Каббалисты с брайтона глава 6

6 - Встреча 2ая.
Спокойно. Переход тональностей. 1986 - 1987
I hear what you say…

   Наступило завтра. Навалились дела. Мой старый, 90-летний дом на Подоле, недалеко от синагоги шел под снос. Соседи получали ордера на далекий новый район на другом берегу Днепра – Троещине. Кто-то выезжал быстро, кто-то тянул, ожидая чего-то лучшего. Приплелся в «казенный дом». Спросил что есть на-сейчас свободного. Предложили «непрестижный» 1й этаж, в длинном доме-муравейнике. И «трефовый король» прятал глаза и молчал. Он что-то ждал от меня наверно. Подкормки. Должность у него была явно «хлебная».

   - Хорошо. Давайте ордер, - сказал я удивленному королю «треф».

    Выходя, подумал, что это Знак! Вера ведь не выдержит, придет в синагогу за мной, «благодарной аудиторией». А тут знак – из Троещины сюда добираться трамваем, потом метро и шагать добрый километр. Замучаюсь. Пока до работы дойду. Ужас! И еще - бежать надо от всей этой ядовитой шопенщины, пока мы не погибли от его чахотки! Я ведь не камень, а Марк всегда был мне другом, хоть мы и потерялись. Вера – его мужняя жена и должна быть век ему. Мысль «И исчезну!» - не покидала меня. Уволился из синагоги с тяжелым сердцем – за все скитания по работам – эта была самая удачная... Но псалмы успел уже все переписать в записную книжку. Все 150.

     Несколько раз, летом, когда открывают окна впустить вечернюю прохладу, вечером, в заветное воскресенье, я пробирался под окна Той квартиры. улица Раевского, дом 28, квартира, естественно, опять 8. Прятался под стеной, изображая пьяного, выпятив из кармана горлышко пустой бутылки. С такой маскировкой случайные люди не обращали на меня внимания, пьяненький – привычно! Тут.  Жадно впивал слышные звуки ее рояля, ее прелюдии, вариации, сладчайшую отраву шопенщины.   Закрывая глаза, слышал жаркий шепот, как будто с левого плеча:  "А хочешь поглядеть на нее, хоть мельком, хоть издали? Разве когда-либо подымалось в груди столько любви к этой роковой женщине в судьбе твоей , столько нового, не испытанного еще никогда чувства, чувства неожиданного и нежного до моления, до исчезновения пред ней".

      Через год c хвостиком – наконец! - счастливый январь 1987!  Секретарь, 7й Фараон Миша, наконец  «отпустил народ мой»! Началась беготня по этим грозным казенным домам, с их трефными королями и пиковыми дамами, чтобы собрать по 3 справки от «прошлых работ за последние 5 лет», от всех «сотников и начальников красных пирамид». А работенок накопилось штук 8 – в общем, 24 подписи «от парткома, профкома и начальника». Стучал в их дерматиновые двери и шептал про себя: «...из глубины взываю я к Тебе...». В страхе и трепете нырял в их кабинет, как в ледяную воду.

- Вот... подпишите справку. Пожалуйста. Да. На выезд. За границу. Что не имеете претензий.
- Кто? Как? Еврей? И у нас был грузчиком? Как это-о может быть?
- Да как-то так. Извините. Я больше не буду.

     Как полузабытом сне – в битком забитом ОВИРе приходилось выстаивать часы, часы. Собиралась очередь на полдня, делали списки. Ранние пташки, первые рабы империи, казачкИ «до воли, до дОну».  Беглецы последнего выпуска.

     Как-то вдруг увидел там и Веру с Гитой. Девочке было скучно, она громко щебетала, потом видя, что все кругом печальные, унылые, шепчутся, и на нее, такую красивую принцессу, (в заштопанном вязаном свитерке и затертых красных сандаликах, которые скоро, конечно в 12 часов, станут хрустальными башмачками), не обращают внимания, вышла в центр душной комнаты, набитой тяжело дышавшими стариками с палками и плотными дамами, с самодельными веерами из газет.  Осмотрелась, повернулась к Вере и стала звонко декламировать детские стихи! Все заулыбались.

       - Ой-вэй, гиба-кик (смотрите сюда) агансэ-пуным... (красивое личико) какая умная идыше киндерлах  (еврейский ребёночек) – зашептались дамы...
       - Вусэ-дус? Ву-сэрцэх (Что говоришь? Что случилось?) Йо-йо – дали утвердительную резолюцию старики...

(А «идыше киндерлах» через 20 лет сделает ортодоксальный гиюр в Израиле).

И потом как пошла маленькая принцесса вятской губернии в пляс! И в Декламацию. Я спрятался за спинами, Вера меня не видела.

     В последнее воскресенье перед своим Эксодусом, пробрался в последний раз под окна Веры.  Сидел с бутафорской пустой бутылкой в кармане опустив лицо в ладони. Музыки не было. Услышал какие-то матюгальники во дворе. Заглянул за угол. Три грузчика тащили черный Рояль. Казалось – выносят покойника. В грузовике Он ударился о борт.
Жалобно звякнула последняя струна – все. Конец. Кончилась музыка. Надо ехать. Прощай Киев!

А когда я вернусь?
пробегу не касаясь по белому снегу?.
и на птичий твой взор оглянусь.
Ли?

The Spirit never dies. It is named the Mysterious Female.
And the doorway of the Mysterious Female
is the base from which Heaven and Earth sprang
It is there within us all the while;
Draw upon it as you will, it never runs dry
I win it all, yet a loser I’m bound to be saying:
‘G-d gives you good even!’
at dawn, I greatly fear I’m falling, when lying down…
I have plenty, yet I have no possession
Welcomed gladly, and spurned by everyone

Глава 7  http://www.proza.ru/2020/04/03/161