока не снимут карантин. Были и те, кто на свой страх и риск пытался прорваться через оцепление.

14 августа
Еще один человек умирает в Одессе, и общее количество жертв холеры в республике достигает 10.
КГБ находит и изымает письма, в которых «содержатся панические настроения». «Толик. Холерное кольцо сомкнулось вокруг Крыма. Кругом паника и хаос. Карантин 75 дней. Не могу ни о чем думать, не могу и писать. Молись за нас…» — говорится в одном из таких перехваченных посланий, отправленном из Севастополя в Киев.
Из письма иностранки из Киева во Францию: «Поездка эта ужасная. После Москвы мы выехали в Одессу. Это ужасный город, но через 48 часов нам сказали срочно укладывать чемодан, так как в городе эпидемия холеры и, если мы не выедем этим же вечером, город будет закрыт. Нас отправили в Киев. Забыла тебе сказать, что отъезд был ужасным. Люди дрались, чтобы сесть в поезд, была паника, все боялись, что не смогут уехать. Ехали либо стоя, либо сидя на полу, несмотря на то, что у нас были плацкартные места. За всю ночь не сомкнула глаз».
К корреспонденции иностранцев — особое внимание. В одном из сообщений КГБ есть намек, что спецслужбы выясняют, не является ли эпидемия результатом вражеской диверсии: «Изучаются контакты советских граждан с иностранцами, посещавшими ранее районы очагов заболеваний, маршруты передвижения иностранцев, их подозрительное поведение, возможно проявлявшийся интерес к источникам водоснабжения, канализационным системам и очистным сооружениям».

15 августа
Сообщается о двух новых жертвах холеры в Керчи (днем позже выяснилось, что один человек все же умер по другой причине) и одной в Одессе.
В поле зрения сотрудников КГБ попадает токарь завода «Электроконденсатор» в Белой Церкви Киевской области П. Полищук — за то, что критикует руководство страны и подозревает иностранцев в причастности к эпидемии. Советский Союз, по словам мужчины, в ущерб себе помогает зарубежным «друзьям» (речь явно идет о просоветских режимах в Азии и Африке), а те взамен «завозят нам колорадского жука и холеру».

16 августа
На почте перехвачено письмо, автор которого рассказывает, как уехал из Одессы в Ивано-Франковск: «Слава гнал машину без отдыха, кругом на дорогах стояли заслоны, но Слава их обошел всякими правдами и неправдами. Уже даже в Черновцах есть случаи заболевания. Все портовые города уже закрыты».
Автора письма стали искать, информацию о нарушении карантина передали милиции.
Неожиданное сообщение пришло из Чернигова. Там «оперативным путем» (скорее всего — от агента) чекисты узнали, что группа верующих пожилых женщин предложила местному епископу Владимиру организовать крестный ход вокруг города — для защиты от холеры.
Упомянутый епископ — мало кому известный в те годы Владимир (Виктор Сабодан). 20 лет спустя он стал одним из претендентов на пост нового патриарха Московского (но в ходе голосования на Поместном соборе уступил с небольшим отрывом Алексию Ридигеру). С 1992 года и до своей смерти в 2014-м Владимир возглавлял Украинскую православную церковь Московского патриархата.

17 августа
Три смерти от холеры: в Одессе, Керчи и Сваляве Закарпатской области.
В селе Башковцы в Тернопольской области 80-летняя Анна Яремчук рассказала односельчанам, что у нее дома обновилась икона. 14 августа домой к женщине пришли около 70 верующих из соседних сел. «…Некоторые из присутствующих истолковали «обновление» иконы и вспышки желудочно-кишечных заболеваний как предзнаменование смены политического строя в стране. При этом указывали, что подобные события имели место накануне II мировой войны (лето 1939 года), в результате чего последовали большие политические изменения, «так будет и сейчас», — рапортовали сотрудники госбезопасности.
Работники райсовета приехали в село и изъяли икону.
В Одесской области жители зарабатывают, помогая желающим нарушить карантинный режим. Житель села Кошары Михайлов за деньги перевозит желающих на лодке через Тилигульский лиман в соседнюю Николаевскую область. Местные жители, у которых есть машины, вывозят людей по неконтролируемым проселочным дорогам.
Двое военных из кишиневской части ПВО не могли вернуться из Одессы на службу. Некий проводник — тоже не бесплатно — вывел пешком их в обход постов. КГБ отмечает нехватку военных для патрулирования местности, транспорта для госпитализации и коек для больных: «14 августа поступило 449 заявок на госпитализацию, удовлетворено 268, 15 августа из 345 заявок удовлетворено 245».
Некоторые из желающих уехать самовольно покидают область на открытых площадках товарных поездов.
«Не надо войны, вот вам война». Протесты и жалобы
Обвинения в адрес иностранцев, якобы принесших холеру, сменяются критикой власти, неспособной эффективно бороться с эпидемией. Особенно возмущены те приезжие, которые остались в карантинных зонах и за две недели даже не дождались очереди на обсервацию. Сотни недовольных идут к зданиям партийных органов.

18 августа
В Одессе — четыре новые жертвы холеры.
Сотрудники КГБ пересказывают в отчетах разговоры о том, что эпидемия возникла из-за антисанитарии в Одессе и слабости системы здравоохранения. Их ведут в том числе медики.
«Заболевание показало, что санитарно-эпидемиологические службы к эпидемиям не готовы, бороться действенно с ними не могут. Это объясняется слабым правовым положением этих служб», — полагает хирург второй городской больницы Ивано-Франковска Ю. Пилипенко.
«Подумать только, что могло бы произойти, если бы враг применил в возможной войне бактерии типа холеры. Ведь народ, медицина совершенно не подготовлены, не знаем, что такое холера, как с ней бороться», — рассуждает работник Днепропетровского завода релейных приборов М. Яновский.

19 августа
Еще две смерти в Одессе. Эпидемия унесла уже 20 жизней.
Застрявшие в Одессе из-за карантина курортники предлагают выйти к обкому партии и потребовать отправить их домой. «18 августа имела место попытка направиться к зданию горкома партии до 160 таких лиц, преимущественно женщин».

20 августа
В аэропорту Борисполь с прибывшего 18 августа самолета из Москвы снимают киевлянку Л. Шашкун, у которой заподозрили холеру (впоследствии подозрения не подтвердились). Всех пассажиров — в основном это иностранцы — и экипаж отправляют на обсервацию в гостиницу аэропорта.
Народная молва преувеличивает масштабы эпидемии. «В Керчи холера. Не надо войны, вот вам война. Как человек заболел, через три часа умирает, зарывают где-то в степи. Плавсоставу сделали прививки, а для населения нет вакцины. Достали где-то в Америке немного. Здесь творится ужасное», — пишет неизвестный житель Керчи своей знакомой Ф. Кислой.
Из письма от неизвестного отправителя из Керчи жителю Майкопа Г. Кузину: «У нас карантин, от холеры умирает каждый день 20 человек, а может, и больше. Врачи говорят, из десяти заболевших умирает пять».
В Керчи против местного жителя Ивана Колтунова, вывозившего людей из карантинной зоны, возбудили уголовное дело.

21 августа
Снова «бунтуют» приезжие, которые не могут вернуться домой из-за карантина. На этот раз в Керчи. 20 августа три сотни людей собрались в здании Орджоникидзевского райисполкома с требованием поместить их в обсерваторы или отправить для обсервации по месту жительства.

22 августа

Четверо неизвестных похитили из пансионата на берегу Керченского пролива двухместную лодку. Им удалось бежать из карантинной зоны через пролив — лодку нашли в Краснодарском крае.
Власти Керчи просят выделить больше военных и техники, чтобы предотвратить побеги.
«Стою в очереди на карантин, но можем оказаться в сентябре, так как в первую очередь забирают матерей с малыми детьми и инвалидов, да еще по блату. Должен тебе сказать, что в городе организованности нет. Местное руководство только и беспокоится, как бы удержаться на должности, и поэтому делает глупости, из-за чего людям покоя нет. Приеду, обо всем подробно напишу в ЦК. Пусть примут меры к этим горе-организаторам, так называемым хозяевам города», — возмущается в письме из Одессы некий Виктор; его адресат — житель Днепропетровска по фамилии Кутаков.
Эпидемия проходит, слухи остаются
Карантин, наведение чистоты на улицах Одессы и Керчи, а также массовая профилактика с помощью антибиотика тетрациклина к концу августа 1970 года принесли результат: эпидемия начала отступать.

24 августа
Последнее сообщение КГБ со статистикой по эпидемии: всего с 3 августа диагноз «холера» на территории Украины подтвержден у 221 человека. 20 из них скончались. При этом историк Дмитрий Урсу, ссылаясь на документы СЭС и врача, работавшего в инфекционной больнице Одессы тем летом, утверждает, что 20 человек умерли в одной только Одесской области.
Изолировано 3403 контактных лица и 62 виброносителя. В Одессе на обсервации находится 87 тысяч человек, в Керчи — 9200. Прошли обсервацию в Одессе 43;700 человек, в Керчи — 5400.
В Керчи 36-летняя учительница из Москвы Людмила Аверьянова написала жалобу в Минздрав СССР по поводу задержки прохождения обсервации и собирала под ней подписи. «Беседу» о том, что так поступать не стоит, с ней провел председатель Орджоникидзевского райисполкома Керчи: «Аверьянова рассказала, что это она делала с целью быстрейшего выезда из города и собрала под жалобой 75 подписей. Она осудила свой поступок и заверила, что впредь не допустит подобных действий. Аверьянова предупреждена».

25 августа
У здания Орджоникидзевского райисполкома Керчи опять собрались жители других городов — уже более тысячи человек. Людей возмутило то, что член эвакуационной комисии, московский инженер Юрий Эйхенвальд, «якобы злоупотребляет выдачей направлений на обсервацию». Эйхенвальду стали угрожать, и милиция убрала его подальше от недовольных.
В керченской школе-интернате 780 человек, находившихся на обсервации, отказались от еды, когда узнали, что у кого-то из обслуживающего персонала обнаружили холерный вибрион. Успокаивать протестующих пришлось местному партийному начальству.

26 августа
Уже неделю обходится без новых жертв. Тем не менее слухи о небывалом размахе эпидемии продолжают циркулировать. Жительница села Заречье Ивано-Франковской области по имени Бахмат рассказывает знакомой, что в Одессе лишь за три дня скончалось 600 человек.
КГБ разыскал автора провокационной листовки в Одессе, подписанной Брежневым, о которой сообщалось 12 августа. Им оказался 16-летний школьник Юрий Руднев. Он подрабатывал на кожгалантерейной фабрике и, увидев печатную машинку в кабинете главного механика предприятия, решил таким образом развлечься. Чекисты провели с подростком и его родителями профилактические беседы.

27 августа
«В Ленинграде, Риге говорили, что Одесса окружена колючей проволокой и штабелями лежат трупы по улицам, а здоровые люди ходят в комбинезонах с масками… вся Одесса окружена военными и милицией, — писал жительнице Ивано-Франковска А. Клименко одессит А. Малыхин. — …Ехал какой-то председатель колхоза на машине в Одессу в облисполком, военные ему сказали, что нельзя, а он своему шоферу приказал ехать, а военным приказ стрелять, солдат хотел выстрелить по колесам машины, попал в председателя и убил его».
Среди работников киевского издательства «Веселка» бытует конспирологическая версия: в стране не хватает еды, поэтому власти выдумали эпидемию, чтобы уменьшить доставку продовольствия в город.

5 сентября
К началу сентября холера почти исчезает из актуальной повестки: КГБ в своих отчетах приводит лишь отдельные выдержки из писем и разговоров.
4 сентября в одесской газете впервые выходит материал, в котором болезнь названа своим именем. Для привыкших читать между строк советских граждан это был верный сигнал: самое страшное позади.
Но тут из Крыма пришло известие о новой, 21-й жертве. 63-летний москвич Евгений Яцевич приехал на отдых в Планерское (сейчас Коктебель). 2 сентября мужчине стало плохо, ночью его отвезли в феодосийскую больницу, а наутро он скончался. Врачи поначалу диагностировали инфаркт, но результаты анализов показали: это холера.
Карантин пока не снят, и госбезопасность отчитывается о нескольких августовских побегах из Крыма. Так, рабочие Керченского судоремонтного завода Зеленецкий, Черепахин и Цариков переоделись в форму матросов торгового флота, проникли на паромную переправу и попытались уплыть на пароме в порт Кавказ Краснодарского края. Не получилось — их задержали, прокуратура возбудила уголовное дело.

8 сентября
Холерный вибрион находят в пробах сливок и кефира с Керченского молокозавода. Завод закрыт на дезинфекцию, его продукцию изымают из магазинов.
После этого холера в сообщениях КГБ не упоминается. 16 сентября карантин в Одессе был официально снят. Вскоре к обычному ритму жизни вернулась и Керчь.

Ликвидация вспышки оспы в Москве 1959—1960 https://ru.wikipedia.org/wiki

Завоз инфекции
53-летний художник-плакатист, дважды лауреат Сталинской премии Алексей Алексеевич Кокорекин в 1959 году готовился к поездке в Индию. За год до поездки Кокорекин был от оспы привит. Поэтому Алексей Алексеевич спокойно выехал в турне по Индии, в ходе которого ему довелось присутствовать на сожжении умершего брамина, а затем поучаствовать в распродаже вещей покойного, на которой Кокорекин приобрёл ковёр. За 10 дней до Нового 1960 года художник прилетел в Москву.
«Набравшись впечатлений и подарков для любовницы и жены, он вернулся в Москву на сутки раньше, чем его ждала жена. Эти сутки он провёл у любовницы, которой отдал подарки и в объятиях которой не без приятности провёл ночь, — рассказывает в мемуарах хирург Ю. В. Шапиро[6]. — Подгадав по времени прилёт самолёта из Дели, он на следующий день приехал домой. Отдав подарки жене, он почувствовал себя плохо, повысилась температура, жена вызвала „Скорую помощь“, и его увезли в инфекционное отделение больницы имени Боткина…»
До госпитализации Кокорекин обращался в поликлинику, где ему поставили диагноз «грипп». Два дня домашнего лечения не дали результатов, после чего была проведена госпитализация. В стационаре художника продолжали лечить от тяжелой формы гриппа, считая сыпь на теле проявлением аллергической реакции[1].
29 декабря 1959 года Алексей Кокорекин скончался. И поскольку умер не простой человек, а заслуженный деятель искусств РСФСР, требовалось квалифицированное заключение о причине смерти. «Производивший вскрытие патологоанатом пригласил в секционный зал заведующего кафедрой академика Н. А. Краевского, — вспоминает Ю. Шапиро. — К Николаю Александровичу приехал в гости старичок патологоанатом из Ленинграда, его пригласили к секционному столу. Старичок посмотрел на труп и сказал — „Да это, батенька, variola vera — чёрная оспа“. Старик оказался прав… Завертелась машина советского здравоохранения. Наложили карантин на инфекционное отделение, КГБ начал отслеживать контакты Кокорекина… Как выяснилось, жена и любовница повели себя одинаковым образом — обе побежали в комиссионные магазины сдавать подарки. Обозначились несколько случаев заболевания оспой в Москве. Больницу закрыли на карантин».
На вторые сутки после смерти художника вирус был диагностирован у сотрудницы приёмного покоя, принимавшей Кокорекина, его лечащего врача и даже подростка, лечившегося в той же больнице этажом ниже: его койка стояла прямо у вентиляционного отверстия, связанного с палатой Кокорекина. Больничный истопник подхватил оспу, просто проходя мимо этой палаты. Материал, взятый с кожи одного из больных, отправили в НИИ вакцин и сывороток. 15 января 1960 года академик М. А. Морозов выявил в биоматериале частицы вируса натуральной оспы.

Локализация инфекции
Когда о ЧП было доложено руководству страны, для локализации вспышки были задействованы силы КГБ, МВД, Советской армии, Минздрава и других ведомств. Расследование контактов Кокорекина показало, что до госпитализации он успел пообщаться с массой людей. Каждый из них мог стать источником распространения инфекции.
Контакты больного были отслежены с момента его попадания на рейс «Аэрофлота» из Дели до последних дней. Были поимённо установлены не только друзья и знакомые, с которыми он был в контакте, но и таможенники встречавшей его смены, таксист, который вёз его домой, участковый врач и работники поликлиники. Одного из знакомых Кокорекина, отправившегося в Париж, решили снять с рейса «Аэрофлота», когда самолёт был в воздухе. Машину развернули, а опасного пассажира и всех, кто был на борту, отправили в карантин.
Одна из знакомых Кокорекина преподавала в институте и принимала экзамены у студентов, из этого вуза в карантин сразу отправили сотни человек. Подарки, привезённые из Индии для жены и любовницы, были реализованы через комиссионки на Шаболовке и Ленинском проспекте. Уже через сутки все посетители магазинов и покупатели экзотики были установлены, помещены в карантин, а проданные индийские сувениры сожжены.
Боткинская больница закрывается на карантин вместе со всеми больными и медработниками. Для её снабжения из мобилизационных хранилищ Госрезерва направляются грузовики с необходимыми продуктами и материалами.
Москву тоже закрыли на карантин, отменив железнодорожное и авиационное сообщение, перекрыв автодороги.
Круглосуточно медицинские бригады ездили по адресам выявленных контактов больного, забирая в инфекционные больницы вероятных носителей оспы.
К 15 января 1960 года оспа в стадии заболевания была выявлена у 19 человек. А в общей сложности неосмотрительность одного туриста затронула 9342 контактёра, из которых к первичным относилось около 1500. Эти люди с «первой линии» опасности были помещены на карантин в стационары Москвы и Московской области, остальных врачи наблюдали на дому, в течение 14 дней обследуя дважды в день.
Последний выявленный больной был зарегистрирован 3 февраля 1960 года[1].

Массовая вакцинация
Правительство распорядилось в экстренном порядке доставить оспенную вакцину для тотального прививания населения Москвы и Московской области. В течение трёх дней в распоряжение Московской городской санитарно-эпидемиологической станции было доставлено самолётами 10 млн доз противооспенной вакцины из Томского, Ташкентского институтов вакцин и сывороток и Краснодарской краевой санэпидстанции[источник?].
Для вакцинации были мобилизованы 26 963 медработника, был открыт 3391 прививочный пункт и организованы 8522 прививочные бригады для работы в организациях и ЖЭКах[источник?].
К 25 января 1960 года были вакцинированы 5 559 670 москвичей и более 4 000 000 жителей Подмосковья. Это стало беспрецедентной в мире акцией по вакцинированию населения как по масштабам, так и по срокам.
С момента заноса инфекции в Москву до устранения вспышки прошло 44 дня, причём с начала организованной борьбы со вспышкой инфекции до её полной остановки — только 19 дней[1].
По итогам вспышки заболели оспой 45 человек, из которых скончались трое.
Противооспенные прививки сохранялись в советском здравоохранении до начала 1980-х годов.

5

Согласно автобиографии работавшего на заводах Форда в 20-х годах Роберта Робинсона тогда там работало 260 тысяч человек.

6

WHO is WHO
 ·
В конце 90-х годов XIX века в электрической компании в Детройте работал молодой механик за 11 долларов в неделю.
Трудился он по 10 часов в день, а приходя домой, зачастую по пол ночи работал у себя в сарае, пытаясь изобрести новый вид двигателя.
Его отец считал что парень тратит время впустую, соседи называли сумасшедшим, никто не верил что из этих занятий выйдет что либо путное, никто кроме его жены...
Она помогала ему работать по ночам, по несколько часов, держа над его головой керосиновую лампу. Синели руки, зубы стучали, от холода она то и дело простужалась, но... Она так верила в мужа!
Спустя годы из сарая раздался шум и соседи увидели, как по дороге без лошади, в одной телеге ехали сумасшедший и его жена.
Этого чудака звали Генри Форд.
Позже когда один журналист поинтересовался у изобретателя, кем бы Форд хотел быть в другой жизни, Генри ответил просто: "Кем угодно... Лишь бы рядом была моя жена..."