Бракованная ночь

    Позвонил Лева.  Говорил словно по протоколу.
   - Я женюсь. На Ольге. Ты ее помнишь. Я с ней приезжал на новый год. Свадьба в субботу. Ты приедешь?
  - Приеду, - сказал Сережа.
  - Точнее, я уже расписался. Сегодня. А свадьба, естественно в субботу.
  - Как так? - спросил Сергей.
  -  А так. Тех, кто  по второму разу женится, расписывают в четверг. Чтоб не повадно было разводиться. Ну, а приехать Олина деревенская  родня может только в субботу.
  - Понятно, - сказал Сережа.
  - Можешь, если хочешь, приехать с Ирой. Тут, правда родни будет валом. Но как-нибудь место найдем.
  - Нет, я сам приеду, -  сразу ответил Сергей. С Ирой он давно решил завязывать. Да только никак не было случая сделать так, чтобы  ей не обидно было. А тут и случай представился.
  - Ну, сам, так сам, -  Лева не настаивал, - Как знаешь. Баба с возу - кобыле легче. А то у Олиных родителей домик небольшой, а едет дивизия.
  - Я Ленке позвоню, - сказал Сергей, - Где она хату снимает, там телефон есть. Может быть, у нее смогу остановиться. Она как-то меня звала. Ты можешь мне перезвонить  через часик? Я тебе все скажу.

   Со свадьбами, в отличие от чего другого полезного, подумал Сережа, у Левы перевыполнение. Уже второй раз женится. А с остальным – задержка. Только сейчас заканчивает институт. То отчисляли, то восстанавливали. Сережа мог себе позволить так думать. Он, Левин одноклассник, давно институт закончил и даже успел отработать по распределению. И жениться не планировал. В то время, как Лева, а он учился вы школе лучше Сережи, умудрился уже и жениться,  развестись и вот теперь снова жениться.   Теперь подыскал себе пару на своем же курсе. Олей зовут. Нужно сказать, довольно привлекательная особа. Лева эту Олю привозил  на Новый год. Показывать родителям. Заодно  и отметили Новый год вместе со старыми школьными друзьями. Так что Сережа успел с девушкой познакомиться. И что немаловажно, эта Оля из этого самого областного центра с его институтами, театрами, музеями, стадионами. У Левы с Олей вот-вот выпуск. И Леву, следовательно, оставят там работать, в цивилизации. Не то, что зачуханый городок, где они в школе учились.

 Из маленьких городов правдами и неправдами рвутся в лоно цивилизации. Лена Сережина младшая сестра, пока только учится. До диплома далеко. Но  уже подумывает  прицепиться к лону.

  Сережа позвонил сестре и спросил насчет ночлега. С субботы на воскресенье. На одно место. Та не возражала. Раскладушка найдется. Лева позвонил на следующий вечер. Сереже показалось, когда его друг услышал, что вопрос ночевки улажен, его голос стал бодрее. И услышав  Ленин адрес, он радостно сообщил, что это совсем недалеко от дома Олиных родителей. От силы десять минут ходу. Крыши этих  девятиэтажек, там, где живет Лена, от Оли даже видны. Так что вообще, если ночью идти на  свет окон даже пьяный не промахнется. Что очень ценно в Сережином случае.
 
  В субботу Сережа к середине дня был  в областном центре.  Как найти дом Олиных родителей Лева заранее объяснил. Олина мама, оторвалась на пару минут от блюд. Прострелила убийственным колдовским взглядом, так что Сереже стало не по себе. В молодости эта женщина, определенно, была красавицей, знала себе цену, и, накопив опыт мужских ухаживаний, узнала цену мужикам. такойм достаточно  взгляда.  Она ничего не сказала. Но Сереже показалось, что его просветили рентгеном и поставили диагноз. Неутешительный. А как говорят, скажи, кто твой друг и я скажу кто ты. Она  снова занялась кухней, а новоиспеченному зятю посоветовала, раз  тому делать нечего, показать другу, как добраться отсюда туда, где друг приготовился ночевать. А то ведь потом, когда глаза глядят в разные стороны, да в темноте, не дай бог,  будут проблемы.
 
  Друзья последовали совету старших. Дошли  до самой  Ленкиной двери. Почему бы Леве не зайти? Сестра и Таня, ее подруга  еще по школе, снимавшие эту однокомнатуную квартиру, были дома. Ленка, услышав новость, мгновенно на скорую руку накидала на стол. Как не отметить? Присели на минутку. Лева просчитал, что часа полтора свободы  у него есть.  На последние холостяцкие посиделки.  Посидели, перекусили, чуть-чуть пригубили. И Лева ушел. Выполнять супружеские обязанности. А Ленка тем временем объяснила Сереже, как, если отодвинуть холодильник, можно  расправить  раскладушку. Часть раскладушки, конечно, нырнет под стол. Но в тесноте – не в обиде.

  К назначенному времени Сережа явился на свадьбу. Родственников у Олиных родителей полно. Сидели плотно. Но для Сережи нашлось место как раз напротив молодых. И получалось, напротив родителей невесты. Деревенская родня невесты, стойкая к горячительному, пила обильно, но не пьянела так, как опьянел Сережа, которому Олина мама то и дело подливала. Подливала и расспрашивала. Все ей было интересно. И что Лева за человек, и почему у него такое нетипичное имя, и  как он в школе учился, и как он то, и как он это. А особенно ее интересовало, как у него завязалась любовь с первой женой. И почему он с ней развелся. И какие у них теперь отношения. На большинство вопросов Сережа ответов не имел. Во-первых, просто не знал, а во-вторых, Олина мама с подливаниями перестаралась. Сережа уже плохо мог поддерживать беседу. Но понимал, что еще немного, его самого придется поддреживать. Молодежи за столом практически не было. Не на кого глаз положить.  Время уходить.
 
  Дверь ему открыли не сразу. Открыла Таня. А Лены нет.. Такое впечатление, что он Таню разбудил.  Халатик на ночнушку накинут. Странно. Когда он шел к дому, посмотрел. Он их окно запомнил. Свет в окне горел. Может быть, спала с включенным светом? Зачем? Нормальный человек ложится спать и свет выключает. И ведь она днем была. Для нее вроде не новость, что вечером Сергей явится. А смоотрит, словно только узнала.  Будь на месте  сестра, было бы проще. А хоть Таню, бывшую одноклассницу и лучшую подругу сестры, хоть он  знал давно, знал как облупленную, но Таня не сестра.  С ней сложнее.  Хотя, что особенно  сложного, если Таня  одно время у них как прописалась? Как Сергей летом приезжал на  каникулы домой, так и натыкался на Таню. В школе ведь тоже каникулы. На каникулах главное  развлечение -    купания в речке. А так как дом его родителей стоял недалеко от реки, Таня  по пути на пляж заходила за подругой. На пляже существенная возрастная  разница разметала Сережу и его сестру по разным компаниям. На обратном пути с пляжа девочки возвращались в квартиру к родителям Сергея. Ополоснутся под душем. Покрутятся перед зеркалом. Прическу наведут. Родители на работе. А Сережу, если даже он в это время дома, они помехой не считали. И он  тоже в них особой помехи не видел

   Когда Сергей приезжал в отпуск оттуда, где отрабатывал свои три года после института, Таню он видел уже реже.  Но заглядывала. Девочки, уже девушки, удалялись в маленькую Ленкину комнату и  принимались штудировать свой английский. Не за горами институт. Впрочем, математику и физику никто не отменял. И тут Сережа был  очень полезен. Он все эти премудрости помнил.

  И все бы ничего, если бы не один вечер. Пришла в гости, тетя Валя, Танина мама. Она, как обычно, болтала с Сережиной мамой на кухне. Никто им не мешал. И обе выкурили по сигаретке. Скорее для шика. Но маленькой кухне этого дыма было достаточно. А Сереже что-то на кухне понадобилось. Он открыл дверь и поморщился от дыма. И тут тетя Валя, этак лукаво глядя, заявляет.

- Дыма не переносишь? А как же будет, когда ты на Танюхе женишься? И я, и отец оба курящие.

  Сережа понял смысл ее лукавого взгляда. Чего тут не понять? Дергает леску. Заглочен ли крючок? Таня уже в том возрасте, что пора  влюбляться. А маме пора дергать леску. А тут и подходящий жених прямо под боком. А может быть просто тетя Валя бежит впереди паровоза? Может быть он подходящий только в тети валиных глазах? Все возможно. По крайней мере, Сережа постеснялся откровенно высказаться типа, а не пошли бы вы со своим табачным дымом.  Он даже не сослался на то, что он для Тани  просто стар.  Семь лет – не шутка. Что у него другие идеалы. Но он просто промолчал. Молчание – золото. И  тетя Валя все поняла.

  Оттрубив три года после института, он  убедился, что ловить в том городе нечего. Квартиры не дождаться. И вернулся в родной город. Первое время жил у родителей.  Конечно, теперь тесновато, когда в одной квартире и родители, и взрослые дети.  Спасало только, что сестра училась в институте. Съехала. Снимала квартиру вместе с Таней.  Та тоже училась. Но уехали не за тридевять земель. Полтора часа езды автобусом для них не проблема. Приезжали они то на праздники, то на выходные. Таня в гости приходила  реже, чем прежде.  А когда заглядывала, Сережа, не забывавший намеки Таниной мамой, старался держаться на безопасном расстоянии.
.
  Но теперь он  стоит перед Таней этаким красавчиком. С чумной головой. А  с чумной головой ему не до разгадывания Таниных загадок.  И такое впечатление,   у нее  оторопь  от его всклокоченного вида. Картина Репина не ждали? Но она его впустила. Следуя за ней в комнату, он заметил, что раскладушка на кухне не расправлена. 

   Что делать? Таня молчала. Он сел на Ленкину кровать. Таня - на свою. Как противники перед началом шахматной партии. Таня подобрала на кровать ноги, и напряженно смотрит на него, словно ждет первого хода, словно предоставила  ночному гостю право играть белыми. А ночному гостю не до  игр, не до светских бесед. Его бедной голове  поскорее бы где-нибудь преклониться. И забыться.

  Говорят, не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки. Но Сережу, скорее всего, пронесло гораздо дальше точки, когда водки в самый раз. Оказывается, забыться на кухне, лежа на   раскладушке - даже это проблема, если кухня в чужой квартире. Была бы Ленка, не было бы проблем. Куда ее унесло? Ночь на дворе. Сережа, хоть и крепко выпивши, оставался человеком деликатным. Ждал, когда Таня хоть заикнется про раскладушку. А она об этом даже не заикалась. Так неподвижно  сидели  на разных кроватях полчаса.

  И тут внезапно Сережа почувствовал: сейчас вырвет. Накатило молниеносно. Он подскочил, как ужаленный. Видно до смерти перепугал Таню. Стрелой пролетел мимо нее. Успел. Спасибо  унитазу. Желудку чуть легче, но голова чугунная. Ополоснулся над раковиной. Так он и заснул с мокрой головой, прислонившись к ковру с оленями на стене у Ленкиной кровати. Потом, сквозь сон, почувствовал, как Таня  взяла его за плечи, уложила  поудобнее, закинула  ему ноги на кровать и чем-то накрыла.
 
  Встал он поздно. Мозги сжимало. Ленка так и не появилась. По Таниному лицу он понял, что вид у него, как у снятого с креста. Левина теща накачала основательно. Никогда  прежде не доходило до того, чтобы  организм требовал опохмелиться. А сейчас отчаянно взывал. 

  -  Ты душ горячий прими, - посоветовала Таня, - От горячей воды капилляры раскрываются. Голова меньше будет болеть.

   Горячий душ, действительно, слегка помог. От  одного вида завтрака, что ждал его на кухне, воротило. Но от чая с лимоном не отказался. Немного полегчало. Все же голова  гудела. Пора уходить? Наверное, его присутствие стесняет Таню. Из-за него ее  воскресенье пойдет насмарку. Но как с такой головой трястись в междугороднем автобусе? Он до дому не доедет. Помрет в дороге. Тихое постанывание должно было объяснить Тане, что сейчас он покинуть тихий тприют не в силах. Он прилег на кровать. И сколько так можно лежать?

  - Есть такой массаж, - предложила Таня, -  Снимает головную боль. Я папе часто делаю. У него проходит.  Я ему и поясницу делаю.
  - Поясницу не надо,  - сказал Сережа. 

   Эти слова давали  понять, что подставить шею он готов. Внутренне он был согласен расстаться с головой, неимоверно страдающей. Согласен на любые жертвы. Лишь бы прошло.  Он ждал спасения.  Таня долго терла ладонь о ладонь, потом отвернула ему  уже не совсем белый воротник парадной рубашки и начала с поглаживания  пальцами, от его истерзанного затылка к шее и по плечам. По телу от затылка к плечам расплывалось мягкое тепло. Процедура длилась немало. Пациент уже не был в столь отчаянной кондиции, чтобы игнорировать завораживающий  факт присутствия  в полуметре от него молодой девушки в халате, застегнутом отнюдь не наглухо. И даже тем, что пахнет от нее  неземной свежестью, он уже чувствовал. Все это превосходно, даже приятно. Но пациент угрюмо смотрел в доски пола, призывая себя оставаться верным правилам. Не поддаваться соблазнам. Он  в качестве противоядия, вспомнил об Ирине. Противоядие не помогало.  Только стыдно стало, что  так обманул, не сказав  ни слова, поехал на свадьбу. Девушки любят свадьбы. А те девушки, кто размечтался, что им вот-вот сделают предложение, любят свадьбы особенной любовью.  А ведь она, конечно, узнает, что он  ездил к Леве. Если уже не узнала. Ну и т ем  лучше. Все-таки, Ира не его поля ягода.

  Но и Таня ягода не его поля. И никакой массаж горькую ягоду в сладкую не превратит. Конечно, кто без греха? Перед Сережиным взглядом, обращенным в пол, промелькнули некоторые сладкие моменты своей прежней жизни. Прямо как каламбур, половой жизни. Случалось такое. Только мам тех  девушек он не знал. И, слава богу,  мамы  девушек о его существовании даже не подозревали. А перед Таниной  мамой он, как мошка на ладошке. К тому же, в любую секунду могла ввалиться Ленка.

  Таня потрудилась на славу. Посмотрела внимательно на его шею, оценивая  результаты своей работы.  Сказала, что он теперь должен закутаться и отлежаться.  После этого ему обязательно полегчает. Положительный эффект наступает не сразу. Она принесла большой серый шерстной платок и аккуратно повязала ему на груди и шее крест-накрест. И он уже никуда не рвался. Он заснул. Проспал часа полтора.  Приоткрыл глаза. Таня  заметила, оторвалась от своих тетрадей. Пошла на кухню. Принесла что-то в стакане выпить. А скоро и обед был готов. Он ел, а Ленка все не появлялась. Таня включила телевизор. Шел концерт. Голову отпустило. Зато накатила усталость. Такая, что не возникало никакого желания подскакивать и мчаться из домашнего уюта на грязную, суматошную, пропахшую бензином автобусную станцию. Даже дома с родителями  ему не бывало так тихо и спокойно. Там, то у мамы, то у папы появлялись проблемы. То с давлением, то с пищеварением, то  просто какие-то важные дела. И Сережины проблемы  задвигались в дальний угол. А тут с самого утра ты – король на именинах. Занимаются персонально тобой. Ново, необычно и  удивительно. И раз его не гонят, и даже нет  такого намека,  то торопиться домой ему нечего. Приедет вечером, никуда не денется. Родители то и дело Ленке звонили. Если бы они обеспокоились, почему он не приезжает, позвонили бы.

  Он возвращался вечерним автобусом и думал. Что это, собственно говоря, было. Прошедшие ночь и день. Таня была к нему, да, очень сочувственна. Но не более. А на что же тогда намекала тетя Валя? Так то, все-таки, было больше трех лет назад. Быльем поросло. И может быть, то была просто шутка. А почему тогда, если быльем поросло,  Ленка не появилась? Не сговорились ли подруги? Ладно, поживем -  увидим. Хотя, впрочем, ему-то какое дело? 

  Родители ни о чем не спрашивали, ни как прошла свадьба, ни как он переночевал, ни как там Лена. И  его это устраивало. Не придется докладывать, как  он там страдал, в то время как родную сестру неизвестно где носило. В середине недели пришла тетя Валя. Значит, предстоит звонок Ленке. А вот тетя Валя как раз поинтересовалась, как прошла Сережина поездка. Ведь Сережа виделся с Таней.  Как она там? Сережа отделался общими фразами.

   Мама  позвала Сережу и с удивлением сообщила, что Лена хочет с ним поговорить. Такого прежде не случалось. Ленку вдруг интересовало, и как прошла свадьба и как прошла ночь. А день? И уточнила:

  - Тут Таня интересуется, подействовал ли  ее массаж?
  - Все в порядке, - сухо ответил Сережа. Мама и тетя Валя стояли неподалеку они  еще не закончили телефонную сессию.
  - Имей в виду, после всего ты, как порядочный человек, обязан на Тане жениться.


   Только спустя три недели Лева с молодой женой вырвался домой к своим родителям. Не одни родители ждали его. Ждали и те, кто считал, что их бывшему другу-однокласснику положено накрыть поляну. Заказали столик в кафе. Пришло человек семь. Без Сережи не обошлось. Сережа понимал, что теперь, когда Лева бросил якорь в областном центре следующая возможность тихо и спокойно поболтать представится нескоро.

  Когда Лева и Дима  вышли  покурить, некурящий Сережа пошел с ними. Из-за двери кафе доносилась приглушенная музыка. На черном холодном шелке неба горели звезды. Под такими же звездами три недели назад Сережа, как Магеллан, прокладывал ночью путь к сестре. Бедствия той ночи уже перебродили, вспоминались забавным приключением. И Сереже теперь можно было, почти как анекдот, рассказать о перенесенных муках. В то время, как у Левы была брачная ночь, у него - бракованная. Лева слушал внимательно, даже не улыбнулся. Хотя обычно беды, приключающиеся с другими, веселят. Выслушав Лева помолчал, прищурился, глядя вдаль. Куда-то в светящиеся окна на той стороне улицы. Так глядят вдаль моряки, в поисках земли. Так, показалось Сереже, глядел он, когда возвращался со свадьбы. Похожим образом сосредоточенно глядят в пространство, когда собираются сообщить нечто важное и не располагающее к веселью.

   - Ну, теперь слушай продолжение, - сказал Лева - Я в отличие от тебя, понятное дело, расслабиться не мог. Не осмеливался. Сидел среди там как  бугай на выставке. Да вдруг обнаружил, что и тебя корова языком слизала. Свалил? А найдешь дорогу? Ну-ка, думаю, посмотрю, верным ли ты курсом идете, товарищи. Прошел в том направлении пару кварталов. Никого. Возвращаюсь, а теща у порога. Интересуется, куда это меня носило. Я ей объясняю, искал Сережу, которого она собственноручно спаивала. Она говорит, с другом ничего не случится, а жена-подруга ждет. Вернулся в дом. Жду, когда гости угомонятся. Ну, думаю, чем торчать там пугалом, ждать у моря погоды, лучше отдохну. Зашел в комнатку, где подарки сваливали, и брякнулся на тахту. Дремлю, слышу: теща с Ольгой заходят. Видят, что я лежу при свете с закрытыми глазами, но не уходят, шепчутся, копошатся. Я понял, их подмывает осмотреть подарки. Сортируют, как патологоанатомы. Это от этих, ну, допустим, а это от этих, ну ладно. Там же на подарках открыточки поздравительные. Занялись делом. Все нормально, бумага шелестит. Вдруг слышу,  теща говорит  возмущенно

 - А это что за безобразие? Это кто ж такое подложил?

  Я глаз приоткрываю и вижу. Это они докопались до Лениного пакета. Мы же днем  с тобой были у твоей сестры. А когда я уходил, она попросила меня заодно выкинуть мусор. Ей неохота с ведром бегать к контейнерам. Я видел,  она вытащила откуда-то картонный ящик, типа из-под сапог. Туда мусор из ведра вывалила. В  газету аккуратно завернула. И даже шпагатиком перевязала. Прямо подарочный набор. И дала мне в дорогу. А я уже был  задуренный, задерганный, да еще у Лены твоей тяпнул. Задумался, и проскочил мимо контейнеров. Вспомнил про мусор у самого дома. А куда его теперь девать? Прихожу. А там уже шабаш. Уже кое-кто из гостей приехал. Уже подарки горкой на крыльце. Я потихоньку  сбоку и свой пакет пристроил. Собирался попозже выкинуть. Никто не заметил.  А тут теща меня увидела, давай выговаривать: где тебя носило. Родня приехала, а жениха нет. Словно не сама меня сплавляла. И я про мусор  совсем забыл. А они, видать, прежде чем сесть за стол, все подарки со двора в комнату перенесли. От дурного глаза. И вот теперь, на закуску, до этого Лениного подарочка и докопались. Слышу, теща говорит.

  - Еще и воняет луком. Это кто же такую подлянку мог кинуть? Да вот тут смотри, тут письмо.  Не поздравительное. Ну-ка почитай. Я без очков.
 
   Слышу: Оля тихо читает: «Здравствуй,  Таня…» И теща моментально начинает гадать, кто же эта Таня. Тань у них в родне достаточно. И ту Таню примерила и эту. Не подходит. Говорит, а ну читай дальше. Оля читает. Короче, Тане пишет некий молодой человек. Точнее, любовник. Совершенно ясно из содержания. И этот товарищ, посылает ее на все четыре стороны. Пишет, что, она, мол, сама во всем виновата, и что дети ему не нужны. Так что, пусть  Таня катит колбаской и решает свои проблемы сама. Теща говорит:

  - Та-а- ак! А ну-ка дай мне этот листочек.  Разберемся. Это, наверное, Витьки     Литовченко Танька. Смотри ты! Ребеночком молодому человеку грозит. Сама еще  школьница. А туда же.  Ну, я его обрадую
А Оля говорит:
  - Так вот же от Литовченко подарок. Простыни.
  - Точно. Значит, кто-то другой  подсунул.

   Судили они, рядили. Я не шелохнусь. Признаться им, что я это принес? Убьют. Так ничего они не выяснили. Тут их позвали. Они ушли. Я этот ящик с мусором понес скорее  подальше от греха к контейнеру. Он аж за два квартала. Где многоэтажки начинаются. Возвращаюсь, а меня уже снова теща хватилась. Но тут у меня  алиби: увидел мусор. Понес выбрасывать. Теща меня обнюхала. Да, пахну мусором. Прощен. Ну, на этом примере, я понял, что меня еще не раз будут обнюхивать. Теперь получили на это законное право. И понмаю: несмотря на то, что у них дом,  придется снимать угол. А теща, видать, была приятно удивлена,  что я  кристально честен. Даже хозяйственный. Сам, без напоминаний могу мусор вынести. И пока на вранье не пойман, - тут Лева усмехнулся, - Но я хотел сказать  не про  тещу. Про Таню. И про твою бракованную ночь.  С одной стороны. Девушка она нормальная. Девушка как девушка. Чем она тебе так не показалась? Молодая, стройная.  Я бы, положим, ей отдался. Но есть и другая сторона медали, которая располагается ближе к телу. Это ведь, сто процентов, ей письмо было. Я бы не обратил внимания, если бы не услышал про то, как Лена ночевать не пришла, про массаж, и обед в постель. Так что, такие бывают дела.