Социопат

    Не всякий ребёнок отрывает пойманной стрекозе крылья. Не всякий ребёной их вообще ловит. Но наш Стёпа был таким. Почти. И непродолжительное время. Гуляя и поймав под стеклянный колпачок очередную мизерную букашку, он жёг её лупой. Случаев таких было пять-шесть. В очередной раз совершив подобную «глупость», Стёпа, вглядевшись как мучительно и активно корчится, превращавшийся в уголёк, клоп, ощутил всем своим маленьким сердцем, что делает нечто неправильное, ужасное, страшное. И никогда больше так не делал.
    Когда Стёпочка перешёл в очередной класс, появились уроки географии. И Стёпа вдруг решил, что станет географом, так как до него уже доносились по стенам школы «просьбы» о подготовке к грядущему самоопределению. Это сработали в подсознании воспоминания о рассказах отца, которые тот придумывал пятилетнему сыну перед сном. В тех «колыбельных сказках» сын с отцом путешествовали по тропическим странам и даже ночевали на деревьях в гнёздах обезьян.
    В следующем классе Стёпочка решил, что более ему подходит биология. Вскоре начал собирать коллекции бабочек, по чистому незнанию засушивая их как гербарии. Ещё спустя некоторое время ему попалась в книжном магазине книга «Как собрать коллекцию насекомых» и Стёпа превратился в настоящего энтомолога-любителя... Подходящие и сходные с энтомологическими, булавки он нашёл в том же торговом центре, - в отделе швейной фурнитуры. Они значительно отличались по длине от энтомологических, но Стёпа и не собирался фиксировать ими тропических гигантов… Пока…
    В школе случайно нашёлся друг, разделивший увлечение Степы, вплоть до «жертвенного» лазания по лесным мусорным ямам с риском, например, пореза о стекло бутылки, в поисках представителей редких в той местности видов жужелиц и «могилоедов». Такое поддельное счастье, включившее в себя приобретение нового друга, продлилось около десятка лет.
    Где-то в середине этого периода открылась возможность поездки в «субтропическую страну» к бабушке с дедушкой. Видовое разнообразие насекомых здесь поразило Стёпу, но скорее не количественно, а качественно. Он не успевал заполнять пробирки особями насекомых, наблюдать за тем погибли ли они уже и затем готовить их для коллекций, так как время на пребывание в гостях было ограничено одним месяцем. Азарт был таким, что однажды Стёпа поймал руками налету мраморного хруща, однажды, пальцами схватил, кормившегося на морском берегу минералами, но занесенного в красную книгу СССР, подалирия, лишь только тот сложил крылья. Сначала сомневался не выпустить ли краснокнижное животное, но потом успокоил себя мыслью, что СССР распался...

    Однажды бабушка, с чем-то похожим на прискорбие в голосе, сообщила: «Какой плохой запах, - гнилостный, - чувствуется у Стёпы в комнате. И эти бабочки, приколотые, ещё живые, бедненькие, шевелятся в коробках...». Зайдя вскоре в, отведённую ему, комнату, Стёпочка действительно увидел, что некоторые, приколотые на расправилках, бабочки слегка двигаются, а жуки, клопы перебирают лапками, какие побольше, - пытаются, упираясь ногами в дно коробки, сняться с иголок… Недоморил… Тогда же у него вновь промелькнуло то пугающее ощущение, которое он испытал в том среднем детстве, когда жёг солнцем всякую встреченную «живую мелочь». Но оно теперь ушло и забылось почти сразу… Появилось отношение, - как у рыбака к пойманной рыбе… или, насаживаемой, наживке. И он, лишь слегка пытаясь действовать аккуратнее, продолжил своё дело.
    И как же он их морил до описанной поездки?.. Да просто ждал пока задохнутся.
    Вскоре, на период 10-11 классов Стёпочка перевёлся в педагогический лицей, - кто-то, видимо, подсказал его маме, что потом, из такого лицея будет легче «перевестись» в институт, - не знаю, не спрашивал… Но в этих классах вскоре были введены факультативы. Стёпочка выбрал какой-то околомедицинский.
    Вёл эти факультативы лектор весьма колоритный, прям, лысеющий со стороны затылка, учёный с короткой бородкой в нижней части маленькой яйцевидной головы. С морщинами поперёк лба. В круглых очках. И, как нам казалось, был он с причудами, например ставил на себе эксперименты… по длительному голоданию.
    Он был всегда жизнерадостен. Один раз, но чуть менее жизнерадостно, лектор, по, выпавшему из памяти Стёпы, поводу, рассказал, как они, будучи студентами, выехавшими на обязательные общественные работы, к какому-то озерцу, ловили лягушек, далее неточная цитата: «Резали задние лапы и, плюх, обратно в воду»… То есть питались слегка по французски. Аудитория, состоявшая преимущественно из девушек, «загудела» о продолжительности мучений бедных животных, на что лектор отмолчался с таким лицом, будто как раз таки своим рассказом и хотел повиниться, мол молодость, - много глупостей...
    Однажды речь зашла о насекомых, Стёпа заметил, что занимается их коллекционированием, осведомился где можно приобрести эфир. Лектор пообещал помочь с этим и вскоре вынес из маленького, отделённого от остального класса стенкой и дверью, коридорчика огромную, по оценкам Стёпы, склянку вожделенного вещества. Стёпе. Безвозмездно… Или вспомнив об жутко убиенных им в юности лягушках.

    После вылета с третьего курса института, с факультета психологии, не знающий и «не могущий» ничем занять себя Стёпа, задумал написать роман. Задумал потому, что однажды, в том же педагогическом лицее, его литературное сочинение оказалось претендентом на попадание на олимпиаду, но не допустили этого лишь из-за грамматических ошибок… И вот Стёпа возомнил себя будущим писателем. Автором будущих фантастических романов. Нужна была только тема и живая фантазия. Тему выбрал, естественно, биологическую. Но какую? На одной теме охраны исчезающих видов животных не наживёшься. Оставалась тема охраны всех животных… Стёпа стремительно начал трансформироваться в нравственного вегетарианца. Пробыл им ровно десять лет и сколько-то там недель…
    Свои коллекции насекомых не знал как похоронить. Чуть ли не обряды какие-то выдумывал. Дабы «снять грех». В конце концов подумал: «Ведь убийцы хоронят своих жертв только чтобы скрыть своё преступление», поснимал всех своих ветхих мертвецов с булавок, замуровал в полтора-литровую бутылку и отправил в мусоропровод.

    Снова же однажды Стёпа стал свидетелем расправы, не в своём дворе, спившегося охотника над бойцовской собакой. В наморднике. На глазах у детей. Так как стрелял алкаш из двустволки дуплетом, находившиеся рядом, мужики тут же скрутили его без особой опаски, пока тот не успел перезарядиться… Но один молодой человек стоял неподалёку и... спокойно аплодировал, - не то мужикам, не то спившемуся охотнику…
    Стёпа решил проследить за ним. Пройдя по дворам пару километров, незнакомый Стёпе молодой человек, «выследил» стайку бездомных собак и открыл по ним стрельбу из травмата. Стремился попасть в голову, в глаза… Стёпа скрылся с места преступления раньше преступника.
    Дома, через несколько дней, Стёпа, в противоречие своим, не так уж давним. вегетарианским воззрениям подумал: «Ведь люди склонны считать своих домашних животных членами семьи… Социопат, тогда, какой-то, - тот, что стрелял по собакам из травмата»…
    Он подбросил анонимку об этом случае в полицию. И «с чистой душой» даже не подумал идти свидетелем ни по первому, ни по второму делу. Вскоре по этому поводу часто начала мелькать мысль: «Может и я тоже теперь немного социопат… и давно уже?..
    Или просто,.. - трус?»