Территория божьего света. диксон

Эдвард Вашгерд (Э2рd)
 «Что город, то и норов, что край – то обычай,
что народ – то и Вера, а что купец – то мера»

Владимиру Ильичу Гидро-Метео-Гнилицкому
На скупую мужескую слезу Его честного глаза

ТЕРРИТОРИЯ БОЖЬЕГО СВЕТА. ДИКСОН…
Енисейский меридиан не Диксоном Единым жив. Он даже Полюсом Северным не кончается.
В Красноярске новый теплоход - «Максим Горький»… И какова же  у него Судьба-то  будет?

Самым-самым высокообразованным «Городом» Советского Союза был Диксон. Да-да, Диксон, - это же во всех умных справочниках статистики тогда было прописано. Сейчас, в 2020-м, знаменательном году, в Диксоне осталось всего-навсего 232 Человека. Такова Северная лёгкая жизнь, как думают у нас, или же «Se la vie», как говорят у них. Такова изнанка заявляемой нонешней властью неусыпной, «отеческой» заботы о Северах. В одноимённый федеральный закон, Раз государственник Российский ЕБээН, - то бишь перший президент ельцин, по «своёму» же, однако, разумению, «понимашь», ввёл норму «выделения» земли, для постройки Северянами на материке своёго неземного Счастия. Кроме Москвы и СПБ, естественно. Отец родной в конце века чистил Севера под новых хозяев Нашей Арктики… Кто не успел, - тот опоздал. Сейчас от этой подачки ни следочка, ни капельки, не осталось. Заботятся. В другую сторону.
Как в песне «народной» поётся: «…Нью-Игарка, Мадам, Лос- Дудинка, иностранный посёлок Тикси…». Что это, вообще, тогда было-то?! Расцвет? Изобилие? Добро? Зло? Война? Мир? Ничего… Всё прошло, - пройдёт и это…
1968-й
Туризм в 1968 годе был в Советском Союзе на небывалом подъёме. 50 лет  ВОР. «Шестидесятники» ещё никак не угомонились. На Енисей, в Красноярск, пришёл красавец белый теплоход, поименованный в честь Героя, Полярного лётчика, – «Валерий Чкалов». С иголочки. Канолевый (К - 0). Трёхпалубный. Комфортабельный. Изящный и мощный. На его самый-самый первый тур вниз по Енисею собрались «туристы» со всёй Страны. Величайшей Нашей Стране было уже 50, было тогда чем гордиться во всёй Сибири-Матушке. Чем, скажите, Родине Нашей, ещё-то своим могуществом прирастать?
Сибирью… Однако… И Студёным морем… К 50-ти летию Великой Октябрьской Социалистической Революции в Красноярске сдали самую-самую в Мире ГЭС. А у нас, на Севере, под боком, перекрыли для Норильска Хантайку!!! Самая-самая Северная ГЭС…
Алюминий и чугуний, лес и сталь, комбайны и «телевизоры», и прочее, прочее, прочее, двинулось по Транс-Сибирской Магистрали, и «по Тундре, по железной дороге». Ракеты, для именных, названных по городам ядерных лодок подфлота чудотворных, «Красмаш» завод уже делал, как холодильники, для остужения горячих, возомнивших о себе, натовских голов. Да, мало-ли. 1968-й!…
На фоне Речного вокзала, уже гораздо позже криво воспетого молодыми художницами и поэтами, стоял у причала сверкающий, как новая копеечка, «Чкалов». Утро выдалось чудесное. Яркое. Свежее. Бодрящее. Дредноут игрался солнечными зайчиками на речной, ленивой летней волне. С Коммунального моста, подъезжающим с Правого берега Первотуристам, открывалась волшебная картина-мобиле: Вода и Свет. Много, много Света… Гиперболоиды надраенных зеркальных окон кают Первого класса плавили золотом прозрачные голубовато-зеленоватые воды великой реки Енисей. Чеховские персонажи, все в белом, прогуливались вдоль вышколенной гранитом, ярко, невыносимо освещённой набережной, от Египетского музея до Речного вокзала, на виду шикарного тогда ресторана «Огни Енисея»…
Похмеляющееся на террасе, под малосольную стерлядочку, окрошечку, солёные огурчики, или селёдочку-туруханку с молодой картошечкой, население гостиницы, лениво наблюдало за предпотопной погрузкой небожителей в Ковчег:
Чемоданы и картонки, сумки и рюкзаки, гитары, балалайки и тромбоны, турысты и «туристки», их дети, товарищи министров, милостивые государи и милостивые государыни: Тончайший, специальный социальный срез всего Советского общества. Броуновское движение. От Риги, Таллина и Ленинграда, до Москвы, Гомель-Гомеля, Киева, Ташкента и Владика. Вавилонское столпотворение на причале… Все на СЕВЕР! Все до Диксона!!! Красноярцев, - Хозяев этого праздника жизни, было, как ни странно, не много. Специфика: Рабочий, «Закрытый», Город. Огороженная Сибирь
Отвалили от причальной стенки на Илью, 2 августа, в пятницу, в високосный год… Ровно в полдень. Под духовой оркестр. Со слезами. «Амурские волны» провожали, и даже преследовали Енисейский теплоход за кормой ещё довольно долго, - звук над ледяной уже водой ведёт себя особо. Миновали притихший по случаю о****еневшей, - это в самую-самую жарищу-то, - воды, остров Молокова, и пошли, пошли, пошли…
Песчанка, Ермолаево, Атаманово, Павловщина, Предивинск, Казачинское, Пороги… Виды восторженным путешественникам открывались отрезвляюще-ошеломляющие своёй природной красотой, «Что шаг, то новая картина…»: Величественная. Первозданная. Мудрая. Седая Сибирь. Енисей. Тайга. Ширь. Свобода!
Урбанистический, чумазый, копчёный Красноярск, исчез, растаял за кормой… Окрест всех окружила Вода и повела на Север, как по этапу. Наверх, на Север, всё у нас в Мире стремится, - и Кровь к голове, и Вода к Океану. Такова Природа.
Корреспондентами и фотохудожниками мнили себя уже абсолютно все, без исключения. На, первом таком во всём Союзе, сугубо туристическом рейсе, освещал собой центральную прессу профсоюзный спецкор Мирон Брехолюбов. Газета «Труд»! Было, было чего ему и освещать: Север. Люди. Культура…
У Мирона свои приёмы. Работа тяжёлая, нервная… Это тебе не кули ворочать! Понимать надо! Культурная Программа Первого Енисейского Круиза была насыщена номерами, коленцами и сюрпризами до самого полного изнеможения и, даже неприличия: Фестивали. Конкурсы. Концерты. Наимоднейший по тем временам, приглашённый в команду «Бум-Бац» Ансамбль, лабал круглосуточно: Электрогитары. Ударная установка. Маракасы возбуждённых туристов из подручных средств… Танцы, шманцы, обниманцы. Космический, то бишь неземной, звук скудоклавишной «Ионики» навевал тоже…
Праздник «Нептуна», на верхней палубе, случился уже к первой ночи, - на затравку, так сказать, шабаша,  - куда же без него. С «русалками» и «чертями» всех возрастов, навеселе естественно, куда же без них… Амбразура Буфета по утрам, еле-еле, насилу отбивалась от диких «котов-турыстов» тёмным, густым, холодным «Мартовским» пивом и прохладительными напитками со льдом.
Погода помогала Краскультпросвету во всю. ЕЁ, Солнцеликую и Луноподобную, взяли в тот сезон на борт полноправным, и привилегированным, членом команды. Главной задачей этого Тура, наверное, было доставить в целости и сохранности на Крайний Север хорошую погоду и отличное настроение. На все Пять тысяч километров «нелёгкого» пути. Гуляем все! На целых Две недели! Тютелька в тютельку! Все в отрыв!!! Илья-Пророк, который, как известно, Лето на Север уволок, остался на бобах, на Юге Красноярского края, далеко-далеко за кормой. Москва-Воронеж, - хрен догонишь… А догонишь, - хер возьмёшь!
По правому борту теплохода, стараясь не обращать на себя никакого внимания, прогуливался «турист-особист» с незаметным, исподтишка сверлящим всех  взглядом. Тоже, наверное, Фотограф… С нафаршированной всяческой аппаратурой акустической гитарой за спиной. Комитет Глубокого Бурения, - КГБ, не имел законного права на отдых:
- Кто это там снимает правый берег Енисея? Ну-ка, ну-ка? Позвольте… Ну и что, что колючка по берегу натянута и рыбаки в военной форме, с оружием прогуливаются. Тайга. Медведи кругом. Это же всем понятно?! Разумеется всем! Особенно стало ясно одному модному туристу из Таллина, резко отставшему от теплохода уже в Енисейске… С корабля на бал. Бывает!
С самой Стрелки пошли уже, Божьей милостью, по необыкновенной Ангарской воде. Она отличается своёй светлой прозрачностью от чистейшей Енисейской воды, как небо от земли. Километров на триста от устья, пожалуй...
 В любом Добром начинании должно быть весьма яркое начало, и неожиданный финал. Оно было, - это точно. Случилось всё это волшебнейшее по ощущениям действо уже далеко за Городом, - Памятником ЮНЕСКО. За резным, по дереву, Енисейском. Острова Кораблик и Барочка проскочили под малоизвестную нынче песню Красноярских авторов:
«…Посередине Енисея на прочном якоре жених… Кораблик, Барочка, Кораблик, Барочка, - два островка…». Романтика!!!
На длительную якорную, аж до самого вечера, стоянку встали уже у острова Долгий. Действительно Долгим остров оказался. Кайфом неземным, - длительно-продолжительным, посередине Енисея… Воистину так было: Песочек. Солнышко. Свежесть. Ни мух, ни комаров. Вода, как парное молоко. Семь километров доброты в длину, а шириной около полукилометра детской радости.
Пологий песчаный берег с отмелью Создатель устроил для рыбалей, как по заказу. Всё плавно, пристойно, без коряг и ям. Природа явно готовилась к встрече дикой банды рыбаков-любителей. Жарища в тот день на острове стояла невероятная. Самое начало августа. За тридцать. Простор и красоты первобытные. Капитан, весь в белом, для занятия «процедурой» рыбной ловли выделил свой личный мотобот и самый мелкий невод, длиной метров в триста, пожалуй, это точно! Знай вытягивай, и выбирай отборных рыбин… Туристы «специалисты» старались вовсю. Кого только в том неводе у них не было… Осетры и стерляди, щуки и окуни, ельцы, сорожка, ёршики, даже хайрусы и сижки. Маленького таймешонка, - килограммов на десять, как и положено отпустили… Недорослых рыб вообще не брали, относились с понятием, пущай ещё подрастут… Каковы дружки, - таковы и пирожки. Теплоходовским пацанам, что вертелись под ногами, от греха, выдали для тренировки полукилограммового щурёнка с торчащим у него из пасти налимьим хвостом. Развлечение ребят состояло в тематическом заплыве этой щучки по узкой, длинной, метров десять, но мелкой лывине на берегу от одного до другого.
Дело нашлось всем, без исключения. Енисей двигал свои зелёные воды на Север. Рыбали с энтузиазмом и казацкими волго-донскими песнями тягали из воды тяжеленные мотни неводов набитых рыбой. Бабы и молодки загорали и плавали на мелководье, выставляя вольным казакам напоказ свои спортивные и крепкие подневольные фигуры. Мальчишки и девчонки наперегонки носились по колено в воде, словно водомерки, поднимая тучи чисто бриллиантовых, а также и сердоликовых, вечером на Солнце, брызг.
 Какой-то азартный не в меру москвач, решился, во что бы то ни стало удержать отцепившегося и явно уходившего из сетки крупного Осетра, бросившись на него от алчности, аки лев… Осётр же, Этот самый, был весом почти, что с нашего доброго молодца. Зря он всё это дело затеял, - ох зря. Ну, не удерживают Сибирских Осётров налегке, в одних только модных нейлоновых плавках! Без бронежилета у нас вообще никак… Судовой Медпункт пригодился вовремя. Ободранный Осётром в кровь бок столичного героя был окрашен там, как забор, свежей зелёнкой, просвечивающей тут и там через неплотную повязку. Стиль! Эротика! На Героя с нескрываемым художественным вожделением уже поглядывали… Стиляга поигрывал бицепсом…
 В конце дня отдохнувшие до полного изнеможения, восторженные туристы, как корсары погрузились на корабль. Рыбалка удалась на Славу. Да уж, память не сотрёшь… В наступавшей на иллюминирующий теплоход со всех сторон кромешной темноте, на камбузе, творилось, что-то просто невообразимое. Уха должна была поразить, даже видавших виды, голоднючих, как таймени, рыбоохотников и ухаспециалистов, наповал. Для начала в Ангарскую, естественно, воду, Нептуну на заклание, были отданы Ёрши и калиброванные ельчики. Потом пошли головы разделываемой, - жабры вон, белой рыбы. Венцом поварского искусства и катализатором мастерства, загружались в котёл, в солёную уже, с картошкой и специями, воду, порционные куски «законно» пойманной белым днём «красной» рыбы: Осётров и Стерлядок. Белорыбица, потроха Налима мнёвого и Таймень (зацепился из холодильника), тоже имели место вовремя там быть. А то, как же!!! Опыт не пропьёшь, не прогуляешь. Баснотворцы Демьяноподобные, во всёй своёй многотысячелетней истории, такого священнодействия на Волге-Матушке не проделывали… Седой Енисей-Батюшка накрывал на теплоходе «Чкалов», для уработанных нынче вусмерть рыбаков, свою «вечерю», или трапезный братинный Стол. Для особых, «пресноводных» мужиков - трезвенников, соблюдая традицию, в четырёх вёдерный котёл была вылита бутылка водки… Её, родимую, загасили пылающей, остро пахнущей речной славянской свободой, тальниковой головнёй. Вся же остальная публика придерживалась естественной Русской традиционной застольной ориентации: Под Настоящую, Кондовую, Добрую, Русскую УХУ, пива не пьют, - это Дичь! Первый тост был, естественно, за Капитаном. Взялись гуртом. Всёй Бражкой. Игумен за чарочку, - братия за ковши… За столом было уже тесно от размашистых, в сажень, не меньше, забористых рыбацких жестов:

«Р-ры-би-на – то,     т-т-ам,     б-б-бы-ла,    -    В-О-О-О!»

Праздник с Богатой Ухой и рыбными пирогами и расстегаями удался на Славу… Честь и Слава Речникам Енисея и их Гостям!

По пути следования останавливались «на перекур» практически на всех пристанях Реки, обосновавшихся по многовековой традиции у осётровых ям. Туризм, - есть Туризм.
 Сплошное Краеведение:

Колмоторово. Ярцево. Ворогово. Бахта…Сунгутиха. Татарск. Туруханск…

Рано-рано утром подошли к Туруханску, славному также своими прехитрыми волоками и непонятными пришлым Сибирскими путями-дорогами: ажно с самой Оби на Байкал. Было ещё очень прохладно и все высыпавшиеся из кают сонные туристы тотчас же, на берегу, покрывались шевелящейся пеленой серых комаров. Местные комары в этот ранний час и не думали кусаться, сидели себе плотно и смирно, - на людях, на санных оленях, на огромных добрых Туруханских собаках, и грелись. До полудня их жаркого, трудового дня было ещё очень и очень далеко. У сонного дебаркадера, как раз, разгружались рыбацкие, очень древние, тёмные, многое повидавшие, деревянные баркасы. Ещё с борта Теплохода, с верхней палубы, туристам стали видны их набитые серебряной, калиброванной рыбкой трюмы. Как же нашим беспечным бродягам не отведать так любимой Вождём, и часто вспоминавшейся Им в Кремле, малосолой Туруханской Селёдочки? На рыбацкие баркасы вольноопределяющиеся путешественники налетели, что тебе Туруханские Чайки. Улов всех трёх посудин ушёл на «Чкалова» менее чем за час. Достопочтенная публика, отведав Туруханского гостеприимства, разбрелась по своим каютам досыпать. Чуть охрипший гудок парохода им вовсе не мешал…
По курсу появилась Курейка… В Курейке особо смотреть уже было нечего: Памятник Вождю Народов и Павильон над Его избушкой, из стекла и бетона, давно снесли. Стаскивали Отца нашего с постамента в Енисей, заарканив стальным буксировочным тросом, лаптёжным, колёсным пароходом Победа. Когда Лаптёжник не сдюжил в борьбе против Сталина, всю жизнь стоявшего насмерть, к  нему подключился буксир Спартак… Только вдвоём на Одного, самым подлым приёмом, Его, Мудрого, и одолели. Сломали пополам. Он и посейчас лежит на дне, - Памятник, железобетонный до пояса. Замытый и отстиранный Енисеем от дикой, глупейшей напраслины и липкой клеветы. Злая ложь, даже если и отпадёт, как грязь, а следок-то её всё одно останется… Нет Пророка в своём Отечестве… Своёго золотого часа и справедливости Генералиссимус, уже сейчас, поди, там ждёт! Верните Сталина Великой Победе!!!

«Железный Он был Мужик! Сталин, - одно слово. Сковырнуть-то мы его, сдуру, сковырнули, а на ногах-то, Он, стоять так и остался…».

– Заметили доламываюшие Курейский памятник отбойными молотками работяги в 1957-м году.
 
А Богомерзкому хрущёву История свой справедливый суд ещё, дай Бог, вынесет:

«Погоди немного, будет тебе Срок, будет тебе белка, будет и свисток…».

Вторую цельнодневную стоянку Капитан Теплохода подарил «своим» туристам уже за Курейкой, на красивейшем, и довольно-таки большом, но необитаемом Острове. Начиналась «особая, морская навигация»: Другие глубины. Другие бакены. Всё другое. Только Погоду «Валерий Чкалов», по заведённой уже Им традиции, притащил за собой ту же. Жалко было её оставлять за кормой. Хорошо ведь жить на Севере в Хорошую Погоду… Жаль только, что многие Северяне в этот день на работе, или на больничном, пропадают. Остров одарил всех, почтишто нетронутой, Природой: Грибки. Цветочки. Ягодки… Некрупные, но уже почти спелые, ещё молочные, кедровые шишки, - жарь, - не хочу. Многие так и вернулись на Лайнер, со счастливыми, но перепачканными смолой моськами…
Игарка, или же село Ягорское, как оно ещё при царе Горохе называлось, надменно возвышалось над портом и Островом. На острове росла картошка, моркошка и прочие «материковские» деликатесы. На Великой реке мерзлота почти не живёт! Вокруг Тайга, полная всякой всячиной. Вода кругом, - тоже, полна-полнёхонька, съестным, не скоромным… Свежий, бодрящий воздух и, даже, Солнце вовсю сияет в Полярную ночь.

- «И за, что это в Игарке, «Полярки»?» - Подумает, какой ни будь кондовый Северянин с Певека, передвигающийся по морозу в сортир по натянутой верёвке, чтобы не сдуло, не снесло.
– За специфику, однако, - Самый-самый, что ни на есть, - ПОЛЯРНЫЙ КРУГ!!! - Ответит ему задумчиво Игарчанин, закусывая осетринкой на 68-й параллели Северной широты…

Начиналось в Игарке всё с памятника «Дружбе народов». Прямо у Игарского Порта. Символика! Народ местный: Прибалты, самые разные, Татары и Мордва, Тунгусы и Нганасане, Хохлы обРусевшие… и Русские оСеверевшие… Каждый впахивал на своём посту и не интересовался, а точно знал, зачем. НАДО! Строили. «Бурили» в Храп и Давали погонные метры. Таскали тракторные сани. Крутили баранку. Мутили «Поганку». Всякое бывало, и Игарка не исключение - СЕВЕР...
В порту стояли на своих якорных стоянках, загружаемые матёрым Сибирским лесом баржи и огромный, морской Лесовоз. Ну, Явно, этот самый кораблик, был не наш! В прежние-то времена, на погрузке, З/К могли Пролетариям Заграничным и руку дружбы вместе с лесом протянуть: например отхваченную лесопилкой кисть с татуировкой «Север» и письмом к эксплуатируемым нещадно собратьям - пролетариям…
 Для совремённых речных скитальцев всё в Игарке было, как в волшебной сказке. Полярный день около полуночи. Могучая река, легко принимавшая на грудь заокеанские пароходы. Околопортовая, возлепристанная, Северная жизнь, тоже уже казалась другой:
Плавкраны грузили высшесортовые Советские «Дрова» во всём своём малообразии и ассортименте. На рейде, при погрузке у Лесовоза, устраивали свою привычно-неприличную циркуляцию буксиры и баржи. У новенького стального дебаркадера пришвартовался Пассажирский с Гражданскими. Сами Причалы. Ресторан. Пожарный Танк Т-55 до Магазина. Силища Лесобиржи. Великая Река Енисей. Осетровый Бартер. Одним словом – уже Северная Экзотика… Мало того! Даже Солнце перестало у «Егорки» заходить за горизонт!!! Ходило Оно себе по-небу, как от «блинчика» на воде, кругами, дразня днём и ночью убогую, напуганную и бледную Луну, бродившую за Светилом следом, как побитая собачка. Угасающий Полярный День, даже в полночь, был всё ещё прекрасен по августу, на Игарском рейде…
Столица всея Таймыра - Тутинка, тоже показалась им с воды во всёй своёй красе. При отличной летней, солнечной и свежей погоде, продолжавшей преследовать рейс, Дудинка была весьма привлекательной особой: Порты. Бодрость. Хлеб. Рыба. Ромашки… Речной порт трудился на полной перегрузке, потому, как морской только-только начал принимать суда на еле-еле восстановленный после дикого ледохода свой привычно «новенький» причал…
 Норильский комбинат, пришвартовавшийся к Жиле Горы Рудной в ста километрах на Восток от Дудинского Порта, требовал свои грузы, - там шутить со злющей природой и разгильдяйским слюнтяйством разучились ещё в предвоенные суровые годы. Для «вольняшек» туристов был подготовлен особый «Заплыв в ширину», или же массовый Побег в Норильские горы!
Открытие Норильска для каждого, абсолютно, человека своё, собственное, незабываемое чувство… Для этого на перрон вокзала была, как целка, подана надраенная «спец-мотаня» представлявшая собой три «общих» вагона за новеньким тепловозом. Последний паровоз на Севере потушили уже в семидесятых. Всех желающих посетить Флагман Цветной Металлургии приглашали приятно ПРОКАТИТЬСЯ к Причалу Норильска без конвоя.
Кто знает, что такое «общий вагон» на «железке», тот вспомнит его и содрогнётся. На «материке-то» жутко! А, каково, Вам, на Севере-то Крайнем будет?! На Таймырском «полуострове»? На самой-самой Северной, Железной, Дороге?

1930-е годы…

Самая Первая Узкоколейка у Норильских гор появилась уже в середине тридцатых годов. В 1936-м. Постановление Совета народных комиссаров от 23 июня 1935 года выдало наиважнейшую для Страны Директиву «О строительстве Норильского медно-никелевого комбината», а уже под Зиму пришёл самый первый караван судов для Гигантского Строительства на Крайнем Севере! На Валёк. Вот это были РЕЧНИКИ!!! Туда, в неизведанную ещё протоку Норильскую, уже в 1935-м годе гениально прорвался с Енисея, через Карское море и Пясинскую водную систему, караван «малых судов», гружёных «по самый клотик». Повезло им, Героям, несказанно, и вода была высокая, и лето прохладное, и вообще пофартило… Уже мало кто Их тогда встречал и выглядывал на берегу. Чем дальше от Моря, тем меньше горя. Но, «Речные Енисейские Бродяги», были, как видно, в тельняшках.
Начали таскать «груза»… Аргишить. Если кому-то довелось посмотреть на аргишных, вьючных, или же санных, нагруженных до самого «не могу», гнусным, комариным «летом», оленей, тот не забудет этого очень страшного и бесчеловечного «зрелища» во-о-о-обще никогда! Олени не потеют!!! Не умеют просто. У них, как и у добрых ездовых собак, язык до земли, для этого есть. Оттого и ценны знающим Людям бродни, или сапоги, из оленьего и собачьего хрома, - наилегчайшие, и не промокают они никоим образом. Но строящемуся ударными, Сталинскими темпами, Комбинату очень, и очень многое, было нужно. На берегу увязывай плача, а в тундре развязывай скача! Ничего ведь не было. Вообще! Гольный вассер! А Стране-то Нашей, Советской, Родине Любимой, до зарезу, как воздух, нужен был НАШ, БОЛЬШОЙ, НОРИЛЬСКИЙ НИКЕЛЬ! На носу уже была БЕДА, - ВОЙНА!!! Герника в Испании… Европа уже трещала по швам… Евреи бегут: спасайся, кто может!
Проложили железку поверху, прямо по голой тундре неогороженной, короткую совсем, - километров семь, Первую Узкоколейную Норильскую железную дорогу…
В навигацию 1937 года эта узкоколейка даже не пригодилась… Речной Караван до уже оборудованной под стахановские грузы Комбината пристани Валька не прошёл. Вмёрз потом он на зимовку. Наглухо. Год на год, на Севере не приходится… Чего только ни натерпелись, и не настрадались Караванщики, спасая Важнейший Стратегический Груз. А, что с ними потом стало, нам уже не ощутить, да и не понять, наверное, никогда! Светлая Память Героям!
В том же 1937-м, переломном году, была также, прямо по голой тундре, проложена другая стратегическая узкоколейка, - с Дудинки до Норильских гор. Длина её была СТО километров! Языки Людей, Собак, и Оленей вываливались от непосильной тяжести взваленной ноши, но Дорога была построена. Сталин, аки Господь, непосильных Советскому Человеку задач никогда в нашей Стране не ставил. Да и другой какой-то дороги просто не было. А Комбинат жил. Строился. И Работал… На последнем пределе всех живых и, даже, неживых сил Природы…

В августе 1968-го…

Вот по оставшимся, и пригодившимся уже потомкам, перегонам этой самой дороги и двинулась наша вольная туристическая мотаня… Из трёхсотлетней портовой Дудинки к пятнадцатилетнему капитану Норильску. В Рудную Столицу Цветной Металлургии Страны «прохлаждающиеся Туристы» добирались с речки очень, и очень долго. Прямо-таки изматывающе плелись, - витиевато. Вагоны бросало из стороны в сторону, как пьяные, словно они пригубили по чарке в портовом кабаке. Дорога была, что называется, - «Как бык пометил…». А, что же вы хотите? Тундра. Мерзлота вечная. Болотины, ручейки, речки и озёра кругом. Термокарсты. Осыпи. Оттайка. Солифлюкция, опять же… Романтика была, с трудовым подъёмом лагерным, с гнусом и комарами… Одним словом, Поэзия тех лет...

«И над моёй могилой встанет М-М-Металлургический Завод, а жизнь моя,
Ж-Ж-Железная  Д-д-дорога,  -  И-и-извечное стремление  В-в-вперёд…».

Форсируя, по деревянным, старым, из местной Даурской лиственницы, местные речки: Косую; Ямную, Амбарку, - речные туристы заметно оживлялись, восхищаясь острым умом и смелостью инженеров в телогрейках. «Всего за год? За одно лето!? За месяц?!! За две недели…» - Не могли поверить они. В самых опасных по оттайке мерзлоты местах из земли торчали, как стабилизаторы авиабомб, радиаторы труб с керосином, замораживающих основания небывалых строений... Наконец прибыли на грандиозный, по тем, да и посейчас тоже, меркам, Железнодорожный Вокзал Норильска. Да уж!!! Ампир…Сталинский. Ожидать путешественникам не пришлось. Их ждали. Проходя по огромной, не здешнего  камня, Зале вокзала, не понимали материковские люди, - зачем он, и чего тут не хватает. «Чтобы пургу пережидать, наверное…», -  Они догадались, а, вот чего не хватало – нет. А не хватало величественного, в четыре роста, не меньше, бронзового памятника Вождю Народов, который вынесли из центра Зала при Хохле-Клеветнике хрущёве, ни дна ему, ни покрышки. Утопили Памятник, тут же, в привокзальном озере, что вырыли для охлаждения Медного завода лопатами, те же самые комсомольцы, местом рождения которых и был посёлок Норильск Дудинского района… И всё, - концы в воду. Патюков Саша был там. Рассказывал…
Колонна новеньких, этой уже, нонешней навигации, Львовских автобусов и Икарусов, двинулась в Северный Город хвастать перед Гостями достижениями Свободного Социалистического Труда Норильчан. Похвастать и впрямь было чем…
Первая Школа. Универсальные, полным-полнёхонькие, Магазины. Пельменная. Настоящая «Шашлычная», - на углях, из свинины и…осётрины. Целых ЧЕТЫРЕ КИНОТЕАТРА всего на одном гектаре Комсомольской площади!!! «Норильскбыт», вообще, захвативший уже навсегда, на веки вечные, наипервейшее первенство по всем, и всяческим, человеческим Услугам в Стране. Чистота и порядок. Бесплатные телефоны-автоматы. Бульвар со скамейками и детьми, посредине Сталинского, простите, Ленинского Проспекта, под пЛакучими ивами с пузырями. Автоматы с газированной водой. Бочки с Норильским пивом и квасом. Стеклянные конусы со всяческими соками. Улыбающиеся, весёлые, благожелательные, оттаявшие Норильчане, после своёй трудовой вахты. Стадион «Заполярник», просушивающий вовек незаживающее в газу футбольное поле при помощи вертолёта Ми-4. Строящийся крытый спортклуб с уникальной тогда коробкой искусственного льда… и… непростые Планы накрыть весь НАШ Северный город, для тепличности, стеклянным колпаком. Бас-с-с- сейн! КУЛЬТУРА!!!
Для полноты ощущений превосходства Норильского Человека над Советским, материковским, строителем Коммунизма, Речному Десанту с «Чкалова» предъявили Открытое, Горячее Сердце Таймыра – РУДУ! СЛАВА ТРУДУ!!! Прямо перед Речными Экспедиционерами Горный мастер карьера «Медвежий ручей» дал команду вывалить наземь целый самосвал руды. Десять тонн! МАЗ-204 с зубром на капоте взревел и сделал. Негабариты под самосвалом, конечно, остались, но вся-вся мелкая сульфидная руда разбежалась по карманам и рюкзакам туристов. На сувениры, так сказать…
После экскурсии на добычной уступ карьера гости посетили «Медвежку», - посёлок Горняков на Горе Медвежьей. Сказка. Просто Сказка!
Цветы на клумбах. Огромный «Титан» горячего, свежего, вкусного, сладкого, как поцелуй, коммунистического Чаю с баранками… Хлеб и горчица на столах. Телефоны. Ну, совершенно бесплатно!!!  Август. Норильск…

Норильск переживал в 1968 году совершенно небывалый трудовой подъём… и фантастические Перспективы… Руда новая нашлась! В горах Хараелах… Можно сказать второе рождение, в пятнадцать-то лет. Второй Человек в Стране прилетел в Норильск аккурат на Рождество, - 7-го января. Иногда приходится только удивляться Силе Мысли Одного Человека. Его Образованию, Опыту, и Великой Мудрости. Алексей Николаевич Косыгин всего-то за три дня, в самую-самую чёрную Пургу, это когда мороз за -50оС, а ветер далеко за 20 м/с, назвал Норильчан ЖЕЛЕЗНЫМИ ЛЮДЬМИ и, почти всё в Норильске перевернул с ног на голову.
-Не дал расширять и укреплять металлургическое производство вокруг Города.
-Прикончил Украинскую «Угольную мафию» на Горе Шмидта и всё, что было с ней связано.
-Лично разобрался со скудным бытом Северян, незапланированно зайдя в гости к самому-самому простому работяге домой, - в хрущёвскую однушку, - проживающему с женой, тёщей и двумя детьми в крохотной комнатёнке...

Предприятия. Стройки. Магазины. Бани. Заводы и Рудники. Профилакторий «Валёк». И прочее, прочее, прочее облазил… Всё-всё, САМ осмотрел, и оценил, Председатель Правительства Советского Союза: Масштабы и Морозы. Огонь и Дым. Условия Жизни. Руду и Людей. Сказочные Перспективы…  Норильск не подкачал, - поразил его в самоЁ – в самое Сердце…
Так и начали действовать. По вновь утверждённому Плану В високосный год: Потянули с Мессояхи, т-трубой, самой С-с-с-северной в Мире, П-п-п-природный Газ. Начали строить для Северян 9-ти и 12-ти этажные дома самой «улучшенной планировки». И это делали при том факте, что в 1968 году на улице Бегичева 26 поставили коробку 3-х подъездной «хрущёбы» всего-то за 12 суток! Каково! Увеличили выпуск меди аж в четыре раза за шесть лет. Начали-таки проектировать и выводить «пыльное» производство на Надежду, на гору, подальше от Города, пора было уже о Здоровье Северян крепко думать. Трубу заводскую тогда задумали в полкилометра высотой поставить, чтобы Канаду из Норильска было видно…
Впечатлений и трофеев корсарских за целый Божий День путешествий по Флагману «Норильск» было хоть пруд-пруди. Замах Норильска был всем очевиден и уважаем в Стране. Погранз-з-зона! Чего только не под силу Советскому Человеку:

«Гляди в упор на Солнце…и колючки не видать. Всем Цель была ясна, и пел ЗэКа друг-другу, - Герои здесь живут, и Божья Благодать…».

Погода продолжала «лютовать» Светом. Миллион на миллион. Солнце освещало события на Севере с фокусной беспристрастностью фотокорреспондента Брехолюбова. Какая там пропаганда?! Это же Вам не Горький на Беломорканале! Ч-ч-ч-чис-тей-шая Правда Жизни!!!
В порту Дудинки «Чкаловские» пацаны наконец-то встретились с «Матросовскими»… Без драки и выяснения отношений обошлось. Картина маслом:
Был в ХIХ веке на Руси такой приёмно-парадный десерт: «Везувий на Монблане». Это когда великую гору мороженого обливали коньяком и поджигали в темноте, -известном друге молодёжи. Томно-тёмно. Ночь Полярная. Огонь и Лёд. Мечты. Тепло. Любовь, и вновь… Красоту и хороший Вкус воспитывать, впитывать и понимать надо!!! Теплоход-близнец «Александр Матросов» вернулся с Севера… Не удалось ему пройти на Диксон. Ну-никак! Никаком кверьху. Капитан Матросова и так, и сяк…  да всё никак… Навигация не каженный год удачна быват...
 Чкаловские, в гавайских трусах и ковбойских, завязанных узлом на пузе, рубахах, в полинялых майках и убитых в Енисее сандалетах, свежие, загорелые и крепкие, как огурцы, с пониманием взирали на возвратившихся со спецзадания Матросовских Разведчиков. Потрепало их, родимых, в Губе, как видно, крепенько. На ярко освещенной жарким уже, утренним Солнцем, палубе «Матросова», щурились укутанные во всё, что можно, обмороженные турысты. Они не прошли… No passaran! Так же, наверное, чувствовали себя фашисты с ледового рейдера «Адмирал Шпеер» проходя мимо Диксона, когда в них «плюнули» из зенитной пушечки… Пролив Вилькицкого, - это же Вам не шурум барам!!! И Диксон, - ОН тож похож…
Поциркулировав у причальной стенки Матросовские притулились у Дудинского комелька, для обогрева. А, белоснежный, по первому сроку, «Валерий Чкалов», гордо отвалил от пирса на штурм Карского моря…
По пути следования заглянули на часок в Воронцово. На осетрину никто уже смотреть не мог, а вот на местное кладбище мореманы подивились с большим интересом: Несколько десятков смертных ненецких нартов стояли, каким-то своим, особым порядком, между верхним, - горним, и нижними мирами… Некоторые «погребения» уже истлели на ветру, или же были потрачены зверем. На других уныло позвякивали «колокольцы»: всё, что могло греметь на ветру и отпугивать зло, - древние, медные чайники, ржавые жестяные банки с боталами, рыбацкие колокольчики… Диким туристам, конечно же объяснили, что брать, чего либо, с «могилы» – тяжкое преступление, которого Тундра не простит никому и никогда… Поверили не все. А, зря. Ох, зря…
Диксон встретил чкаловских путешественников вполне по-летнему, как обычно, -прохладой и моросящими туманами. Но, было тихо и покойно. Было, чего и посмотреть. Несмотря на «благоприятствовавшую» погоду, Капитан объявил жёсткую и очень короткую стоянку: - Кругом-бегом! Приказ на Корабле был чёток и ясен. Дурак любит красно, моряк ценит ясно: - «Никому не рас-сла-бля-ть-ся!!!». Тишина, что на Острове, что на посёлке, в Диксоне, была коварна, а попасть в жёсткий, то есть в жесточайший шторм в Енисейском заливе, - врагу не пожелаешь… Туристы аж прижали уши. Поднималась волна. На обратный курс «Валерий Чкалов» лёг без сожаления. Тикай! Пассажиров до Красноярска литерный теплоход не брал…
В Красноярске, на стоянке у Речвокзала, из теплоходовского холодильника была распродана, исключительно, для «своих», вся наличная рыба. И красная, и белая, и сорная. Никому не продался только громадный Осётр, - Царь-Рыба, длиной, гораздо более двух метров. Никаких рук не хватит, Его показывать… Первый рейс Чкалова на Диксон, безусловно, удался…
1993-й год. Март месяц…

Прошло четверть века. Советский Союз уже лёг под мерзавцев и предателей с ихним «новым», как у горбачёва, мышлением. Север пытался ещё, из последних сил, держаться. Как мог. Хотя и тут наступили преступные времена. Кто-то, на последние деньги, собирал перегруженные вусмерть борта на Север, с надеждой «продолжения работ» для Величайшей Страны. Перестроившиеся же «демократы» вывозили на обратной загрузке «обесцененные» продукты на голодный, грязный «материк». Творилось уже, что-то уже совсем невообразимое и непотребное.
Представить себе, что-то подобное Северяне не могли и страшном сне, по причинам вполне понятным и веским:
 Всю дорогу Они приращивали богатство, а тут своё же, кровное, разрушать до основания надо… ДУГАКЭЭС, МОРПОРТ, АВИАОТРЯД, ПОГРАН… ГАЛЕРЕЮ
На Диксон, в Администрацию, прилетели всего-то на несколько часов полтора Старателя. А нужно-то было им, всего-то на всего, подписать у Главы Района Смирнова «Протокол о намерениях». Золото Острова Большевик многим тогда не давало спокойно жить. Ещё бы! Золото речки Студёной к рекордным содержаниям Актолика, Севогликона и Удерея подбиралось… Охальное ЗОЛОТО!!! Две с половиной тонны на километр! Опять же от Масквы далёко…
 
- «Гуляй робята, пока Масква не проведала! Всякой всячины в Арктике ещё много. Золото инфляции не подвержено… Работайте Ребята! Бога не забывайте…».

Запуржил Диксон, пока они с Протоколом возились. Наглухо! И Острова не видать… Пришлось заселяться в Исполкомовскую гостиницу и наблюдать агонию Диксона своими собственными глазами. Всего-то ДЕСЯТЬ СУТОК! Для справедливости этой Истории. Подумаешь…
Жизнь в самом-самом высокообразованном населённом пункте Советского Союза после распада страны изменилась донельзя. Цены в магазинах Диксона, на самое-самое необходимое, в основном на простейшие продукты, были ВТРОЕ выше, чем в Норильске. А, зарплаты-то, втрое, а то и впятеро, ниже!  Арифметика Пупкина простейшая:
С картинками. Доколь уже бездумная власть будет душить Людей в объятиях своёй негасимой любви к Северу?! Насколько, спрашивается?
При Сталине на Крайнем Севере и в Районах, приравненных к нему, была особая система стимулирования людей, бросивших всё и подавшихся осваивать, - Районный коэффициент и Северные надбавки. Каждые полгода! В 1960-м годе, хрущёв - Собака, сунул нос и туда. Многие тогда уехали… Но большинство осталось – Всё, ехать дальше некуда! Самый большой Северный коэффициент и надбавки полагались на островах Северного Ледовитого Океана… Законы эти писали масквачи, не знакомые со спецификой наших территорий. Ведь Остров острову – большая разница, - Один еЁт, - другой дразнится. Например Комсомолец, или остров Средний, от Диксона отличается, как Сочи от Могочи… На Среднем отстаивались фашистские подлодки, а на Диксоне была Наша База. На Диксоне, тогда и произошла занимательнейшая история:
На Острове Диксон, по закону, было 10 «Полярок» и 100% Коэффициент, а на посёлке 8 и 80%... Большая разница! Островитяне свысока поглядывали на материковских Диксончан. Длилось это недолго совсем. Нашлись-таки в Диксоне, слишком жадные, а также очень-очень умные и хитрые. Написали оне жалобу в Москву о вопиющей к ним несправедливости… Несправедливость устранили быстро: уравняли Остров с материковым Диксоном, да и всё. В меньшую, естественно, сторону. Так-то! Почему все геологические Экспедиции строились за городской чертой? Всё просто! 40% «Полевых» можно было платить. И всё! И никто не жаловался…
В школе Искусств Диксона, молодыми преподавателями, - вечно юными энтузиастами, совместно со своими наилучшими учениками, в марте 1993 года был устроен большой, красивый и очень-очень яркий праздник, - «Вечер Русского романса». На 74-й параллели! В лютую Пургу. Всё кругом было позакрывано! Кроме израненной, но открытой всем ветрам Души Диксончан…
Пели Русские Городские Романсы. Декламировали Стихи. Плясали Лихо. Шутили. Чудили. Выкомаривали… ВСЁ-всё, как… в Последний раз…
Под самый-самый занавес уже. Под известную всем Русскую заводную здравицу:

 «Налей, налей, бокалы полней…»,

…весь-весь, битком набитый зал организаторы душевного вечера обнесли шампанским… Из последних сил, на нищенскую зарплату, ШАМПАНСКОГО!!! ВСЕМ!!! Каково?!

На следующий же вечер, в том же Зале Искусств, была устроена творческая встреча с Художником, - директором местной Картинной галереи Королёвым. Снова полнейший Аншлаг! На подрамниках у Виктора Николаевича был Наш Север, - Центральный Сектор Российской Арктики:
 Картины Диксонской жизни. Караваны ярко освещённых в Полярной ночи судов, под ледокольной проводкой, на Севморпути. Матёрые льды. Торосы. Скалы. Медведи. Наша Арктика, в художественном восприятии цвета и Света, как у эскимосов, - во всех ЕЁ сорока оттенках Белого. Синий и зелёный, многолетний, морской, старый лёд. Молодые Айсберги. Многолетний и молодой припай. С тюленями. Умело. Сочно…
Затем только и выставили напоказ весь Его ледовый, неземной импрессионизм. Мало кем из простых, смертных людей виденное и понятое. Вообще ещё, Непознанное. УФО на ЗФИ – Земле Франца Иосифа. Светлые, флюорисцирующие и пульсирующие светом летающие над островом Рудольфа Квадраты и Треугольники. Лекция Очевидца-Контактёра с самого Северного острова ЗФИ…
«Понажираются же некоторые…», - подумает воинствующая серость и продолжит жрать в три горла свои дежурные сэндвичи-сосичи с «кофем». Бутербродники хреновы… Зачем им Арктика? Их и на Маскве неплохо кормят…
Все Семь тысяч населения посёлка, что же, обалдели? Может оне с ума посходили? Коллективно! Новенькие девятиэтажки, с отоплением, в чистоте и порядке, стоят пустые, как призраки, в неиствовавшую уже по Весне пургу.
«Четвёртый день Пурга качается над Диксоном…» - это же всё для рифмы поётся, а две-три недели, - не хотите?! Что, никому уже не нужны были жилые «улучшенные квадраты» в посёлке? Так же, как и очень грамотные Спецы-Северяне? А, что же Учёные? Что, Инженеры-то? А Трактористы Арктики, Матёрые, Бывалые?! Диксонский Авиаотряд, с его уникальным опытом над Океаном стылым, как же?
Разогнать и сломать Великое можно всего-на всего одним дурным движением зудящего от жадности плеча, а попробуйте-ка, единым махом, как по мановению, всё Наше Северное Хозяйство собрать в Кучу… Плечо могучее, государственное, подставить. И, чтобы ВСЁ, заработало!!!
Попробовали. Не выходит! Хоть ты тресни. Вспомнили даже об Экспедиции Адмирала Колчака 1919-20-го годов. Н.Н.Урванцев был в той Экспедиции. На Шмидтихе, и не только там, они уголь искали и пробовали его на вкус. Про «флотские», высококалорийные угли, Диксона подумали… Вспомнили. Где же те Человеки-то? Где же те Богатыри, что всё могут? Людей-то и нынче много, а Человека того уже нет. Днём с огнём, как философ на базаре Афин, ищи Его. Не сыщешь, ЕГО, воспитывать, по-новому уже, надо! Какую зарплату на Севере людям не пообещай, и, не дай Бог, заплати, - результата вряд ли добьёшься…
Пошла, как-то, колонна «молодых» в Тундру Норильскую. На новых тракторах. Красавцы! Мороз под сорок, ветер, ночь, романтика. Последним замыкал колонну «старикан» сорокалетний, на таком же древнем, как сам, тракторе Т-130, наверное, кто-то и помнит. Толи солярка негодной, не Арктической, оказалась, толи техника устала, только встал мужик колом на подъёме, а колонна вперёд ушла, деньгу зашибать… На морозе и на ветру облился мужик топливом и обмерзать резко начал. А трактор его колом встал, - УМЕР! На его «счастье» из маршрута возвращалась колонна НКГРЭшных Уралов, среди которых тоже «старичок» оказался. Уралист поинтересовался, как и положено в Тундре, что же это стоит одинокий тракторец расхристанный на морозе и ветру? Заглянул в кабину, - обалдел – нашёл его. Привёз на больничку. Трактористу ампутировали все его, обмороженные, на-кость, конечности. Подлечили. Дали Ему, - обрубку, какого-то отступного, да и отправили, от греха, с глаз долой, на «материк», горькую доживать. Ненадолго, правда, совсем. А, что же колонна? Что, без «оборотня», нынче поживает? Каждый сам по себе! Да, ничего! Денег им дай и вопросов не задавай… Сколько денег ни плати, а Людей воспитывать и учить Жизни и Тундре надобно…
 Вся Арктическая, да и Сибирская История тоже, такими вот трагическими случаями писана. Кровью и потом. Людей, которые шли на Север, власть государева поддерживала всячески: налогов не взимала и «проездные» оплачивала – тащи с собой, кто больше, - обустраивайся… Было такое. Был и Норильлаг, - до 102-х тысяч З/К доходило. Строили, добывали, плавили – Страну и Народ Наш спасали. Потом Счастье послевоенное, раскрепощённое было. Город-Сад в Норильске даже всерьёз задумывали под стеклянным колпаком строить. Космос всякий, военный, опять-же… Моряки-Тихоокеанцы в Норильске тогда плотно обосновались. Всё было ребятам с 70-й по-плечу. Сейчас всё похрену… Кроме денег.
На Диксон нынче пришла довольно крупная Компания. Красиво зашли. Надолго. Работать. Строится из всего нового стали. Техники разной понагнали. Сорок лицензий на уголь вокруг известных издавна месторождений взяли. Увидели богачество и перспективы и не сдюжили душой, - начали добывать, чуть раньше срока положенного…
Ату их!!! - Негодяев. Власть Север любит, - в объятиях задушит и в тюрьме место купит! Так и идём… Протяните-ка, попробуйте, нынче узкоколейку, да чтоб по-уму, по тундре, для людей… Или постройте, что либо без крючёчка чиновничка мелкого. Сталин за двадцать лет, после Гражданской, Страну Величайшей сделал. Итоги  Отечественной войны такие, что никому и не снились. Население к 1952 году восстановил и на Подвиги вдохновил. Что, хрущёв, что ли, за пять лет, Гагарина на орбиту запустил и термояд?!
 Бумаги было меньше, а дела больше! Тридцать суток на самый простой ответ чиновника нынче!!! На «сложный» шестьдесят… ПО ЗАКОНУ!!! Жизни не хватит!!!
 Весь «пар» у народа в свисток уходит. Давайте будем свистеть, пусть думают, что на Север едем…
Игарка. Проживало и работало до 22-х тысяч человек, нынче меньше 2-х тысяч…
Диксон. Проживало и работало до 8-ми тысяч, сейчас 232 человека.
Большой Норильск. Население было 350 тысяч. Жили и работали. Сейчас менее 170 тысяч.
Мыс Челюскина – Самая Северная точка Евразии. Даже там доходило до 120 человек. Аэропорт! Метео. Геология. Наука! Зимовочная, Солнечная, Эклипс, Стерлегова и прочие, канули в небытиё. Погранзастава, светлая память Генералу, осталась-таки, человек восемь всего. Последний каботажник кормящий, - древнейший в Арктике, «Михаил Сомов», - остался ещё. Оголили Арктику до невозможности, всё побережье пустое, а сейчас втридорога «собирают». Тужатся…  Их, богатых, не понять…

17 февраля 2020г. 13-30
г.Норильск Снежок. -13оС