Отчаяние и ужас

 Наша матушка была француженкой, а отец англичанином. Мы жили недалеко от Парижа прекрасных семнадцать лет, ни в чем особенно не нуждаясь. До знаменитой революции было еще долго, а Америка еще была крупнейшей колонией Англии. Поль был на год младше меня, и, как полагается брату и сестре, мы могли и спорить и немного ссориться, но почти сразу мирились, будучи очень близкими людьми друг для друга. Но так случилось, что наши родители скончались: сначала мать, затем отец. А некие мошенники поверенные обманом завладели нашим уютным домом, оставив нас с Полем без крова. Выход оставался один: уезжать на далекий континент, в ту самую будущую Америку, где тогда жил дальний родственник нашего отца. Путешествие было очень рискованным, у нас не осталось ведь даже прислуги, но пришлось решиться. Лучше опасный вояж на другой конец света, чем смерть от голода в ближайшей канаве. Продав последнее, что у нас осталось, мы попали на корабль, который навсегда уносил нас от родной страны и дома. Плавание длилось долго и утомительно: океан был неспокойным. Но самое страшное было только впереди.
 Чтобы добраться к дядюшке уже на суше, нужно было несколько дней ехать в карете через лес, который кишел разбойниками. Буквально читая про себя "Отче наш", мы тронулись в путь, полагаясь на опытного кучера, которого к нам прислал дядя. Поначалу ничего страшного не происходило, и мы с братом немного успокоились, даже начали делиться друг с другом планами на будущее. Но внезапно позади кареты раздался стук множества копыт. Это и были разбойники. Кучер пытался от них оторваться, выиграть время, но было поздно. Они перехватили нашу карету, убили его и отцепили лошадей. Но сперва и случилось то, чего я не забуду никогда. Когда мы еще ехали, рядом с каретой поравнялся один из них. Я услышала крик: "Стреляй в окно!", и в ту же секунду брат резко толкнул меня вниз. А через мгновение грянул выстрел.
 Это произошло в одну секунду: я увидела, как Поль вздрогнул и затем просто откинулся назад, и его одежда, в том числе белое жабо обагрилась алой кровью. Еще не до конца осознав произошедшее, я в ужасе закричала, схватившись за голову. Тогда карета уже остановилась, и мерзавцы хотели расправиться и со мной. Но вытащить себя из нее я не позволила: едва дверца открылась, я со все силы ударила одного из членов банды нижней часть веера по лицу, так, что тоже пошла кровь. Дальше я, уже не помня себя, выскочила с другой стороны и, чудом не попавшись в руки прочим разбойникам, устремилась прочь. Я бежала все дальше и дальше в лес, даже не оглядываясь. Меня терзала мысль, что преследователи скоро все равно меня догонят, даже спешившись, ведь они сильнее и быстрее, да и лучше знают эти места.  Но на самом деле за мной уже никто давно не гнался. Потому что местные жители знали, что в этой части леса есть нечто пострашнее всяких разбойников и грабителей.
 Я бежала до тех пор, пока у меня хватало сил, а затем просто рухнула неподалеку от мелкого ручья. Погода вновь испортилась: небо закрыли плотные тучи, да и скоро уже должен был наступить вечер. Понимая, что оторвалась от преследователей, но безнадежно заблудилась, я молилась чтобы пережить эту ночь. И в этот миг меня пронзила мысль: почему Поль погиб, а я все еще жива? Быть может, мне стоит присоединиться к нему и не пытаться спастись?
 Но я быстро отбросила от себя такие мысли, ведь мой брат пожертвовал своей жизнью чтобы спасти меня. И дать себе здесь умереть от голода и жажды было бы просто низостью с моей стороны. Собрав последние силы, я кое-как приподнялась и, выпив немного воды из ручья, продолжила свой путь. Земля в этой части леса была скользкой и сырой, ведь там почти ежедневно шли дожди. Вот и новый собирался, нужно было найти хотя бы большое отверстие в старом дереве, чтобы не промокнуть до нитки, верхние юбки своего наряда я оторвалась и выбросила в сторону, продолжая свой путь практически в нижней рубашке и босиком.
 Спустя еще полчаса окончательно стемнело. С разных сторон начали доноситься крики сов и шорох летучих мышей. Где-то под моими ногами ползали змеи, не все из которых были безвредными ужами. Чувствуя неимоверную усталость, слабость и тошноту, я все же продолжала идти. Может, здесь будет какой-то охотничий домик и избушка лесоруба. Прихрамывая, я все же добралась до большого дерева с полым стволом, где можно было укрыться от дождя. Вдыхая влажный воздух, я коснулась шершавой коры, обильно покрытой мхом и перевела наконец дыхание. Но мои кошмары еще не закончились.
 Я начала уже немного дремать, прислонившись головой к внутренностям сухого ствола, как вдруг услышала совсем недалеко звуки, напоминавшие принюхивание большой собаки. Вслед за этим послышался какой-то сдавленный хрип, а затем леденящий душу скрип когтей снаружи дерева. Решив, что это волк или медведь, я затаилась в надежде, что он не проберется внутрь и уйдет, поскольку отверстие в стволе с трудом смогло вместить меня. Да и проход находился не у самой земли, мне пришлось карабкаться, чтобы проникнуть внутрь, а собаки так не умеют. Однако вскоре в отверстии дерева показалось лицо, отдаленно напоминающее человеческое, но мертвенно-бледное и перекошенное не то от болезни не то от ярости. Увидев меня, это чудовище оскалилось, и во тьме блеснули его клыки. Я уже была не в силах даже кричать, позволив монстру вытащить меня наружу и вонзить мне в шею зубы. Он пил и пил, буквально вытягивая из меня жизнь, и я уже была уверена, что вот-вот умру. Но затем внезапно ослабил хватку и отпустил меня. Уже в полубезумии я буквально четвереньках поползла прочь, не обращая внимание на кровь, продолжавшую течь из раны, но скоро силы меня окончательно оставили, и все поглотила тьма.