Собор

Я выбрал профессию переводчика в основном за возможность делать работу дома. Не люблю я никуда ездить. А когда владеешь пятью иностранными языками и быстро изучаешь шестой, проблем с заказами просто не возникает. Однако в этот раз мне предложили работу вне дома – я должен был перевести огромную кучу текста презентации, а потом сопровождать какого-то важного человека на встречах. Я долго отнекивался, но в итоге мне предложили такую сумму, от которой я просто не мог отказаться. Всегда приятно одним заказом обеспечить себя сразу на несколько месяцев вперёд, пусть и таким муторным способом. Неделю я занимался переводом, потом ещё неделю готовился к поездке. Ехать было недалеко – в соседний город, но для домоседа вроде меня, это было большое приключение.

Чтобы сделать его более приятным и интересным, я решил выехать с запасом, за несколько дней - изучить город, в котором мне предстоит работать. Помимо этого, на полпути к месту моего назначения находилась крошечная деревушка, в которой была одна из самых старых церквей в России, и туда я тоже намеревался зарулить. Я не религиозен, но люблю посещать храмы, соборы и церкви, поэтому с радостью добавил это место в свой маршрут. Они меня почему-то успокаивают. Может это запах или освещение, не знаю точно. Мне всегда казалось странным, насколько хорошо я ощущаю себя в православных церквях и храмах – я ведь даже не крещёный. Всё детство я, как и многие, активно бунтовал против системы, против порядков и устоев и, само собой, против религии тоже. А потом в какой-то момент я случайно оказался в церкви и впервые в жизни почувствовал себя как дома – спокойно и комфортно.

Уже через полчаса после выхода из дома я понял, что посещение этой загадочной церкви станет для меня главным событием моего мини-путешествия. В поезде я копался в интернете и только подогревал интерес - информация в сети была крайне малочисленна и порой противоречива. Официально это было деревянное, маленькое, очень старое здание. Но неофициально считалось, что после прихода нового батюшки в церковь в ней была проведена реконструкция. Ни старых, ни новых фотографий я обнаружить не смог. Единичные отзывы упоминали нестандартную архитектуру, какие-то гротескные статуи, а также странного батюшку.

Увлечённый своим онлайн расследованием, я чуть было не проехал нужную станцию, но вовремя спохватился и успел второпях покинуть поезд. Я бегло проверил карманы и содержимое рюкзака и, убедившись, что всё на своих местах, пошёл по перрону к лестнице. С него моему взгляду открылся вид на всю деревню целиком – несколько улиц, две дюжины домов и вдалеке, на холме, возвышалась крохотная деревянная церковь. Немного разочаровавшись первым взглядом на это здание, я неспешно пошёл в направлении холма, пытаясь понять о какой нестандартной архитектуре шла речь в отзывах. Идти пришлось по деревенской, пыльной улице, больше похожей на обычную тропинку, с обеих сторон ограждённую покосившимися избами. Щербатые заборы, выцветшие наличники - полное погружение в обветшалую старую Русь. Некоторые окна были плотно занавешены, а некоторые просто забиты досками. Если б не стойкий запах коровьего навоза, я бы решил, что деревушка необитаема.

Забравшись на холм, я понял, что с церковью всё не так просто, как показалось издалека. Реконструкция действительно имела место быть, но прошла совсем не так, как этого можно было ожидать. Я вообще ничего подобного нигде не видел. Саму деревянную постройку почти не трогали, зато за ней построили целое поселение из новых, каменных зданий, больше напоминающих кирпичные бараки, нежели какое-то религиозное строение. Здания эти были расположены полукругом. В центре этого круга красовалась новая церковь, визуально напоминающая старую. Только новая церковь была каменная, более крупная и гораздо более вычурная. Старая же церквушка служила сквозным проходом на территорию, этакими вратами. Я попытался сделать снимок на свой телефон, но у меня ничего не получилось. Удивительным образом любое фото с этого ракурса засвечивалось вечерним солнцем. Пожав плечами, я прошёл внутрь маленькой деревянной церквушки.

Внутри мне тоже не удалось сделать ни одного снимка - всё помещение было освещено только парой свечей, а как только я включил фонарик и камеру на смартфоне, он жалобно пискнул и выключился. Моё онлайн расследование в поезде почти полностью израсходовало батарею. Я убрал разряженный аппарат в карман и принялся всматриваться в тёмное помещение. После реконструкции это место стало больше похоже на предбанник между двумя вратами – внешними и внутренними, нежели на полноценную молельню. Внешние врата были деревянными и старорусскими, под стать всей часовне, а вот внутренние напоминали металлическую пародию на эти самые внешние врата. Как будто у мастера стояла задача сделать нечто похожее, а в качестве образца он имел только воспоминание из детства – искаженное и замыленное временем. Не без усилия приоткрыв внутренние врата, я пустил в это крошечное помещение закатное солнце и невольно вздрогнул, когда увидел, что помимо свечей внутри было ещё кое-что, чего я в темноте сразу не заметил. Две огромные статуи из чёрного, матового камня стояли друг напротив друга по обе руки от врат. Визуально они напоминали какую-то помесь человека, с крыльями горгульи и головой какого-то насекомого, вроде богомола. Я хотел рассмотреть их поподробнее, но тяжеленная металлическая дверь вместе с порывом ветра вырвалась у меня из рук и громко захлопнулась перед моим носом. Без света внутри всё равно не было видно эти скульптуры, так что я пообещал себе изучить их на обратной дороге. Несмотря на то, что я только краем глаза заметил этих исполинов, их образ чётко отпечатался у меня в сознании.

Как только я оказался во внутренней территории, моё внимание тут же приковала к себе новая, каменная церковь. Несмотря на её чистоту, ухоженность и убранство, она не вызывала у меня ровным счётом никаких положительных эмоций. Невзирая на то, что она была копией церкви деревянной, на мой вкус она казалась этаким злодеем-двойником. Каждая деталь старого здания повторялась с какой-то озорной надменностью и презрением. Уютные тёмно-коричневые стены старой часовенки стали иссиня чёрными у новой. Тёмно бежевая крыша старой – коричневой у новой. Бледная и истёртая декоративная отделка старой – блестела пафосным золотом в новой. Единственный купол старой церкви, как панцирь майского жука блестящий усталым бронзовым оттенком на закатном солнце, в новом здании был абсолютно безжизненно белым. Я так и не понял, из какого материала он сделан, но на солнце он не блестел, будто пластиковый.

Если новое здание церкви вызывало массу вопросов и непонимания, то окружившие её бараки навевали тоску и тревогу. Идентичные, унылые трёхэтажные серые здания почти без окон придавали всей этой архитектурной композиции ощущение депрессивной подавленности. Церковь посередине ещё хотелось изучить, хотя бы из любопытства, а вот эти шесть саркофагов хотелось оставить позади как можно скорее. Антураж безысходности лишь усиливался от осознания того, что ни в деревне, ни на территории этой церкви я ещё не видел и даже не слышал ни одной живой души. Мне стало не по себе и захотелось убраться отсюда подальше, но тут я вспомнил, что до ближайшего и, по совместительству, последнего на сегодня поезда, который останавливается на этой станции ещё часа полтора. Я встряхнул головой и направился к новой церкви, намереваясь скоротать время её изучением. Ну не сидеть же мне на станции всё это время с разряженным телефоном, правильно?

Врата новой церкви встретили меня тем же тяжеленным металлом, которым провожали внутренние врата церкви старой. Не без труда и со скрежетом их открыв, я медленно вошёл внутрь. Изнутри этот храм был гораздо более обычным, чем его внешний вид, хотя и напоминал скорее церковь католическую, чем православную – почти всё пространство внутри заполняли ряды деревянных скамеек напротив сцены с алтарём. А вот по сторонам от алтаря стояли привычные для православных стойки со свечами за здравие, с одной стороны и за упокой с другой. Я медленно проходил внутрь, изучая всё это помещение и слушая стук собственных шагов. На стенах красовались какие-то незнакомые мне иконы, а вот потолок расписан вообще не был. Это был просто высокий коричневый купол. Оказавшись посередине этого зала, я добрых десять минут стоял и вертел головой по сторонам, пытаясь разделять детали этой церкви на католические и православные. Получалось почти поровну.

Мою увлечённую арифметику прервал звук приближающихся из глубины церкви шагов. В дверном проёме по правую руку от алтаря показался силуэт мужчины. Ненадолго в нём застыв, он вошёл в зал и тут же оказался освещён свечами, так что я смог его изучить. Молодой, не старше сорока, ухоженный мужчина в длинном чёрном одеянии, как у католических священников, стильная стрижка, гладко выбритое лицо. По манере держаться и спокойным шагам я понял, что это местный новый батюшка. Когда тот подошёл ближе, я смог детальнее изучить его лицо – чёрные большие глаза, тёмно русые, почти чёрные волосы, острые черты лица, тонкие губы. Я с лёгкостью представил его в костюме и с галстуком - типичный управленец и менеджер. Он подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки, остановился и широко раскинул руки, ладонями вверх.

- Добро пожаловать в наш собор!
- Здравствуйте. А я думал, это церковь.
- Была церковь! Но в последнее время у нас так много новых прихожан, что пришлось церковь расширять и мы стали больше других церквей всей области! Мы ещё не получили официальной бумаги от епархии, но она должна быть со дня на день и мы официально станет собором! Здорово, правда?

Батюшка горделиво задрал подбородок и заулыбался. Расширение явно приносило ему массу удовольствия. Он прошёл мимо меня, подобрал что-то со скамьи, мастерски спрятал это в рукав своей рясы и вновь повернулся ко мне с улыбкой.

- Батюшка, а где все ваши новые прихожане? Я пока сюда шёл никого не встретил.
- Кто-то гуляет перед сном, а кто-то уже по комнатам разошёлся. Хотите, пройдёмся по саду и я отвечу на ваши вопросы и расскажу про наш собор?

Батюшка жестом пригласил меня пройти в сторону правой двери, откуда он ранее появился сам. Взглянув на часы, я понял, что до последнего поезда у меня ещё масса времени и прошёл вперёд. В коридоре позади двери было темно, но я краем глаза заметил пару тех самых странных статуй, стоящих у входа. Я пообещал себе не забыть спросить у батюшки про этих существ. Пройдя мимо нескольких дверей по правую руку, мы вышли в садик на заднем дворе. Озеленение по бездушности соответствовало всему ансамблю – серые, пыльные цементные тропинки и редкие деревья, утыканные по бокам. Всё. Ни травы, ни кустов, ни цветов. Я в очередной раз поёжился и принялся расспрашивать батюшку о всех тех странностях, что увидел в их соборе.

Батюшка представился как Игнат и попросил его называть по имени, мол, слишком молод он, чтобы быть батюшкой. Расширение было проведено полностью на его деньги, чем он страшно гордился. Это показалось мне странным для человека от церкви. Когда-то он работал в крупной компании и имел солидный заработок, но придя в эту церковь, просветился и изменил всю свою жизнь, а деньги пустил на благо церкви. Ему было что-то вроде видения, как именно её нужно реконструировать и он слепо последовал своим инстинктам. Каменные саркофаги по краям от новой церкви, это что-то вроде хостела, потому что гостиниц приличных нет ни в этой деревне, ни в ближайшем городе, а он точно уверен, что его собор ждёт популярность и большой приток новых прихожан.

Воодушевлённая речь Игната была мелодичной и расслабляющей. Временами мне казалось, что я пропускаю целые куски его речи, так уж сладко он заговаривал уши. Я даже не помню, чтобы я что-то спрашивал сам или говорил, мои реплики потонули в этом океане музыкальной проповеди о своём видении и своей любимой церкви. Когда он с гордостью заявил, что множество присутствующих на его проповедях прихожан остаются жить в бараках его собора, я совершенно не удивился. Хотя рационально это и казалось странным, но его голос действительно завораживал и его хотелось слушать ещё и ещё.

Мы продолжали монотонно наматывать короткие круги по его крошечному саду, а Игнат продолжал с упоением рассказывать мне о своём Соборе, о его превращении, о том, как он изменил свою жизнь. Потом он совершенно неожиданно вдруг спросил про меня. Кем я работаю, чем занимаюсь – всё это я с небольшой неохотой, но всё-таки ему поведал. Он очень заинтересовался моей профессией, сказал, что такой человек очень пригодился бы Собору для развития, предложил остаться ненадолго, поучаствовать в утренней службе и «дать шанс Богу открыть мне глаза на все возможности». Мне очень не понравилась такая формулировка и, под видом интереса к его деятельности, я перевёл тему с себя на вопросы о церкви.

Игнат вновь с упоением принялся мне рассказывать всевозможные детали. Каждая оказывалась страннее другой. Оказалось, что католические детали интерьера появились в церкви неспроста. Опять же, во время реконструкции ему было видение, в котором он объединял в своём Соборе верующих всех конфессий и начать он решил именно с Католиков и Православных. А в будущем он планировал добавить в свой церковный комплекс ещё церквей и в каждой из них он хотел смешивать другие культуры и вероисповедания. В этот момент он опять упомянул, что им бы очень пригодился такой человек, как я, знающий языки.

А вот про статуи он сказал, что в них на самом деле нет никакого умысла, и что один из прихожан просто подарил церкви кучу таких статуй и они ничего не обозначают. Выкидывать, мол, жалко, вот и поставили тут и там. Он ответил на почти все мои вопросы про странности этого места, но ясности его ответы мне никакой не принесли. Наоборот, возникло гнетущее ощущение недосказанности и какой-то эзотерической мутности происходящего. Напоминало беседы со Свидетелями Иеговы, которые каждой фразой подталкивают тебя к мыслям, которых у тебя в голове не было и быть не могло. Я вновь поёжился от собственных выводов и посмотрел на часы.

С медленно нарастающим ужасом я вдруг осознал, что наша беседа заняла значительно больше времени, чем мне показалось, и я опоздал на последний поезд из этого печального места. Я в растерянности поднял глаза и посмотрел по сторонам. Батюшка тут же спросил:

- Что-то случилось? На вас лица нет.
- Кажется, я заболтался с вами и поезд пропустил… Теперь понятия не имею, как отсюда уехать.
Игнат сочувствующе покачал головой.
- Неприятно. Боюсь, что до утра никак, придётся ждать поезд завтра. Автобусы у нас тут не ходят, а попутки ждать можно всю ночь. Надеюсь, у вас никаких дел на утро завтра не было?
- Нет, дел не было. Я в ближайшую пару дней свободен. Только теперь не ясно где мне переночевать.
Батюшка вновь лучезарно заулыбался и раскинул широко руки.
- Ну это вовсе не проблема! Многие комнаты в наших хостелах пустуют, вы можете остаться прямо здесь!

Он ловко извлёк из-под рясы ключи с биркой, на которой красовался номер 2-21. Мне показалось странным, что у него с собой уже был этот ключ, да и вообще всё это место не внушало мне совершенно никакого доверия. Мне не хотелось тут оставаться даже просто на прогулки, а уж на ночь так и подавно. Я несколько секунд помялся, а потом неохотно принял его ключ – никаких альтернативных вариантов переночевать я так и не придумал. Игнат жестом указал, в какую сторону идти и по дороге вновь начал рассказывать мне о своём чудесном преображении. Я невольно задумался, что движет человеком, когда он бросает успешную мирскую жизнь ради служения церкви. Наверное, нужно или крайне очароваться духовной жизнью или крайне разочароваться в жизни мирской. За этими размышлениями я не заметил, как мы подошли к одному из бараков, над дверью которого висела табличка с цифрой «2».

- Вот тут будет ваше место! – Радостно объявил батюшка. – Второй этаж, комната 21.Некоторые удобства есть в начале коридора, а общие душ и туалет – в конце. Спокойной ночи и подумайте ещё раз, пожалуйста, над моим предложением! Вы нужны нам!

Я поблагодарил его, проводил взглядом и зашёл в здание. Внутри было чисто, светло, но мертвецки тихо. Лампы не трещали, пол не скрипел, других постояльцев слышно не было. Интерьера как такового у этого места не было - сероватые стены и шершавый серый пол из непонятного материала. Ни картин, ни плакатов на стенах. Ни шкафов, ни кресел. Самый настоящий барак. Один прямой коридор, без дверей, который непонятно чем заканчивался и лестница, сразу у входа, по правую руку. У меня опять по спине побежали мурашки – чем больше я узнавал это место, тем дальше мне хотелось от него убежать. Но на сегодня у меня особого выбора не было, так что я просто поднялся по лестнице на второй этаж и осмотрелся.

У лестницы стоял кулер с холодной водой, электрический чайник и башенка из пластиковых стаканчиков. Я вдруг осознал, насколько давно меня мучает жажда, налил себе стакан холодной воды и залпом его выпил. Затем второй. Налил про запас третий и пошёл искать свою комнату, которая оказалась первой по коридору. Ключик легко отворил дверь, и я зашёл внутрь. Те же серые стены, тот же шершавый пол, плюс кровать и тумбочка. И всё. Комнатушка размером два метра на полтора, без окна и с единственной электрической лампой на потолке, без абажура.

Я тяжело вздохнул. Условия, конечно, не пятизвёздочные, но, с другой стороны, могло быть и хуже - я мог вообще остаться без ночлега. А в сравнении с остальной территорией собора этот чуланчик был даже уютным. Я поставил стаканчик на тумбочку, ключи оставил в двери. Тяжело сел на жесткую кровать и принялся копаться в своём рюкзаке. На самом деле ничего конкретного мне там не нужно было, просто процесс перекапывания своих вещей и бумаг меня успокаивал. Я подумал, что мне действительно повезло и могло быть значительно хуже. Да и церковь эта, хоть и странная, но не такая уж и ужасная. Антураж у неё, конечно, тот ещё. Только фильмы ужасов снимать. Но конкретно плохого со мной тут ничего не произошло.

Я вспомнил про разряженный телефон, но беглый осмотр комнаты быстро дал мне понять, что о розетках в этом отеле остаётся только мечтать. Ничего не поделаешь, оставалось только спать. Я снял верхнюю одежду, бросил её на рюкзак и выключил свет. В комнатушке оказалась какая-то крошечная прорезь или форточка на стене, под самым потолком, через которую пробивался лунный свет. Странное дизайнерское решение, конечно, но я был рад, что не придётся спать в полной темноте и проснуться с солнечным светом будет легче. Я медленно опустился на кровать, мысленно проматывая в голове все странные события сегодняшнего дня и уже через несколько минут забылся глубоким сном. Усталость всегда помогала мне быстрее уснуть.

Я проснулся с первым солнцем, очень рано для себя, в половину седьмого. Подходящий мне поезд был часов в 11, так что я постарался ещё поспать, но безуспешно. Провалялся в кровати минут 15, но сон так и не вернулся. Делать в этой коморке больше было нечего, так что я оделся, нацепил рюкзак и вышел в коридор. Я приготовился к гробовой тишине, как вчера, но к моему удивлению в этот раз я услышал какое-то движение на первом этаже. С интересом я отправился вниз по лестнице, ещё раз попив воды из кулера.

Источником звуков оказалась столовая в конце коридора. Огромный зал с длинными деревянными столами и стульями, а также кухней в дальнем углу. Окон, правда, и тут не было. Обилие людей поражало воображение контрастом с тем, какую необитаемость я наблюдал в этом бараке вчера. Кто-то уже сидел и кушал, кто-то стоял в очереди – множество людей чинно и спокойно занималось своими делами. Изучить их, однако, я не успел, потому что ко мне подошла повариха.

- Это ты у нас вчера на поезд опоздал?
Она уставилась на меня пустыми, широко открытыми глазами, ожидая ответа. Я кивнул.
- Тогда пойдём. Игнат распорядился тебя накормить.

Она потащила меня за рукав в сторону кухни. Сначала я хотел что-то возразить, но в ответ на мои мысли живот громко заурчал. Когда я осознал, что последний раз я кушал ещё дома, мои возражения испарились. Повариха мастерски запихнула мне в руки поднос, поставила на него несколько тарелок, гранёный стакан и жестом показала мне, что можно уходить. На завтрак меня ждало картофельное пюре с котлетами, винегрет и  морс. Вполне себе сносные порции, да и выглядело всё очень аппетитно. Я быстро обнаружил на краю одной из скамеек незанятое местечко, плюхнулся на жесткий стул и начал медленно кушать, попутно изучая обитателей зала.

Я сразу обратил внимание, с каким неземным спокойствием и умиротворённостью все присутствующие занимаются своими делами – кушают, ждут очереди за едой, убирают за собой посуду. Я догадывался, что жизнь в церкви умиротворяет, но не думал, что настолько. Потихоньку такая покорность начала меня пугать – никто не смотрел по сторонам, не спешил, не искал места поудобнее. Даже разговоров почти не было слышно, редкие одиночные реплики тонули в гуле чавканья, звона посуды и шарканья тапочек по полу. Мне стало немного не по себе, но потом я подумал, что примерно так и представлял себе завтрак в церковной среде. Эти люди целыми днями живут вместе и, наверное, успевают наговориться за день, а во время приёма пищи фокусируются на самой пище.

Покончив с едой, я отставил тарелки и потихоньку потягивал морс, продолжая глазеть по сторонам. Вдруг я поймал на себе взгляд одной молодой девушки в противоположном углу зала. Русые непокрытые волосы, светлая кожа, милая внешность, напряженная улыбка и встревоженные глаза, которыми она неотрывно меня сверлила, даже когда я уставился на неё в ответ. Я начал мысленно перебирать причины, по которым она так мной заинтересовалась и совершенно не заметил, как вместе с морсом случайно проглотил пару ягод, которые тут же застряли у меня в горле. Некоторое время я звонко откашливался, мысленно усмехаясь над собственной нерасторопностью. Пока я сражался с ягодами, загадочная девушка куда-то испарилась.

Я решил не придавать её взгляду большого значения, отнёс поднос с посудой обратно на кухню и отправился на выход из этого барака. После завтрака я заметно повеселел, всё это церковное поселение перестало казаться мне таким безжизненным. В чём-то мне тут даже нравилось. Всё-таки люди тут были, многим тут наверняка было хорошо. Убивая время до поезда, я бродил вокруг церкви и бараков, представляя, где бы поставил клумбы, цветники, скамейки и как бы ещё облагородил эту территорию. Периодически мне встречались прихожане, но по сравнению со столовой их было совсем мало. Интересно, чем они занимаются в свободное время?

Уже через полчаса прогулки мой позитивный настрой начал испаряться. Появилась тревога. Я опять начал размышлять про подозрительно молчаливых прихожан в столовой, про малое количество людей на улице, несмотря на отличную погоду. И чего я тут мог хорошего разглядеть всего тридцать минут назад? Серые бараки вновь нагнали тоску, смешение церковной утвари разных учений вызывало непонимание, но сильнее всего на меня подействовали эти странные статуи, которых мне удалось обнаружить вокруг новой церкви. Огромные, монстроподобные существа, больше похожие на кошмары из книг Лавкрафта, нежели на церковные символы. Ночью они просто пугали, но днём, когда была возможность разглядеть этих тварей под солнечным светом, их гротескная детальность вселяла настоящий ужас.

Матовый камень, из которого они были сделаны, будто бы вытягивал свет с улицы. Казалось, что вокруг этих статуй висит облако темноты, и когда стоишь рядом, солнце не кажется таким ярким. Морды, похожие на головы богомолов, обладали добрым десятком лишних острых челюстей, лишней парой глаз на висках, а также острыми костяными отростками вместо волос. Тела у них были вполне человеческие, мускулистые, а вот на руках красовался лишний, шестой палец, похожий на зеркальное отражение большого. Всю спину покрывали огромные, кожистые крылья, как у горгульи или дракона. А ноги вообще напоминали лапы динозавра – обладали двумя коленями и когтистой трёхпалой лапой.

Я вздрогнул, потряс головой и быстро зашагал в сторону выхода с территории. Если остальные причуды этого места ещё можно было терпеть, то эти исполины вселяли в меня поистине животный страх, и от них хотелось убраться подальше. Как можно поставить такие отвратительные изваяния в храме?

Поток моих недовольных мыслей прервался, когда я перед выходом увидел ту самую встревоженную девушку из столовой. Она стояла прямо на пути, перед дверью и смотрела на меня. На ней был одет какой-то блёклый сарафан, полностью закрывающий ноги, а голова в этот раз была покрыта. Я подошёл поближе и вопросительно на неё уставился, забыв о нормах приличия. Она нарушила тишину первой.

- Уезжаешь?
- Да, спасибо за гостеприимство, но у меня скоро поезд.
- Жаль… Ты бы мог помочь…

Она повернулась и задумчиво уставилась куда-то вдаль, но так и не отошла от выхода. От ужасных статуй по спине до сих пор бегали мурашки и я мечтал побыстрее убраться из этого места, так что её медлительность и загадочность начали меня раздражать.

- Послушай, если ты, как Игнат, собираешься мне предложить тут остаться и помочь с развитием церкви, то я пас.
- Нет, я не это хотела… - Она задумалась и нахмурилась, подбирая слова. – Ты мог бы помочь нам. Мог бы… Спасти.
Она резко повернулась и пронзительно посмотрела мне в глаза. Я стоял как вкопанный, не зная как на это реагировать. Она продолжила:
- Нас не держат, но мы не можем уйти. – Она вновь задумалась. – Наверное, это еда. Мы все такие… Послушные.

По моей спине пробежал холодок ужаса. Блин, а ведь я тоже кушал эту еду. Но чувствовал я себя вполне нормально. А вот эта девушка и её состояние меня сильно настораживали. Она вела себя как под тяжелыми наркотиками.

- Мы спим. Ждём. Молимся непонятными словами. Потом опять ждём. И едим. Слуга Ма`лики нас много кормит.
- Слуга Ма`лики? Кто это?

Девушка вновь задумалась, а когда подобрала слово, радостно заулыбалась.

– Игнат! Его зовут Игнат! Но нам приказано звать его Слугой Ма`лики...

Внезапно девушка бросила взгляд куда-то мне за спину, улыбка на её лице сменилась гримасой ужаса, она резко повернулась на 90 градусов и быстро зашагала прочь. Я развернулся посмотреть, что же её так напугало и, увидел там Игната, уверенно идущего в мою сторону. Я напрягся. Подойдя ко мне, он проводил девушку взглядом и тяжело вздохнул.

- Познакомились с Полиной? Трагическая история. Такая молодая, милая девушка и так глубоко больна душой… От неё отказались даже в городской больнице, а мы её приютили и, кажется, ей стало лучше. Молитва лечит.

Я собирался задать ему массу каверзных вопросов и вывести его на чистую воду, но мой план разбился об этот короткий рассказ. Ну и кому мне теперь верить? Я завис в своих размышлениях, грустно смотря в сторону Полины, которая постепенно скрылась за одним из бараков.

Игнат продолжил рассказывать мне о тех необычных прихожанах, которых ему пришлось тут приютить – старики, от которых избавились дети, больные телом и душой люди, алкоголики, наркоманы. Много грустных историй. Я совершенно не знал, как на всё это ответить, потому слушал молча. В конце Игнат пригласил меня на службу, которая начиналась уже с минуты на минуту и ушёл.

Я остался в полном одиночестве рядом с выходом, размышляя как мне поступить дальше. С одной стороны, я хотел поскорее убраться из этого места, с другой стороны мне не давал покоя диалог с Полиной. Она не выглядела душевно больной. Да и её рассказ вполне сочетался с моими наблюдениями – слишком спокойные люди в столовой, гнетущая обстановка в бараках, странные речи Игната. Ещё эти статуи… Я опять невольно вздрогнул, вспомнив этих монстров.

В конце концов, любопытство пересилило, и я решил остаться на службу. Всё-таки на поезд я должен успевать, так что я ничего не теряю. Я решительно зашагал в сторону новой церкви и, с трудом отодвинув тяжеленные двери, вошёл внутрь. Зал был полностью заполнен прихожанами. Почти все сидячие места были заняты, но ещё много людей просто стояло в проходах. Всё было готово к богослужению. Я присел на самую дальнюю от алтаря скамейку, но в этот момент меня заметил Игнат. Он радостно заулыбался.

- Вы все-таки решили остаться, как хорошо! Пожалуйста, садитесь спереди! – Он жестом указал мне на свободное место в первом ряду.

С дальнего ряда действительно было почти ничего не видно, так что я воспользовался предложением и пересел поближе. Соседкой на новом месте мне оказалась Полина, но в этот раз она полностью меня игнорировала и заворожено смотрела на Игната, который повернулся спиной к залу, лицом к алтарю и начал готовиться к службе. На нём была праздничная ряса, тоже чёрная, но расшитая золотом и очень странно вида высокий головной убор.

Я попытался привлечь её внимание, но она не отрывала взгляда от алтаря. Я оглядел зал и увидел похожее поведение у каждого присутствующего. Тревожное ощущение от мероприятия и происходящего укрепилось, когда Игнат начал службу на неизвестном мне языке. Я был готов к Старославянскому или даже Греческому, но этот язык я не знал и слышал впервые. На слух он напоминал нечто грубое, клокочущее и арабское. В нужные моменты весь зал с удивительной дружность подпевал определённые фразы. Спустя несколько минут странных ритуальных песнопений у меня уже прилично шумело в голове.

Игнат повернулся к залу лицом, держа в руках квадратный металлический поднос. Бодрым шагом он прошёл мимо первого ряда, и каждый прихожанин взял что-то с подноса. Я не успел даже понять толком, что происходит, как очередь дошла до меня. Передо мной на подносе лежали какие-то странные кусочки абсолютно чёрно цвета, напоминающие мясо.

- Это надо скушать! – Обезоруживающе улыбаясь, сказал Игнат.
- Зачем? Что это?
- Это тело нашего Спасителя!

Я вгляделся в кусочки ещё раз. Они совсем не были похожи на то, что дают скушать во время причастия в Православных церквях. Откровенно говоря, они не были похожи вообще ни на что. Ничего подобного я в жизни не видел. Очень осторожно я взял один кусочек в руку и немедленно бросил его обратно от волны омерзения и тошноты. На ощупь он был похож на сырое, протухшее, липкое мясо. Прикосновение к этой скверне волнами вернуло у меня все те отрицательные эмоции и ощущения, что я испытал за время пребывания в этом соборе. Я отстранился и судорожно замотал головой.

Игнат изменился в лице, взял один из кусков в руку и подсунул его мне под нос.

- Ты должен! Это великий дар!

Я резко отвернулся и увидел Полину. Её лицо не выражало никаких эмоций, она пустыми глазами смотрела на Игната и чего-то ждала. В этот момент в нос мне ударил резкий запах, исходивший от этого куска мяса, и меня накрыла паника. Единственная мысль, которая осталась у меня в голове, это что мне нужно срочно бежать. Я попытался отодвинуть поднос и проскользнуть мимо него, но мне не удалось сдвинуть его даже на сантиметр. Я почувствовал себя зажатым в углу, в ушах застучало, и паника накрыла меня полностью.

Не теряя больше ни минуты, я рывком выхватил поднос, вскочил со своего места и смачно, наотмашь ударил им по лицу Игната. По моей задумке он должен был отпрянуть назад, а мне бы это дало время убежать подальше из этого ужасного места. Однако в жизни получилось всё совсем по-другому. Края подноса оказались острыми, и своим лихим движением я чисто разрубил голову Игната надвое. Его тело как мешок свалилось на пол, шапка откатилась в сторону, а следом я с грохотом уронил поднос.

Я бешено дышал, в ушах стучало, туннельное зрение сфокусировалось на отрубленной части головы Игната. Я не мог поверить в происходящее, как это всё произошло?! Я бил сильно, но не настолько! Его голова оказалась гораздо мягче, чем обычный человеческий череп. И крови нигде не было. Что за чертовщина?! Паника накрывала меня всё сильнее и сильнее, голова закружилась, в горле застрял ком. На фоне гробовой тишины во всей церкви мне казалось, что моё сердце стучит, как колокола.

Вдруг тишину нарушил смущённый голос Полины.

- Ты это сделал… Ты нас спас! – Она радостно вскрикнула и весь зал, как по команде, зашёлся в криках радости и ликования.

Люди окружили меня со всех сторон, благодарили, жали руку, хлопали по плечу и кричали ура. Я ещё хуже стал понимать, что происходит, всё это казалось мне каким-то сюрреалистичным непонятным сном. Я ждал, когда он закончится и не шевелился. Люди начали кричать «ура!» и подняли меня на руки. Несколько раз подбросили, от чего у меня голова ещё хуже закружилась. Потом меня поставили на пол, а напротив стояла Полина с этой странной церемониальной шапкой в руках. Я вдруг ощутил, что меня как кандалами держат за руки и за ноги прихожане, гораздо крепче, чем делали до этого. Паника вновь начала подниматься в глубине сознания.

- Постойте, что вы делаете? – Я попытался дёргаться, но меня держали так крепко, что я не мог даже пошевелиться.
- Теперь ты тут главный! – Радостно заявила Полина и одела мне на голову этот чёрный головной убор.

Я открыл рот, чтобы закричать «Зачем?!», но в тот момент, когда шапка коснулась моей головы, необходимость в этом вопросе отпала. Теперь я всё понимал. Паника и тревога мигом отпустили, сознание прояснилось, а тело наполнилось приятной теплотой. Прихожане отпустили меня и почтительно отошли на шаг назад. Полина последовала их примеру и учтиво склонила голову. Я поправил воротник своей рубашки, одёрнул рукава, расправил плечи и с хамоватой ухмылкой сказал:

- Ты права, теперь я тут главный! Теперь Я – Слуга Ма`лики!

Эпилог.

Я шёл по огромной территории нашего собора и оглядывал новые здания. Всего за каких-то полгода мы возвели ещё 16 жилых бараков и полностью заполнили их прихожанами. Даже сам Собор пришлось увеличить и достроить внутри что-то вроде театрального балкона, чтобы все страждущие вмещались на каждую литургию. Это был огромный успех, который и близко не снился моему предшественнику. Мои ученики распространились по всей России. Практически в каждом крупном городе открылся новый храм, который под моим чутким руководством рос как на дрожжах. Но даже это я не считал своей главной заслугой.

Уверенным шагом я прошёл через зал для богослужений и отправился в свои покои. Там меня ждала Полина, с отчётом от моих учеников, но я проигнорировал её и подошёл к Статуе в углу. Статуя повернулась и опустила на меня свой тяжёлый каменный взгляд, ожидая вопроса.

- Как наши дела за океаном? – Горделиво задрав голову, поинтересовался я. Открытие храмов заграницей было венцом моих усилий во славу нашего Бога.

Со стороны могло бы показаться, что статуя издаёт только леденящий душу скрип и скрежет, но я чётко понимал её речь, и каждое слово мерцало пламенем у меня в сознании.

- Всё. Отлично. Ма`лики. Доволен. Через. 8. Дней. Он. Придёт.

Статуя отвернулась и застыла, а я, трепеща от воодушевления, подошёл к огромному зеркалу перед кроватью и уставился в отражение. В зеркале было видно, как сидя на краю кровати, Полина соблазнительно разводит и сводит ноги, поскрипывая кожаными штанами и, хищно ухмыляясь, осматривает меня с головы до ног. Ей приносило огромное удовольствие то, как легко у нас всё получилось с того момента, как я встал у руля.

- Ну что, всего 8 дней. – Я посмотрел ей в глаза, и она с нескрываемым удовольствием облизнулась и закивала. – Всего через 8 дней Ма`лики вернётся в наш мир и подчинит его своей воле!

Я вновь посмотрел на свои, давно и полностью почерневшие глаза в отражении. Всё шло по плану.