Вера. Путь на Голгофу

Мы встретились в клинике, рядом с мамой дочь, сын только что уехал – дежурил всю ночь.  Меньше всего помещение напоминало  больничную палату. Скорее жилая комната  с хорошей мебелью, приглушенный свет и только аппарат, который помогал Вере дышать, тревожно шумел. Красиво причесана, немного косметики, одета с «иголочки» - казалось она здесь случайный гость. Но мы знакомы с ней двадцать лет. Причесан хорошо парик, тщательно положен тональный крем, бессонные ночи скрывали тушь и тени. Говорили обо всем, больше сам, понимал, что ей трудно.  Стали прощаться, вдруг она посмотрела мне в глаза и спросила негромко: - За что?

В начале девяностых годов  по делам оказался в налоговой инспекции. Не скажу, что такие визиты доставляли удовольствие, но и трепета не испытывал. Не воровал, но от ошибок никто не застрахован. Инспектор, молодая  привлекательная русская женщина, просматривала документы и объясняла, где мой бухгалтер ошибся и как надо поправить. При этом, указывая на ошибки, смущалась, как – будто эти ошибки совершила она.  Я не все понял, тогда налогообложение менялось чуть не каждый квартал, шло становление налоговой системы в стране. Закончив ранее школу менеджеров, поработав в кооперативе и малом бизнесе, что – то понимал в бух учете.  Этого понимания хватило на то, что нашему предприятию нужен консультант или другой бухгалтер.  Увольнял людей всегда с трудом, поэтому предложил Вере Васильевне, так звали инспектора, помочь нашему сотруднику в свободное время. Растерянный взгляд  мимо, еще больше смущаясь, она отнекивалась. Учеба в Вузе, муж, дети, работы много. Но уговаривать я умею – время удобное, машина от места до места, да и бухгалтер наш будет Вам благодарен! Безусловно, полная конфиденциальность!
 
Распространенное заблуждение, что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Иногда объединяет взгляд на многие аспекты жизни, способ восприятия событий и подход к решению той или иной задачи, уважение к мнению другого человека. Искреннее желание помочь и благодарность за помощь, за сочувствие. 

Вера Васильевна довольно быстро поставила учет на нашем предприятии, разбирая «завалы» училась и сама. К сожалению, наш сотрудник оказался менее гибким, но Вера вовремя рекомендовала другого и дела пошли на лад.  К этому времени я побывал у Веры дома, познакомился с семьей. Муж, высокий, статный мужчина с образованием, простой, немногословный.  Сын высокий в отца, увлекался компьютерами,  учился в институте. И милая забавная и своенравная дочка с веснушками, еще школьница.

Двадцать лет  у меня не было надежнее друга. Вера поражала настойчивостью, доскональностью в делах, а иногда растерянностью перед равнодушием и  наглостью.  Потребительское общество формировалось, набирало обороты, ломало людей, обнажая худшие черты человека, и возводило все низменное в достоинство.

  «Не дай вам бог жить в эпоху перемен!»  Мудрый Конфуций.

Вера была  как – будто укрыта плащом врожденной порядочности, умом незаурядного человека и обаятельной женщины, которые помогали ей. Она всегда  училась на каких – то курсах, семинарах,  будучи опытным бухгалтером, аудитором, руководителем.  Открыла свою фирму  консультативную, на обслуживании десятка полтора предприятий. Повышался статус, росло благосостояние, но доброта и отзывчивость никуда не делись, как не у многих успешных людей того времени.

Выросли дети, получили образование. Вера работала уже не только на свое, но и их будущее. Сестра мужа, хорошая пловчиха,  вышла замуж за американца и осталась там жить. Вера выкупила у нее квартиру для сына, а для дочери дачу. Сделала везде ремонт, купила им машины. Планы, планы, планы.
 
Так иногда приходит гроза, сначала легкое облачко, потом ветерок нагонит тучки, брызнет дождиком еще сквозь солнце, а потом потемнеет, засверкает, громыхнет и зальет всю округу! Недуг подкрался к Вере незаметно и вовремя диагностами не опознан. И воспользовался этим временем сполна!  Видел многое и многих, как говорят. Видел, как сильные и уверенные в себе мужчины уходили быстро, без борьбы. Не понятно становилось, то ли болезнь их достала, то ли страх перед ней.

 Вера билась за жизнь! Надеялась, верила и работала. Почти до последних дней!
С медицинской картой, пачкой анализов и заключения из онкологического центра мы сидели с Верой в приемной доктора наук  известного института  в Петербурге.  Осмотр был основательный и долгий. Какое – то время ждали оформления документов.  Из рекомендаций следовало, что надо удалять опухоль, как можно быстрее.  Аргументы специалиста были такие – возраст, есть муж, дети – можно обойтись и одной грудью,  сейчас делают хорошие протезы. Вера замкнулась, обсуждения не получилось, быстро уехала.
 
 Позвонила через несколько дней, врач из онкологического центра посоветовала обратиться к военному хирургу на пенсии, тот лечит чудодейственными травами. Попытался отговорить, но ее аргумент – мне  становится легче! Попытался привести примеры, но просто поругались впервые за много лет.  Через год пожаловалась, что чувствует себя плохо, травник пропал, его дочь говорит, что болеет.

Врач в онкологическом центре профессионально пошутил: - О, а я с вами еще год назад попрощался!
 
Начались химиотерапии, лучевые терапии, дорогие лекарства. Виделись редко, не жаловалась, старалась говорить о своей работе, о семье. Да и по телефону разговоры становились короче – уставала. От крупных предприятий отказалась, но малые помогал обслуживать сын.

В институт скорой помощи Веру привезли, чтобы откачать жидкость из легких. Метастазы уже распространились, дышала с трудом. В глазах надежда: - Хирург сказал, что надо набраться сил перед операцией, пораженное легкое удалить. Собраться с силами не успела, думаю, и врач говорил это неискренне.
 
  Я поздний ребенок, а семья  большая и уход каждого близкого человека уносил частичку души. Вера не была мне родственницей, но несомненно близким человеком!

 Советское детство, комсомольская  юность, любовь, замужество, радость материнства. Уход человека в расцвете зрелости кажется нам чудовищной ошибкой! Но Вере был уготован путь Христа. Она долго и достойно восходила на свою Голгофу!

За что? Вопрос  риторический, но я ответил. Негромко, только для нее. Пусть эти слова останутся тайной. Есть сакральное в зачатии жизни и уходе из нее. Ускользающая истина.