Настойчивость залог успешной жизни

–;Эх, Ваня, Ваня! Не могу я так больше жить! –;обращалась Марфа Прокофьевна к мужу, сидя в большом мягком кресле перед телевизором. –;Ну, что это за жизнь, будь она проклята! Насилу концы с концами свожу, долгов по самые уши. Одной рассрочки в пяти магазинах плачу.
А подумать, что мы купили? Только три ковра, телевизор, холодильник, мебель и пианино. Это же ерунда. Одна вещь заметная и хорошая –;мебель. Даже Зойка, и та прибежала и ахала. А то и не видит, что у самой цветной телевизор стоит.
Марфа Прокофьевна замолчала, видимо собираясь
с силами, и продолжила дальше:
–;Тут всю жизнь смотришь в этот серый телевизор, черт бы его побрал. Навыдумывали черные, белые на нашу голову. Нет, чтобы сразу –;вот вам, пожалуйста, цветной. Чего молчишь, как истукан, или может, неправду говорю? –;повернула она голову к мужу.
–;Да перестань ты уже причитать, довольно стонать! Сама же не давала покоя ни днём, ни ночью, говорила, что давай купим новый телевизор, такой, чтобы на нем можно было пластинки проигрывать, что «Рекорд» наш маленький, устаревший. А теперь и этот плохой.
–;Довольно, довольно! –;повторила слова мужа Марфа Прокофьевна. –;А тебе всё довольно! А заглядывать в горлышко бутылки не довольно? А я не могу так жить, не могу!»
–;Много я заглядывал в горлышко… –;отозвался Иван Егорович Тягнулов.
–;А вспомни, когда мы шли к соседям на свадьбу, так та пристал как смола, чтоб купили бутылку шампанского. Нет бы, взять бутылку столового вина, культурно
и хорошо. Так нет, никогда не слушает. Мало того, что не слушает, так ещё и сам ничего не придумает. Ну хоть бы раз сказал, давай, мол, купим то-то или то-то…
Марфа Прокофьевна замолчала, собираясь с мыслями, прикидывая, о чём бы еще сказать, продолжая разговор.
Иван Егорович ещё больше ссутулился в своём кресле, поёрзал и чуть слышно произнёс:
–;А где же деньги брать?
–;Деньги! –;подняла брови Марфа Прокофьевна. –;Когда мебель брали, ты тоже так говорил. А ведь нашли выход –;старую мебель продали.
–;Да какая же она была старая, когда и года ещё не постояла? Так тебе хотелось именно полированную мебель. Видите ли, ей не нравится лакированная.
–;Ты всегда много знаешь! А может, та мебель в магазине лет десять простояла, откуда тебе знать? А-а, молчишь? То-то! Вот и сейчас, отдадим в комиссионный магазин черно-белый телевизор, доложим немного денег, и перед нами будет цветной, новейшей марки телевизор. Лучше, чем у Зойки.
И Марфа Прокофьевна замечталась. Представила себе цветной телевизор с большим экраном. А она сама сидит
в кресле, смотрит и любуется сказочным цветным изображением. По телевизору показывают, идут мужчины
в белых, нет, не в белых, в алых рубашках и чёрных брюках. За ними, как лесные колокольчики и маковки –;дамы
в белых платьях и нежно склоняются перед ней. А она
с чашечкой кофе слушает, как в другой комнате муж исполняет на пианино «Лунную сонату» Бетховена. А по телевизору в это время показывают мужчин, которые, как и дамы, склоняются перед ней. Конечно, муж не знал ни одной ноты, но в её мечтах он был виртуозным пианистом.
Марфа Прокофьевна улыбнулась своим мыслям,
а когда в её воображаемом телевизоре показался занавес, она вздрогнула и осмотрелась по сторонам.
Супруг мирно дремал в кресле. Она поднялась и подошла к нему.
–;Ваня! Ванюша! –;улыбаясь, позвала Марфа Прокофьев-на и осторожно поцеловала его в лоб. А убедившись, что муж проснулся, продолжила, –;давай купим цветной телевизор! Ну чем мы хуже Зойки? У них двое работают, и мы вдвоём деньги зарабатываем. Поднатужимся и купим цветной телевизор. Сколько будет радости!
С грустным лицом сидел Иван Егорович, опустив голову, и чувствовал на плечах её руки. Когда-то он любил их гладить, когда они обвивали его плечи и шею. Он целовал эти руки и хотел, чтобы они всегда обнимали его. Но сейчас руки жены, будто свинцовые, давили его, прижимали
к земле. И хотел бы избавиться от них, да не мог.
А Марфа Прокофьевна всё уговаривала мужа, обнимала и целовала его.
Прошли дни, месяцы, а она всё уговаривала купить мужа цветной телевизор. И вот, наконец, Иван Егорович начал соглашаться, приговаривая, что, мол купим, конечно, купим. А когда Марфа Прокофьевна убеждалась, что, наконец, ей удалось уговорить мужа, она сияла и радовалась, отставала от него и садилась в своё кресло.
В кресле Марфа Прокофьевна начинала потихоньку петь и одновременно слушать унылое завывание вьюги, бьющейся о разрисованные морозом стёкла окон.
И вот Иван Егорович начал ходить по магазинам, приценивался –;сколько ему дадут за чёрно-белый телевизор. Прикидывал, сколько он может отложить от зарплаты,
и много ли ещё осталось уплатить рассрочки.
И через некоторое время в их доме засиял голубым огоньком цветной телевизор.
Тем временем, метель утихала. Всё выше над горизонтом поднималось солнышко. Снег из белого превращался в серый, потом чернел и таял. Затем он превращался
в воду, которая образовывала множество маленьких
и больших ручейков, бегущих в разных направлениях
и постепенно исчезающих.
Оживали почки на деревьях, а сама природа всех звала на свежий воздух.
Всё реже и реже Марфа Прокофьевна включала цветной телевизор, а всё больше смотрела на пробуждающуюся природу.
–;Эх, Ванюша, весна наступила, –;ластилась она к мужу. –;И как не хочется сидеть дома возле этого телевизора.
Иван Егорович почувствовал, что кровь прилила к лицу, сердце учащенно застучало: «Ну что она ещё придумала? Есть новая мебель, цветной телевизор. Да что там перечислять, есть всё».
И Иван Егорович тяжело вздохнул, покосившись на жену.
–;Нам бы, милый мой муженёк, дачный участок свой иметь, небольшой совсем, малюсенький! Чтоб только дома не сидеть, а на солнышке на даче загорать, любоваться первыми цветами, слушать, как поют соловьи.
–;Так на участке же работать надо, –;ответил Иван Егорович, –;ухаживать за ним! Навоз возить, деревья обкапывать, опрыскивать от вредителей. А трава? Придётся полоть, косить, выносить бурьян. Ты хочешь иметь такую жизнь?
–;Ну и что, потихоньку обработаем, иметь бы только участок. Ты зайди в завком, поговори, живое слово всегда хороший помощник. Завтра пятница, приёмный день, вот и не упусти своего случая.
И удача улыбнулась Ивану Егоровичу. Он не тужил, что на его дачном участке одна густая трава растёт. «Были бы только руки и здоровье» –;говорил он и принялся за дело.
А когда на даче зазеленели деревья, кусты и показались первые цветы, Марфа Прокофьевна с горестным видом подошла к мужу и заплакала:
–;Всю жизнь с тобой прожила, а что я видела? Только то, что толкаешься по электричкам, с дома –;на дачу,
с дачи –;домой, Так вот, больше ноги моей здесь не будет! Сам ройся здесь, как жук навозный! Люди на машинах отдыхать ездят, а куда я ездила, куда? Нет, так больше не может продолжаться. Машин давай, машину! –;потребовала супруга. –;Не ходить же мне всю жизнь пешком на этот серый навозный клочок земли?!
Прошло время. Не успел оглянуться Иван Егорович,
а на висках уже появилась седина.
–;Вот тебе уже и седой, –;размышлял он, сидя на мягком сиденье автомобиля, поглядывая на себя в зеркало.
Марфа Прокофьевна, пышная, румяная, солидная дама сидела рядышком с ним, и горделиво посматривала на людей, проходящих по тротуару.
«Вот, смотрите, –;думала она, –;какая зажиточная семья Тягловых. А ты, Зойка, не будешь нос задирать, мы не хуже тебя живём. И всё это моя заслуга, это я направляла мужа на правильный путь жизни, воспитывала семью.
И ничего, что редко ходили в кинотеатр, правда, дети рвались туда чаще, тайком от меня. Но я сказала –;нет, значит –;нет. Они ведь не понимают того, что за те деньги, которые мы заплатили за телевизор, хороший хозяин в селе смог бы купить три коровы. А вот в театр да, очень редко ходили. Да и покушать, не очень-то я их баловала. Но, слава Богу, все живы здоровы. Супруг только немного осунулся, но это пройдёт».
–Ваня, а Ваня! –;обратилась жена к мужу. –;А дочке-то нашей пора замуж выходить. Знаешь Петра Трудолюбова, так я его часто вижу с нашей дочкой. Встречаются!
–;Пусть встречаются. Хороший парень, институт закончил с отличием. Способный!
–;А она у нас, что, глупая или без образования? Ишь ты, способный! Ты что, хочешь, чтобы и дочь всю промучилась. Нет, не жалеешь ты меня! Испортил мои молодые годы, а ещё и недовольный он. Да, я бы себе не такого супруга нашла! Слышишь?
Марфа Прокофьевна разгорячилась, завелась, и уже почти кричала:
–;Мучитель! Ему единственной дочери не жаль. За сына так всегда горой стоишь. Всю жизнь еле-еле концы с концами свожу, а он этого не учитывает! Никакой благодарности! Хотя бы на мизинчик уступил, никогда!
От доносившихся из проезжающей «Волги» криков, прохожие шарахались в сторону, и с удивлением смотрели вслед, теряясь в догадках:
–;Ишь ты, как кричит, наверное, новый усилитель поставили!
–;Да где там, баба орёт!
–;А может, какое несчастье, помощь нужна?
А Марфа Прокофьевна продолжала поучать мужа:
–;Ты думаешь, если купил машину, то на этом всё? Так вот, что я тебе скажу! За этого оборванца я дочь не отдам! Сегодня же пойду к нему и скажу, что если он ещё раз подойдёт к моей дочери, то ему, ох, как не поздоровится!
–;Да хватит уже тебе ругаться, успокойся. Всё тебе
не так. Ты как та старуха из сказки Пушкина, которая царицей захотела быть.
–;Какой царицей? Этого ещё не хватало для полного счастья! –;отвечала Марфа Прокофьевна. –;Да чихать
я хотела на твоих цариц! Хоть одна царица имела цветной телевизор? Или ездила на «Волге»? Нет! То-то, а ты мне –;царица. Может, у них и больше золота было, так пусть они им подавятся! Да и ездила царица на клячах и заглядывала им под хвост. А ты мне –;царица! Мне бы вот зятя космонавта. Не могу я всю жизнь по земле ходить. Надо
и небеса взобраться!
–;Заберёшься ещё, недолго осталось, –;пробормотал Иван Егорович.
–;Что! Как это понимать? –;вытянув шею, сказала супруга
–;Зять покатает! –;прозвучал ответ.
–;Вот, уже поумнел, а то уж я подумала нехорошее, –;успокоилась Марфа Прокофьевна, удобнее устраиваясь на сиденье автомобиля.
Иван Егорович остановился возле своего подъезда
и, выходя из машины, со злостью хлопнул дверью. В ушах у него ещё эхом отдавались слова жены.
Он стоял, успокаиваясь, как бы собираясь с мыслями, куда бы его пойти. Его взгляд задумчиво и грустно скользнул по третьему этажу. Вот окна их квартиры и балкон.
На балконе, в дверях, ведущих в комнату, стояли, обнявшись, его дочь с Трудолюбовым и целовались.
Иван Егорович посмотрел на свою жену, которая только собиралась выходить из машины, и сказал, показывая на балкон:
–;Надеюсь, космонавтов не потребуется!
Марфа Прокофьевна подняла глаза и, увидев целующуюся парочку на балконе, тихонько ойкнула и медленно опустилась на сиденье автомобиля.