Партизанка-подросток

НИНА ВОРОБЕЙ: «МНЕ ТОГДА БЫЛО 14 ЛЕТ…»

Архивные документы строго документальны. Они фиксируют только факты. Они – история: страны, предприятия, группы людей. Или отдельного человека, даже не успевшего стать взрослым. Перед нами документ о том, что гражданка вступила в партизанский отряд в 14 лет. Сухая архивная справка. На самом деле сражаться с врагами она стала намного раньше. Знакомьтесь: жительница Сосновой Поляны Нина Георгиевна Воробей.

В девичестве у Нины Георгиевны была интересная фамилия – Пошибайлова. Возможно, этот антропоним и повлиял на отчаянное поведение маленькой Нины. Она росла озорным, веселым ребенком – если что, и сдачи дать могла, и поколотить. Она росла в семье, где главным своим богатством родители считали пятерых детей: у Нины было две сестры и два брата. Жили напротив Смольного, на Тверской улице. Отец работал на заводе, мама – на прядильно-ниточном комбинате.

Прощай, детство!

Наступил 1941 год. Нине 12 лет. В начале июня девочек отправили к родственникам на Псковщину в деревню Вольные Раи* (не путайте с раем, название происходит от эстонского «райа» – граница, рубеж). О войне дети услышали по радио в тот же день, и вечером испуганные, серьезные и отчаянно повзрослевшие, они отправились на станцию Дно, чтобы вернуться в Ленинград. Мимо, не останавливаясь, шли составы, военные эшелоны… Нине казалось, что она стоит на краю пропасти и что все хорошее, довоенное никогда не вернется. Поздно ночью приехали назад, в деревню.

5 июля фашисты заняли город Остров в Ленинградской области, а 9 июля был занят Псков, расстояние от которого до Ленинграда по дороге составляло 280 километров. От Пскова самый короткий путь к Ленинграду проходит по Киевскому шоссе, идущему через Лугу. Уже 23 июня были организованы работы по созданию дополнительного рубежа обороны на псковском направлении в районе Луги. Строилось три заслона: один – вдоль реки Луга, затем до Шимска, второй – Петергоф–Красногвардейск–Колпино, третий – Автово–Рыбацкое. С 29 июня население Ленинграда было привлечено к трудовой повинности: дни и ночи посменно мирные граждане, и родители Нины в их рядах, строили оборонительные сооружения. Так война разъединила семью Пошибайловых.

Борьба за жизнь

Прошел месяц. Война войной, а обед по расписанию… Наступил день, когда девочкам объявили: «Прокормить вас мы не можем, трудновато нам». Надо заметить, что кроме дяди Васи, у которого девчонки остановились, в деревне жили еще родственники – вот их и распределили по разным адресам. Утром вставали и шли побираться. Домой возвращались через несколько дней. Вспоминая о своих детских мытарствах, Нина Георгиевна украдкой смахивает слезы, а их не унять:
– Тяжело было. Ходили за 10–15 километров. Так продолжалось целый год. Мне уже 13 исполнилось. Мои сестры были тихони. А дядя Вася был связан с партизанами и из троих сестер, конечно, выбрал меня, как самую шуструю и смелую. Так я стала связной в 13 лет. Днем разведывал, иногда меня посылал к штабу немцев в соседнюю деревню: никто не обращал внимания на щупленькую девочку, а я слушала русскую речь местных полицаев и немецкую – вражеских солдат и офицеров. Потом неслась домой и докладывала дяде, в какое время прибудет состав с оружием, я со школьных времен знала много немецких слов. Дядя Вася часто посылал меня в лес, к партизанам. Дорогу я запомнила с одного раза. Там, где лес, там и партизаны, а где партизаны, там и карательные отряды. Они очень часто приезжали в нашу деревню: партизан поджидали, а в лес не ходили: постреляют по лесу и уезжают. Мы их боялись.

В самом начале действий партизаны открывали людям правду о «новом» немецком порядке. Перехваченные ими фашистские приказы и распоряжения разоблачались в партизанских листовках с соответствующими комментариями. Небольшие группы партизан базировались в лесах и болотах. Они проникали в деревни и города, вселяли в народ бодрость и уверенность в конечной победе нашей армии, звали народ на активную борьбу с врагом. А потом было все: и разведка, и диверсии, и взрывы поездов… Девочка-партизанка не раз участвовала в подрывах железнодорожного полотна:
– Не раз мы со взрослыми ходили на подрыв, дети шли гуськом и помогали нести боеприпасы. Однажды мальчик постарше меня шел впереди. Он повесил гранату себе на шею, был весел, и мне показалось, он даже радовался своей придумке. Вдруг свист – пуля задела гранату, раздался взрыв, я успела упасть на землю, а мальчик… насмерть… Его разорвало, двоих ранило, а я шла четвертая, и поэтому меня не зацепило.

Сапоги не по росту

Партизанские отряды формировались и на советской территории – на Большой земле – и перебрасывались через линию фронта. Их возглавляли командиры Советской Армии. Нина Георгиевна вспомнила такой «казус»:
– Однажды ночью дядя Вася принимал десант. Завязался бой. Один командир получил серьезное ранение. Его дотащили до ближайшей деревни и оставили у надежных людей на лечение. А когда офицер выздоровел, оказалось, что у него нет сапог. Нести пришлось мне. Как отнести девочке большие мужские сапоги? Ведь немцы сразу спросят: «Куда идешь? Кому несешь?». Пришлось на мой 36-й надеть тяжелый 43-й размер. А топать четыре километра. Иду, как на лыжах, и боюсь с немцами столкнуться. На последнем километре смотрю – стоят каратели и полицаи, которые на днях двух девочек убили... Сердце в пятки ушло… Подошла к ним и разревелась: мол нечего есть, иду хлеба попросить.
– А сапоги почему такие большие надела?
– Дяденьки, мне нечего носить…
– Ладно, иди да больше не попадайся!
Этот «казус» едва не стоил ей жизни. Нина шла и ждала выстрела в спину. На этот раз обошлось… Потом ее провожал волк. Но стояло лето, и зверь был, видимо, сыт. Волчьи глаза, сверкавшие в сумраке, преследовали ее минут 20 – до самой деревни.

«Partizanen!.. Partizanen!»

– Наступил 1943 год. Однажды я услышала, что завтра всю нашу деревню отправят в Германию. Об этом рассказывал красивый поляк. Верить или нет? Я сообщила эту новость дяде Васе, и он, не раздумывая, приказал: «Беги в отряд, сообщи командиру, это важно!»…
На следующий день в деревне появились немецкие солдаты. Было подозрительно тихо: за одну ночь пришли партизаны, и вся деревня – стар и млад – ушла в отряд, прихватив с собой домашний скот, утварь, продукты – обоз был большой… Впрочем, за ночь партизаны успели увести всех. Разъяренные немцы бегали по селу и кричали: «Partizanen!.. Partizanen!». Утихомирившись, они сожгли дотла эту маленькую деревеньку. На карте ее теперь вы не найдете, но память, память – она не даст стереть с карты тепло родного дома, где, кажется, еще вчера ели вкусные щи, грелись на печи после студеного зимнего дня…
Долго была слышна стрельба фашистов, но в лес они не сунулись – партизан боялись панически. Позже в письме немецкого солдата, убитого партизанами, они прочтут такие строки:
«Мы ведем самую ужасную войну из всех войн: лучше быть на самом фронте, чем здесь. Там я знаю, что на таком-то расстоянии находится враг. Здесь он – всюду, вокруг нас. Из-за каждого укрытия нас выслеживают партизаны. Едем и вдруг раздается несколько выстрелов. Обыкновенно эти выстрелы попадают...».

Мечты сбываются

Псков освободили 23 июля 1944 года. В этот день война для Нины и ее сестер закончилась. Снова мирная жизнь? Но какой она будет без родителей? Неужели опять побираться? Девочек отвезли в село Дедовичи – там у немцев был штаб. По сравнению с односельчанами, поведение этих жителей было совсем иным: Нину, связную, партизанку, знали в лицо во всех окрестных селах. И никто ее не выдал – она помнит, как всех односельчан согнали у какой-то избы, допрашивали, кто имеет связь с партизанами – они молчали! А в Дедовичах, в уже освобожденном селе, их не пустили ни в одну избу! Скорее всего у дедовчан остался страх перед немцами. Детей разместили в школе – и на том спасибо. Каждый вечер девочки обсуждали новости прошедших дней – все, кроме одной: когда же они увидят своих родителей? Встретятся ли? Живы ли они? Через месяц их отправили в село Хвойное, недалеко от Ленинграда, и определили в детский дом. А Ленинград в то время был закрытым городом. Начались долгие поиски: из Хвойного директор детдома посылал запросы в архив, из Ленинграда родители бомбили все инстанции псковской земли.
И вот она, долгожданная радость: их везут к родителям!
– Радость бушевала!!! Я помню, как нас посадили за стол, как я почему-то долго смотрела на кексы-шроты в вазочке. И плачущую маму. Потом мы узнали, что они с отцом писали Ворошилову, в начале войны ходили вдоль линии фронта. Они искали нас!… До нас чуть-чуть не дошли…

Нина поступила в школу ФЗО, и, помня свои голодные годы, выбрала специальность «рецептурщик колбас». Работала на колбасном заводе, в 18 лет вышла замуж. Супружество было удачным, в браке родились дочь и сын. Вскоре муж, фронтовик, умер. Она, как и прежде, не согнулась – нужно было поднимать детей. Не успевшая получить высшего образования, она дала его детям: дочь стала педагогом, сын – врачом-иммунологом.
У Нины Георгиевны много наград. Она называет лишь некоторые: орден Отечественной войны II степени, медаль «За оборону Ленинграда», израильскую медаль «70 лет победы над фашистской Германией», медаль Жукова, памятную медаль «Партизанская слава Ленинграда»… А самые дорогие ее награды судьба жестоко зачеркнула: в 32 года умерла дочь, в 53 года не стало сына.

***
Сегодня бабушка Нина живет в тесной однокомнатной квартирке с внуком. Спят на разных кроватях, но головами почти касаются друг друга. Днем тяжело ей, ночью невмоготу внуку. 91-летняя бабушка, инвалид войны, и 50-летний внук, тоже инвалид. Разная ментальность, разные возрастные особенности, разная физиология… Неужели эта женщина, пережившая войну, потерявшая мужа и детей, не заслужила спокойной старости? Что такое добро? Это счастья кусочек. Где же ты, счастье?
75 лет назад она сражалась за свое будущее. Не за такое… И всё же она надеется получить отдельное от внука жилье. Она верит, что нынешние власти ей помогут. Может быть, к 75-летию великой Победы она получит долгожданный подарок? А мы будем солидарны с ней. И еще напишем…