Отрывок из романа Детектор ошибок, продолжение 7

     Николай Игнашевич проснулся рано. Тело сотрясала противная дрожь, ноги сводило судорогой, а к горлу подступал тошнотворный ком. Преодолевая жуткую слабость, Коля потащился на кухню. С надеждой заглядывая в хаотически разбросанные по кухне пустые бутылки, он выжимал из них жалкие капли «сливок» и к великому счастью, даже нацедил  заветные пятьдесят грамм. Для полной поправки здоровья - маловато, но для того, чтобы немного воспрять - вполне. Теперь он был в состоянии покурить, выпить стакан крепкого чая и дойти до магазина. О том, чтобы умыться, побриться или сменить одежду, он и не помышлял. Обычно, уходя в запой, Коля спал, не раздеваясь, не расправляя диван, а иногда и вовсе не доходил до спального места, растянувшись на полу.
В дверь позвонили.
- Кого это принесло в такую рань?- удивился Коля и, нехотя отправился открывать. – О, Себастьяно. Ни свет, ни заря. Случилось что-то?
Сева Третьяков слегка поморщился от неопрятного вида коллеги, но, быстро справившись с брезгливостью, вошёл в квартиру. Он не любил, когда коверкали его имя. Его зовут Всеволод, а острый на язык Игнашевич, ярый поклонник футбола, называл его по-своему, в честь знаменитого итальянского вратаря Себастьяно Росси. На работе он неоднократно делал Николаю замечание, но тот, естественно, не внял. Сегодня Третьяков сдержанно промолчал. Выяснять отношения с поддатым Колей не хотелось. Он знал, что Игнашевич живёт один, но всё же огляделся на всякий случай - не валяются ли по углам собутыльники. Скромно обставленная однокомнатная квартира была пуста.
- Пивка не желаешь?- любезно предложил он, протянув Николаю пакет с бутылками.
Коля естественно желал и, не скрывая своей радости от нежданного, но очень своевременного сюрприза, трясущимися руками схватил пакет и, забыв поблагодарить избавителя, потрусил с ним на кухню.
Когда степенный Сева проследовал за хозяином, тот уже успел открыть бутылку и пил прямо из горлышка. Осушив бутылку, Николай торопливо достал вторую.
- Будешь? - всё-таки предложил он, заметив осуждающий Севин взгляд.
- Нет. Это всё тебе. Допивай и собирайся.
- Куда?
- Лечиться.
- Ну, вот и ты туда же. Тьфу. Всё настроение испортил. А я-то обрадовался, думал, ты по-хорошему, как товарищ зашёл.
- Коль, кончай дурака валять. Машина внизу. Я с доктором договорился. За три дня приведут тебя в чувства. Новая методика - плазмоферез. Слышал?
 Коля неопределённо пожал плечами:
- А может, я не хочу?
- Хочешь. Я знаю. Хочешь, просто не можешь.
- Нет. Только не сегодня. Давай завтра. Мне надо настроиться морально, понимаешь.
- Понимаю. Напиться тебе надо, а потом сбежать куда-нибудь, чтобы валяться в сточной канаве, пока в вытрезвитель не заберут.
- О-о. Как вы меня достали. Матушка каждый день на мозги капает. Отец воспитывает. Тебя вот только не хватало. Как хочу, так и живу. Это моя жизнь, понятно. Захочу – сдохну. Оставьте меня в покое. На хрена я тебе сдался?
- А ты не догадываешься? Ты хоть помнишь, что профессор умер?
- Естественно, - Коля икнул. - Думаешь, я совсем того, допился и ничего не соображаю. Ошибаешься. Я трезв, как стёклышко. Просто у меня горе. Я скорблю о своём учителе, – для пущей убедительности Николай даже всхлипнул. – Я знаешь, как его уважал. О-о! Он для меня, может, был больше чем отец родной! Не веришь?
- Верю. Потому и пришёл. Ты мне нужен, Коля. Науке нужен. Без тебя работа стоит. Доку-менты и компьютер профессора пропали. Состава микросферы нигде нет.
- Да, ну. Не может быть.
- Может, Коля. Надо довести изобретение до ума. Доделать. Это наш долг.  Ты же уважал старика. Неужели вот так запросто сможешь всё бросить. Он же верил в тебя, ценил, лечил. А как умер,всё к чертям. Лабораторией заведует Крокодил. Представляешь, что Зеленцов назаведует, если ему дать волю.
- Генка? Да как вы допустили?- Игнашевич мгновенно протрезвел, желваки напряг-лись, кулаки непроизвольно сжались, а взгляд стал жёстким и злым.
- А что мы могли.
- Да, уж. Ну и новость. Крокодил вместо Садовского. Хуже не придумаешь. Жалко. Он же загубит лабораторию.
-А я о чём. Собирайся.
Сопротивление было сломлено. И Коля нехотя поехал на лечение.
Зная о давней вражде между Николаем и Геннадием, Сева всё рассчитал правильно.
Когда-то, подающий надежды, молодой выпускник университета, биохимик Николай Иг-нашевич без труда поступил в аспирантуру. Вся профессура кафедры восторгалась успехами Игнашевича, пророча ему прекрасное научное будущее. Через несколько лет он с блеском защитил кандидатскую диссертацию и женился на молоденькой аспирантке Олечке Лазаревой. Но не все на кафедре биохимии искренне радовались за Николая, были и такие, кто не любил его и достаточно откровенно демонстрировал это. Племянник ректора Геннадий Зеленцов, оказавшийся на кафедре только благодаря дядиному ходатайству, завидовал более умному, талантливому и счастливому коллеге. При каждом удобном случае он не преминул назвать Николая выскочкой и всё время норовил подстроить ему какую-нибудь пакость. Он намеренно подменял реактивы, путал пробирки во время лабораторных экспериментов, и однажды это привело к серьёзным последствиям. Доверяя маркировкам на банках, Игнашевич проводил очередной опыт и смело смешал реактивы. Вместо ожидаемой реакции произошёл взрыв. Молодой учёный получил сильнейшие ожоги рук и лица. Хорошо, что не пострадали глаза, иначе бы он просто ослеп. Коля подозревал, что взрыв не случаен, реактивы намеренно подменили и он даже знал, кто это сделал.
Когда после двух месяцев лечения в ожоговом центре он выписался домой, со шрамами на лице и плохо гнущимися пальцами, его ждал настоящий удар. Жена ушла к другому и не к кому-нибудь, а именно к его недругу - коварному Генке Зеленцову.
После лечебных процедур и тренировок движения в руках практически восстановились, шрамы на лице затянулись, но в душе осталась огромная незаживающая рана. На прежнюю работу Николай не вернулся. А зачем? Чтобы регулярно встречаться со счастливой парочкой – это было выше его сил. Он вообще оказался слабым депрессивным человеком и не придумал ничего лучше, как запивать, заливать своё горе. Всё началось с банальной пирушки с малознакомыми ребятами из соседнего подъезда, с которыми его раньше ничего не связывало, кроме дворовых игр в далёком детстве. Случайная встреча у магазина, сочувствующие взгляды, слова поддержки –  всё завершилось приглашением посидеть за рюмочкой. За  одной рюмочкой последовала другая, третья... И пошло, поехало. Он и не заметил, как выпивка вошла в привычку, а потом и вовсе стала жизненной необходимостью. В пьяном угаре Коля забывал о своих проблемах, об испорченной внешности, о загубленной карьере и предательстве жены. В компании таких же неустроенных, обиженных жизнью и судьбой опустившихся собутыльников ему было легче и проще. Отступала изматывающая душу тоска, притуплялась обида, уходила неприглядная бесперспективная реальность. Трезветь и возвращаться в жестокий несправедливый мир не хотелось. И Коля пил и пил, пока, что называется, окончательно не допился.
Застав своего сына в состоянии близком к вегетативному, родители определили его на лечение в специализированный наркологический центр.  Пройдя полный курс реабилитации, Николай вышел оттуда здоровым человеком с твёрдым намерением вести трезвый образ жизни. Он устроился на работу в НИИ и попал в лабораторию генетики, возглавляемую профессором Садовским. Здесь к нему вернулся прежний интерес к работе, а с ним и ощущение нужности и полезности. Без алкоголя он продержался несколько лет и даже не испытывал потребности напиться.
 Но вездесущий Зеленцов, как злой рок, опять возник на его пути. И чего ему не сиделось на прежнем месте?
Встреча двух врагов произошла в приёмной профессора и закончилась скандалом. Игнашевич не сдержался. Он вцепился сопернику в волосы, и таскал его за чуб по приёмной, пока не вмешалась перепуганная Верочка. На её крик из кабинета вышел профессор и грозно приказал:
- Прекратить безобразие, немедленно!
Рассерженный на то, что ему не дали, как следует отмутузить недруга, Николай громко хлопнул дверью и ушёл в запой.
Узнав историю неприязни между Игнашевичем и Зеленцовым, Садовский лично хлопотал об очередном лечении Николая и даже нашёл ему хорошего психотерапевта. Единственное, что он не мог для него сделать - отказать Зеленцову в трудоустройстве, так как уже пообещал ректору университета, взять его племянника под свою опеку.
Выйдя из очередного запоя, Коля узнал, что Крокодил развёлся с Ольгой, оставив её с ребёнком, и женился на молоденькой лаборантке. После длительных колебаний, Николай разыскал свою бывшую, рассчитывая на возобновление отношений. Он снова сделал Ольге предложение и перевёз её с ребёнком к себе. Но из этой затеи ничего не вышло. То ли она его никогда не любила, а может, он не смог до конца простить и забыть, как однажды его уже предали и променяли на другого.  Начать всё с нуля не получилось. Семейная жизнь не задалась. Ольга в очередной раз  ушла от него, а он, естественно, развязал.
И опять профессор не оставил его, устроив в специальный реабилитационный центр.
При выписке врачи твердили ему:
- Запомни, Коля, ты здоров до первой рюмки. Алкоголизм –  болезнь. Не пей и не заболеешь.
И он чувствовал себя здоровым и полным сил. Увлекательная работа над микросферой полностью завладела его сознанием, и он вдохновенно творил, напрочь забыв обо всех вредных привычках. Именно Игнашевич дополнил изобретение профессора, предложив покрывать микросферу перед применением особым составом, похожим на тот, что применяют в кардиологии для покрытия сердечных стентов, чтобы избежать воспаления и образования тромбов.
Но внезапная смерть профессора снова выдернула Николая из созидательного процесса. С горя, а может чисто автоматически, подчиняясь коллективному порыву, Коля выпил рюмочку-другую на поминках по русскому обычаю, за упокой души хорошего человека. Все прогнозы врачей сбылись незамедлительно. На работе он больше не появился. Он плохо помнил, как к нему приходил какой-то полицейский. Кажется, участковый. Коля ещё удивился: новенький что ли? По пьяному делу он частенько сталкивался со своим участковым. Тот был фактурный, рослый мужик – ни с кем не спутаешь. А этот против него - мелковат. Если честно, фамилии Николай не запомнил и в документы не заглядывал. Хотя тот показывал какую-то корочку. Мент ему сначала не понравился, скользкий такой тип, глазки так и зыркают по углам. Всё интересовался компьютером, по полкам шарил, диски разглядывал. Расспрашивал, что Николай делал на даче профессора, куда ходил, с кем разговаривал, не получал ли от шефа каких-то предсмертных указаний, документов?
 Странный получился разговор, но закончился хорошо. Оказывается, менты - тоже люди. Расспросив обо всём, участковый достал бутылку. Сели, выпили, всё чин - чинарём. Когда гость ушёл, Коля не помнил, к тому времени он уже погрузился в тяжёлый алкогольный сон.