Там...

                Бабочка в силу своих возможностей
                год за годом, каждый сезон в новом обличии
                складывала этот текст на коре дерева.
                Это ее послание тебе оттуда.
   
                Там…
                -1-
 Последнее, что помню из прошлого, это лица моих родных у моего смертного одра и теплую, мозолистую ладонь Маменьки, которая навсегда закрыла мои веки и  ее слова – «сынок, уходи. Я тебя отпускаю».
 Помню, как за несколько часов до кончины, я перестал слышать. Все стенания и плач моих близких, вот уже несколько последних дней и ночей доставлявших мне страдания, замолкли. Уже не слышал детского лепета внуков, которых привели ко мне мои дети. Не было слышно и привычного тикания настенных часов. Только тихий гул в ушах.
 Видеть, еще видел. Сил повернуть голову и в последний раз рассмотреть родные для меня лица, уже не осталось. Зрачки моих усталых глаз, то бегали по потолку в поисках заплаканных и размытых от текших из моих глаз слез, лиц самых близких и дорогих мне людей, собравшихся в тот вечер, чтобы проводить меня – сына, отца, брата и деда в последний путь, то замирали на тусклой лампочке над изголовьем кровати. Этим бесконечным дням слез и бессонным ночам страданий и болей наконец, подходил конец. Ноги мерзли. Пальцы на руках немели. Все труднее дышалось.  Вот-вот все должно было закончиться.
  Вскоре и боли прошли.  Незаметно меня покинуло чувство осязания. Я теперь не чувствовал, как моя правая рука лежала в крепких и цепких руках сына, а левая  в грубых и теплых руках Мамы.  Чувствовал только тяжесть своего  тела на мягкой и запрелой от сырости постели. Все слова прощения и прощания, выученные за дни и ночи страданий, прозвучали не однократно и продолжать говорить уже не было сил. Впереди осталось только ожидание паники, которая вот-вот овладеет мной перед тем самым концом всех концов, когда, как я себе представлял, оборвется та последняя, тоненькая нить в моей плоти, за которую держалась моя грешная душа. Я готовил себя к той нестерпимой боли в теле, которая соберет в себе вместе все мыслимые и не мыслимые страдания человеческие и обрушится на меня в последнюю секунду. Не было сил противиться нежеланию думать о том, как это будет происходить, когда все клетки организма одна за другой отказывают, за исключением мозга, которому и достанется наверное последняя ложка той горькой боли. Как бы я не готовил себя заблаговременно к этой сцене, страх перед нестерпимыми муками в момент ухода навсегда и от того, что же меня ждет там, за порогом этого бренного мира, где я оставляю все и всех, не отпускал меня.
 Скорее бы уже… Устал я.               
 Помню, как в минуты, когда боли в моем теле несколько ослабевали, я предавался своей памяти и прокручивая всю свою прожитую жизнь, размышлял о сделанном и не сделанном. Перед глазами всплывали истории, за которые мне было стыдно пред собою же и сцены, за которые навещало чувство гордости. Лица нажитых друзей и врагов, слова, звучавшие из моих уст в адрес людей, встречавшихся на моем пути. Все восстанавливалось в памяти легко и быстро и казалось, ничего не было упущено. Будто кто-то или что-то держало все это в прошлом и в последний и нужный час выплескивало на меня шквал воспоминаний. Как же хотелось в те секунды вернуться назад и оказаться на том же месте и в то же время, чтоб исправить ошибки, чтобы доказать, убедить, переубедить или промолчать, закрыть глаза на произошедшее или пропустить мимо ушей сказанное, проглотить обиды, уступить или ввязаться в драки, попросить прощение или дать затрещину.    
 В те минуты убеждаешься, что счастливых и радостных моментов было намного больше. Как ребенком получаешь в руки долгожданные подарки, как радуешься полученной от строгой учительницы пятерке, как бежишь в восторге домой, чтоб известить Родителей о том, что поступил в институт, как слышишь в ответ на вопрос
 - « я тебе нравлюсь?», ответ – «да», как несешь домой свою первую зарплату, как стоишь с охапкой цветов у дверей в роддом, в ожидании своего первенца, как мои  родители  радуются первым шагам внуков, как гордишься отметками в дневниках детей, как с трепетом ждешь и видишь пред собой отслужившего, возмужавшего в армии сына, как встречаешь на пороге дома невинную молодую невестку в белом свадебном платье и как в первый раз и неуклюже держишь в руках новорожденного внука.
 Лежа неподвижно, я с большим трудом сквозь хрип, набирал воздух в грудь. Когда все закончится? Сколько еще ждать?               
 Помню так же, как в последние дни и ночи, в минуты покоя строил в голове планы, как предстать перед всевышним судом, как достойно держаться, как отстаивать, оправдываться. Заучивал все свои вопросы, на которые обязан был получить ответы, наивно надеясь на такое право.               
 Стало не хватать воздуха.  Из моих глаз текли слезы. Они очень горькие и режут сильно глаза. Я сдавался. Не могу сказать, сколько это продолжалось. Казалось, этому не будет конца. Оказывается, очень мучительно прощаться с жизнью при здравом рассудке. Не заслужил я тихой смерти во сне, о которой мечтал ночами, будучи уже не способным встать и побороть недуг.
                -2-               
 Помню, как появился звон в ушах, как все кружится перед глазами, как зрачки глаз не слушаются и не могут сосредоточиться, чтобы разглядеть знакомые очертания.  Помню, как боль в груди усиливалась и теснила. Тени над головой то исчезали, то мелькали снова. Помню холод и дрожь во всем теле. Грудь высоко вздымалась, жадно глотая воздух. Губы не подчинялись. Язык заплетался и уже не слушался. – Мама, Маменька, где Вы? Я Вас не слышу. Дети, дети мои родные, не отпускайте меня. Не хочу…  Мама, прости…               
                -3-
 Все прекратилось в один мучительный миг.  А до того, я испытал волну безудержного жара в теле, который обжигал все мое нутро с ног до головы. Грудь сдавило так, что набрать последнюю порцию воздуха было уже не дано. А затем, будто изо рта выплеснулось нечто горячее и жидкое. Не передать, как в моей голове сквозь сильный свист в ушах, что-то заскрежетало и казалось, черепная коробка не выдержит такого давления и как ее содержимое вот-вот выплеснется. Это продолжалось недолго, пока последний глоток воздуха не исчерпал свою живительную силу и началось судорожное дрожание всего тела и как черная тень накрыла мой взор. Это и был мой уход из жизни, полный слез и мук и досады.
                -4-
 Я знал, что жизнь не может таким образом закончиться. Похоже, всем покойникам суждено было пройти то, что я перенес сам. Это был не совсем конец, когда рассудок вновь включился в моей голове и меня охватили головокружение и тошнота в кромешной тьме вокруг. Я вдруг осознал, что чувствую это. Живу ли я еще? Где теперь я? Куда меня несет? Что-то бросало меня из стороны в сторону. В глазах полумрак, в ушах нечто сравнимое с шумным прибоем вперемешку  с обрывками не понятных людских фраз и криков. Совладать собой не получалось. Длилось все это, пока я не почувствовал, как падаю в какую-то бездну или лечу. Странное помутнение и чувство потери сознания на секунду и будто всем телом окунаешься в некую бездну за пеленой густого тумана. И все внезапно затихло.
 Вокруг непонятная серая среда. Это и не свет и не тьма. Нечто, похожее на легкую дымку. Такое ощущение, будто периферийное зрение широко расступилось и передо мной развернулся огромный киноэкран в серым фоном. Не моргаешь глазами и не видишь свою переносицу и носа, а видишь только какие-то тени перед собой, которые совершают непонятные движения, не издавая ни звука, ни голосов. Ни рук, ни ног не видишь и не чувствуешь даже своего тела. Не понятно, где низ, где верх.  Нет даже чувства ощущения времени. И обоняния тоже нет.- Что теперь со мной? Где я? Что дальше? Если это конец, то где он? А перед этим ждешь, как кто-то выключит свет, потом снова включит и тебя проведут туда, где тебя ждет суровый суд. Но, никого и ничего. Тогда, почему меня до сих пор не покинули сознание и рассудок? Я же вижу. 
 Правда, вижу только серую дымку. Я ведь еще дышу. Или не дышу. Не понятно. Я ведь еще помню. Или мне так кажется? Я ведь точно ушел. Может это моя душа все еще теплится. Тогда, где мое тело? Сколько это будет продолжаться? Ни звука, ни шороха, ни запаха.  Не понятно. Почти всю сознательную жизнь ждешь и боишься этого момента, а тебя никто не встречает. Странно. Ведь все это чья-то задумка. Ведь кто-то или что-то положило начало всему этому. Если этот кто-то есть создатель, то где он? Где его последнее слово? Это ли конец всему? Живешь себе, живешь в ожидании узнать наконец после своей смерти все тайны мироздания  и вот, на тебе. Нет. Не может быть. Это не может продолжаться долго. Куда теперь? Сколько еще суждено висеть в этом неизвестном пространстве, не зная дальнейшего.Есть ли будущее, если навечно распрощался с прошлым? Я знал и был уверен, что это еще не конец. Если он еще не лишил меня способности думать и размышлять, выходит он рядом и время еще не пришло.  Жду.
                -5-
 Это не понятное чувство невесомости и странного небытия заставили меня врасплох, что за своими мыслями и размышлениями я забыл, что могу позвать кого-нибудь. С некоторой опаской я наконец, решился произнести слова и подать голос:               
 - Эй! Есть тут кто? Я уже давно здесь!
 Слышу. Я себя услышал. Только не понял, я ли это произнес. Вроде голос не мой.  Мои губы. Я их  не чувствовал. Похоже, их у меня теперь нет, как нет всего остального тоже. Но, я же слышал себя. Значит, звуки разносятся и дойдут…
                -6-
 - Ильхом,  – раздалось вдруг.
 - Папа? Отец,я здесь! Здесь я, отец! Тут: - вскрикнул я, охваченный волнением               
 - Знаю. Я не папа: - слышу я снова.
 - Вы кто? Вас не видно. Мне показалось, что я слышал голос своего папы.
 - Не пугайся. Все позади. Все кончено.
 - Кто со мной говорит? Вы где?
 - Тот, кого ты ожидал здесь встретить.               
 - Вы создатель?
 - Можно меня и так называть. Я тебя ждал.
 - Вы он сам? Вы есть бог?
 - Скажем, творец. Пусть будет по-твоему.
 - Допустим. Выходит, Вы все-таки есть?
 - Убедился?
 - Где Вы? Вас не видно.
 - Я везде. Рядом.
 - Мы одни тут? Кто еще есть здесь?
 - Ты и я. Больше никого.
 - Почему Вы говорите голосом моего отца?
 - Я говорю с тобой твоим же голосом. Твоего папы здесь нет.
 - Я умер? Это так? Это ведь не сон?
 - Не сон.
 - Где я? Где мы?
 - Ты умер.
 - Я знаю. Где мы сейчас находимся? В моей могиле?
 - Скажем, на том свете.
 - Что меня ждет?
 - Не торопись. Приступим.
 - К чему приступим? Что со мной будут делать? Будут судить?
 - Можно и так выразиться.
 - Вы всегда скупы на слова?
 - А ты учтивый.               
 - Почему Вы так решили?
 - Ты со мной на Вы.
 - Я мог предположить, что буду разговаривать с Вами здесь. Я рассчитывал, что предстану перед всевышним создателем. Ожидания меня не обманули.
 - Ты же почти всю жизнь отвергал меня.
 - Отвергал?
 - Ты не верил в меня. Не уверовал.
 - Не уверовал. Но, последние годы много думал о Вас.
 - Сомневался. Колебался, не мог определиться. А под конец жизни решил, что предстанешь передо мной.
 - Правда. Не находил достаточно доводов верить.
 - У тебя накопилось множество вопросов. Спрашивай.
 - Как к вам обращаться? Господин?
 - Язвишь?
 - Простите. Я понимал, что все живое и неживое не могло появиться без Вашего участия.
 - Ты это понимал. Но, все отталкивал от себя мысль, что Я есть. Начитался умных книжек и решил, что нет достаточных доводов и доказательств.
 - Я не припомню, чтобы кто-либо предоставил их человечеству.
 - Разве? Впрочем, все так и задумано.
 - Я легко мог согласиться с версией с переселившимся инопланетным разумом. Но и этого мне было мало. Не находил начало начал.
 - Знаю. Поэтому, встал на путь неверия. Но, и к атеистам себя не приписывал.
 - Не мог. Как можно придерживаться  определенного взгляда не обладая инструментом для споров и полемики, не обладая фактами?
 - Это верно. Уходил от этой темы. Не ввязывался в разговоры о вере, религии.
 - Не любил глагольствовать на эту тему. Да и зачем, когда кругом одни Ваши фанатики?
 - По-твоему все они глупцы и слепцы, если верят?
 - Скажем, не далекие люди. Кто верит и при этом грешит.
 - Ты жил на свете и считал себя атеистом. Хотя, прилюдно в этом не сознавался. 
Как ты мог рассчитывать поговорить со мной?
 - Да. Но, к старости я стал задумываться об этом.
 - Я знаю.
 - Что Вы знаете? Что Вам известно обо мне?
 - Все.
 - Да, конечно. Вы всю мою жизнь были рядом? Всегда и везде?
 - Да. Мог бы сам догадаться. Сопровождал повсюду.
 - Сопровождал? И у каждого есть такой спутник?
 - У каждого живого существа. Даже и у отступников, еретиков и больных  сумасшедших.
 - Почему не давали знать о себе?
 - Все догадываются. Ты тоже.
 - Второе Я? Внутренний голос?
 - Можно и так выразиться.               
 - Это когда началось? Когда я оказался в кругу Ваших интересов?               
 - Ты смеешь мне дерзить. Но, отвечу; когда ты появился на свет.  И еще, я не ожидал от тебя такой наглости и прыти. Раз наша беседа складывается так интересно, я позволю тебе говорить со мной на Ты.
 - Спасибо.
 - Пожалуйста.
 - Ты мог повлиять на события или на мои поступки?
 - Нет.
 - Решения принимал я или ты?
 - Ты.
 - Я всю жизнь стоял пред выбором, как поступить. Значит ли, что в моих ошибках и
просчетах нет твоего участия?
 - Не значит.
 - Тогда, зачем  ты мне был нужен?
 - Я был рядом. Ты советовался со мной. А решения принимал ты сам.
 - Ясно. Ответь мне; - Что со мной будет? Что дальше?
 - Не торопись. Ты больше не хочешь продолжать задавать свои вопросы?
 - Хочу. Дай собраться мыслями.               
 - Соберись.
                -7-
 - Ты замолчал.
 - Я думаю.               
 – Подумай.                               
 - Не понимаю я. Что мы здесь делаем? Дальше что?
 - Ты спрашиваешь, я отвечаю.               
 - Ответь мне, как все появилось? Когда? Зачем?
 - Все было всегда. Где-то, когда-то было всегда. Так задумано. Есть время. Есть пространство. И должны были быть его обитатели.
 - Зачем?               
 - Обрести смысл.
 - Мне бы хотелось знать, что ждет меня. Что я заслужил?
 - Об этом позже.               
 - Хорошо, ответь мне. Пророки - кто они?
 - Это люди, которых осенило, что их ум стоит выше и должен служить на благо.   
 - Они и вправду имели честь говорить с тобой?
 - Нет.
 - Это обман. Они - это твой выбор? Ты их избрал из тысяч?
 - Я их не выбирал.
 - Выскочки. Самозванцы.
 - Я бы не бросался такими выражениями. Ты не удосужился прочесть их труды и называешь их самозванцами? 
 - А священные писания..? Заповеди..? Кто их автор?
 - Те же пророки и мыслители.                                                
 - Все же, не твои творения?
 - Не мои.               
 - Дело рук святых.
 - Нет. Святых нет, не было и не будет.
 - Не было?               
 - Все порочны. Никто не честен. До поры до времени. Это приходит.
 - Да. Но ведь они утверждали, что им ниспослан знак.  Разве не так?
 - Не так.
 - Лукавили?
 - Можно и так выразиться. Так заложено, что приходит час, когда самые мудрые и ученые мужи в атмосфере лжи, скверны и разврата, вдруг должны понять, что их миссия на земле просвещать, наставлять и воспитывать, а не безмолвно участвовать в грехопадении. Только не все заслужили почести и уважение окружающих. Многие прославились самозванцами.
 - Как ты создавал нас?
 - Да. Создать все живое, вселить в него множество свойств для гармоничного развития и размножения – труд не из легких.
 - Ты даже подумал о том, как избавляться от не нужных, отработанных продуктов жизнедеятельности, как слезы, сопли, пот, ногти, волосы, газы, не говоря об испражнениях.
 – Это все - шлак, на твоем языке. Каждый процесс в организме сопровождается путем подпитки за счет пищи. А отработанный материал, как ты выразился, это продукт реакции на происходящие в живом теле изменения разного характера и уже не служит во благо роста и развития. От него избавляются.
 - О подпитке пищей…
 - Да. Я сотворил совершенный, живой механизм, который даже в суровых или не человеческих условиях голода, болезней может существовать за счет минимального потребления пищи. А так же, сопротивляться болезням и недугам.
 - Говоришь совершенный. А ложь, обман, убийства, ну и все прочее?
 - Соблазн и искушение. Это всегда свойственно. Так задумано. Не поддаться желанию завладеть чужим добром, честью - вот добродетель. Разбогатеть не честным путем, не прилагая усилий и доставить страдания другим - есть  грех.
 -Тонкая работа. А как заманчиво и забавно придуман процесс размножения, совокупления или соития.
 - Как бы это не выглядело, оставление потомства должно сопровождаться и вознаграждаться телесным и не только телесным наслаждением. Это и вызывает стремление и взаимное влечение.               
 - Почему именно так все выглядит?  Не скажу, что это немного пошло. Местами не красиво или не прилично.               
 - Все в соответствии. И все красиво. Разве не так? Если ты имеешь  в виду детородные органы, то и они продуманы до мелочей. 
 - Как ты выглядишь? Можно ли тебя увидеть?
 - Зачем? Я не тот в твоем представлении седой старик с посохом власти, восседающий на золотом троне.
 - Хотелось представить твой лик, образ пред собой.
 - Неужели ты думал, что я создам уродов, а не себе подобных существ?
 - Ясно. Ад есть?
 - Нет.
 - Ада нет. А рай, есть?
 - Нет.
 - Что  описывается в писаниях?
 - Нет. Нет. Нет.  Разве я, как создатель всего живого,  могу предавать свое чадо мукам. Но, ответ все же придется держать. За все содеянное.
 - Тогда, для чего все эти выдумки о пытках и мучениях в преисподней? Держать в страхе? Контролировать? Властвовать?
 - Это чрезмерное увлечение человеческой натуры, сильных мира.               
 - Выходит, насильственное назидание веры в тебя, когда огнем и мечом наставляли на твой путь истинный, жертвы несправедливого суда во имя тебя, тысячами казненные или сожженные за свою идею и мысли отличные от мыслей властвовавших нечестивцев…  Во всем этом нет твоего участия? 
 - Нет.               
 - В таком случае, зачем дарить жизнь существу и оставлять на произвол? Почему бы не вмешаться во имя справедливости, во имя спасения невинно загубленных? А жертвы неисчислимых войн, голода, болезней, бедствий..? Зачем это? А после, ставить пред собой и требовать держать ответ? Зачем? Зачем попустительствовать? В этом смысл?
 - Ты так и ничего не понял.
 - И понимать не хочу. Я понял только, что ты не бог. Ты не создатель. Я ведь решил, что сильно ошибался не веря в тебя, услышав твой голос. Я решил, что предстал перед тем, кто создал сложнейшие живые организмы, наделенные разумом, состоящие из систем скелета,  жил, мускулов, кровеносных сосудов, легких, мозга и всего прочего. Создал и вселил в них такие чувства, как страх, любовь, сердца, ревность, гордыня…  Теперь вижу, что ты не тот, за кого выдаешь себя.
 - Ты так решил?
 - Устал я.  Закончим уже. Мне теперь все равно. Ты не оправдал мои ожидания. Делай со мной все, что хочешь. Я готов.
 - Твои ожидания. Разочарован? Чем тебя не устроила аудиенция?
 - Я не получил от тебя ни одного внятного ответа. Все твои разъяснения только в общих чертах.  Не знаю, кто ты, но ты не бог. Ты не создатель.               
 - Как скажешь…               
 - Конец света предстоит?  Как это будет?
 - Всему есть конец. Придет время и настанет час, когда все живое и не живое преобразуется. Это будет последствием безрассудства рода человеческого. Это будет
сопровождаться природными катаклизмами, эпидемиями и катастрофами, когда люди не совладают ничем, что может поправить ситуацию. И это не кара моя. Все начнется сначала, как много много раз прежде.
 - Последнее...  Что будет с моими близкими?
 - Разве тебе не все равно?  Хотя, я могу предоставить тебе возможность знать.
 - Как? Как часто?
 - До конца седьмого поколения твоего рода.
 - Почему  до седьмого?               
 - На седьмом поколении твоего рода заканчивается генетический материал, заложенный тобою в плоть твоих детей. Кровосмешение приведет к исчезновению твоих хромосом в генетическом строении будущих поколений. И произойдет не скоро. И тебе
в течении многих лет придется созерцать жизнь родных и близких для тебя людей. Ты будешь всегда рядом и везде с ними. Будешь видеть и наблюдать, как рождаются твои потомки, как они растут, радуются всему, что для тебя это будет служить раем. Ты будешь ликовать вместе с ними их счастью и удачам.  Так же будешь свидетелем болезней и смерти своих близких. Их мучения, неудачи и несчастья  послужат тебе адом в течении многих лет. Но, говорить с ними, прикасаться к ним тебе не будет дано. И никто из них тебя не увидит и не почувствует. Поверь, это и есть твое и только существование после смерти, то, что за порогом. Этого не каждый заслужит, Ильхом.               
 Своей  не  праведной жизнью, непримиримостью и бунтарским нравом ты мог не заслужить это право. Да, ты никому никогда не делал плохого. По большому счету ты и хорошего никому не сделал. Ты прожил данную мною жизнь понапрасну. Множество возможностей и шансов измениться были бесследно упущены тобою. Ты не дорожил временем. Обманывал, лицемерил, как все другие. И даже желал смерти другим. Твоя заслуга в том, что после себя ты оставляешь хороших сыновей.               
 Твои самые главные пороки – лень, не решительность и сомнительность не дали тебе добиться тех желаний и мечты. Они высосали из тебя силы, заложенные мною и оставили один на один с не излечимым недугом.   А теперь, иди.
 - Кто ты, если не бог?               
 - Я - твоя совесть.