Русская чума. 2

На самом деле всяких эпидемий на Руси в 17-18 вв. было много и до 1771 года. Все она начинались во время войны – только во время войны происходил массовый контакт между народами, во время войны царили голод и страдания, то есть резко падал иммунитет населения. Так было во время русско-полькой войны на Украине в 1654-1667 гг., так было, конечно во время Великой Северной войны между Россией и Швецией в 1700–1721 гг., так было во времена Персидского похода русской армии и флота в 1722–1734 гг. Везде было всё одинаково – чума начиналась на фронте и быстро перекидывалась в тыл, кося население как траву. В значительной степени эти эпидемии останавливали военные действия или значительно ускоряли их.
Но значение этих поветрий для русской истории было невелико – разве что во время чумы в Астрахани в 1720-х годах умерла вся семья поэта Василия Тредиаковского, да во время чумы 1710-х годов в Петербурге, Риге и Новгороде царь Пётр разделил страну не на 150 «долей» (территориальных единиц) по числу батальонов в русской армии, как хотел, а на чудаческое число 142,5 (7,5 «долей» было снято с Петербургской губернии по случаю чумы), что до сих пор приводит в изумление и замешательство историков.
А вот московская чума 1771 года была всё же особенной. Это была настоящая чума эпохи Просвещения.
Началась она как обычно – в 1769 году вспыхнула очередная война России и Турции. Наши победоносные войска стали громить турок в Северном Причерноморье и малозаметные до того очаги чумы на этой тогда турецкой территории превратились в масштабный мор, дошедший в 1771 году аж до второй столицы России Москвы!
Все, кто мог, бросились из города врассыпную по глухим деревням. Дело дошло до того, что губернатор Москвы, славный герой Семён Салтыков, недавно разгромивший под Кунерсдорфом лучшего полководца современности прусского короля Фридриха Великого, также не выдержал и бежал из города. В городе наступила анархия.
Эпоха хоть и была просвещённой, но малограмотных невежд, жаждавших облизывать иконы по случаю мора, в столице оказалось предостаточно. Понятно, что от этого больных меньше не стало. Наоборот, церкви, как и всегда во время эпидемии, оказались, таким образом, источником заразы и смерти. Если бы это была любая другая эпоха, если бы это были какие-нибудь дремучие 16 или 17 века, времена мракобесов ельцина и путина, Николая Кровавого или Николая Палкина, то никто бы на это внимания не обратил – народ дурак, убивает себя целованием раскрашенных деревяшек, подумаешь, бабы новых рабов нарожают!
Но это была эпоха Разума, эпоха антиклерикала Вольтера и атеистов Дидро и Гольбаха, которых внимательно читали и чтили в России, это была эпоха царя Петра Великого, человека хоть и верующего, но икон не почитавшего, а попов и монахов искренне презиравшего как бездельников и жуликов. Это была эпоха, когда во главе России стояли самые настоящие атеисты император Пётр 3-й и императрица Екатерина Великая, почти не скрывавшие своего атеизма. Это была эпоха, когда императрица Елизавета, искренняя мракобеска, требовала ставить в театрах антиатеистические пьесы, потому что уже не знала, как бороться с атеистами, которых среди просвещённых людей становилось всё больше и больше.
Это ещё и была эпоха просвещённых попов! Да и правду сказать, в каких евангелиях сказано, что надо лобызать деревянные доски с краской? Целование икон – обыкновенный языческий обряд, никакого отношения к христианству, как и само почитание икон, не имеющий.
И вот старший московский поп митрополит Платон во время чумы попросил икон не целовать, потому что этот только убивает прихожан. Сам по себе этот факт поразителен, ведь даже нынешние кириллы с илларионами и смирновыми до этого не додумались и согласны с тем, чтобы несчастные верующие заражают друг друга через иконы! А тут – 1771 год. Митрополит-то эпохи русского Просвещения оказался атеистом!
Всё кончилось трагически – толпа мракобесов растерзала несчастного митрополита за нелюбовь к иконам! Главный поп города Москвы был убит собственными прихожанами. Но и этот факт совершенно необычен! Простые московские мракобесы единственный раз в истории России подняли руку на крупного церковного начальника! Для них, оказывается, уже не было никакой святости в его высокой церковной должности! Они, эти убийцы, оказались также людьми эпохи Просвещения, осознавшими факт отсутствия какой-либо святости в фигуре церковного начальника! Более того, убийство митрополита из-за возражения этого митрополита против языческого обряда было вполне языческим. Это стало фактически языческим человеческим жертвоприношением!
Вот так! Московская чума 1771 года показала, что под низовым русским христианством скрывается самое настоящее кровавое языческое человеческое жертвоприношение! Что церковь русская – это два противостоящих друг другу класса: класс высокопоставленных попов, иногда проявляющих зачатки разума, и класс простых верующих, переполненных языческими, нехристианскими суевериями.
И ещё московская чума показала, что верующие в тяжёлых, смертельно опасных обстоятельствах готовы к массовым, бессмысленным убийствам. Если уж они собственного митрополита убили, то жизнь человеческая вообще для них перестала что-либо значить! Конечно, в условиях эпидемии вообще исчезает всякая власть – резко растут преступность, асоциальное поведение, массовое безумие.